***
Генерал Лебедев сел в кресло, пристегнулся и откинул голову на спинку вполне удобного кресла. Он летел бизнес классом — это был единственный билет на сегодняшний рейс из Москвы в Кемерово, который ему удалось буквально вырвать из рук какой-то дамочки. Саша возвращался домой после недельного отсутствия и от нетерпения поерзал в кресле. Он довольно часто летал в столицу по делам управления и все время разлука со Стасом выматывала его донельзя. Он плохо спал, не мог толком поесть, не потому, что нечего или напряг с деньгами. Нет, просто он настолько привык к изыскам, которыми потчевал его муж, что есть что-то другое казалось чуть ли не кощунством. Они уже много лет, с тех пор, как Стас развернулся и раскрылся в искусстве, жили в областном центре в собственном огромном доме за чертой города, с охраной и небольшим штатом прислуги. Но единственное, от чего настойчиво отказывался Стас, его поддерживал и сам Лебедев, — это наличие повара в доме. Хотя для всех остальных изредка готовила экономка, взявшая на себя и эту обязанность. — Привет, милый, как ты там? Как дела у Димы? — Саша устало прикрыл глаза, но счастливая улыбка не покидала лица, едва он услышал родной тенорок в трубке. Легкая дрожь возбуждения разлилась по телу, как и всегда, стоило лишь услышать голос Стаса. — Все хорошо, Дима сегодня принимает участие в фестивале косплея. Да и мой день уже закончен, устал немного, сегодня оформляли новую партию товара в линии классических костюмов от кутюр. Нужно было разработать рекламную акцию для их реализации. Кстати, я оставил один костюм тебе, — Стас выключил компьютер, выверенными до автоматизма движениями привел в порядок стол, отключил установленную в офисе систему «Умный дом» и закрыл на ключ дверь. — Зачем? — Глаза Лебедева тут же широко распахнулись, на лице отразился испуг. — У меня их больше десятка и все с ярлыками. Не дури, пожалуйста, мне некуда их надевать! Который год пылятся в шкафу. Лучше раздай их охране, — Саша вытер вдруг выступившие над губой капли пота. Едва речь заходила об одежде в его шкафу, Саша ударялся в панику. Его любимый мог быть настоящим маньяком, пытаясь одеть его во весь этот модный шмот. Он тащил Сашу по магазинам, где заставлял примерять и перемерять огромное количество одежды, при этом испытывая удовольствие сродни оргазму. Сам же Лебедев как стреноженная лошадь часами выступал в роли манекена — ради приобретения пары носков или носовых платков. В трубке прозвучали звук сигнализации и мягкий хлопок двери Стасова Ниссана. — Аккуратней на дороге! Люблю тебя! Кстати, я вылетаю через пару минут… — Очень жду! Люблю тебя! — произнес Стас. Двигатель заурчал и, мягко шурша покрышками, автомобиль тронулся с места. Радостная улыбка озарила уставшее лицо, Стас словно помолодел на несколько лет, ощущая тепло и трепет, растекающиеся по телу подобно крылышкам бабочек, порхающих в животе, и хотелось плясать джигу от радостного предвкушения скорой встречи. Пара его рекламных агентств и магазины модной одежды выматывали достаточно сильно, и отъезд Саши в Москву, в Министерство юстиции, лишь еще больше усугубил ситуацию. Стас через силу заставлял себя вести дела, практически не спал ночами. Свернув на дорожку к собственному особняку в греческом стиле, с колоннами, и остановился перед коваными воротами, которые через пару секунд поползли в стороны, открывая взору длинную подъездную дорожку, заканчивающуюся широкой парковой площадкой с огромной цветущей клумбой в центре. Кивнув охране у ворот, он тронулся по направлению к дому. Уже подъезжая к особняку, вдруг вспомнил почти такие же хоромы, в которых провел месяц перед судьбоносной поездкой во Францию. Тогда он зарекался жить в