Перерождённые. Прощённые и свободные

* * *

      «Соберись, Свон. На кону жизнь Генри. И Реджины. Твоё самобичевание сейчас не поможет. Соберись!» — напоследок приказала себе Эмма, остановившись перед дверью.       Весь путь до палаты Генри она вела с собой изнурительный диалог: лихорадочно придумывала повод для разговора с Реджиной, предугадывала её реакцию, несколько раз почти разворачивалась, чтобы сбежать, и тут же заставляла себя идти дальше. И всё потому, что ей было страшно. Ей страшно взглянуть Реджине в глаза, страшно снова увидеть боль в этих до боли родных глазах и знать, что она тому причина.       Она стоит перед дверью и до сих пор не знает, что скажет, когда откроет её. Кожа покрылась влажной холодной испариной. Эмма старательно не подавала виду, но внутри её буквально трясло, только зубы не стучали.       — Эмма, — прозвучал рядом мягкий голос Хелен вкупе с лёгким касанием на плече. Эмма совсем забыла, что та пошла с ней. — Ты справишься. Я рядом и помогу, — пообещала Хелен, и, не давая Эмме возможности ответить, коротким стуком дала знать об их присутствии, следом открыла дверь и подтолкнула Эмму внутрь.       — Нам надо поговорить, — выпалила Эмма на выдохе. Она буквально вынудила себя прямо смотреть на сидящую у койки Реджину, когда на самом деле первой реакцией было- зажмуриться и испариться. Умереть. Эмма хотела быть стёртой с этой дерьмовой планеты и никогда не рождаться.       — Что тебе было непонятно в выражении — убирайся из города, Свон? — голос Реджины звучал ровно, можно даже сказать спокойно, чего Эмма никак не ожидала, и очевидно Реджина тоже, так как она озадаченно нахмурилась, но видимо быстро взяла себя в руки. Её мимика ничего не выражала, когда она поднялась и встала перед койкой Генри, будто желая его защитить, чем вызвала у Эммы болезненный укол в грудной клетке. — Но, принимая во внимание твои жалкие умственные способности, я повторю — проваливай к чертовой матери, — отчеканила Реджина.       Неделей раньше, или около того, Эмма бы не побоялась обвести жирным красным крестом этот день в календаре, висящим на кухне Миллсов. Слышать ругательства от Реджины Миллс это уникальное событие. Но то было бы неделей раньше. Сейчас же Эмме пришлось пропустить оскорбления и ругательства мимо ушей, так как у неё другая миссия и, зная нрав теперешней Реджины, стоило поторопиться, иначе она без колебаний вызовет охранников.       — Это касается взрыва. У меня есть информация о твоей секретарше. Генри говорил, что это она попросила тебя приехать в мэрию. Так вот, она связана с человеком, который тогда пытался меня переехать. Я всё расскажу тебе подробнее, если ты уделишь мне пару минут. Пожалуйста, Реджина. Знаю, что я натворила уже достаточно, и это невозможно исправить, но дай мне шанс помочь разобраться хотя бы в этом случае, — Эмма говорила как можно быстрее, чтобы не дать Реджине возможности перебить её. — Если не ради себя, то ради Генри. Выслушай меня.       Эмма осознавала, что действует нечестно, но козырь с Генри всегда срабатывал. Если её якобы сестра сможет вылечить пацана, то Эмма готова манипулировать чувствами Реджины. Хуже того, что она натворила в юности, морально падать уже, наверное, некуда.       Реджине не нравилось. Ох, как не нравилось. Эмма читала сомнение и нежелание на её лице, но любовь к сыну и на этот раз взяла верх.       — Хорошо. Я слушаю, — заявила Реджина и в нетерпении сложила руки на груди.       — Вернёмся в мою палату? — предложила Эмма, на что Реджина упрямо поджала губы. — Мы не знаем насколько Генри в сознании, и что он слышит, — продолжала давить Эмма, ощущая себя всё гаже. Она жалкая манипуляторша.       