Земля не Холодное и Мертвое Место

Где-то над головой Питера мелькал свет. Оборотень заставил себя открыть глаза, но несмотря на приглушенный свет, головокружение все равно усилилось. Он вообще неважно себя чувствовал, его голова раскалывалась от боли. Какой бы аконит они не вкололи ему, он точно был очень концентрированным. Голова волка скатилась на бок, так как он был не в силах держать ее прямо. Он бесполезно напряг руки и ноги, натягивая оковы, которые приковывали его к стулу. Цепи охватывали его вокруг талии, груди и ног, но это не значило, что по ним не мог пробежать разряд электричества. Стул был металлическим, прикрученный большими болтами к полу. Питер пытался придумать план спасения уже несколько недель и, хотя его очередная попытка была лишь недавно, только сейчас его переместили на стул. Он удивился, что вообще мог двигать своими конечностями. Нет, конечно, он не все время был на стуле. Изначально он был в клетке. Им нужно было изнурить его. Изголодать, обезвожить. Только через две недели они вытащили его из решеток, десять человек держали его, пока ему вкалывали аконит и приковывали к стулу. Они били его током, резали его, пускали еще больше электричества, вкалывали аконит, стреляли в него. Но он опять был альфой, поэтому он все еще был жив, а они пока не собирались убивать его по какой-то непонятной причине. Они для чего-то хотели оставить его в живых. Они хотели его стаю, хотели, чтобы он говорил, чтобы он показал им что-то. Но ничего не получили от волка. Когда у него во рту не было кляпа, он молчал, или издавал колкие комментарии, за которые его били. Но оно того стоило, их физическая сила была слабее, чем они думали. Но они не пытались убить его, он был нужен им для чего-то, что сам Питер и не понимал, а пытку он сможет пережить. Он переживет даже смерть. Смерть никогда не сможет остановить его. Не смогла раньше, не сможет и сейчас. Он нашел кое-что поважнее, чем месть, чтобы вернутся. Кое-что поважнее самосохранения. Последнее, что он сказал Стайлзу, было чем-то незначительным. Что-то с «ты идиот» между строк. Но, опять же, разве мы не всегда жалеем о последних словах? И опять же, каким образом они были его последними словами? Питер мог выбраться из цепей, когда-нибудь он выберется отсюда и разрушит все, что будет стоять у него на пути. Питер выберется и вернется домой, сразу же созваниваясь со Стайлзом. Он улучшит свою охранную систему и начнет создавать реальную стаю, чтобы таких ситуаций больше не случалось. Он поумнеет. Он будет держать Стайлза поблизости, чтобы никогда не отпускать его. Боги, они уже налаживали отношения. Стайлз сказал ему, что им все равно придется поговорить, когда он приедет обратно в универ, потому что еще не все было улажено, и Питер точно бы доказал ему свою преданность к тому времени. Стайлз просто еще не был готов простить его, он понимал это и принимал, потому что его ошибка была слишком фатальной. Но это было ошибкой. Сейчас же Питер пропал с лица планеты. Вместо того, чтобы работать над преданностью мальчишки, Питер пропал и перестал писать ему. Все, что Стайлз мог предположить, что Питер cбежал. Но нет, мальчишка так не подумает. Он умнее. Стайлз сразу заподозрит, что что-то не так. И Питер надеялся, что Стайлз не будет вмешиваться в эту опасную ситуацию. Не будет вмешиваться, пока Питер не выберется отсюда. И тогда Питер точно докажет, что он сделает ради подростка. Питер проснулся от дребезжания джипа снаружи. Его рука потянулась к Стайлзу, которого не оказалось рядом. Оборотень не был уверен, как он не проснулся, когда Стайлз встал с кровати и покинул его на такое долгое время. Он должен был проснуться, ему нужно было проснуться. Но нет, Стайлз явно не хотел быть рядом с ним. Стайлз был настолько расстроен, что не хотел быть рядом с ним. Питеру нельзя было бежать за ним, Стайлзу нужно было время все обдумать, особенно после всего произошедшего. Делая глубокий вздох, Питер выбрался с кровати и потер лицо рукой. Только сейчас он вспомнил о своем новом приобретении. По правде говоря, его не слишком это волновало, потому что Стайлз был более важен, и Питеру нужно было позаботиться о нем. Если "быть альфой" значило отдать свою силу