Good (Bad) People

      Воспоминания... От них никуда не деться. Каждый прожитый день с нами случается что-нибудь эдакое. Что-то такое, что неминуемо отложит то или иное воспоминание в нашей голове.       Мы слишком часто забываем хорошие воспоминания, но с быстротой молнии можем припомнить все самое плохое. И от этого никуда... Черт возьми, никуда не деться. — Боже мой, — Дженни как можно отчетливее пытается сопоставить все факты. Одним единственным и правильным решением ей кажется, будет побежать на пост охраны и позвать хоть кого-нибудь.       Но где этот пост охраны? Она помнит, что он где-то внизу. Нужно скорее бежать. И бежать в сторону лестницы, мимо этих людей. Джен решается. Сделать это тихо. Всего-то на всего нужно просочиться по стенке вниз. Она делает первые шаги. Одна расшатанная кафельная плитка под ее ногой предательски издает громкий звук, отлетая на пару сантиметров вперед. Лицо девушки искривляется гримасой ужаса.       Одна из теней резко оборачивается на звук. Сердце Дженни пропускает удар за ударом, замирая. — Разберись, — слышит Джен в ответ негромкий голос, чьего обладателя на лестнице уже не было видно.       И вот только теперь, когда в сторону Ким быстро двигалась фигура, она поняла, что влипла. Черт. Кричать уже не было смысла. Тень приближалась со стремительной скоростью. Все, что оставалось Дженни — делать ноги. Причем, как можно скорее.       Не помня себя от страха, она кинулась назад в темноту. Оставалось лишь попытаться спастись. Джен точно не знает, куда ей нужно бежать. Она второй раз в жизни в этом коридоре, черт возьми. Что прикажете делать?       Наугад она заворачивает за углы, несясь вперед, пока высокая тень продолжает преследование. Ну что я за идиотка такая? Надо было под ноги смотреть внимательнее!       Тупик за очередным поворотом вырастает совершенно внезапно. Дженни со всего размаха припечатывается к стене, слыша гадкий смех сзади. Ей совершенно не хочется разворачиваться и видеть то, что находится позади нее, но инстинкт самосохранения всегда берет свое. Тяжело дыша, она вжалась спиной в стену, понимая, что ходов для отступления больше не осталось. Тень приближалась ближе, задыхаясь от столь быстрого бега. — Что, толстяк, физкультура не твой конек? — Успевает съязвить Дженни, прежде чем в глазах у нее все помутнело, и она свалилась на пол. — Просто повторяй за мной, — послышался неясный голос, будто вдалеке, когда Дженни пришла в себя. Глаза открыть с первого раза ей не удается: один заплыл от недавно полученного удара и боль яркими пульсирующими вспышками заставляет скорчиться. Голова разваливалась на мелкие кусочки, но она попыталась прислушаться. Удар. Вскрик. Молчание. Джен медленно приоткрывает здоровый правый глаз и смотрит по сторонам.       В середине неизвестного ей помещения подвешенный за ноги висит парень. Кажется, она видела его сегодня в той самой заварушке с утра. Вокруг него стоят пятеро людей в капюшонах. Телосложение их довольно разное, да и рост тоже. На данный момент, это все, что смогла приметить девушка, перед тем, как басовитый голос снова начал: — Твоя гордость ни к чему хорошему не приведет, посмотри на своих друзей, — капюшон повел рукой в сторону скорчившихся на полу еще двух парней.       Здесь-то Дженни сразу узнала сегодняшнего красноволосого героя, защитника женщин и героя-любовника. Сомнений не оставалось — она попала в самый разгар воспитательной беседы от Карателей. И кровь в ее жилах вновь похолодела. Первое, что отчетливо засело в ее голове, было оставаться на месте не вмешиваться, притворяться бездыханной, но ее нрав пересиливал, говоря: «Давай, Дженни! Надо что-то сказать, отвлеки их». Пока она собиралась с духом человек продолжил: — Повторяй: я так больше не буду! — Я не сделал ничего плохого! — В голосе подвешенного за ноги парня звучала боль всего мира. Его серая рубашка на спине превратилась к красную от крови и была располосована длинными узкими линиями в разных направлениях.       