Перерождённые. Прощённые и свободные

      Брошенные перед уходом слова Кей оставили глубокую царапину в сознании Эммы и застряли, заевшей пластинкой прокручивая фразу снова и снова. Эмма ничего не слышала и не видела перед собой.       Теперь он ваш сын. Теперь он ваш сын. Теперь он ваш сын…       — Эмма, — сильное сжатие на плече, вынудило посмотреть направо. Там никого не было. Она опустила взгляд. — Эмма, сядь, — Реджина тянула её за руку вниз, ближе к себе.       — Генри мой сын? — полушепотом произнесла Эмма, фокусируя взгляд на Реджине.       — Наш сын, — заметила Реджина на удивление ровным голосом.       Поправка на местоимение привела Эмму в чувства быстрее, чем хорошая пощёчина. Разве Реджина не должна быть более… взволнованной что ли? Как будто это обычное дело, что она биологическая мать Генри, случайно приехала в город и сейчас сидит рядом с ней. Никакая это нахрен не случайность! Боже, Генри её сын! Что она теперь будет делать? Что она ему скажет? Что ОН ей скажет? Эмму затрясло.       — Что я ему скажу? — прошептала она, дрожащим голосом.       — Ничего, — тут же отозвалась Реджина резко, заставив Эмму застыть с приоткрытым ртом. — Пока, во всяком случае, — добавила Реджина мягче. Она прикрыла глаза и зажала виски между пальцами, будто пытаясь унять головную боль, а затем снова посмотрела на Эмму. — Если ты думаешь, что это новость меня нисколько не потрясла, то ты ошибаешься, — Реджина шумно выдохнула, Эмма невольно за ней повторила, отчего в голове немного прояснилось. — Ты слышала Кей, мы не можем сейчас позволить себе, поддаваться эмоциям, в худшем случае впадать в крайности. Сейчас не место и не время. И если уж быть до конца честной, — Реджина поднялась и начала неспешно ходить из стороны в сторону.       — Вы меня извините, но кто-то должен высказать это вслух, — раздался вдруг отчётливый голос вернувшейся в столовую Лексы. — Всё это, конечно, пиздец! , — выдала она и плюхнулась на стул рядом с Кларк. Та в свою очередь уставилась на свою девушку, словно не могла поверить, как с таких нежных губ могло сорваться такое грязное слово. — Что? — вскинулась Лекса, заметив направленный на неё укоризненный взгляд. Она оглядела всех за столом. В принципе, судя по выражению лица остальных, все были солидарны с её высказыванием — Хватит ходить вокруг да около и признать, что здесь твориться какой-то полный треш, и мы ни черта не сечём, в чём дело! Даже Ария со всей её гениальностью не может узнать ничего стоящего. Мы — марионетки, которыми кто-то ловко управляет. Вслепую мы пляшем на одном месте. И даже то, что узнали Кейлен нам не особо помогло. Отлично, мы теперь знаем, что Генри — родной сын Эммы. Как будто у неё без этого мало стресса! Теперь у нас ещё больше вопросов, чем ответов. Если хотите знать моё мнение, то единственный выход докопаться до правды, это дать Кларк излечить этого вашего Голда и вытрясти из него всю правду. Слово за слово.       — Хорошо, что твоего мнения сейчас никто не спрашивал, и этот вариант даже не обсуждается, — комментарий Арии вылетел резко и жёстко. Все затаились, невидимо пригнулись, чтобы не задело рикошетом.       — Ария! — теперь Кларк направила весь свой шок от услышанного на старшую сестру.       — А может пора уже дать другим право голоса в принятии решений! — вспыхнула Лекса, подскочив на ноги. — Ты, может быть, гениальна, но ты не идеальна. Или напомнить тебе, что твои решения не всегда приводят к хорошим результатам?       — Лекса! — выкрик Кларк прозвенел, как решающий выстрел.       Со своего места Эмма наблюдала, как её лицо лишается всяких красок, в то время как кожа лица Арии засветилась фиолетовыми разводами. В столовой воцарилась тяжёлая, давящая на грудь атмосфера. Еще немного и можно топор вешать. Как ни странно, но это отлично отвлекло Эмму от своих проблем.       