Эффект спящей красавицы

Кровь, предсмертные и ликующие крики, стоны, полные боли и отчаяния, приказы, которые никто не слышит или попросту не желают слышать, звон скрещивающих клинков, проклятия, мольбы – все это видеть и слышать было… нет, не страшно… было противно. Я устал от всего этого. Устал от этих глаз, смотрящих на меня с ужасом или обреченностью, от этих криков, а больше всего от запаха крови, которые, как мне кажется, преследует меня постоянно. Да, я сын Марса, но это не значит, что я в восторге от войны. Это мой отец на них помешан, а я просто люблю состязания, а не эти кровавые побоища. « Сын, ты должен быть настоящим мужчиной! Почувствуй эту силу, а запах крови! Ммм..» - и это постоянно повторяет отец. После десятого раза я начал подозревать свою бабушку в измене Юпитеру с каким-нибудь вампиром, решившим погулять на нашей планетке. Очередной взмах мечом, кувырок, резкий выпад – просто движения и приемы, вдолбленные отцом, не чающим души в своем чадо, и в тело и в мозг. Подозреваю, что в мозгу он мне продолбил целую черную дыру, чтобы запихнуть все приемы, которыми он меня обучает и продолжает обучать. Просто техники меча ему не хватило, и он уже прошерстил полмира, обучаясь всем приемам и техникам. Отвлекался лишь на сыночка. А то ведь его «любимое чадо без папочки плохо питается и тренируется! А если заболеет?». Тьфу! И откуда у сурового, беспощадного бога войны такой отцовский инстинкт? Хотя какой отцовский?! Тут на материнский в двойном размере потянет! Мда… нахватался я в соседнем мире слов, поддался на уговоры отца, что там отличные воины. Ну да, конечно, войнушка там крупная просто тогда наметилась! Нахватался я у них слов правда… Но воины там и впрямь отличные, если бы я не был полубогом ни за что бы не справился, если только с одним, и то, благодаря приемам вдолбленным в меня отцом. Снова удар, разворот, прочертить лезвием клинка полумесяц, прорезая так называемые доспехи и плоть, словно нож маслом. А потом вдруг почему-то стало тихо. Все испуганно и изумленно уставились в пространство над моей головой. О, Юпитер! Неужели отец решил снова присмотреть, как я тут сражаюсь? Ща, начнется, что-то типа: «Да как ты бьешь! Вот так надо, и посильнее! Да сзади, сзади! А так не интересно! По горлу надо, место уязвимое и не защищенное, а как кровь хлещет! Ммм…». Я поднял голову, ожидая увидеть отца, но вместо него лишь промелькнул силуэт с длинным черным хвостом волос и глыбы камней. Уфф… пронесло. Счастья полные штаны и еще на горшок останется. Стоп! Какие глыбы еще!? Бля… Уйти с радиуса удара я уже не успевал, поэтому оставалось лишь поставить щит. Мне раньше никогда не было страшно, от этого чувства я отделался еще в детстве, когда отец послал меня «прогуляться в уютный лес» как он сказал, оказавшийся перенаселенным монстрами самого разнообразного вида. Предусмотрительный папочка отдал мне корзинку на дорожку, сказав, что она мне пригодится. Я, наивный, подумал, что там еды на целый день. Нет, там все-таки присутствовали бутерброды, парочка, но в основном она была заполнена магическими амулетами. Без них я бы попросту помер там, без какой-либо помощи. Мне тогда было девять лет и, по словам отца, я был уже достаточно взрослый и обученный для «легкой разминки». Бабушка ему чуть плешь не проела, после того, как узнала об этой прогулке. Мои надежды на амулет, сделанный отцом, не оправдались. Первый удар он принял с легкостью, но после третьего на щите появилась легкая трещинка. Я уже был погребен под камнями, и лишь щит спасал меня от смерти. Я, конечно, полубог, и меня трудно убить, но даже я не смогу выжить после того, как меня расплющит в лепешку. С каждым ударом на щите появлялись все новые и новые трещинки, а я был беспомощен без магии, которая так и не соизволила проснуться. Резко жизнь стала интересной, и я уже готов был хоть еще лет десять на войнушке пробыть (к большущей радости отца), только бы выжить. Не хотелось умереть в двадцать лет, не только потому, что хотелось жить, но и ради матери, которая пожертвовала своей жизнью, чтобы родить меня. Но даже если щит выдержит, мне это не поможет. Судя по непрекращающимся ударам, надо мной образовалась приличная горка камней, значит, у меня попросту не будет доступа к воздуху, а остатка мне хватит максимум на час, если дышать редко и маленькими порциями. Мною овладело