И снова уловка с Генри сработала безотказно. Реджина обвела Эмму критическим взглядом, будто догадывалась, что та что-то замышляет, но всё же двинулась к двери, но только после того, как вернулась на момент к сыну, поцеловала его в лоб и что-то прошептала.       — Даю тебе на всё пять минут, Свон, — бросила Реджина на ходу, когда с высоко поднятым подбородком прошествовала мимо Эммы из палаты.       Эмма и Хелен, которая всё это время тихо стояла позади, перекинулись взглядами и поспешили следом.       Как только они оказались на месте, и дверь за ними закрылась, со скрещенными перед собой руками Реджина встала в центре комнаты и развернулась.       — Выкладывай. — Весь её вид выдавал, как противно ей тут находиться.       — Ты знаешь, что я работала в ФБР, — начала Эмма издалека, намеренно затягивая время, так как не знала, как быстро справится Кларк. Реджина в ответ лишь слегка приподняла бровь. Этим всё сказано, но Эмме не привыкать, что мадам мэр принимает её за идиотку. Это самое малое, за кого Реджина имела право её принимать. — Когда произошел тот случай с наездом, я попросила моего друга Дэвида помочь. Он тоже работает в ФБР и был моим шефом, — Реджина приподняла бровь ещё выше и начала постукивать носочком туфли по полу. Явный знак, что её терпение заканчивается и стоит перейти к существу дела. — Так вот. Всё это время проверялась база данных по той машине и на днях выяснилось, что машина принадлежит некоему Грегу Менделлу. Он же Оуэн Флинн. И он, если верить данным, найденным людьми Дэвида, жених твоей секретарши. Понимаешь? — повторяя то, что сообщил ей Дэвид, Эмма снова почувствовала, как ей становится не по себе, снова проснулась уверенность, что в этом городе творится нечто очень, очень мутное. — Сначала этот чувак пытался меня переехать, а затем его невеста заманивает тебя в мэрию, которая взрывается…       Эмму обрывает открывшаяся дверь, в которую первой практически вбегает Кей, а за ней более спокойно входят Ария, придерживающая Кларк за плечи.       — Прекрасно, вся семейка в сборе, — колко бросила Реджина, в то время, как Ария проводила Кларк к стулу и аккуратно на него усадила.       — Всё хорошо, — услышала Эмма слабый голос Кларк, а затем увидела, как та подняла глаза и улыбнулась ей. Эмма без слов поняла, что всё получилось. Во всяком случае, ей очень хотелось верить, что всё получилось, и Генри снова здоров. Теперь можно полностью сконцентрироваться на происшествии в мэрии.       — Реджина, ты меня не слушаешь, — уже уверенней сказала она, краем глаза наблюдая, как Ария всё ещё придерживала Кларк, а Кей принесла ей бокал воды.       В помещении ощущалась странная атмосфера. Все казалось каким-то натянутым, слишком спокойным, будто затишье перед бурей.       — Я тебя прекрасно услышала и сделала вывод, что в обоих случаях каждый раз рядом находился мой сын, — отрезала Реджина и на секунду задумалась. — Письмо. Всё это связано с тем письмом с угрозами, — заявила она решительно, чем вызвала у Эммы остановку сердца. — Я сейчас же свяжусь с Грэмом, — Реджина стремительно двинулась к двери.       Стук каблуков в тот момент стал для Эммы похоронными выстрелами. Она готова была кричать от отчаяния. Ну почему? Почему и это её мерзкое деяние должно было вылезти именно сегодня? Боже, лучше бы она никогда не приезжала бы в этот город. Тратила бы и дальше свою жалкую жизнь в одиноких скитаниях, но зато у Реджины было бы всё хорошо. Она только всё портит. Неважно, где она появляется, она умудряется всё испортить. Реджина права, она ни на что не годная идиотка. А после того, что Эмма вспомнила, её на полном серьезе можно считать мерзкой личностью. И сказать Реджине правду, это меньшее, что она обязана сделать.       — Реджина, постой, — выпалила Эмма и глубоко втянула воздух, когда Реджина остановилась и медленно развернулась. — То письмо ни при чём. Оно никак не связано с остальным.       — Откуда такая уверенность? В письме была ясно озвучена угроза не только в мой, но и в адрес моего сына. Поэтому, я уверена, оно более чем причем, — высказалась Реджина, явно не настроенная на дискуссию.       Эмму же бросало то жар, то в холод. Она сжала кулаки, готовясь сказать горькую правду.       Когда ей пришла на ум идея с письмом, она казалась ей беспроигрышным вариантом. Естественно Дэвиду это пришлось не по душе. Он был даже категорически против, так это было ничто иное, как криминальное действие. Конечно, можно было исключить пацана, направив угрозу только на мадам мэр, но была вероятность, что та попросту не воспримет запугивание всерьез. Эмма достаточно её узнала. Эта женщина считала себя всемогущей и неуязвимой. У неё имелось единственное уязвимое место — её сын. Именно по этой причине Дэвид не хотел принимать участие в столь сомнительной афере. Втягивать ребёнка, играя на чувствах матери, очень жестоко. Эмма согласилась с ним, но всё же настаивала на своём. Только возможная опасность для Генри могла стать для Реджины весомым аргументом отбросить их вражду и позволить Эмме быть рядом. Только так она могла подобраться к Реджине достаточно близко, чтобы больше узнать о ней и о её потенциальной связи с пропавшими людьми. Ведь это их цель — раздобыть больше информации. Исключить роль мэра, чтобы двигаться дальше в расследовании. И как лучше всего изучать подозреваемого, если не изнутри? Свободно передвигаться в доме мэра? Разве это не шанс найти что-то стоящее? Этими и подобными доводами в конце концов Эмма убедила Дэвида помочь ей. По сути от него много не требовалось. Скорее ей необходима была моральная поддержка, потому что уже тогда, где-то внутри, подсознание подсказывало, что она поступает плохо, но упрямство или это была одержимость Реджиной, подстёгивали её не отступать от задуманного плана.       — Эмма? — будто откуда-то издалека услышала Эмма, кажется Хелен, или это была Кей?       Она не заметила, как мыслями вернулась в те дни. Казалось, прошла уже вечность и столько всего случилось. Тем отвратительней сейчас представлялся её поступок.       Эмма посмотрела на Реджину и содрогнулась. Выражение её лица для других, быть может, не изменилось, но Эмма отчётливо увидела в её глазах нарастающую ненависть, которой еще не было пару минут назад. Неприязнь, брезгливость, даже равнодушие, но не ненависть. Реджина будто уже догадывалась, что ей предстоит услышать. Но догадываться и знать точно не одно и тоже. Поэтому Эмма ещё раз втянула воздух, осознавая, что сейчас забьется последний гвоздь в крышку своего гроба.       — Это я, — выдохнула она. — Письмо написала я.       «Дыши, Эмма, дыши», — говорила она самой себе, подготавливаясь к предстоящей буре, которая непременно последует.       — Зачем? — спросила Реджина, чем на миг ввела Эмму в ступор, так как та ожидала грома и молнии, но никак не столь резонного вопроса. Но присмотревшись к Реджине, Эмма увидела, что Джина не такая бесстрастная, как кажется на первый взгляд. На лбу выступила венка, скулы выпирали, а руки сжаты в кулаки.       Что ж, если говорить правду, то всю.       — Ты уволила меня и хотела вышвырнуть из города. Это был единственный способ остаться, — продолжала своё признание Эмма, и отступила на шаг, когда заметила, как тело Реджины забило мелкой дрожью. — Я должна была остаться. Быть рядом с тобой. Поэтому я написала то чёртово письмо, потому что не знала, как ещё убедить тебя дать мне остаться тут, — закончила Эмма говорить.       