Осознав, что Ария капец как близко, чтобы взорваться и разнести тут всё к чёртовой матери и их в том числе, и что остальные не особо способствуют, чтобы что-то изменить, Эмма решила, что самое время вмешаться. Не могут же они вечно полагаться на Кейлен. На удивление она легко включила в себе оперативный режим. Это мельком дало надежду, что не стоит её совсем сбрасывать со счетов. Она в одно мгновение оказалась около Реджины.       — Я уведу Лексу, а ты возьми дракона на себя, — прошептала она ей в самое ухо, и в другой миг уже обогнула стол.       — Хей, Лекс, идём прогуляемся. Мне нужно с тобой кое-что обсудить, — Эмма подхватила Лексу под локоть, и прежде, чем кто-то успел среагировать, увела ее сначала из столовой, а затем из дома, на задний двор.       Там они спустились с веранды и, не сговариваясь, уселись на последней ступени. Что бы там Лекса не испытывала до этого, что заставило её выйти из себя, это сменилось неким смирением. Эмма даже назвала бы это печалью — глубокой, вечно тихо кровоточащей раной, которая вдруг резко о себе напомнила. Лекса сидела с широко расставленными ногами, локтями упёрлась на колени и свесила голову. Копна тёмных волнистых волос закрыла её от внешнего мира. Эмма как будто могла прочувствовать её состояние. Лекса хотела спрятаться. Ей было стыдно.       Предоставив ей своего рода уединение, Эмма молча сидела рядом и отрешённо рассматривала идеально стриженый газон. Все травинки смотрели строго вверх, имея при этом одинаковый размер и цвет. Свежая сочно-зелёная травка, ещё не спалённая солнцем. Впрочем, зная Реджину, можно предположить, что даже трава не посмела бы принять непрезентабельный для этого дом вид, став грязно-жёлтой. Эмма прям видела, как Реджина каждое утро выходит с чашкой кофе на веранду и сканирует свои владения на предмет несоответствия. Когда же несчастный желтенький листочек или травинка попадались в поле зрения, то под грозно прищуренным взглядом даже им ничего не оставалось, как немедленно избавиться от всякой блеклости и вернуть себе прежний свежий вид! Эмма усмехнулась про себя своим глупым мыслям.       — Чёрт…       Выдернутая из своих фантазий Эмма повернулась и увидела, что Лекса теперь сидела, поджав под себя ноги и обняв их руками, уткнулась лицом в колени.       — Кажется, я облажалась, — донёсся до Эммы приглушённый голос.       — Ну… добро пожаловать в клуб? — с кривой улыбкой ответила Эмма. Уж в чём-чём, а в этом у неё имеется великой опыт. Не совсем уверенная, что говорить, она решила что шутка — хорошее начало. — Я могла бы написать книгу «Как просрать свою жизнь. Десять шагов от Эммы Свон».       — Надеюсь, у меня не всё так страшно, — хмыкнула Лекса в ответ, выпрямляясь. Она уставилась перед собой, теребя свои длинные пальцы. — Просто такого… — Лекса замолчала, нахмурилась, будто раздумывая, — разногласия, — медленно протянула она, словно не совсем уверенная, подходящее ли это выражение, — у нас очень, очень давно не было. Наверное, со смер… Нет, даже тогда нет, — красивое, обычно улыбчивое лицо Лексы, сделалось совсем мрачным. — Последний раз это было, когда я только познакомилась с Кларк и её семьёй. Знаешь, я ведь сначала совсем не нравилась Арии.       — У меня складывается ощущение, что Арии вообще мало кто нравится, — снова хмыкнула Эмма.       Лекса слабо рассмеялась.       — Это верно, — кивнула она.       — Расскажешь?       Лекса молчала, казалось, полностью занятой своими пальцами. Точнее, нанизанными на них кольцами. На каждом пальце левой руки по кольцу, которые Лекса поочерёдно снимала и надевала. До этого Эмма не особо обращала на них внимания, скорее вообще не обращала. Теперь же она присмотрелась внимательнее. На большом и указательном простые золотые обручи, практический одинаковые. На большом пальце кольцо крупнее, скорее, как для мужчины. На среднем пальце тоже золотое, только с камушком. Последние два были серебряными и абсолютно идентичные. Красивые с какими-то узорами.       — Это была моя семья, — вдруг заговорила Лекса, подняв левую руку, она повертела её перед собой, разглядывая пальцы или кольца? — Папа, мама, Алиша, — перечисляла она, начав с большого, — Алекс и я, — закончила она и сжала руку в кулак до побелевших костяшек. — Мне пришлось их уменьшить, — она расслабила пальцы и начала крутить кольцо на безымянном. — Ну, кроме Алекс. Её мне, конечно, подошло идеально, — несмотря на иронию в интонации, голос её дрогнул. — Нам их подарил отец.       — Алекс твоя сестра… была, — осторожно озвучила Эмма свою догадку.       Она уже поняла, что этих людей больше нет в живых. Родных Лексы больше нет. Эмма пережила много дерьма, но она никогда не теряла кого-то так окончательно. Против другого, быть может, можно как-то побороться, но против смерти не попрёшь.       — Алекс была моей сестрой — близнецом, — Лекса наконец оставила руки в покое, сложив их на коленях, и уставилась перед собой.       — Тоже близнецы? Наша семья их генетически притягивает или как? — не удержалась Эмма от комментария, на что Лекса улыбнулась, на этот раз тепло и искренне.       — А ещё Алекс была девушкой Кларк. До меня.       — Вау, — на большее у Эммы не набралось.       — Тоже верно, — хмыкнула Лекса. — А затем Алекс умерла от рака головного мозга, что послужилo триггером для Кларк, чтобы переродиться. Затем заболела я, и Кларк меня вылечила. После настала очередь Алиши, нашей старшей сестры, обзавестись той же заразой. До этого она успела трахнуться с Арией и родить мелких. Всё это втихаря. Никто не знал о детях, пока они нам…как снег на голову, — Лекса не то фыркнула, ни то всхлипнула. — Лиш не знала о возможностях Кларк и думала, что умирает, поэтому решила привезти их Арии. Мы, конечно же, не были в курсе её планов. Мы не виделись с ней почти два года! Блять, что же я за сестра такая! — Эмма услышила глубокую тоску и сожаление в этом восклицании.       Лекса закинула назад голову и быстро-быстро заморгала. Эмма отвернулась, предоставляя той пространство, чтобы вернуть самообладание. Во всяком случае, таким было бы её желание, будь она на месте Лексы.       — В итоге Лиш подстрелили, Рейч тоже смертельно ранена, а Кларк пришлось играть в Бога. Ты была там. Я не знаю, сколько из случившегося ты помнишь, но ты пристрелила этого ублюдка. Помнишь?       Было бы благословением, если бы Эмма могла забыть. Она полгода в психушке провела, лишилась работы и какой бы ни было, но стабильной жизни. Ещё бы она не помнила. Она отлично помнила кошмары, преследующие её потом ночь за ночью. Правда, последнее время они больше не тревожили сон, вдруг осознала Эмма. Реджина… Эмма Эмма мысленно улыбнулась своей догадке. Лексе же в ответ коротко кивнула.       — Так я потеряла последнего члена моей семьи, но я приобрела новую. Мы это пережили. Мы справились. У нас было, как в тех сказках: «И жили они долго и счастливо», — усмехнулась Лекса сквозь всё ещё слышимые слёзы. — А потом…       — А потом снова появилась я и всё испортила, — закончила за неё Эмма, ощущая нарастающее давление на грудную клетку и ком в горле.       — Я не виню тебя, — решительно заверила Лекса, посмотрев на Эмму. Та ободряюще улыбнулась в ответ, в то время как росток сожаления и чувства вины мгновенно пустил корни. — Я понимаю, Ария не могла поступить по — другому. Все они не могли, — снова заговорила Лекса, уставившись перед собой. — Вся ситуация становится всё запутанней, и мы понимаем, всё меньше. Если этот чувак Голд так много знает, то с помощью Кларк мы продвинемся намного дальше и быстрее, но Ария снова боится воспользоваться её способностью. Но я тоже боюсь! — выплеснула Лекса и спрятала лицо за ладонями.       Она вся скрутилась. Плечи тяжело поднимались и опускались. Эмма хотела бы её утешить, но не настолько они были близки, чтобы обниматься. Да и не ожидала Лекса этого от неё. Эмма почему-то была уверена в этом. Она выбрала некую середину и успокаивающе погладила Лексу по спине.       — Я не хочу надевать ещё одно кольцо, — прозвучал сдавленный голос, и у Эммы волосы на затылке встали дыбом.       