Самая высокая тень в очередной раз замахнулась на него плетью. — Стойте! — Закричала Дженни. — Прекратите.       Тень повернулась в ее сторону. Затем, устремила взгляд на фигуру поменьше, беззвучно отдавая приказ. — Ты не нарушала правил, — снисходительно проговорил некто в капюшоне. — Поэтому просто не вмешивайся.       Тень поменьше приблизилась к ней. Джен попыталась сопротивляться, но удар точно по затылку заставил ее вновь отключиться. — Эй, эй, очнись, — по здоровой щеке Дженни кто-то потихоньку похлопывал. Она попыталась открыть глаза, но смогла лишь слегка ими пошевелить. Сил было слишком мало. Эти изверги наносили удары с такой силой, что казалось, хотели не лишить человека сознания, а убить. — Черт, — стонет Джен, прислоняя пальцы к опухшему левому глазу и щеке. — В следующий раз подарю им хлороформ. — Видимо, ты в порядке, — хмыкнул приятный голос над ней.       Она собралась с силами и открыла здоровый глаз. На коленях перед ней стоял все тот же парень с красными волосами, осматривая ее то ли с интересом, то ли с недоумением. — А, ярый защитник женских прав, — Дженни попыталась встать, но безуспешно. Голова гудела, а ноги отказались слушаться. — Аккуратнее, — парень подхватил ее и твердо поставил на землю. — Как ты здесь, черт возьми, оказалась? — Спросил ее Ким Тэхен, пытавшийся в другом конце подвала привести в чувства третьего их друга. — Пошла курить, — восстанавливает в голове события Дженни. — Увидела на лестнице, как вас тащат вниз. Хотела побежать на пост охраны. Но меня спалили. — Самое тупое решение из всех придуманных во всем мире, — подал голос третий. Он звучал слабо, но Джен все равно услышала в нем нотки злости. И, кажется, этот парень злился на нее. — Чонгук, ты как? — Спросил Тэ, наматывая свой джемпер на кровоточащую спину Чона.       Тэхену было легче всех: чтобы согласиться на все условия Карателей, ему понадобилось всего на всего два удара плетью.       На десятом ударе сдался Чимин. Чонгук же держался до последнего. — Я и сама понимаю, — Дженни закусила губу от досады. — Теперь. — Ха, — уже громче скал Чонгук, — надо было бежать, глупая. — Он явно хотел сказать что-то еще, но кашель заставил его умолкнуть. — Так, нам нужно в медпункт, — Чимин подошел ближе к кашлявшему другу. — Ты как, нормально себя чувствуешь? — Он повернулся и посмотрел на Дженни.       Она кивнула головой в ответ. Тэхен и Чимин подхватили Чонгука за руки и поволокли вверх по лестнице.       Уже успело рассвести. На часах было без восьми минут пять. Весь колледж был погружен в то самое состояние, когда просыпаться хочется меньше всего на свете. Поэтому, если бы сейчас наши ночные горе путешественники начали ходить на ушах прямо в коридоре — никто даже не постарался бы вылезти на шум из своих теплых, таких уютных постелек.       Найти медицинский кабинет не составило труда. Он располагался на первом этаже, рядом со столовой, в которой уже кто-то гремел посудой.       Тэхен подергал ручку: закрыто. — Весело, — помрачнел парень. — Ну а ты чего ожидал? — Возмутилась Дженни. — Что тебя тут ждут с распростертыми объятьями? — Господь всемилостивый! — Последний вскрик женщины потонул в грохоте кастрюли, которую она уронила на пол.       Дверь в столовую была приоткрыта. С порога на них испуганно взирала полненькая высокая дама в поварском чепчике. Тэхен, быть может, даже и засмеялся ее прикиду, но сейчас у него на это не было сил. Все, что он мог сказать: «Помогите нам, пожалуйста». — Идите, — залепетала женщина, проходя в столовую и выдвигая длинную скамейку из-за стола. — Положите мальчика сюда. Я сейчас сбегаю за Бом.       Тэхен и Чимин послушно опустили на живот постанывающего Чонгука и сели рядом. Дженни следом прошла в помещение и прижалась к стене плечом. Ей безумно хотелось спать, а ее голова шла кругом. Она боялась закрыть глаза.       