Все вы - пыль, отныне.

Бескрайний космос. Миллионы, миллиарды звёзд и планет, миров, где кипит жизнь. Размеры пространства зачаровывают, уходят в даль... Обволакиваемый пеленой из тьмы, посреди яркой, но с тем и тусклой пустоты, медленным ходом передвигался космический корабль. Его двигатели выключены, а внутри, лишь тихий плач не даёт тишине окончательно поглотить все звуки в свои чертоги. Разруха. Тела, истекающие остатками крови, лежат на полу, окружённые багряными пятнами. Ни движения. Нет сомнений, большинство из них - мертвы. Остальная же часть, тщетно захватывая остатки воздуха ртом, пропуская его через лёгкие, игнорируя множество ран, делает это в последний раз. Среди безысходной пустоты, некогда живущего своим чередом населения, сейчас жив лишь один. Все уничтожены, во имя могущества титана. Во имя спасения, благословения. Или же, так считал лишь Танос, в сопровождении своих детей. *** Тор обхватил тело брата обеими руками, прижимая его к себе. Бог грома плакал, словно дитя, с трудом вдыхая, жмуря глаза, захлёбываясь в собственных слезах. Мужчина выглядел максимально жалким сейчас. Его тело дрожало, болело с безумной силой. Каждое движение отдавалось ощущением, словно тысячи игл вонзаются в Одинсона. И, хотя, он почти что не двигался сейчас, иглы прочно застряли в одном, самом уязвимом месте. - Душе. Пустив в неё чёрные, словно смоль капли яда, они отравили сердце, затронув все его струнки, добравшись до самых глубин. Они очернили разум, затмили взор. Слёзы медленно стекали по его лицу, минуя подбородок и падая на пол, иногда задевая безжизненное тело Локи. Сейчас, трикстер не мог возразить или выразить недовольство по этому поводу. Потому, действия продолжались с одиночной периодичностью, ничуть не меняясь раз за разом. Когда корабль сменил положение, сделав слабый поворот в сторону рассыпанных яркими точками по всей тёмной густоте звёзд, Тор обратил внимание на них. Отныне не приносило удовлетворения прежде чарующее тепло света. Сейчас оно раздражало, мозолило глаза. Тора бесила, приводила в ядовитую ярость лишь мысль существования иных миров. Живых. Многообразие звёзд лишь давило на него. Сжимала разум медными тесками, заставляла виски отстукивать новый ритм, мешающий раздумиям. Бог утопал в гневе, кровь бурлила в его венах, от чего печаль расстворялась в новых, знакомых ранее, но всё также чуждых, чувствах. Боль, подправленная горьким желанием мести. И зависть. Зависть к людям, существам, имеющим право жить, и продолжающим делать это, в отличие от горячо любимого брата. *** Звонкий смех раздавался недалеко от входа в замок. Маленькие ножки обеих братьев отстукивали свой ритм, касаясь плитки наикрасивейшего сада Асгарда. Оба мальчика бежали наперегонки, перекрикивая друг друга, роняя содержимое рук по всему пути. -Мои цветы круче! - Прокричал белокурый бог, спотыкаясь. -Нет! - Обиженный голос зеленоглазого прозвучал громче, но гораздо мягче. - Ты просто сорвал их, это нечестно! -Всё честно! Не глупи, - Старший брат слабо ударил приятеля по плечу, но тот, не ожидая этого, оступился. Мальчик запутался в своих же ногах и, уже спустя мгновение, лежал посреди сада. Цветы, выпавшие из его рук, лежали гораздо дальше младшего. Блондин тут же забыл о первенстве, разворачиваясь. Он подбежал к брату, обеспокоенно глядя в его, наполняющиеся слезами, глаза: "Т-тише! Всё хорошо, не плачь, ладно? Договорились, д-да?" - Но, то было поздно. Маленький собеседник уже старался избавиться от накативших слёз, вытирая их рукавами: "Т-ты придурок..." - Обиженная интонация слилась с дрожащим голосом, образуя смесь расстеренности и злости. -Да! И что? - Брат улыбнулся, протянув тому руку. С опаской протянутая в ответ ладонь, вскоре коснулась пальцев его руки. Упавший был осторожно поднят и, с растеренной улыбкой, уже был отвлечён рассматриваем тем, что осталось от его цветов. Красиво прежде подобранные бутоны лежали в луже, полные грязи. Глаза малыша снова наполнились слезами. -Нет, стой! Не плачь! Я...Отдам тебе свои, ладно? - Блондин широко улыбнулся, протягивая букетик небрежнонабраных обрывков цветов. -Л-ладно...-Малыш взял его в руки, и на лице того медленно появилась улыбка. - Спасибо... -Да не за что! Я ради тебя на всё готов, ясно? -Ясно! *** Проклятые воспоминания. Чёртова память. Громовержец опустил бездыханное тело брата на пол. Глаза, отдающие зелёным оттенком, отныне пустые, словно осколки, направили взор в пустоту. Он словно безвольная кукла. Но, Локи никогда не был таким. И, хотя его волосы растрепались, они, с неким, свойственным лишь ему, очарованием бардачности, ничуть не напоминали кукольных черт. Сильная рука, с явной осторожностью, коснулась лежащей на глазах смольно-чёрной пряди. Нежно отодвинув её, открыв брату "взор", Тор привстал. Одинсон вздохнул, уже с некой холодностью осматриваясь. В его взгляде, отныне, читалась отстранённость, охваченная болью.