таком доме. Хмыкнул… Не вышло. Саша настоял на покупке именно этого особняка, в который Стас влюбился, едва увидев в предложениях риэлтора. — Галина Викторовна! Будьте добры, мне нужна ваша помощь на кухне! Через пять часов Саша приедет и у нас ожидается гость! — Стас оставил ключи на тумбе у входа и по большой резной лестнице пошел на второй этаж. Экономка выглянула из гостиной. — Хорошо, Станислав, жду тебя внизу, — крикнула вслед. — Наконец-то мальчик выспится и поест, уже на зомби похож стал, с этими синими тенями под глазами, — добавила значительно тише.***
Первый день Фестиваля косплея подходил к концу, праздничное дефиле моделей закончилось, и наконец подходили к концу и остальные мероприятия и праздничные номера, включенные в программу этого дня. Солнце клонилось к закату, и вымотавшийся Димка, весь вечер обслуживающий это суматошное мероприятие и ловко лавировавший между столиками, собирая пустую посуду, принося заказы и уворачиваясь от похотливых рук, так и норовивших пощупать и ущипнуть за зад, хотел только одного — запереться в своей комнате и, надев наушники и включив свой любимый рок, вытянуться на кровати. Но даже это вполне приземленное желание ему не светило. Папа предупредил еще с утра, что в доме будет гость. Поставив последний поднос с пустыми стаканами на стол и с облегчением вытерев затекшие руки, он не нашел в себе сил на переодевание и, прихватив с собой сумку с одеждой, спустился на парковку к своему «Камаро». Закинув вещи в багажник и сев за руль, наконец смог расслабиться: — Ну что, Бамблби, поехали домой? — эту машину ему, с детских лет бредившему трансформерами, на шестнадцатилетие подарил папа Стас, хотя папа Саша беззлобно ворчал, так, для проформы. Но ожидаемого запрета садиться за руль так и не последовало. А уже через неделю он сдавал экзамены в ГАИ на получение прав. И документы, благодаря связям отца, ему выдали уже через полчаса после экзамена, а не в восемнадцать лет, как всем остальным. Мотор мерно заурчал, словно огромный кот, и двинулся с парковки. — Лена, тебя подбросить? — выглянув в окно, крикнул наугад в сторону стайки галдящих девушек в таком же, как у него, антураже. — Спасибо, Мить, — повернулась одна из них, — я со своей любимой доберусь. Смех девчонок, воздушные поцелуи и шутки в его адрес стали громче и откровеннее, и Дима, качая головой и улыбаясь в ответ, покинул парковку, направляясь за город, домой. Начавшийся нефартово день закончился неплохо и принес даже толику удовлетворения. Дима с любовью и душевной теплотой вспомнил о родителях. Им многое пришлось пережить и вынести, чтобы обрести то, что имеют сейчас, чтобы обрести друг друга. И, насколько Дима знал, он сыграл во всей этой истории немаловажную роль. Вспомнил день, когда он, пятилетний пацан стал свидетелем свадьбы родителей в Париже, куда они ездили почти каждый год. Вспомнил так впечатливший его мост Александра III, где отец, стоя на одном колене, надел папе на палец кольцо, и последующую регистрацию в мэрии, где расчувствовавшийся Стас ревел, как девчонка, на плече у отца. Как батя, успокаивая теперь уже законного мужа, тайком утирал собственные слезы. И себя, выдавшего тогда: «И чего вы оба ревете? Я даже над разбитыми коленками не плачу». «Камаро» неожиданно дернулся и заглох, вернув Диму из приятных воспоминаний и едва не приложив носом о руль. Растерянно сфокусировав взгляд, парнишка осмотрел приборную панель — в глаза бросился датчик расхода топлива, стоявший на нуле. — Да твою ж дивизию! — выдал коронную фразу отца и вышел из машины. Позвонил охране, попросив отогнать машину домой, запер двери и как был, в костюме горничной и на каблуках, пошел по направлению к дому. Рассчитывая, что