Через минуту на пороге стояла закутанная в шелковый цвета лаванды ночной халатик Пак Боми — медсестра колледжа Святых Добродетелей. Кажется, она ни сколько не удивилась внешнему виду этих четверых. Она провела тонкими пальцами по челке: — Заносите его в кабинет, — негромко проговорила Пак еще непроснувшимся голосом.       Парни втащили друга в широкую дверь медицинского кабинета и положили на ближайшую кушетку. Бом аккуратно сняла с Чонгука рубашку, попутно смотря на остальных троих. — Голова кружится? Тошнит? — Обратилась молодая женщина к Дженни.       И только сейчас, словно по взмаху волшебной палочки, Джен почувствовала все эти симптомы вдвойне. Ее сильно качнуло в сторону, и она схватилась за первое попавшееся, чтобы не упасть. Этим первым попавшимся оказалось плечо Чимина. Он услужливо придержал ее за плечи, чтобы она окончательно не свалилась на пол. — Понятно, — выдохнула с досадой Боми. — Молодой человек, доведите ее до той кровати, пожалуйста. Кажется, эти двое проведут сегодня весь день здесь.       Чонгук открывает глаза: на белоснежном гладком потолке яркими красными лучами мечется солнце перед закатом. Ему безумно больно. Спина горит огнем. Как он вообще мог спать на ней? Чон поскорее спешит повернуться на левый бок. Взгляд его упирается в соседнюю кушетку. Лицом к нему расположилась мирно посапывающая девушка. Она укуталась одеялом по самую голову. Синяк на ее левом глазу уже изрядно почернел. Чонгук хмыкнул, признавая в этой девушке старосту своей группы.       Она напомнила ему ее. Ту маленькую девчушку из детства. Ту маленькую девчушку, что задорно смеялась ему прямо в лицо. Ту маленькую девчушку, что без зазрения совести верила ему всегда и во всем. По душе будто полоснули лезвием. Чонгук закусил губу, пытаясь унять застучавшее со скоростью звука сердце. — Ржать надумал? — Сквозь стиснутые зубы, все еще с закрытыми глазами проговорила Дженни.       Чонгук почти испугался. Серьезно. Возможно, если бы она открыла глаза, когда начала говорить, он бы точно вздрогнул. Но сейчас у него от сложившейся ситуации на губах появляется только улыбка. — Я не ржу, я смеюсь, — с нахальной насмешкой говорит он.       Глаза девушки лениво приоткрываются. Она хочет отпустить какую-то колкую фразочку в его адрес, но дверь в больничное крыло хлопает и на пороге появляется утренняя уже не такая заспанная медсестра. — Вижу, вы проснулись, — ободряюще говорит она, поправляя свой белый халат. — Как чувствуете себя?       Она вроде бы смотрела на ребят, а вроде бы и отводила глаза в сторону. Дженни точно поняла — эта девушка что-то знает. И намного больше, чем стоило бы рядовой медсестре. Именно это Джен прочитала в ее скованных действиях и мимолетных ужимках. — Я хочу поговорить с директором, — бесцеремонно заявляет Ким, ловя на себе недоумевающий взгляд Пак Боми. И следом прибавляет: — Чем скорее, тем лучше. — Нет, — уверенно покачала головой в разные стороны девушка и подошла ближе к Дженни, осматривая ее синяк под глазом. — Здесь такое не пройдет. Просто поблагодари Бога за то, что вышла оттуда только с фингалом.       Такой ответ повергает и Чонгука и Дженни в полнейший шок. Брови Джен поднимаются выше, но ей тут же приходиться их опустить: синяк запротестовал острой болью. — То есть, вы все знаете? — Не унималась она. — Вы можете идти, Дженни Ким, — холодно отрезала Боми: — я вижу, вы очень даже в приподнятом расположении духа. — Вот и отлично! — Ярость за секунду накрывает Джен, и она подскакивает с больничной койки, чувствуя, как голова все еще кружится. — Сейчас сама пойду к директору и все ему расскажу.       Она надевает свои розовые кроссовки и даже не зашнуровывает их. Быстро мчится к двери, которая уже наполовину приоткрылась. В проеме показалась красная голова, робко заглядывающая внутрь. — С дороги! — Злым от напряжения голосом рявкает Дженни, отталкивая парня за плечо и вылетает из медицинского кабинета.       