Королевская кровь

Часть 8 «“Сокар”»

— Ведь я лучший из всех твоих любовников, мой мальчик. *** Море жидкого металла ползло по дороге неоновой преисподней. Отовсюду доносились музыка и голоса, отовсюду летел призыв развлекаться и отдать свою жизнь заботам великому Грандмастеру — основателю этого сверкающего и роскошного мира. Гигантская статуя Эн Дви Гаста, изображаемого древним богом в короне атеф, * со скипетром и кнутом в руках из слепящего чёрного неона, была видна из любого уголка. «Сокар»* — был астроинженерным сооружением Эн Дви Гаста. Искусственная планета первого звёздного класса шириной в 120 миль и столько же в длину, оснащённая защитным щитом и вооружением. Многоуровневая прослойка внутри состояла из 90 уровней, делённых на две части, два полушария: VIP — с закрытыми, элитными охраняемыми зонами, и для обычных жителей — членов обслуживающего персонала, военных офицеров, пилотов и механиков. «Сокар» двигался на орбите, движение определялось гравитационным притяжением Солнца, когда была отключена тяга планетарных двигателей. Планета могла путешествовать во вселенной и самостоятельно: вырабатываемой и накопленной энергии хватило бы на многие столетия. На миллионы столетий процветания, удовольствий и разврата. Бульвары тянулись бесконечно, забитые порно барами, порномагазинами и порнокинотеатрами, разбавленные винными лавками, ресторанами, дискотеками и бутиками. В любое время суток здесь царила ночь и пульсировал неон, по улицам текли толпы веселящихся людей, а по дорогам жидким металлом растёкся поток машин, переливаясь Флуоресцентными красками жёлтого, синего, красного, голубого, пестря по бокам, будто леопардовая шкура пятнами серебряного и золотого. А воздух этого неонового ада проникал наркотиком сквозь поры без шприца и трубки для марихуаны. Локи лениво, скорее — пресыщенно, валялся на кровати в спальне Эн Дви, глядя через стекло на панораму города внизу. Грандмастер и секс — это как вишенка и торт. Судороги экстаза его и Грандмастера были всегда едиными, а не просто перекликавшимися волнами оргазмирующей плоти. Оба чувствовали экстаз одновременно. Эн Дви Гаст кончал всегда долго. Локи кончал до изнеможения, когда отдавался искусному любовнику в руки, а после подавлял тошноту и тайное, разъедающее раздражение. В него никогда не входили так…сакрально. Тор владел Локи безраздельно лишь вначале, но, будучи его первым, старший принц обладал им всегда, когда он этого хотел. Громовержец вздевал брата на члене, распаляя и дразня поцелуями. Порой сухо, инстинктивно, как зверь. Запах крови и скрип грубой кожи доспеха сопровождал их соития чаще, чем шорох простыней, аромат чистоты, масел и мыла. Проведя юность в нескончаемых тренировках, когда и помыться уже нет сил, они трахались на конюшне, под аккомпанемент тёплого сопения и пофыркивания лошадок, рывших копытом землю в парном аромате навоза. Когда Один начал посылать принцев в поход, испытывая Тора задолго до коронации, проверяя и закаляя его характер, отдав ему Локи в помощники, им обоим ещё больше хотелось друг друга, и меньше всего было на это сил. Последнее, что чувствовали засыпая принцы, испытав в походном шатре оргазм и даже не разъединившись, — это запах собственных пота, спермы и крови. Лафейсон никогда так жёстко и ожесточённо ни в кого не входил, желая выебать, и не тянуло самого вытрахаться на крепком корне до сладкой кровавой блевоты. И Эн Дви знал. Когда брал принца сверху, налегая на него, ложась целиком, тяжело вбивая его тело с раскрытыми и вдавленными до хруста бёдрами жаркими ударами худощавых, крепких чресел в упругую, стонущую под натиском мужской ебли кровать, кровавая пена выползала из раскрытого в стоне рта принца. Эн Дви сдавливал лёгкие и крошил ему рёбра, трахая не как самую желанную и драгоценную суку, а с горечью жестокого наслаждения того, что эта сука не принадлежит ему никогда. Даже когда он её заинтересовал и купил. — Ведь я лучший из всех твоих любовников, мой мальчик. Я всегда и для каждого лучше всех. Я ночное воплощение солнца, а ты — сама ночь. Эн Дви Гаст трахал его, совокупляясь с неистощимыми отдачей и блаженством, и отдавался ему с беспрекословной жаждой быть поверженным, униженным, познавая блаженство равное своему. Лафейсон скрипел зубами под его вечно ненасытными толчками, сплёвывая кровавые сгустки на дорогие простыни в спальне Грандмастера, и хотел ещё. *** Эн Дви без пререканий откупорил бутыль и вылил абсент в образовавшуюся чашу, покрыв черный аккуратный шёлк лобка Локи. Стареющий ловелас подошёл к его ногам, нагнулся и погрузил чувственные, подрагивающие губы в полынно-изумрудную жидкость, делая глоток. — Покупаешь меня, как дорогую, эксклюзивную шлюху? — голос Лафейсона звенел разочарованием. Он свёл и приподнял ноги, сжимая миллионеру бёдрами голову, как будто он собирался свернуть ему шею. — Убить меня у тебя не получится, мой мальчик, — обволакивающим мягкостью живой стали голосом, произнёс Эн Дви утерев губы. — Со мной тебе будет намного лучше. Самое древнее, ощущение искрящей, живой силы, проникшей сквозь суть, наполнило Локи. Его пронзило и обездвижило. Эн Дви с почтением прильнул к внутренней стороне влажных от абсента, бёдер принца, аккуратно их целуя и вылизывая. Воздух в помещении застыл, а потом с пыльным хлопком разлетелся мясным конфетти, с разноцветными кусочками пластика и ткани. Стёкла клуба со звоном вылетели наружу, стены частично осыпались. Эн Дви двинулся головой глубже, обнимая бёдра Локи крепкими пальцами. — А вот это, пожалуй, меня впечатляет. — Принц откинулся на осколок сцены. Вокруг них уцелел лишь островок нетронутой земной материи. — Поэтому, мой мальчик, не пытайся никогда меня убить. Я купил тебя на Земле, чтобы вознести назад к звёздам. Эн Дви добрался до того, к чему так стремился и принц со вздохом вытянул ноги, когда его плоть захватили в рот. *** — Сам пожаловал или прислал иллюзию? — спросил Тор. Принц пожал плечами. — Зависит, как сильно ты соскучился по мне, — ответил он с улыбкой. — Зачем всё это, Локи? Коварство, ненависть, предательство? — дрогнувшим голосом произнёс Тор. — Я готов нести наказание, но я не могу находиться в этой клетке по твоей вине. — Чего ты всегда боялся потерять, Тор Одинсон? — Локи свёл вопросительно брови. — Потерять мать, или свою силу, или расположение отца? Власть, трон, своё предназначение? — Тебя. Больше всех. Я не знаю, как мне быть без тебя, и зачем. Тор опустил голову. — Теперь тебе нечего терять, Тор Одинсон, ты можешь взойти на трон. Тор поднял взгляд, почувствовав, что Локи тут больше нет. Мимо окна узилища пробежала стража. Дверь торопливо отперли. — Всеотец! — лихорадочно выпалил страж. — Ваша мать… Тор вскочил, багровея от жара, прилившего вместе с тревогой. — Что с царицей? — Она послала за Вами, Ваше Величество.