Стайлзу, чтобы он выздоровел, как когда-то Дерек пожертвовал своей силой ради Коры, то он был готов это сделать. Он отдаст все ради его здоровья. Питер может забрать всю его боль, отдаст все, что может, станет человеком, если это позволит ему выздороветь. Очередная ужасающая правда. Во всяком случае, он встал, вышел в гостиную, чтобы точно убедиться. На диване лежали три человека, но ни следа Стайлза. Подросток забрал все свои вещи и точно уехал. Но был ли он в порядке вести машину? Оборотень вернулся и потряс Томаса. Мальчишка резко подскочил и злостно посмотрел на Питера, но затем его взгляд сменился на запутанный. По крайней мере, он понимал, что Питер просто так не поднял бы его среди ночи, оставив Стайлза, если что-то не произошло. Томас сразу же встал и посмотрел в сторону комнаты, замечая отсутствие вещей Стайлза. - Куда он уехал? – спросил он, хватая свои ключи и надевая конверсы. - Я предполагаю, обратно в общежитие, - ответил Питер, складывая руки на груди, неловко стоя посреди комнаты, не двигаясь. - Ладно, почему ты не едешь за ним? – поднял бровь Томас. Питер замешкался, а затем отвернулся. – Ему нужно время и расстояние. Просто проследи за ним, убедись, что все хорошо. - Ладно, - ответил Томас и направился к двери. Он остановился у двери, обернувшись к Питеру, - С ним все будет хорошо. Я проверю. Просто… не будь уродом, пока нас не будет, - И вышел за дверь. Питер отчасти хотел сломать шейные позвонки мальчишке. Он направился в свою комнату, слыша, как Мизуки и Джейлен начали просыпаться за его спиной, входя в ванную комнату. Он отвратно выглядел и был полностью изможден. Он истратил всю свою энергию, постоянно вытягивая боль из Стайлза. Но когда Питер сосредоточился, он смог поменять цвет глаз, которые все еще были темно красного цвета. Он опять был альфой. Но как? Все казалось странным с отсутствием Стайлза в его жизни. После того, как Мизуки и Джейлен проснулись, обнаруживая, что Стайлз уехал, они разозлились, что волк мог пропустить его пробуждение и отъезд, после чего успокоились до рационального мышления и наконец-то покинули его квартиру. Волк остался ни с чем. Никто не ел его еду, никто не занимал свободное пространство, никто не разговаривал с Питером, потому что «даже в твоем возрасте важна социализация, а ты на пути становления отшельником. Ты видел фильмы, где старые мужики являются отшельниками? Они уже сошли с ума, ходят в одежде из кусков меха, разводят костер среди леса. Вообще-то, ты полностью подходишь под описание.» Слишком много раз Питер ловил себя на мысли, когда он усмехается чему-то в книге, или смотрит что-то по телевизору, или слышит что-то по радио, ему хочется повернутся к Стайлзу и обсудить это. Но мальчишки нет рядом. Это напрягало, и Питер внезапно понял, что означают отношения, или чувствовать их потерю. Не просто семьи, а отношений. И первые пару дней были пыткой, когда он даже не знал, жив ли Стайлз. Конечно же, Питер не принимал факт, что Стайлз может умереть в любой момент, и глубоко внутри он знал, что мальчишка жив и скорее всего был дома, и что Джон и Скотт знали обо всем, но это было не важно. Питер ходил по кругу в своей квартире, ожидая ответа от Стайлза, и когда он получил его, он наконец-то смог нормально дышать. Только вот внутри него все равно была пустота. Это то, чего он хотел, правильно? Отдаление от стаи, жизнь омеги. Только вот он был теперь альфой и не мог теперь позволить себе жизнь омеги, потому что так он будет более уязвим. Ему нужно начать собирать стаю. Но это не то, что можно обсуждать по телефону со Стайлзом. Они не должны говорить об этом, когда мальчишка был еще… Питеру нужно аккуратно наступать на тонкий лед их со Стайлзом отношений. Становясь Альфой Всей Калифорнии не лучшее начало, это уж точно. Так что он занимал себя делами, переписывался с мальчишкой, когда тот хотел этого, созванивался, когда тот звонил, но в основном он ждал. Лето будет долгим, особенно когда Питер проводил каждый день по одному и тому же распорядку. Подъем, пробежка, душ, уборка, готовка, еда, чтение, исследование, уборка, сон, подъем… Все возвращалось на круги своя. Как до Стайлза. Было отстойно, если честно. Но он справлялся. И слушал, как