Чимин даже не успевает сообразить, что ему предпринять, как оказывается отшвырнутым назад в коридор. Из его рта вырывает несвязное: «Эй», но учредительница собственных порядков оказывается уже далеко впереди, чтобы услышать его возмущение. — Можно нам к другу? — Неуверенно произносит Тэхен, выглядывая из-за Пака, пока тот продолжает смотреть дерзкой брюнетке в след. — Думаю, что да, — осматривая Чонгука, утвердительно кивает головой Боми.       Парни проходят внутрь и Чимин, из ряда вон недовольный, старается потише прикрыть за собой дверь. Но у него ничего не выходит. Хлопок закрытия равен взрыву бомбы. Он заставляет подпрыгнуть всех присутствующих и устремить грозные взгляды в сторону парня. — Простите, — бормочет он, — как ты?       Его голова поворачивается к бледному как потолок лазарета Чонгуку.       Действительно, а как он? Паршиво, не меньше. Но говорить об этом вовсе не хочется. Хочется просто остаться одному наедине со своими мыслями и попытаться их переварить. Но друзья здесь и они пришли поддержать. Чувство любви к этим двум идиотам перебарывает Чона, и он старается улыбнуться. — Похоже, что херово, — констатирует Тэхен, видя эту слабую попытку друга, напрячь мышцы лица. — Максимум пятнадцать минут, — медсестра подходит к двери. — Ему нужен полный покой. — Понято, мадам, — пошло подмигивает Боми Тэхен и плюхается на стул, рядом с постелью Чонгука.       Дверь за Боми прикрывается с обратной стороны и Чимин смотрит на время, засекая положенное. — Что говорят снаружи? — Тут же негромко спрашивает Чон, но двигаться все равно не решается. Ему хочется сосредоточиться на той информации, что он должен сейчас получить, а не на боли. — Вообще ничего, чувак, — активно зажевал жвачку Тэхен. — Ни единого словечка. Все как будто избегают того, что было сегодня ночью. — Потому что все прекрасно понимают, — перебивает его Чимин. — Вы что, не в курсе, почему этот колледж берет к себе только самых отбитых подростков? — Может, просветишь? — Чонгук переводит полный подозрения взгляд на друга. — Колледж Святых Добродетелей, — презрительно хмыкает Чимин и присаживается на край расправленной койки, где всего лишь пару минут назад лежала Дженни. — Громкое название для того места, где непослушных людей забивают чуть ли не до смерти. Я слышал раньше об этом, но никогда не думал, что окажусь здесь сам. — Да, подсобили нам предки, не поспоришь, — Тэхен выплюнул жвачку прямо за тумбочку, стоявшую у кровати Чона. — И что нам теперь делать? — Найти их, — решительно говорит Чонгук, и каждое слово отдается резкой болью в его спине, заставляя скорчиться.       Чимин и Тэхен настороженно переглянулись. — Я считаю, что это точно шайка этих мудозвонов, — начал рассуждать Чимин, полностью поддержав идею Чонгука. — Они сегодня всем составом были на обеде — ни на одном нет и царапины. — Пацаны, — возразил Тэ, явно не разделяя взглядов своих друзей на данный инцидент: — Может, ну его, а? Мы теперь знаем, как делать не нужно. Не лучше ли сидеть ниже воды тише травы? — Нет, — в один голос ответили Чон и Пак, заставив Кима помрачнеть. — И вообще-то тише воды, ниже травы, — с упреком заметил Чимин.       Тэхен резко встал и пошел к выходу, не произнося ни слова. — Ты куда намылился? — Хмуря брови, спросил друга Чонгук. — Проветриться нужно, — пробасил вкрадчиво Тэ и хлопнул за собой дверью. — Кажется, один энтузиаст утерян, — с досадой выдохнул Чимин, обхватывая лицо руками. — Ты видел ее? — Прошептал Чон, переводя свой взгляд всецело на Чима.       Чимин боялся этого вопроса. Ему не хотелось начинать эту тему. Но он прекрасно понимал, что со временем она должна была всплыть и ее не избежать. Поэтому лучше обсудить все здесь и сейчас. Чем скорее, тем лучше. — Видел, — Чимин посмотрел в глаза Чонгука. Они горели. Горели призраками прошлого. Ему захотелось отшатнуться от друга. Даже убежать. Убежать и не продолжать дальше говорить. — Она так похожа на Соню... — Но она не Соня, — перебил Пак, стараясь как можно скорее указать Чону единственный путь: перестать вспоминать то, о чем вспоминать было нельзя. — Она Дженни Ким. Твоя староста. Все, Чонгук. Не более.       