кто-то подберет. И крайне надеясь, что своим экстравагантным видом не привлечет местных любителей экзотики. Смех, улюлюканье и скабрезные шуточки посыпались из окон проезжающих мимо авто, словно из рога изобилия почти сразу. Дима их всячески старался игнорировать, хотя очень хотелось показать шутникам пресловутый средний палец. И вздрогнул, когда в опасной близости от его ног со скрипом остановился огромный черный «Лексус». Тонированное стекло поползло вниз и приятный на вид, крупный мужчина средних лет с модельной стрижкой, делающей его моложе лет на десять, предложил: — Девушка! Вас подвезти? Я еду в ту же сторону.***
Посадка самолета в аэропорту Энска была не совсем удачной. Едва шасси коснулись взлетной полосы, задымился правый двигатель. Но ожидаемой в этом случае паники не случилось. Люди больше пялились в иллюминатор и снимали на телефоны видео, чем паниковали. И теперь, оказавшись, наконец, на твердой земле, Леша чувствовал дискомфорт. Внутри, казалось, все звенело от отпустившего как-то разом напряжения. Пройдя через терминал и паспортный контроль, мужчина вышел из здания аэровокзала. Остановившись, вдохнул, насыщая легкие бурлящей энергией родного города, словно игристое вино растеклось внутри, шипело и пузырилось, искрясь в лучах заходящего сентябрьского солнца. До дома родителей поехал на такси, пристально рассматривая проплывающие мимо витрины магазинов, полосатые тенты над витринами кафешек и маленьких бутиков, серую, убегающую вдаль ленту дороги. Город очень изменился во всей своей обывательской простоте, стал более современным. Но Лешу накрыла ностальгия именно по тому старому Энску, который он оставил, уезжая в Германию. Вечер, проведенный с матерью, принес свои плоды: Алексей побыл с матерью, пару лет назад овдовевшей, и выяснил точный адрес Стаса. Он завел Лексус, купленный им для родителей чуть больше десяти лет назад, в свой последний приезд к родителям из Германии и все эти годы пылящийся в гараже родительского дома. Отец считал, что эта машина не для него: слишком большая, слишком дорогая, слишком претенциозная и слишком стерильная. И еще очень много разных «слишком», которые отец выдвинул, чтобы обосновать свой отказ. Посему его старая «копейка» перекочевала из гаража во двор, под брезентовый полог, а новенький Лексус поселился в гараже. Мотор заурчал и машина задним ходом покинула свою обитель. Дорога предстояла долгой. Но цель грела сердце. Леша давно не видел Стаса, с тех самых пор, как расстались много лет назад, и даже в последний свой приезд увидеться не удалось — Ковалев тогда гулял на собственной свадьбе во Франции. Сейчас же, попетляв по городу и купив чете Лебедевых в подарок картину Владимира Ельникова, Бийского художника, с чудесным пейзажем Алтая, выехал на федеральную трассу по направлению к Кемерово. И спустя шесть часов тряски по трассе и три съеденных хот- дога в придорожном кафе, наконец увидел знак, информирующий, что он почти на месте. Впереди под капот ныряла асфальтированная лента дороги, вьющаяся серпантином, разрезая надел хвойников, вокруг холмов. А в памяти Леши мелькали, словно кадры киноленты, события шестнадцатилетней давности. Хотя пожаловаться на свою нынешнюю жизнь, на насмешницу-судьбу, он не мог. Положа руку на сердце, не мог пожаловаться на плохое финансовое положение. Уехав в Дрезден, неплохо заработал, открыл свое дело и вполне успешно. Сейчас владел небольшой пивоварней. А вот в любви не задалось. Не нашел партнера, не создал семьи, будто что-то отвлекало, останавливало. Разовые встречи заканчивались разовым же сексом, не приносившим того удовлетворения, на которое он надеялся. Внимание привлекла девушка, идущая по обочине