DO YA THINK IM SEXY?

Я охеренный. Именно так и никак иначе. Вы знаете, если вам однажды повезет встать хотя бы где-то рядом со мной на ступени в успешности, вы поймете, что это за чувство. Ты открываешь глаза, и ты крут. Ты просто скидываешь ноги с кровати, поправляешь свои трусы за тысячу, мать его, баксов, и ты крут. Улыбаешься неумытому и нечесаному отражению в зеркале, потому что знаешь, что за такой снимок миллионы девушек и парней отдали бы кругленькую сумму, издания бы пересрались между собой, а папарацци описались от восторга. А ты просто такой, тебе повезло. Нет, конечно, это был долгий путь, но ты не из тех, кто будет жаловаться на судьбу. А еще ты не из тех придурков, что говорят о себе в третьем лице. Да, я не такой придурок, я вполне себе адекватен. Глубоко внутри, очень глубоко. На публике же я просто псих. Знаете, один из тех, которых все ненавидят и боготворят одновременно. Я матерюсь, я посылаю людей нахрен, я могу ударить кого-то. Любой мой поступок превозносят, я забыл, что такое наказуемость. Я был роскошен, я был великолепен, я любил себя одного и желал сверкать как можно ярче целую вечность. Мое утро стандартно начиналось с пробежки в тренажерном зале в моем пентхаусе, затем я делал разминку и зарядку, затем принимал душ и надевал любимый шелковый халат прямо на голое тело, чтобы смутить горничную-тайку. Она всегда краснела и опускала глаза, а я только смеялся и говорил, что если она пощупает мой член не краснея, я дам ей месяц отпуска и сто тысяч долларов. Это не работало совершенно никак, и, должен сказать, девушка поступала очень разумно. Я бы, разумеется, все это ей дал, но на работу бы она не вернулась, потому что я никогда не работал с теми, кто трогал мой член. И наоборот, собственно. Все думали, что я трахаю поголовно всех людей в студии, в том числе своего менеджера Сантану, но это неправда. Пиар, имидж, это прекрасно, но меня слишком бесили бывшие любовники, чтобы потом видеть их на работе. Я не терпел долгих отношений, я никому не признавался в любви и никого не пускал внутрь. Это все осталось в далеком прошлом, где я был маленьким мальчиком с большими амбициями. Теперь я знал, чего стоит слава, и я знал, что она достойна своей цены, так что такие мелочи как человеческие чувства были сущим пустяком. Выпив кофе без сахара и перекусив грейпфрутом, я с надеждой взглянул на холодильник, но за спиной услышал цокот каблуков, что не предвещало ничего хорошего. Если я был тем еще подонком, то Сантана была сущим дьяволом в юбке. - Блейн, ты не будешь больше жрать, как свинья! - Сантана, иди нахрен! Я буду жрать что хочу и сколько хочу! Это я звезда, я Блейн Андерсон, и это я тебя нанял, а не наоборот! - Ох, ну конечно, давай, постучи еще ножкой. Ты откормишь себе жирный зад и он стащит тебя вниз с Олимпа, а я найду себе нового, куда более терпеливого мальчика, и сделаю его куда круче тебя, - девушка вырвала у меня из рук пачку сигарет, к которой я потянулся, и бросила ее на край стола. - Курить только на публике! Мне не нужно, чтобы ты сдох от рака легких раньше времени. - Ты такая сука. Ненавижу тебя. - Я знаю, милый. Именно поэтому мы все еще вместе, спустя чертовых шесть лет. С того самого мига, как я услышала твой золотой голосок. - Тебе было всего двадцать пять... - А я на тот момент состоялась как менеджер больше, чем ты, как певец, в свои двадцать восемь. Подрывай зад, натягивай кожанку и поехали, сегодня выбираем тебе новый бэк-вокал. Этот придурок Рональд сказал, что больше не может тебя терпеть, и либо покончит с собой, либо уйдет. Я бы предпочла первый вариант, но сжалилась и выкинула его. Сейчас тебя ждет пару сотен ребятишек, которые считают тебя блестящей звездой, а не тупым жирным придурком, кто ты есть на самом деле. - Я сейчас тебя ударю, честное слово. - Пф. Я жду тебя в машине, - стройный зад Сантаны исчез в дверном проеме, я выматерился и пошел одеваться. Джинсы, черные ботинки, белая футболка и кожаная куртка. Вообще-то было достаточно жарко, но это образ, а образ дороже денег. Через час чертовых пробок мы прибыли в студию. Я тут же отправился в зал, уселся по центру, между Сантаной и Себастьяном. На прослушивании так же был Арти Абрамс, лучший режиссер и по совместительству мой друг. Увы, не гей и инвалид. Баст был не инвалидом и был геем, но так бесил меня, что у меня даже не вставал. Хотя, я не упускал шанса отпустить пару шуточек о том, как