Что она должна на это ответить? Она бы тоже боялась снова потерять кого-то из близких. Она понимала желание Лексы рискнуть — воспользоваться возможностью Кларк. Ведь она права, умей Голд говорить, они добились бы от него, если не всех то очень многих ответов. В тоже время Эмма понимала и нежелание Арии ставить Кларк под удар, открывая её возможности. Ведь если Голд причастен ко всему, а скорее всего так и есть, то одному Богу известно, какие грязные мыслишки у него могут появиться по её использованию.       Лекса скорее всего это тоже понимает. Тем сильнее её отчаяние от этой патовой ситуации. Как ни странно, но этот небольшой раздор между Лексой и Арией отвлёк Эмму. Душившие её вопросы, навалившееся на них всех «чёрте что» на время отошло на второй план, и в какой-то мере дало Эмме возможность выдохнуть.       — Знаешь, — начала Эмма какое-то время спустя, — я думаю, что это даже не демоверсия того, что с вами случилось на самом деле, — её прервало короткое соглашающее мычание, — но, наверное, мне нужно сказать тебе спасибо.       — Хм? — Лекса выпрямилась, откинула с лица волосы и посмотрела на Эмму.       — Хотела или нет, но ты помогла мне прояснить голову и навести фокус, куда надо, — Эмма хмыкнула. Лекса же всё ещё смотрела на неё вопросительным взглядом. — Рядом с вашей историей, мои загоны и страхи из-за того, что Генри мой сын и, что мне делать с этой инфой, кажутся, немного смешными. Теперь мне это более ясно. Я понимаю, что мне…нам, — поправилась Эмма, напомнив себе, что Генри в первую очередь всё ещё сын Реджины, — придётся разобраться с этом вопросом, но что более важно, они живы и здоровы, и я могу быть рядом. Уже за это я должна быть благодарна. С остальным мы как-нибудь справимся. И начнём прямо сейчас, — Эмма поднялась и протянула Лексе руку, — идём, хотелось бы уже наметить хоть какой-нибудь план действий и поужинать.       Решения и обсуждения дальнейших планов планов действий было отложено на потом. Не потому что между Лексой и Арией осталось напряжение. С этим как раз таки всё наладилось. Вернувшись с столовую, Эмма и Лекса застали там лёгкий хаос, возглавляемый Генри с деревянным, вознесённым над головой мечом. За ним, как верные оруженосцы следовали Зак и Зоуи с самодельными знамёнами и, дружным хором они требовали ужина. О каком серьёзном разговоре после этого может быть речь? Лекса тут же присоединилась к этой мини демонстрации, чем вызвала ещё больше улыбок, в том числе и от Арии.       К ужину Кей спустилась одна, но только для того, чтобы набрать две тарелки еды и вновь подняться наверх. Правда перед тем как покинуть их, она остановила вопросительный взгляд на Арии. Эмма не сомневалась, что таким образом она интересовалась, держала ли старшая сестра ситуацию под контролем. Под ситуацией, конечно же, подразумевалось поведение Эммы и Реджины. Ария медленно кивнула, успокаивая и отпуская Кей отдыхать. Нагружённая двумя тарелками, она направилась к дверному проёму, где стояла Эмма и всё это время наблюдала их немой диалог. Проходя мимо, Кей наградила Эмму вымученной, но ободряющей улыбкой.       Она ушла, и тогда Эмма снова оглядела столовую, потом ещё раз. Со своего места, она почувствовала себя сторонним наблюдателем, пока остальные словно вернулись к нормальной повседневной жизни.       Ария и Дэвид, сидя за столом, что-то тихо обсуждали. Напротив них Реджина держала неумолкающего Зака, в то время как активно жестикулирующий Генри ей что-то рассказывал. Глаза её сияли, а с губ не сходила улыбка. Рядом стояла Рейчел с Зоуи на руках и время от времени тоже что-то говорила, после чего они все смеялись. Недалеко, прислонившись к стене, друг против друга стояли Лекса и Кларк. Они общались тихо, даже интимно. Кларк нежно убирала тёмные пряди с лица Лексы и заправляла их за ухо. Лекса мягко ей улыбалась и что-то говорила, после чего Кларк тянулась к ней, оставляя лёгкий поцелуй на изгибающихся в улыбке губах. Они выглядели чертовски милыми и по уши влюблёнными. Они были счастливыми.       