DO YA THINK IM SEXY?

Он опять смеялся надо мной, как будто я был пустым местом, но я себя таковым не считал. Меня все это начинало раздражать, хотелось дать ему хорошего пинка, но я понимал, что тогда вылечу из группы. Нет, это он меня так проверяет, а я пройду этот тест, я стисну зубы и все пройду, он не сможет меня сломать. Я скрестил руки на груди, нагло смотря ему в глаза, задрав еще выше свой фарфоровый носик, чтобы не задохнуться его ароматом. Он безумно меня влек, хотя, так же он влек всех остальных девушек Нью-Йорка, пусть так и будет. Я никогда с ним не буду, но сейчас я рядом, сейчас мы гуляем оба по острию ножа, ведь в рукаве у меня есть большой такой козырь. Я все еще стоял на своем месте, крепко держался за реальность, но он сумел растопить мои границы. Когда его пальцы касались моего лица, то я был готов расползтись по полу, я краснел, как помидор, дыхание замирало. Он пытался сделать мне больно, я ведь чувствовал, как сильно он сжимает мою кожу, но я держался, я пытался держаться. Он издевался надо мной, хорошо, я и это выдержу. Я буду смущаться, я буду краснеть, я буду умирать каждый раз, когда его руки будут меня касаться, но я пройду до конца. Я докажу ему, что я не сбегу, пока он не изменится, пока он не изменит своего отношения ко мне. - Знаете, а мы ведь с Вами очень похожи, мы тут все люди. Может, у Вас больше денег, чем у меня, лучше голос, больше связей, шире возможности, но Вы тоже состоите из мышц и костей. И я не собираюсь Вас никак менять, Вы нравитесь людям таким, какой Вы есть. Может, при детальном осмотре Вы и похожи на засранца, но все-таки Вас любят, за Вами готовы идти! Я говорил чистую правду, но я сам не мог поверить своим словами, почему за ним шли люди? Да, не важно, почему я так за ним шел? Все очень легко: развернулся, открыл дверь и вышел – все, я буду свободен, я вернусь к своей старой жизни, ничего не будет больше, но эта дверь навсегда закроется. Я навсегда его потеряю, ведь я очень хочу, чтобы он увидел во мне не просто подчиненного, а хорошего человека. Не нужно видеть во мне голос, не нужно видеть во мне какого-то красивого мальчика, я хочу быть для него другом. Конечно, я сгораю от желания каждый раз, когда его темные глаза на меня смотрят, хочется расстегнуть верхнюю пуговицу на рубашке, но нет, никакого секса. Я хочу быть для него другом, я хочу, чтобы он просто мне доверял. Когда же Блейн отстранился и ушел, то я смог спокойно выдохнуть, сердце заколотилось в груди. Я положил свою сумку на роскошный диван, думаю, что с ней ничего не случится, и отправился за ним. Мы оказались на кухне, я уселся за стол, на котором стояли две чашки, закинув ногу на ногу. Рейчел ненавидела, когда я так садился, типа эта поза для девочек, но мне было удобно. Как-то на моем лице скользнула улыбка, такой мужчина готовил для меня кофе, все равно приятно. - Я пью кофе редко, но сейчас не откажусь. Целый день собирался, еще вчера очень поздно вернулся с работы, поэтому сейчас мне нужно подзарядиться, – я забрал свою чашку, добавил туда сливок, потом две ложки сахара, все перемешал и пригубил немного. Чмокнув губами, я расплылся в блаженной улыбке: - Знаете, а очень даже вкусно! Да, такой кофе я точно буду пить. Блейн продолжал на меня давить всеми способами, но я решил, что пойду по другой дорожке. Если я буду на него так же наезжать, то ничего хорошего не получится, а если я буду его принимать и послушно выполнять все его приказы, то он сам меня выкинет. Я должен изнывать от страданий, в прочем, так оно и получается, но я просто не буду этого показывать. Когда я вернусь домой, то буду плакать в подушку, а сейчас я должен улыбаться, как фарфоровая куколка. Я еще раз пригубил кофе, когда же Блейн заговорил о вопросах, то я вскинул брови и даже заинтересовался этим предложением. Пока ничего страшного не было, это уже радует, он развернулся ко мне, кажется, сел слишком близко, ведь мое дыхание опять устроило бунт – поставило перекрытие на выходных путях. Набор вопросов меня слегка удивил, ведь они были нацелены на то, чтобы потом можно было воспользоваться моими больными местами. Хорошо, я принимаю его правила игры, но потом он опять меня выслушает, я добью его своими слезливыми речами. А если он полезет ко мне, то приложу его лицом к полу, про это он даже Сантане побоится рассказывать. Это будет такой позор, малыш уложил великого Блейна Андерсона на лопатки. Я снова коснулся губами чашки, отпивая немного, а потом откинулся на спинку стула, задумчиво подбирая нужные слова. Но из этой задумчивости меня вывело его прикосновение, я вздрогнул, внимательно глядя ему в глаза, и прямо вместе со стулом отсел немного дальше. Господи, он возбуждает меня одним прикосновением! Нет, нельзя, я лучше буду стоять, чем он будет ко мне прикасаться, иначе я тоже заберусь к нему на колени. - Я из маленького городка Лима, Вы, наверное, о таком и не слышали. В