радостно бы запихнул ему в глотку член. Началась долгая череда голосов. Я изо всех сил старался прислушиваться, но знал, что за меня это сделает и эта троица, а мне достаточно уже потом выбрать из пятерки или десятки. А пока пусть отберут совсем отбросов, а я попью водички, ведь кофе мне тоже запрещался. Латиноамериканская тварь. В какой-то момент я вскинул голову на сцену и уставился на мальчика. Не знаю, сколько ему было лет, но у него был просто ангельский голос. Из тех, которые можно слушать часами. Но как сможет он петь со мной, не будет ли его близкий к сопрано голос перекрикивать мой? И все же, он был единственный, кто хоть чем-то выделился. Правда, пока он пел, он заплакал. Или мне показалось, но, в любом случае, он был так тронут, словно пробовался на роль Ромео, а не на бэк-вокал. - Мне нужен перерыв, - заявил я, потягиваясь и поднимаясь на ноги. - Отбери хлам, оставь шесть человек и этого мальчика. Больше я никого слушать не хочу, надоело. И так башка трещит, - я собрался было выйти на улицу, но заметил, что парнишка все еще на сцене, и решил позабавиться. Все равно делать нечего. Поднявшись на сцену, я остановился прямо перед ним, пару мгновений купаясь в его восхищении. - Привет. Ты всегда собираешься плакать на сцене? Потому что в моих песнях не так уж много похныкиваний нужно, - довольно ухмыльнувшись, я решил немного порадовать своих верных фанатов и направился было за кулисы, но, обойдя парня, я остановился и обернулся. - Как ты говоришь тебя зовут, детка? Уж не сладкая ли задница? - расхохотавшись, я пружинистой походкой отправился за кулисы и поднял руки, предупреждая визги. - Ребята, очень мило с вашей стороны прийти попробоваться на это место, но мне надоело, так что кто не успел, тот опоздал. Сейчас назовут пять фамилий, вы выйдете на сцену и споете со мной. Шестой вот тот сладкий мальчик на сцене, можете ненавидеть его, - помахав рукой, я вернулся обратно на сцену. Сантана как раз говорила с этим мальчиком, Себастьян пошел озвучивать остальные пять фамилий, а я подошел и остановился прямо за спиной парнишки, грозно глядя на Сантану. Она втирала о том, что я не люблю много эмоций, что не надо плакать и чтобы он был готов, что я буду доводить его по сто раз в день, так что лучше валить сейчас, если не уверен в своем психическом здоровье. - Бу! - выдохнул я в ухо парню, и когда тот вздрогнул, я засмеялся и достаточно ощутимо шлепнул его по заднице. - Так, ну все! Давай, врубай какую-нибудь песенку погорячее, начнем! - я похлопал в ладоши над головой, на сцену вынесли шесть микрофонов, по три с двух сторон, я встал в центре. Из колонок полилась музыка, я принялся постукивать ногой по полу, похлопывать себя по бедру и всячески изображать, как же я люблю петь одну и ту же песню в миллионный раз. Sugar Sugar mmm ... ooh She sits alone waiting for suggestions He's so nervous avoiding all her questions His lips are dry, her heart is gently pounding Don't you just know exactly what they're thinking? Начались слова, я запел, но достаточно тихо, чтобы все равно слышать, что же там щебечут эти пташки. Кто-то сбоку пустил петуха, я резко развернулся, забрал микрофон у этого придурка и кивнул головой в сторону выхода. Я не наорал только потому что продолжал петь. If you want my body and you think I'm sexy Come on, sugar, let me know If you really need me just reach out and touch me Come on, honey, tell me so Так же случилось со вторым, третьим и четвертым. Осталось двое. Девушка и тот самый парень. Странно, но его голос отлично звучал с моим... Правда, он об этом не узнает. Я примостился между ними, двигая бедрами, заставляя их двигаться со мной. Наклоняясь то к одному, то к другому, я прислушивался, и кивал головой. Наконец, песня закончилась, я шагнул обратно к своей стойке в центре, но смотрел на двух пташек. - Вы все бездарности, но его задница милее твоих сисек, так что ты уходишь, а он остается, - в моем голосе не было никакого сожаления, хоть девушка и с трудом сдерживала слезы. - А тебя я просто хочу подольше помучить, не обольщайся. Сантана введет тебя в курс дел, приходи через полчаса в гримерку, познакомишься с остальными убогими, что качаются у меня на заднем плане, - я шагнул было к лестнице, но на миг остановился, нагнулся к уху парня и добавил: - Или, может быть, с моим членом, - одарив его улыбкой, я легко развернулся на носках и направился через зал к гримеркам.