дороги в довольно фривольном наряде горничной, больше напоминающем школьную форму советских времен. Лешка хмыкнул, вспомнив Светку Горину, которую не раз зажимал то в раздевалке, то у спортзала под лестницей. Только на ней в то время не было столь удобного одеяния, как чулки. Столько времени прошло! Он понял, что мужчины ему нравятся больше. Девушка приостановилась, видимо, поправляя сползающий чулок, и пошла дальше, не обращая внимания на свист и крики из движущейся впереди машины. Лешке отчего-то стало стыдно за всю мужскую братию. Остановив машину напротив девушки, открыл окно, намереваясь сделать доброе дело и узнать дорогу в незнакомом городе: — Девушка! Вас подвезти? Я еду в ту же сторону… — девушка повернулась, глядя на него, и Леше показалось, что он провалился в пресловутую кроличью нору. Из головы вылетели все мысли, оставив лишь фантазии из горизонтальной плоскости. Он, словно пятнадцатилетний юнец, готов был кончить, лишь глядя на юную незнакомку. Мужчина сглотнул, тряхнул головой, пытаясь выплыть из марева фантазий и откровенных образов, ластившихся к нему, ментально облизывающих. Горничная задумалась на миг. — Почему бы и нет, — открыла дверь и легко запрыгнула в машину, сверкнув черными кружевными трусиками. Леша, исподтишка поглядывая на нее, вытер пот, выступивший над верхней губой, снял «Лексус» с ручника, и машина мягко тронулась с места. Девушка, сидящая рядом, скромно сложив руки на коленях, выглядела не просто хрупкой, а какой-то даже невесомой, и слишком юной, приблизительно лет пятнадцати. Довольно высокая, с узкой талией, чуть полноватыми бедрами, длинные стройные ноги в черных чулках на кружевной резинке. Большие карие глаза за бахромой густых черных ресниц сверкали в сумраке салона. Идеальный овал лица, аккуратный носик и пухлые розовые губы. Мысленно раздев ее, Леша почувствовал себя сорокалетним извращенцем. — Я везу Вас не безвозмездно, — Леша взглянул на девушку рядом, заметил страх во взгляде. — Не пугайтесь, пожалуйста, мне просто нужна помощь. Я города не знаю и нуждаюсь в гиде. — Желаете осмотреть достопримечательности? — Дима слегка успокоился. Леша от удовольствия на мгновение прикрыл глаза. Девушка обладала притягательным тенорком, мягким, завораживающим. А аромат, исходящий от ее тела, нежный с легкими древесными нотками, напоминающий мужской парфюм, погнал по венам кровь горячим, густым, словно лава, потоком. Мужчина сглотнул и сжался, ощущая напряжение внизу живота. — Пока только добраться до друга детства… Мне нужно попасть вот по этому адресу, — протянул визитку, на обратной стороне которой был написан адрес. Дима взглянул на карточку, где витым готическим шрифтом по-немецки были выведены фамилия и инициалы. На обратной стороне увидел адрес, и у него засосало под ложечкой. «Получается, это и есть тот самый гость, которого ждал папа», — парнишка стал пристальнее приглядываться к мужчине, вызвавшем в нем столь бурный интерес. Довольно крупный, крепко сбитый, с большими широкими ладонями, накачанным мускулистым торсом и буквально раздевающими его зелеными глазами. Он всю дорогу до дому молча приглядывался к мужчине, время от времени указывая, куда повернуть и где съехать с дороги. — Остановите мне здесь, — Дима пригладил коротенькую юбочку, не прикрывающую колени, едва они съехали с трассы, повернув к особняку. — Вам дальше, поезжайте, не сворачивая. — А ты как же, может, довезти до дома? — Леша от неожиданности перешел на «ты». — Не стоит, мне недалеко, — улыбнулся, выпрыгивая из салона. Лексус тронулся с места, оставляя девушку на обочине. Леша посмотрел в зеркало, провожая незнакомку взглядом, и ощутил странное чувство потери.***