мальчишка рассказывает ему про Бикон Хилс по телефону. Он слушал рассказы о его отце и Скотте, с которым он опять разговаривал, но не так близко, как раньше, об остальной стае. Стайлз говорил о своем пребывании дома, о монстрах, их отсутствии, что стая справлялась с ними еще со школы. Похоже у Скотта и Дерека была налажена связь между друг другом, и Дерек подумывал о возвращении домой, уже окончательно, восстанавливая дом Хейлов, имя Хейлов, но под крылом Скотта – Стайлз произнес это с таким же уровнем сарказма, как и сам Питер. Стайлз рассказывал о своей ране, как она уверенно заживала. Он смог сделать пару заклинаний на ней сам, хотя ему все еще было больно работать с магией. Стайлз не говорил о том, о чем Питер так отчаянно хотел поговорить. Но волк не поднимал эту тему. Они не говорили о предательстве, о том, в каких отношениях они сейчас находятся. Питер мог поклясться, перед тем, как он облажался, Стайлз мог быть… все эти прикосновения не могли быть просто так, правильно? Было слишком много намеков, которые Питер игнорировал. И сейчас он скорее всего упустил свой шанс. Шанс, что Стайлз что-то к нему чувствовал… В общем, эти сопли продолжались две недели. Не то, чтобы он не чувствовал укола в сердце, но это не то, что Питер Хейл просто признает. Поэтому он занялся работой. Он начал читать книгу за книгой, пытаясь понять, что произошло и как он стал альфой. Ну, еще он увеличил время своих тренировок, пробегая дальше и дольше, толкая себя в отжиманиях, приседаниях, создавая новый режим для себя-альфы. Все чувствовалось потрясающе. Он мог чувствовать силу, бегущую по венам, как и пару лет назад. Но в этот раз она была другой. Питер не мог объяснить каким образом. Но он теперь все время был в осознании, понимал свои эмоции, отсутствовало постоянное жужжание в голове, или же у него не было странных мыслей. Вместо этого он чувствовал, что нашел свою потерянную половину себя, что все встало на свои места. Он чувствовал себя могущественным, но в то же время целым. Как будто бы внутри горел огонь. Сила альфы была более чистой. И он стал восстанавливаться намного быстрее, не тратя слишком много энергии. У него не осталось шрамов на теле, тело не казалось обожжённым и мертвым, как в прошлый раз. Он не был в коме, крича внутри своей головы. Нет, когда он получил эту силу, он не был настолько отчаянным, чтобы убивать члена своей семьи ради восстановления. Он защищал Стайлза и его честь. Он удостоверялся, что Стайлз в порядке. Он никак не мог найти книгу, в которой бы говорилось, что на самом деле произошло, но было несколько теорий, как можно было стать альфой. Они не были доказаны, кроме теории о истинном альфе, которая была больше мифом, чем правдой до появления Скотта. Все эти теории могли сработать. Он не мог найти много информации о провидцах, и не мог найти теорию, как провидец мог сделать из волка альфу. Так что он опять вернулся к исходной позиции. После того, как Питер уверено чувствовал себя в новом статусе, он начал вырубать свои границы для территории. Она была огромной, достигая границ земли своей семьи, и дальше до Лос-Анжелеса. Ладно, она была намного больше, чем граница старых земель Хейлов, но в тоже время, никто не мог запретить ему иметь такую большую территорию. Ему нужно будет создать большую стаю для такой большой территории. Что, конечно же, он и сделает после всего остального. После того, как вернётся Стайлз. Захочет ли Стайлз вступить в его стаю? Или останется со Скоттом? Это мысли для другого дня. Питер сам сходил с ума, забивая свой мозг этими тупыми «если?» вокруг подростка. Но они не совсем крутились вокруг его и образования стаи. А что, если Стайлз больше не захочет иметь с ним ничего общего? Захочет вернутся в Бикон Хилс? А что, если он откажется быть рядом с Питером, когда вернется на учебу? А что, если Стайлз полностью поменялся, и начнет воевать против оборотней? Он обнаружит, что Питер стал альфой и решит охотиться на него? И опять, а что, если Стайлз обнаружит, что Питер альфа и захочет вступить в стаю? Захочет ли он обратится ради этого? А что, если Стайлз вернется и ничего не поменяется? Слишком много мыслей. Пока он думал о Стайлзе и разбирался со своей