школе меня по-разному называли, но это были унизительные клички. Я был открытым геем, никто не мог с этим смириться, поэтому называли меня хрусталиком, фарфоровым мальчиком, голубым, болванчиком, а все остальные я не могу повторить, ведь они из разряда ругательных слов. Знаете, я никогда не ругался, даже грубо, а особенно матом. Я боялся, что мне придется уехать вообще из страны, ведь геев никто не принимает. Я вообще много чего боюсь: насекомых, темноты, близости, в интимном смысле этого слова. Да и хочу я тоже многого, например, я бы хотел стать знаменитым певцом, либо я хочу на постоянную основу перебраться в Нью-Йорк. Мои родители до сих пор не принимают моей ориентации, поэтому я хочу сделать своей подруге предложение, мы бы поженились, порадовали моих и ее родителей детьми, а потом мы стали бы заниматься каждый своим делом. Мне кажется, что это правильно, ведь все счастливы! – я сказал это грустно, мои губы дернулись в улыбке, я вздохнул, укладывая руки себе на бедра: - Я Ваш фанат, мне часто говорили, что я хорошо пою, но я не могу вот так выйти на улицу и начать петь, чтобы меня заметили. Поэтому я решил попробоваться у Вас, если бы у меня ничего не получилось, то я бы отправился обратно на работу. Знаете, мои мечты часто обрывались на самом интересном месте, поэтому я уже привык к неудачам, – я был с ним совсем уж откровенен, пусть хоть что-то его тронет: - Я живу на севере Нью-Йорка, на самой окраине, со своей девушкой. Она работает няней в детском саду, тоже учится вместе со мной в университете. Мы знакомы с ней буквально с рождения, мы очень хорошие друзья. У нас никогда не было секса, мы иногда спим вместе, но в пижамах. Она может на людях поцеловать меня в щеку, чтобы отвести сомнения, что я гей. Знаете, а это помогает, мы просто уже на этом не зацикливаемся. Мы с ней, можно сказать, хорошие подружки, всегда выручаем друг друга в тяжелую минуту. Если Вы меня сейчас выставите за дверь, тогда я вернусь обратно в свою съемную квартиру, завтра я пойду на работу, сяду за курсовую работу уже сегодня ночью. Когда я окончу университет, то пойду в какую-нибудь газетку, стану хорошим журналистом, но к музыке никогда не прикоснусь. Про семью я уже Вам рассказал. Не думаю, что эта история очень уж интересная, но я люблю жить моментом, а не будущим или прошлым. И я никогда не бросаюсь на человека со спины, это гнусно. Если уж что-то не устраивает, лучше сказать сразу в лоб, как я обычно и делаю, – я вздохнул и задумался, что ему такого рассказать? По-настоящему в жизни я дрожал только два раза в жизни, но они запомнились мне надолго: - В средних классах со мной приключилась беда, потом я месяц не мог выходить из дома. Один старшеклассник уж очень сильно на меня обозлился, я даже не понял почему, видно, он сильный ненавистник геев. Однажды я задержался в школе допоздна, но не согласился на помощь родителей, хотел самостоятельно добраться до дома. Всего я рассказывать не буду, но этот больной зажал меня в углу с ножом, а потом еще попытался изнасиловать. Конечно, у него ничего не получилось, ведь Лима – маленький городок, там всегда слышат чьи-нибудь крики. Но вот тогда мне действительно было страшно, я ведь ничего плохого ему не сделал, а он со мной так жестоко поступил. У меня был порез прямо на всю длину живота, когда он забрался ко мне под футболку. А еще у меня был большой синяк на щеке, когда он прижимал меня лицом к стенке. Правда, забавно? Теперь я решил над ним поиздеваться, хотя история была правдивой, даже Рейчел не всю ее знает. Я никому не рассказывал про тот вечер, ведь это было самой моей большой психологической травмой, я запомнил все до мелочей. Взяв чашку обратно в руки, я отпил еще кофе, чтобы немного расслабиться и забыть все то, что всплыло в моей памяти. - А какие блюда Вы предпочитаете? Я отлично умею готовить, Сантаны тут нет. Я думаю, что она ничего не узнает, если я приготовлю отбивные, конечно, если у Вас есть мясо. Я не настаиваю, просто, один раз я целый день ничего не ел, а потом мне реально стало плохо. Раз уж я теперь Ваша нянька, то мне нужно о Вас как можно больше заботиться. И я хочу Вас побаловать, чтобы завтра Вы пришли на репетицию в хорошем настроении! Теперь я уже улыбался, мне хотелось загладить все то, что я ему высказал. Пусть он найдет все мои больные стороны, я не буду сопротивляться. Пусть ломает меня грубо, но я влюбляюсь все сильнее, когда смотрю в его проницательные глаза. Поднявшись с места, я аккуратно обошел Блейна стороной, как будто нечаянно толкнув его бедром в плечо. Ух, я тоже умею играть! Пусть он попробует на меня напасть, я ему покажу, кто тут Босс. Подойдя к холодильнику, я залез вовнутрь, внимательно разглядывая его содержимое. Потом я решился пройтись по шкафчикам, вдруг, я все-таки смогу приготовить что-нибудь вкусненькое, путь к сердцу мужчины лежит через желудок. Я хочу влюбить в себя Блейна Андерсона.