Генерал Лебедев вышел из здания Кемеровского аэропорта, вздохнув, наконец, полной грудью: «Дома». Осмотрелся. Машина начальника его охраны стояла в метрах тридцати ниже у выезда с парковки. — Здравствуй, Александр Николаевич! Докладывай, как там дома, — в свои пятьдесят он выглядел довольно молодо, подтянуто и не походил на мужчину своих лет, держа себя в форме. Вольготно расположившись на сиденьи, вытянул затекшие ноги. — Стас приехал домой часа 4 назад, еще в обед, готовят встречу. Предупредил о еще одном госте, — начальник охраны кинул взгляд на старого друга. Они еще в учебке служили вместе. Судьба раскидала по разным ведомствам. И когда, тринадцать лет назад, после большого сокращения в вооруженных силах, он не мог найти работу, казалось, жизнь стала скатываться по наклонной и Саша устал обивать пороги ведомственных кабинетов, появился ОН, Лебедев. — Машину Димы притащили эвакуатором. — Авария? Он жив? — сердце замерло в груди Лебедева, пропустив удар. — Нет, нормально все, не паникуй. Бензин закончился. Сам постреленок еще не явился, лишь позвонил, чтоб машину забрали, — впереди показались кованые ворота особняка и девушка в одежде горничной, идущая посреди дороги. — А ну-ка притормози, — распорядился, и едва машина остановилась напротив девушки, Лебедев -старший открыл дверь. — Садись, красавица, до дома подброшу, — произнес без тени улыбки, наградив сына таким взглядом, что тот не посмел ослушаться и запрыгнул в салон. — Это что за маскарад?! — недовольно посмотрел на Диму, повернувшись к нему чуть ли не всем корпусом. Лебедев старший не одобрял любовь сына ко всем этим переодеваниям, считая излишней столь явную демонстрацию своей ориентации, тем более бросающую тень на семью. Никому не нужное показное ребячество. Димка бросился на шею отцу. — Прости! Я тоже рад тебя видеть, пап, — прижимаясь к груди, перегнулся через сиденье. — Устал очень, весь день в кафе вкалывал, переодеваться сил уже не было. И тут казус с топливом. Кстати, Бамблби пригнали? — повернулся уже к начальнику охраны. — Извини, Николаич! Прервал тебя. Так что там за гость? — Лебедев вновь повернулся к собеседнику за рулем. — Насколько я понял, друг детства Стаса из Германии приехал. И да, пригнали твоего Бамблби, — кивнул Диме. — Леша! — Лебедев нахмурился. Этот парень доставил ему и Стасу много неприятностей, еще в период становления их отношений, и одно упоминание о нем заставляло генерала напрячься. — А он ничего, хорош собой, — вдруг вставил свое весомое Димка. Лебедев посмотрел на сына долгим пронзительным взглядом. — Даже не думай об этом! — желваки заходили на щеках генерала. — Выметайся давай! — едва машина притормозила у крыльца. Лебедев обошел припаркованный рядом Лексус, рассматривая и качая головой: — А гость наш, кажется, высокого полета, — вслед за сыном отправился в дом. По дому распространялись запахи еды и дорогого Стасова парфюма. Генерал глубоко вдохнул и только теперь понял, что действительно дома. Дом для него не место, не крыша над головой, хотя и это немаловажно. Дом лишь там, где Стас. Он снял китель, повесил его на вешалку в шкаф, искоса глядя на разувающегося Диму. Покачал головой и только теперь заметил Стаса и Алексея, стоящих в проеме гостиной. Стас с улыбкой открыл объятья, и Дима нырнул в кольцо рук, прижимаясь к хрупкому телу родителя. — Как прошел первый день фестиваля? — Прекрасно! Но я безумно устал. Стас улыбнулся, не размыкая объятий, поцеловал подошедшего Сашу и повернулся к смотрящему во все глаза, с приоткрытым ртом замершему рядом Леше. — Леша, хочу представить тебе нашего с Сашей сына. Познакомься, это Дима. Димка поднял смеющийся взгляд и утонул, словно в омуте, в потемневших удивленных глаз гостя.