отчаяние, трещины уже покрывали всю поверхность щита. - Мама… - прошептал я в отчаянии, хватаясь за кулон на шее – единственное, что мне осталось от матери. Я часто разговаривал, сжимая его в руках и представляя, что на самом деле рассказываю все матери. Надеюсь, мы встретимся в загробной жизни, тогда я все смогу ей рассказать. Только как же будет отец без меня? Бабушка говорила, что он был в отчаянии, когда мама умерла, и я был единственным лучом света в его жизни. Ну да, у него были дети, была Венера, но боги так непостоянны! Во всяком случае, единственное, что не менялось в отце – это любовь к битвам, к маме (я часто замечал, как грустно смотрит он на меня и повторяет, как сильно я на нее похож) и ко мне (во всяком случае, если он про нас и забудет, я этого уже не узнаю). Вдруг я почувствовал, как кулон, который я все также держал в руке, начинает нагреваться, но услышав треск щита, я сдался, ожидая удара. Треск прекратился, но удара все не было, и не было. Мда… сам даже не заметил, в какое время зажмурился. Все-таки, когда вокруг тебя сплошные камни, то это сильно давит на психику. Если бы отец увидел это, то я бы не избежал очередного похода, но на этот раз в пещеру, конечно же, с монстрами. Осторожно открыл глаза и присвистнул. Меня окружал светлый щит. Вскоре все затихло, похоже, глыбы наконец-то закончились. За полчаса сильной экономии воздуха и раздумий, я пришел к выводу, что щит из маминого кулона. Мама… даже после смерти она продолжает защищать меня. А я даже не знаю, как она выглядит. Отец в приступе ярости и горя сжег все ее портреты, а кроме отца ее никто не видел. Так, хватит об этом думать! Нужно придумать способ, как выбраться отсюда. Еще пять минут раздумий, результат которых бредовые идеи, типа вырыть подземный ход. Надежда была лишь на то, что отец успеет меня найти. Я горестно вздохнул и провел рукой по растрепанным кудрям. Притянул к себе поближе меч и начал бездумно перебирать безделушки на его рукоятке, пытаясь хоть как-то успокоиться. Тьфу! Какие еще безделушки?! Это же амулеты, которыми меня снабдил отец еще пару дней назад. Так, это слабенький щит, это для личины, это огненный шар, а это своеобразный афродизиак… Отец в своем репертуаре О_о… А этот последний еще зачем нужен? Первый раз такой вижу, хотя вроде отец говорил, что-то про какой-то сон, временно замораживающий все биологические процессы и, самое страшное, что это экспериментальный образец, который ему всучили на какой-то планете. Но другого выхода нет.… Одно утешает, если я умру, то даже не замечу этого. Грустно хмыкнул, постарался устроиться как можно удобнее и активировал амулет. От руки, с зажатым в ней амулетом, начал распространяться холод. Сначала легкий, доставляющий лишь небольшой дискомфорт, но постепенно он набирал силу, и я чувствовал, как замедляется пульс, все реже становится дыхание, замедляет свой стук сердце. Медленно закрыл глаза, уже почти не чувствуя тела, и провалился во тьму… *** Огромное поле битвы, на котором еще недавно ни на секунду не замолкали крики и стоны, затихло. Люди, не замечая рядом с собой ни врагов, ни товарищей, смотрели на груду камней, появившихся из ниоткуда. - Боги! Боги послали нам знак! Они против войны! – выкрикнул кто-то, и эти слова подхватили обе армии. Кто-то с радостью подхватил радостные крики, ища своих знакомых и друзей в этой огромной толпе, а кто-то недовольно сплюнул, но не посмел идти против воли богов. Над грудой камней, невидимые глазу человека, застыли двое: высокий бледный юноша с длинным черным хвостом волос и светлый блондинчик с короткой стрижкой. - Люди! Всегда и во всем находят выгоду! Да нафиг нам не нужна их война, да пусть хоть перебьют друг-друга! - и столько презрения в голосе и пустоты в глазах, что сразу понимаешь, что на самом деле брюнет не первое столетие свою тушку по миру носит. - Дейтрам, а ты не пожалеешь о том, что совершил? – спрашивает блондин. - Он убил Мириам, ему нет прощения! Для него это легкая смерть, а ты знаешь, как мне хотелось мучить его, как хотелось вырывать ногти из пальцев, медленно и с наслаждением ломать суставы и кости, сдирать кожу с еще живого тела! – и в ранее пустых глазах вспыхивает такая лютая ненависть, что даже бог света, переправляющий мертвые души в горнило перерождения, на секунду пугается. Но он быстро берет себя в руки, все-таки и он не первое