Иначе

Аня собирается слишком быстро, ни с кем не попрощавшись. Она мечтает скорее очутиться на свежем воздухе, подальше от всех людей, подальше от этого места, подальше от Джамалы. Ей едва ли есть дело до результатов голосования. Она не понимает, как вообще выдержала прямой эфир, не понимает, где нашла столько сил, чтобы выступить дуэтом, не понимает, какого черта Джамала так сводит с ума. Ане кажется, что ничего более страшного с ней случиться не могло. Она проклинает тот день, когда решила пойти на проект и тот день, когда выбрала ее. Она ненавидит себя за эту слабость, за то, что за эти полгода обрела первую в своей жизни зависимость и за то, что эта зависимость оказалась Джамалой. И ей бы только быстрее сбежать отсюда, остаться с собой наедине и попытаться справиться с этим — но в дверях как назло стоит брюнетка, и у Ани не остается шансов. — Ты уже уходишь? Так быстро? Джамала удивленно смотрит, и от ее взгляда Ане кажется, что кожа сейчас разойдется по швам. — Да, — нервно улыбается, опуская взгляд. — Да, ухожу, спасибо, всего хорош… — Аня, — Джамала прерывает на полуслове и приближается. — Что с тобой? Это из-за результатов? Ты расстроена? Аня задерживает выдох, стараясь не всхлипнуть, и делает шаг навстречу. По щекам текут слезы — она не знает, как объяснить Джамале свое состояние, но отчаянно хочет признаться. Ей уже плевать на последствия — ведь они все равно больше не встретятся. Ей плевать, что о ней подумает наставница — от этого ей уже не станет больнее. А Джамала заключает ее в объятия, поглаживает по голове, вплетая пальцы в непослушные волосы, и утешающе шепчет: — Не плачь… расскажи мне, милая… И от этого ее тихого «милая», мучительно тянет в груди. Аня чувствует, как изнутри рассыпается пеплом, и утыкается в плечо своей наставницы, цепляясь руками за ее спину. Рыдает, не может остановиться, не может оттолкнуть и уйти. — Расскажи… — тихо просит Джамала, беря ее руки и слегка сжимая в ладонях. Ее большие пальцы скользят по кистям Ани. Ее теплое дыхание совсем близко, согревает холодные капли слез на щеках. — Что случилось? — Я влюбилась… в человека, с которым не могу быть вместе… — выдавливает Аня и отстраняется от ее плеча. Всхлипывает, задыхаясь. Сердце взрывается на атомы, а разум кричит — «остановись, еще не поздно», но слова сами по себе слетают с губ. — В женщину… Аня едва слышно шепчет и зажмуривается на пару секунд, удерживая внутри слезы. Но когда открывает глаза, не встречает ни отвращения, ни изумления во взгляде напротив. Джамала все так же поглаживает одну ее руку, все так же рядом и все так же согревает ее лицо горячим дыханием. — Которая старше меня… и у нее есть муж… и есть… — Аня прерывается, готовая умереть от стыда и безумного страха. Она пытается выдернуть свою руку из руки Джамалы и встать, но брюнетка лишь крепче сжимает ее запястье и качает головой, не позволяя ей сбежать. — Ребенок… — тихо заканчивает Джамала, вызывая приступ паники у Ани. Тринчер плачет, мотая головой из стороны в сторону, и безумно желая провалиться сквозь землю прямо сейчас. Джамала обнимает, и Аня безвольно утопает в этих объятиях, отказываясь верить и признавать, что это действительно происходит с ней. — Джа… — имя отчаянно срывается с ее губ. — Прошу, не надо… — Это нормально, — Джамала несколько раз целует спутанные черные волосы и шепчет в ухо, укачивая в объятиях. — Твои чувства ко мне, это нормально… Это нормально — любить, нормально говорить об этом… И жизнь не кончается, милая… — Она уже кончена… — безнадежно, наивно, по-детски шепчет Аня и поднимает лицо. Сталкивается с полным жалости взглядом, и от этого хочется рыдать еще сильнее. — Нет, нет, — Джамала стирает с ее лица горячие слезы, и Аня закрывает глаза, сходя с ума от прикосновения ее пальцев. — И ты справишься, переживешь, вот увидишь. — Как мне справиться? Аня выдыхает в губы брюнетки; она слишком близко, их разделяют лишь сантиметры горячего неровного дыхания и выстроенные чертовой несправедливой жизнью невидимые границы. Джамала задерживает пальцы на ее щеках и еле заметно качает головой — не то пытаясь предостеречь Аню от непоправимого шага, не то отрицая собственные запретные желания, паутиной вплетающиеся в сознание и лишающие остатков рассудка. — Аня… — хрипло выдыхает Джамала, понимая, что теряет всякий контроль, и вопреки здравому смыслу лишь сильнее впивается большими пальцами в ее щеки. — Пожалуйста, — Тринчер скулит, изнемогая от болезненного желания. — Джа, пожалуйста… Выстрел, точно в голову. Джамала на секунду зажмуривает, и видит перед глазами только запретный красный сигнал — и нарушает все существующие правила. Сокращает расстояние до минимума, целует властно, не позволяя сделать даже короткий вздох; сама задыхается от взорвавшегося внутри вулкана эмоций, чувств, ощущений, и без шансов на отступление вжимает хрупкую фигуру в спинку дивана. Ане физически — не только морально, плохо. Ей кажется, что она никогда не чувствовала такого сильного возбуждения и попросту его не вынесет — внизу живота, между ног, буквально горит и плавится, и когда руки Джамалы оказываются на ее бедрах, она громко и протяжно стонет, ерзая под телом наставницы. Они обе достигают точки невозврата: Аня — с самого начала, позволив себе это откровенное признание, Джамала — когда ощущает на своих дрожащих пальцах чужую влагу. Аня не смотрит в глаза Джамале — там ничего, кроме всепоглощающей черноты без надежды увидеть в конце проблески света. Джамала не смотрит в Анины — она знает, что там встретит отражение собственных страхов и чувств, которые не готова в себе принять. — Я не смогу, не смогу… — отчаянно шепчет Джа в губы девушки, — не смогу дать тебе большего. Аня жмурится, выжимая с ресниц соленую влагу. — Я не потребую… Она встречает дрожащие губы Джамалы и с жадностью отвечает на поцелуй, разводит ноги шире, прижимаясь к ее руке вплотную и ерзает, желая усилить контакт. Джамала приспускает джинсы и отодвигает в сторону уже влажную ткань кружева. Аня громко стонет, выгибается навстречу и утыкается губами смуглое плечо — совершенно позабыв обо всем, не думая, что будет дальше; она часто дышит, ощущая дрожь до кончиков пальцев, и целиком растворяется в неповторимых ощущениях.