Почему-то вспомнился Нил. Ведь с ним у неё было что-то вроде семьи. Ведь они были какое-то время настоящей парой. Были же! А затем он её предал. За что он так с ней поступил? Теперь он снова появляется и каким образом! Особенно то, как он выглядел. Как такое может быть, что его внешний вид не изменился? Он не постарел ни на день! А ведь он был старше Эммы! Что это? Хорошие гены? Но не настолько же! Пластика? Что-то Эмма плохо представляла себе Нила, добровольно подставляющего себя под нож пластического хирурга. Да и откуда у него столько денег?! Тогда как?! И почему именно сейчас? Эмма потрясла головой, отодвигая эту загадку на потом. Она снова посмотрела на милующуюся парочку.       Грудную клетку стянуло от навалившейся тяжести острого желания, иметь нечто хоть чуточку похожее. Так сильно захотелось, чтобы на неё тоже кто-нибудь вот так смотрел, так нежно к ней прикасался. Нет, не кто-то. Реджина. Только с Реджиной она могла представить себе подобную близость. Вот только с Реджиной ей этого никогда не будет дано. Эмма сглотнула подступивший к горлу ком и натянула на губы улыбку.       Ещё Генри. Эмма правда старалась прислушаться к словам Реджины о том, что ситуация с Генри разрешится, как только они разберутся с более важными проблемами. Но, блять, для Эммы ЭТО была очень важная проблема. Генри её сын! Она не могла поверить. Как она теперь должна вести себя с ним, когда при каждом взгляде на пацана, долго удерживаемое чувство вины вспыхивало с новой силой.       Когда она отдавала его, то думала, что больше никогда не увидит, а боль и вину упрячет поглубже, между остальными мучительными воспоминаниями, с которыми она не хотела и не имела смелости разбираться. А теперь ей придётся! Придётся, глядя своему ребёнку в глаза, говорить, что она бросила его сразу после рождения. Придётся объяснять почему. Это же как гребаное домино. Одно понесёт за собой другое признание. Какой ребёнок захочет узнать, что его мать бывшая тюремщица? Зачем ему такая мать? Впрочем, и не за чем она ему. Может он и вовсе ничего о ней думать не будет, потому что она не так важна для него?       Обычно он с ней охотно тусовался, а сейчас были Зак и Зоуи и Реджина, конечно. Реджина, которая в этот момент пыталась зацеловать Зака в шею. Зак, громко смеясь, уворачивался. Рейчел молча этому умилялась. Генри начал играть с Зоуи в догонялки. Кларк и Лекса, стоя в обнимку и улыбаясь, наблюдали за ними. Ария и Дэвид, не прекращая разговора, прошли мимо дальше, в сторону кабинета, о чём Ария предупредила Рейчел, не забыв поцеловать в щеку. Только Эмма стояла одна и чувствовала себя невидимкой. Чужая среди своих. Она сделала пару шагов к центру, чтобы иметь больше обзора и огляделась. Все выглядели такими… удовлетворёнными, мирными, увлечёнными друг другом, близкими. Одна большая дружная семья, в которой Эмма почувствовала себя чужой. Никто не обращал на неё внимание. Им было и без неё хорошо.       В носу защипало. В ушах начал зарождаться шум. Тоска и боль одиночества непреодолимым комом подступили к горлу. Глупая детская обида, быть никому ненужной, вернула её в прошлое. На глаза навернулись слёзы. Сама того не осознавая, Эмма начала медленно отступать. Никто этого не заметил. Эмма развернулась и, не оглядываясь, побежала к входной двери.       За спиной раздался громкий детский смех, заставивший Эмму резко развернуться y самой цели. Никого. Не глядя, она нащупала дверную ручку позади себя и начала за неё дёргать, будто забыла, как ею пользоваться. Воздуха вдруг стало резко не хватать. Шумное, тяжелое дыхание, от которого пелена перед глазами всё больше темнела. На неё словно накинули плотный мешок и перекрыли доступ к кислороду. Практически ничего не видя, Эмма схватилась за горло и начала ещё сильнее дёргать за дверную ручку. Ей необходимо срочно выбраться отсюда!       — Эмма!