столетие топчет землю. - Он не виноват в ее смерти, она сама выбрала свою судьбу. Да и не смог бы ты совершить с ним такое, он слишком похож на нее, - спокойно ответил блондин. - Да я… - снова вспыхнул темный бог. - Хватит братишка! Ты тоже сам выбрал свою судьбу, а теперь верни то, что тебе не принадлежит! - и в его голосе уже появляются властные нотки. Брюнет осторожно берет в руки медальон и, открывая его, достает оттуда сверкающий комок света. Какое-то время он с нежность и тоской смотрит на него, не решаясь отдать душу той, которую он так сильно любил. - Ей давно пора на перерождение! Ты хочешь, чтобы она страдала и дальше? – нетерпеливо говорит блондин, ему трудно переносить боль души, которая жаждет перерождения. Брюнет страдальчески морщится и осторожно, словно величайшее сокровище мира, передает радостно засиявший еще сильнее комок света блондину. Проводник облегченно вздыхает и, осторожно подув на душу, отправляет ее в горнило, где определится, где и кем возродиться она в будущем. - Мне пора, пока, братишка, - прощается он и мгновенно переносится из этого мира. Дейтрам еще несколько секунд смотрит на большую груду камней, ощущая, как в груди начинает разрастаться сомнение. Нет! Он прав, этот выродок не достоин жить, в то время, как она мертва. Щелчком пальцев он спешит перенестись из места, где похоронил мальчика, ее сына, боясь пожалеть о своем поступке. Рейм прав, он выбрал свою судьбу. *** В это время, в своем дворце, громил все, что попадется под руку, Марс. Он видел в зеркале, как скрылся его сын под грудой камней, но не мог ничего сделать. Чья-то светлая сила перекрыла его темную энергию, и сейчас он был бессилен. Это снова повторяется! Год, целый год ему снился один и тот же сон, она снова и снова умирала на его руках, а он, бог, не мог хоть как-то ее спасти! А теперь погибает сын, и он опять не может ему хоть как-то помочь! У него есть щит, но, сколько он продержится? Даже в зеркале видно, что камни покрыты светлыми заклинаниями, подавляющими темную энергию. Максимум час… Два часа без силы показались ему адом. Запечатанный в своем собственном дворце, он метался словно зверь в клетке. Без его разрешения никто не мог войти в его обитель, но вот запечатать силу на диаметр дворца – запросто! Каким он был самонадеянным! Думал, что сила никогда не подведет его! Но она подвела и его, и сына. И вот, наконец, вернулась сила, он сразу переместился на пустое поле и вызвал Юпитера. Юпитер появился со вспышкой света, на секунду ослепив Марса. - Помоги, там Марк! – с мольбой в голосе прошептал он. Юпитер с сочувствием взглянул на Марса и выпустил сканирующий луч. - Под этой грудой нет никого живого, - с грустью произнес верховный бог. Ему было жаль и сына, и внука, но он уже не мог ничего сделать. - Он… он должен быть живым! Он не должен умирать! – с отчаянием в голосе прокричал Марс и попытался голыми руками раскидать камни, но с шипением отскочил, рассматривая обожженные руки. – Черт, магия света! – он снова попытался отшвырнуть хоть один камень, но Юпитер оттащил его. - Не думаю, что тебе стоит видеть, то, что произошло с его телом. Лучше запомнить его таким, каким он был, - попытался успокоить бог своего сына. - Уходи, - тихо произнес бог войны. - Но сын! – попытался возразить Юпитер. - Пожалуйста, отец, дай мне побыть одному, - произнес Марс, с болью в голосе. Юпитер с сожалением отпустил сына и переместился во дворец. Пусть Марс побудет один, может ему станет хоть немного легче? Хотя, кого он обманывает. Все станет намного хуже, чем было двадцать лет назад. Как только отец телепортировался, Марс сразу как-то обмяк и опустился на колени перед грудой камней. Сначала Мириам, теперь Марк… Как жестоко с ним обходится судьба: потерять женщину, которую он любил большего всех на свете, и так же горячо любимого сына. Он так боялся этого… Все эти бесконечные тренировки, в попытке сделать сына сильным, когда хотелось просто баловать этого очаровательного мальчика, так похожего на мать. Но в этот раз они не помогли ему… Бог почувствовал, как защипало глаза… Снова… Такое же чувство у него было двадцать лет назад, когда умерла Мириам. Тогда он впервые заплакал, а теперь снова эти ненавистные слезы боли и отчаяния… Он не пытался их сдержать, он уже понял, что один раз можно и поплакать, так станет хоть немного, но легче. Боги тоже умеют плакать…