Не более. В этом и вся загвоздка. Как часто мы встречаем внешне похожих людей? Да очень даже часто. Просто не придаем этому никакого значения. Если только с этим человеком не было связанно что-то до боли прекрасное, например. Что-то сравнимое любви.       Что-то сравнимое тому, что потом ты потерял. Хотя отчаянно старался не допустить этого. Какова вероятность того, что ты в каждом проходящем мимо человеке не будешь видеть именно того или ту, что когда-то упустил?       Вот и Чимин не знал. Ему было жалко Чонгука. Ведь он его лучший друг не потому, что постоянно пьет с ним и отрывается, а потому, что рядом всегда. Даже в самый непростой час. Помогает забывать прошлое, не дает утонуть в воспоминаниях о былом. Именно это и называется дружбой. Чимин видел, как Чону было плохо тогда. И сейчас он всеми силами не хотел, чтобы это вновь начиналось.       Руки Мина сами неуверенно щипали струны его старенькой шестиструнной гитары, выдавая какой-то донельзя заунывный мотив. На общем балконе уже давно стемнело и стало прохладно, но он не обращал на это никакого внимания, пока поодаль от него не хлопнула дверь.       На балкон вошла она. Ту, которую не хотелось показывать Чонгуку больше жизни. Она подошла к цементному ограждению и закурила сигарету, явно, наслаждаясь. — Курить вредно, — громко сказал он, нарочно пытаясь ее спугнуть.       Но Дженни даже не вздрогнула. Она лишь медленно повернула голову в его сторону: — А, это ты, мой юный феминист? — Хмыкнула она, демонстративно затягиваясь еще сильнее. — Я не феминист, — стиснул зубы Чимин, поежившись от холода. — Ага. И вообще не похож на того, кто любит нарушать правила, — вновь съязвила девушка. — И как ты вообще попал сюда? — Дженни стряхивает длинным ногтем пепел с уже изрядно протлевшей сигареты. — Помнишь, о том случае в конце лета с магазином Гуччи в центре города? — Чимин постукивает по корпусу гитары, с отвращением вдыхая табачный дым. — Вроде, трое каких-то придурков въехали прямо в витрину на своей тачке, да? — Ага. Так вот: одним из этих придурков был я.       Джен вяло рассмеялась, осознавая всю идиотичность ситуации. Покрутила в руках бычок и кинула его вниз. — А ты? — Чисто из вежливости спросил парень. — Мать запихнула меня сюда. Не хочет, чтобы я мешала ей налаживать свою личную жизнь.       Чимин ничего не успевает ответить: дверь на балкон еще раз хлопает. Навстречу холодному ветру вышел Ким Намджун в одной лишь белой футболке и шортах. Он осмотрел присутствующих быстрым взглядом и остановился на Чимине: — Вот ты где, — он пару раз кашлянул, — надо поговорить. — Намджун, — Дженни перевела на него испепеляющий взгляд. — Я извиниться хочу, мелкая, — нахмурился парень. — Наедине.       Джен все еще недоверчиво смотрела на знакомого ей с детства Намджуна. Но все-таки его встречный уверенный взгляд взял свое. Она, молча, зашагала к выходу и скрылась в темноте здания.       Намджун достал из своих шорт пачку сигарет и зубами подцепил одну. — Да что же вы все курите-то? — Недовольно закряхтел Чимин, вставая с пола и отряхивая свои светлые джинсы от побелки. — Ты на общем балконе, — говорит очевидное Нам и прикуривает. — Сюда выходят лишь для того, чтобы покурить, а не на гитарке побренчать.       Пак одарил Намджуна неприязненным взглядом, заставляя осечься. — Я не об этом пришел говорить. Весь день сегодня пытался найти вас троих, чтобы разом перед всеми извиниться. Я злой вчера был как черт. Эта шкура, — Ким вновь прикусил язык, посмотрев в глаза свирепеющему Чимину. — Девчонка эта, я хотел сказать, изменила мне. Должен же ты меня понять, мужики все-таки. Я вспылил. Мир?       Намджун, сжимая зубами тлеющую сигарету, протянул руку в знак перемирия.       Чимин посмотрел на протянутую худощавую, подрагивающую на холодном ветру, руку и невольно задумался.