* * *

      Задорный смех Зака и возбуждённый рассказ Генри о том, как он и близнецы построили замок в его комнате из всего подручного, что там находилось, звучало для Реджины переливанием птиц после грозы, лучиком солнца, пробившим себе путь сквозь налитые свинцом тучи. Среди накрывшего их хаоса, она нашла для себя и ступила на островок нормальности и полностью отдалась этому чувству. Рядом стояла Рейчел, добавляя пикантные детали их строительства. Как например то, что проказница Зоуи проникла в комнату Реджины и стянула с её кровати покрывало. На вопрос зачем, Зоу заявила, что им нужна дверь для замка. Реджина лишь смеялась в ответ. Её нисколько не беспокоило, что кто-то чужой наводил беспорядки в её комнате.       Генри и Зоуи кинулись догонять друг друга, а Реджина «напала» на Зака с поцелуями. Рейчел присоединилась играть к детям. Среди какофонии из разговоров, беготни и смеха она не сразу услышала зов. Кто-то вроде позвал Эмму. В следующий момент зов повторился уже громче. Это был уже крик. Он исходил откуда-то из холла. Немедля, Реджина кинулась из столовой. На верхних ступенях лестницы сидела Хелен. Кажется это была Хелен. Волосы были заплетены в косу. Сама девушка, крепко держалась за перила, будто ноги её не держали.       — Где Эмма? — Из-за шума Реджина скорее прочитала сказанное по губам, чем услышала вопрос.       В самом деле, где Эмма? И почему Хелен спрашивает? Даже спустилась, когда слепому видно, что она едва стоит. Реджина медленно обвела пространство взглядом. Не обнаружив Эмму, она двинулась чуть в сторону и тогда увидела её.       — Эмма!       Зак вздрогнул. Реджина машинально поцеловала его в лоб и поставила на пол.       — Рейчел, уведи детей! — выкрикнула Реджина, бросаясь к входной двери.       Вид Эммы заставил её сердце сперва застыть, а потом забиться в сумасшедшем ритме. Одной рукой она панически дёргала за дверную ручку, а другой сжимала своё горло. Рот беззвучно открывался и закрывался.       — Только что звонила Кей, где Эмма?! — раздался за спиной громкий голос Арии. Реджина даже не оглянулась.       — Эмма! — позвала Реджина, замерев прямо перед ней.       По щекам текли слёзы, вены на шее вздулись, из горла доносился слабый хрип. Она будто задыхалась или захлёбывалась чем-то. Где бы она в своём сознании сейчас не находилась, но точно не здесь. Взгляд направлен прямо на Реджину, но Эмма определённо не видела и не слышала её. Она напоминала обезумевшего от страха человека. Такой Реджина её никогда не видела, поэтому сама запаниковала.       Когда Эмма убежала и находилась неизвестно где, тогда Реджина переживала, сейчас же, с такой Эммой Реджину колотило.       — Я спущу Хелен, она поможет, — донёсся до неё голос Арии.       — Она сама без сил, — огрызнулась Реджина. Былa бы Хелен в состоянии, она бы уже находились рядом. — Я справлюсь! Оставьте нас, — добавила она спокойней. Она должна справиться. Эмме было плохо, очень плохо. Реджина не только видела, сейчас она чётко чувствовала это.       Первым делом Эмма должна прекратить калечить себя. На горле уже виднелись алые полосы. Не колеблясь, Реджина отняла руку от горла, одновременно отдирая, не без труда, другую от дверной ручки, и обе проложила к своим щекам.       — Эмма, это я, Реджина, — произнесла она негромко, но твёрдо. Эмма продолжала двигать ртом, издавая мучительные хрипы. — Ну же, Эмма, — Реджина сильнее прижала ладони к своему лицу и шагнула ближе. — Ты должна успокоиться. Ты должна мне, чёрт возьми, Свон! — Реджина схватила Эмму за плечи и слегка встряхнула.       Руки Эммы безвольно упали вдоль тела. Находясь в каком-то своём кошмаре, Эмма никак не реагировала, а только беззвучно плакала. Ещё немного и Реджина начнёт плакать вместе с ней, потому что она давно не испытывала подобную беспомощность. Особенно, потому что она не понимала, что могло вызвать у Эммы такой панический срыв.       — Хелен говорит, что тебе нужно заставить её дышать вместе с тобой, — снова голос Доннели.       Реджина, не раздумывая, последовала совету. Она взяла Эмму за руку и приложила к своей груди, прямо над дико стучащимся сердцем.       — Почувствуй меня, — тихо заговорила Реджина, заглядывая Эмме в глаза, в надежде поймать её взгляд. — Я, знаю, ты можешь. Ты говорила, что ты всегда меня чувствуешь, сейчас самое время это доказать, — не задумываясь о своих действиях, она просунула ладонь Эммы в вырез блузки и крепко прижала к коже над грудью. — Давай же, почувствуй меня, — твердила Реджина. Она соединила их лбы и начала дышать глубже. Её грудная клетка отчётливо поднималась и опускалась. — Дыши со мной, Крошка-Эмма, — прошептала Реджина, произнеся последнее в своём арсенале, что, как она надеялась, подействует.       И это подействовало. В какой-то момент Эмма затихла. Затем, Реджина, при всём желании, не смогла бы объяснить, но она буквально кожей ощутила, как атмосфера вдруг изменилась. Как-будто, сжимающийся до этого вокруг них воздух отпустил свои тиски, и давление исчезло. Реджина свободно вздохнула, и Эмма следом шумно выдохнула.       — Джина?       — Слава Богу, — Реджина обняла Эмму и прижала к себе. Рука той так и осталась зажатой между их телами.       — Джина, что… — Эмма немного отклонилась. Её ещё слабо трясло. — Что случилось? — Её взгляд хаотично блуждал где-то у Реджины за спиной.       — Это ты мне скажи! — Реджина взяла Эмму за плечи и легонько встряхнула.       Ей жутко хотелось потормошить Эмму намного сильнее. Она едва не довела Реджину до слёз, чего кроме Генри и когда-то матери, никому не удавалось. В то же время всё её существо стремилось схватить Эмму в охапку, увести в свою комнату и остерегать её покой в кровати под одеялом до самого рассвета. Ни того ни другого она разумеется не сделала.       — Что заставило тебя так испугаться и потерять контроль? — спросила Реджина, как можно мягче. Она не хотела давить на и без того нестабильную Эмму, поэтому сделала шаг назад, давая им обеим пространство.       — Я… — Эмма нахмурилась, словно усердно задумалась, открыла рот, снова закрыла. Её взгляд метался, ни на чем не задерживаясь. — Мне нужно… мне… пара минут… Мне нужно пару минут на воздухе, — вытолкнула она из себя рывками. Затем такими же рваными движениями развернулась, выскочила за дверь и побежала.       — Я разберусь, — бросила Реджина остальными и выскочила следом.