Естественно это была не вся правда, но что-то подсказывало, что если она сейчас начнёт говорить о своей необъяснимой одержимости и o непреодолимыx чувствах к Реджине, то всё станет ещё хуже. Не сейчас. Не после того, что она вспомнила. Реджина всё равно не поверит.       — Ты, — медленно процедила Реджина, — использовала моего сына, — короткая пауза, не предвещающая ничего хорошего, — чтобы пробраться к нам в дом? — она не отводила от Эммы пронизывающего яростью взгляда.       — Да.       Под натиском надвигающейся на неё бури Эмма ступила назад. Воцарилась мёртвая тишина. Кажется никто не дышал.       Дальше имело дело настоящее светопредставление. Нечто безумное, от чего Эмма лишилась дара речи.       Реджина как в замедленной съёмке начала на неё надвигаться. Но не от этого Эмма онемела. Реджина пылала! Её глаза светились ярким пламенем. Не только глаза. Изнутри. Реджина горела изнутри. На коже лица светились огненные разводы! Вся комната озарилась пурпурным светом. Когда же Реджина подняла руки, Эмма увидела на её ладонях огненные шары. Настоящие, мать их, огненные шары!       В праведном ужасе Эмма попятилась назад, споткнулась и упала. В тот момент, когда она подняла голову, она убедилась, что окончательно свихнулась. Реджина вдруг взмыла в воздух и зависла.       — Не смей, — прозвучал низкий, и до жути спокойный, голос.       По глазам застывшей в воздухе Реджины, Эмма поняла, что та тоже в шоке. Взгляд через плечо заставил Эмму отползти уже в другую сторону. Там стояла Ария с выставленными перед собой руками. В своём чёрном одеянии, переливающимися синевой волосами и горящими фиолетовыми глазами и такими же разводами на коже лица она напоминала выходца из ада.       — Немедленно верни меня на место, иначе я вас всех превращу в пепел, — послышался сдавленный голос Реджины.       — Поверь, ты и пальцем пошевелить не успеешь, как я сверну тебе шею, — ответила Ария всё тем же ледяным тоном.       Эмма вертела головой от одной сияющей фигуры к другой. Обе пугали до ужаса. Светящаяся Кларк была ангелом по сравнению с ними. Их противостояние напоминало битву злодеев из комиксов. Одна полыхает и угрожает смертельными шарами, другая обещает свернуть шею. Если бы Ария имела красный цвет, тогда она точно бы походила на дьявола во плоти.       Мгновением позже до Эммы дошёл смысл слов и в ней что-то щёлкнуло, побудив к действию.       — Остановись! — она вскочила и встала перед Реджиной. Ну, перед тем местом, где та парила. От Арии реакции не последовало, поэтому Эмма шагнула к ней ближе. — Слышишь меня? Оставь её в покое! — повторила она громче. Для себя Эмма уже решила, если Ария сейчас же не послушает, то она не посмотрит на дисбаланс их сил, и врежет своей якобы сестре по морде, если дотянется. Но она точно ей вмажет, неважно куда.       Тут вмешалась Кларк. Она подошла к Арии и встала перед ней.       — Ария, она одна из нас, — Кларк прижала обе ладони к широкой груди. — Оставь её.       — Она теперь у нас под контролем, — добавила Хелен, вставая рядом с Эммой, или скорее с Реджиной.       И тогда Ария услышала. Фиолетовый свет в глазах начал потухать. Затем она коротко кивнула и опустила и руки.       — Ты одна из нас, — обратилась Ария через плечо Эммы. Там Реджина снова стояла на твёрдой поверхности и с видимой хладнокровностью поправляла волосы и одежду, хотя физически её никто не касался. Эмма догадалась, что так мадам мэр выигрывает время, потому что она, пусть и не показывает, но тоже находится, если не в шоке, то в очень сильном недоумении. — Думаю, нам есть о чём поговорить. Возможно, ты тоже наша сестра.       — У меня совсем другое мнение по этому поводу, — Реджина гордо вздёрнула подбородком. — Во-первых, я, в отличие от вас, прекрасно осведомлена о своей родословной, и в ней определённо нет приблудных отпрысков. Я, единственная дочь своих родителей.       — У нас может быть общий отец, — вставила Хелен резонно.       — Исключено, — отрезала Реджина, не задумываясь. — Он не был в курсе моей особенности. Можно было бы подумать о моей матери, но я точно знаю, что после меня она не производила на свет ни одного ребёнка. А как минимум мисс Свон родилась уже после меня, так что и её можете исключить из кандидатов в ваши родственные связи.       — Не обязательно, — со своего места на койке отозвалась Кей. — Сомневаюсь, что вы проводили генетический тест подтверждающий родство с отцом. Это вполне мог быть другой биологический папа. Можно спросить у них…       — Они мертвы, — рявкнула на неё Реджина так, что Кей подпрыгнула и села ровно. — Не смей вмешивать моих родителей. Особенно моего отца.       — Хорошо, хорошо, — Кей капитулирующе подняла руки.       — Даже если и так, — вмешалась Ария. — Схожесть проявления наших способностей исключает простое совпадение. Мы как-то связаны, и поэтому я повторяюсь, нам надо поговорить.       — А я повторяюсь, мне не о чём сейчас с вами говорить. Единственное, что меня беспокоит это мой сын и его выздоровление.       — Если дело только в мальчике, то мы уже всё уладили, — сказала Ария, после чего Реджина опасно сузила глаза.       — Что вы сделали с моим сыном? — как бы там Кейлен на неё не влияли, но, видимо, недостаточно сильно, так как Эмма могла поклясться, что еще секунда, и Реджина опять вспыхнет.       — С ним всё хорошо, — заговорила Хелен, взяв Реджину за руку, и в тот же миг, та вся словно обмякла. — Кларк вылечила его. Не спрашивайте как. Ваша сила — пламя, у Арии — телекинез, а Кларк может лечить любые ранения. Он в порядке. Вы можете сегодня же забрать его домой.       Реджина в упор уставилась на Хелен и, наверное, увидела в её глазах что-то, что заставило её поверить.       — Тогда вы сами понимаете, что мне необходимо сейчас к нему, — ответила Реджина. Она освободилась от руки Хелен и двинулась к двери.       В этот момент, как будто совпадений им недостаточно, дверь палаты открылась, и на пороге показался доктор Вейл.       — Мадам мэр, — с облегчением выдохнул он. — Я везде вас разыскиваю. Генри очнулся. И очевидно, он не понёс серьезных повреждений от травмы. Точнее, его состояние — будто бы у него и не было никакой травмы, — явно озадаченно закончил он говорить радостную весть. — Он спрашивает о вас.       — Идите, я сейчас подойду, — отослала его Реджина. Видимо у неё не оставалось сомнений, кто помог в чудесном выздоровлении.       Вейл с любопытством оглядел комнату, кивнул и исчез.       — Я бы предложила встретиться в мэрии, но как вам, наверное, уже известно, на данный момент это не самое подходящее место для проведения переговоров. Поэтому нам придётся встретиться в моём доме. Мисс Свон, — Реджина перевела на Эмму пренебрежительный взгляд, будто и не помня, в чём призналась ей Эмма, — покажет вам дорогу. Чувствуйте себя как дома. Мисс Свон и без того уже в этом преуспела, — горькая ирония в голосе, убедила Эмму, что ничего не забыто. Больше ни на кого не смотря, Реджина быстро покинула палату.       — Хелен иди с ней и держи нас в курсе, — велела Ария, и Хелен поспешила следом.       Эмма, чувствующая себя всё это время как ребёнок, случайно попавший на разговор взрослых, потому что совершенно ничего не понимала, прошла к койке и рухнула рядом с Кей.       — Скажи мне, что я не сумасшедшая, — в отчаянии прошептала ей Эмма.       — Ты не сумасшедшая, — мягко повторила Кей. — Ты привыкнешь.       — И что теперь?       — Теперь мы остаёмся в этом городе, — за Кей ответила Ария. — Кларк, свяжись с Лексой и скажи им, чтобы собирались. Они едут с нами в дом Миллсов.