DO YA THINK IM SEXY?

К моему собственному удивлению, я слушал его по-настоящему внимательно. Его звонкий высокий голос словно был настроен на какую-то особую волну, которую превосходно воспринимал мой мозг. Обычно я пропускал слова людей мимо ушей, погружаясь в себя. Сейчас же все было с точностью наоборот. Я настолько погружался в его рассказ, что, похоже, сидел с открытым ртом и забыл про кофе. Это злило меня, я хотел бороться с этим, но не мог. Я чувствовал себя странно слабым, пока он открывался. Всего несколько людей в Нью-Йорке знали, где я родился, как умерли мои родители, как я оказался тут. Всего несколько, только избранные. Так почему мой язык буквально чесался от желания растрепать это и ему. Меня буквально ломало и выворачивало, когда перед глазами вспыхивали картины, что он рисовал. Чем отличался этот Хаммел от всех других, кто плакал передо мной, на моем плече или на моих коленях? Почему было так легко насмехаться над болью всех остальных, и так хотелось обнять его, погрустневшего? Я никогда не считал себя хорошим психологом, но я чувствовал необходимость сказать ему что-то успокаивающе. Но я молчал упорно. Я не мог себе позволить говорить человечно, но в кои-то веки никакой грубости не приходило на ум. Парень поднялся, задел меня своей тощей задницей, и отправился к холодильнику, это вырвало меня из оцепенения. - Что? Нянька? Детка, мне не нужна нянька, у меня достаточно прислуги. Тебе я собираюсь платить не за это. Сегодня, вероятнее всего, ты останешься у меня, но это не войдет в привычку. Как бы пафосно это не звучало, я - волк-одиночка. Мне не нужен никто рядом, мне не нужно, чтобы обо мне заботились сверх того, что указано в контракте. Оставь свое приторное беспокойство и липовую заботу своей липовой девушке. Ты просто придурок,который пытается делать что-то для других, забивая на себя. Ты просрешь свою единственную жизнь, а потом обернешься, пуская слезы из своих небесных глазок и жалобно спросишь: "За что? А где же был я?". Никогда не претендовал на психотерапевта, но мне попросту жалко было все это слушать. Знаешь, меня тоже очень много били в школе. Именно за то, что я гей. За то, что мне нравился парень из футбольной команды. Меня бросали в мусорные баки, били об шкафчики и закрывали в туалете. Но я никогда не опускал голову. Я дрался, ломал носы и подбирал свои кровавые сопли. Потом я переехал, все изменилось, но именно первая школа сделала меня таким, какой я есть. После смерти матери... - я запнулся, понимая, что говорю слишком много. Неуместно много и отвратительно откровенно. Не хватало только поплакать в его объятиях, жалуясь на плохую судьбу. У меня было, что рассказать ему. И наверняка после этого он бы кардинально изменил свое мнение обо мне, но мне это было не нужно. Я все еще оставался мистером Андерсоном, и им и останусь. Я ни за что не пущу кого попало в свою душу, я больше не дам слабину. Сжав зубы, я в один глоток допил кофе и со стуком опустил чашку на деревянную поверхность, резко поднимаясь на ноги. - Хочешь, чтобы я стал жирным, а ты выбрался на первый план? Сантана, хоть и сука, думает обо мне. А тебе я не доверяю. Может, ты сказал правду, но все это было больше похоже на желание меня разжалобить, а у меня отсутствует орган жалости. Вырезали в восемнадцать лет. Хорошее настроение? У меня? Детка, да я всегда в прекрасном настроении, ты просто путаешь понятия настроения и характера. Я не бываю сладким и милым, я плевал на все общественные нормы и никогда не думаю, что сказать, просто говорю. И вообще, я позвал тебя не для того, чтобы ты пытался мне что-то сделать или как-то меня задобрить. Я привел тебя, чтобы проверить. Это я сверху, запомнил? Последняя фраза была достаточно двусмысленной, чтобы снять остатки этой милой интимности, что установилась между нами во время его откровенного монолога. Я снова был тем, кто я есть. Подойдя к раковине, я взял себе пустой стакан, открыл кран и набрал холодной воды. Не до краев, но немало. Подойдя к парню, что все еще стоял у холодильника, я оперся поясницей о столешницу и щелкнул пальцами, привлекая его внимание. - С первой частью ты справился неплохо. Не идеально, конечно, но неплохо. Мы можем приступить ко второй. И знай, что если ты сбежишь - твой рабочий телефон никогда не зазвонит. Ты можешь орать, можешь попытаться меня побить, можешь даже рыдать. Это будет что-то, это все еще будет для тебя шансом. Но если ты уйдешь, - это будет конец, я не терплю, когда люди сдаются. Я неспешно поднес стакан к губам, словно собираясь сделать глоток, но в следующий миг я убрал стакан от себя и плеснул водой прямо в лицо парню. Он зажмурил глаза и поджал губы, что было вполне типичной реакцией. Его укладка намокла, вода текла по шее, за воротник рубашки, на груди расползалось темное пятно. Увы, воды было не так уж много, его рубашка не промокла полностью, но мне нравился этот его новый вид. Отставив стакан, я шагнул к нему и скользнул рукой по мокрой ткани на груди. Первая пуговица поддалась моим пальцам, затем вторая и третья. Теперь я видел его майку, и она мне совершенно не понравилась. - Не хочу, чтобы ты носил майку, - словно вспомнив что-то, я быстро повел плечами и скинул свою куртку, подхватывая ее буквально около пола и вешая на ближайший стул. Теперь я был просто в белой футболке, и так мне было куда более удобно. Обойдя парня, я уперся руками ему в спину и буквально вытолкал из кухни в гостиную. Мне нравилось, когда все было в буквальном смысле в моих руках, я обожал руководить. - Ты должен быть благодарен, что это всего лишь вода. Но на этом мы только начали. Остановившись в центре комнаты, я трижды хлопнул в ладоши. Обожаю эту систему, что в зависимости от количества хлопков делала разные вещи. Три хлопка включали музыку. Это не был мой альбом, потому что я бы рехнулся, еще и думая, слушая самого себя. Это был Стинг, под него всегда хорошо было немного подумать. - Я хочу, чтобы ты станцевал для меня. Не волнуйся, пока что не стриптиз. Просто двигайся. Как чувствуешь это, а не заученно. Я даже постараюсь не смеяться над тобой... Я обошел его, словно случайно задев ладонью его задницу, и опустился на огромный кожаный диван. Со столика я взял сигареты и зажигалку. Подкурив, я с удовольствием затянулся, закинул ноги на стеклянный столик и откинулся на спину, внимательно и чуточку насмешливо глядя на мокрого взволнованного мальчика. - Интересно, твое лицо в сперме выглядит примерно так же? Я бы с удовольствием посмотрел и даже поучаствовал бы в этом. Или ты не сосешь? Может, предпочитаешь, чтобы сосали только тебе? Чем дальше я находился от него, тем проще было быть грубым, тем проще было поддевать и переходить на темы о сексе. Вывод - мне лучше держаться от него подальше. Я не понимал, в чем именно причина таких моих странных эмоций, но я знал, что, с одной стороны, не хочу, чтобы он ушел из команды, а с другой, хочу прямо сейчас стащить с него штаны, хорошенько оттрахать, и больше никогда не видеть.