***

— Уходи. Не оставайся, уходи, — жалобно просит Аня, не выдержав на себе полный раскаяния и безграничного сожаления взгляд. Джамала не двигается, она лишь молча качает головой, не в силах уйти. Но и остаться не может — отходит к противоположной стене, заламывая руки, и шепчет бесконечное «боже, боже, боже». Она не верит, что действительно сделала это, не верит, что правда позволила себе и ей пересечь черту, и никак не может взять себя в руки. Аня сидит в углу дивана, подтянув ноги к груди, время от времени всхлипывает, обжигает обнаженные колени слезами. Джамала поворачивается, набрав в грудь побольше воздуха, потому что желает расставить все точки, но когда видит сжавшееся хрупкое тельце, мгновенно теряет все мысли и слова и ненавидит, просто ненавидит себя. — Оденься, — хрипло говорит она, и когда Аня не реагирует, ее самообладанию приходит конец. — Оденься, слышишь?! Она сокращает расстояние и грубо встряхивает за плечи Тринчер. Встречает испуганный взгляд и падает на колени перед диваном, перехватывая ее кисти. — Соберись, поняла меня? — она старается говорить спокойно и твердо, но голос дрожит, выдавая ее панику. — Ты должна взять себя в руки. Пожалуйста. Но вместо ответа она слышит лишь выворачивающее душу: — Я очень люблю тебя… — Я знаю, — совсем тихо отзывается Джамала и целует ее руки, поднося к губам. — Я тоже люблю. Только не так… Иначе. Аня всхлипывает и кивает, а затем возвращает себе свои руки и встает, больше не глядя на брюнетку. Едва справляется, натягивая джинсы дрожащими руками, хватает с пола сумочку и сжимает пальцами ремень на плече. — Спасибо, — она хрипит, потому что ей кажется, что из легких вышел весь кислород, и в ней попросту больше не осталось воздуха. — За все. Она не хочет видеть реакцию Джа, не хочет слышать ответ — она неимоверными усилиями заставляет себя сдвинуться с места, несмотря на то, что мышцы будто бы скручивает судорогами, и покидает гримерку. Джамала прислоняется к стене, боясь потерять опору под дрожащими ногами, и закрывает ладонями лицо. Она знает, что им не быть вместе. Она знает, что никогда не забудут друг друга. Она знает, что солгала, но вопреки этому отрицает слишком больную и очевидную истину. Раздирает ногтями ладони и отказывается признавать, что ее жизнь тоже отныне — сломана: «я люблю тебя иначе».