новой силой, Питер слишком отвлёкся, чтобы не обнаружить настойчивое внимание к своей персоне. Он не был уверен когда и как, но он успел попасть под чей-то радар. Может быть, они следили за ним несколько месяцев, а он был слишком отвлечён провидцем, чтобы заметить. Провидец стабильно избавлялся от посторонних запахов, чтобы никто не мог обнаружить его, совершенный глупец. Так что возможно, что Питер упустил кого-то. Возможно, он был слишком порабощён Стайлзом, чтобы что-то заметить. Мальчишка был опасен, и из-за этого он был полностью доволен, что был одинок до этого момента. Стайлз отвлекал. Жаль, что Питеру он так нравился, он был его слабым местом. В любом случае, Питер почуял запах своих сталкеров слишком поздно. Он вышел на пробежку в лесу в отдаленную часть, которую он любил из-за огромных деревьев, закрывающих небо, где к нему возвращались его инстинкты и первобытные рефлексы, где он чувствовал сладкий запах живых существ, но так же глубокий терпкий запах земли. И воды, свежей горной воды. Лес заставлял сердце Питера трепетать, расслабляя волка внутри него. Он был дома. Проблема была в том, что он был альфой без стаи. Он не мог присоединится к Скотту, стая с двумя альфами невозможна. Он все еще хотел Стайлза без присоединения к Скотту. И да, волк хотел выждать лучший момент, чтобы поговорить с мальчишкой и начать создавать свою стаю. Так что у него была причина, по которой он откладывал этот процесс. Но ожидание не было плохой вещью. Оно предотвращало его от глупых решений. Сначала ему нужна бета, которая останется с ним надолго. Перед тем как пойдут слухи и кто-то попытается свергнуть его. Но опять же, Питер не был Дереком. Он был умнее. Так что он не спешил. Они смогли замаскировать свои запахи. Снайперы должны были прибыть на локацию за день, спрятавшись в деревьях, ожидая, пока Питер пойдет на пробежку. Может быть, каждодневная рутина и не была такой хорошей идеей. За ней было легко проследить. Питер услышал, как первый снайпер положил палец на курок, слышал, как спустил его. Он сразу же пригнулся, сменяя цвет глаз, смотря в сторону опасности, когда первый выстрел прошел мимо. Потом Питер сорвался в сторону звука, ожидая еще один спуск курка, пытаясь выяснить тип оружия по звуку выстрела, как быстро оно выстреливает, как быстро стрелку нужно перезарядить его. Но потом прозвучал второй выстрел. У Питера не было времени, чтобы уклонится, не ожидая, что есть еще и второй человек, потому что охотники обычно не были такими организованными. Пуля вошла в его лопатку, застревая в мышцах, прокручиваясь внутри и разрываясь на мелкие кусочки. А потом Питер начал терять сознание из-за аконита, быстро просачивающегося в его кровь, подгоняемый адреналином. Питер даже не помнил, как упал на землю, потому что его нервная система просто отказалась работать в тот момент. Охотники тихо вышли из своих прикрытий, что было невозможно, и приблизились к Питеру с масками на лицах, с горящими от триумфа глазами. Он зарычал, ну, или попытался. - Что за ужасный оборотень. Не понимаешь концепта стаи, дружок? – спросил один из них перед тем, как Питер полностью отключился. Питер проснулся в клетке с головокружением и усталостью от аконита, который все еще был в его крови. Пол был покрыт ржавым холодным металлом, решетка вокруг него тоже была покрыта ржавчиной, но обкручена колючей проволокой, по которой мог бежать ток. Он не жужжал, что означало сейчас ток не был включен, но Питер не сомневался, если он попробует что-то сделать с клеткой, тогда он автоматически включится, посылая электричество по всей клетке. Комната была темной с парочкой подвесных ламп. Запах плесени, ржавчины и засохшей крови был таким сильным, что он практически мог чувствовать его на языке. Это было отвратительно, и Питер был немного впечатлен самим собой, что его первым желанием было почистить комнату, вместо того, чтобы выбраться из нее. Расстояние между низом и верхом клетки было слишком небольшим, чтобы встать. Волк предположил, что ему придется много корячиться, чего они, возможно, и хотели. Он все равно попытался вытянутся, протягивая руки наверх и за спину, выпрямляя позвоночник насколько это было возможно. Это чувствовалось приятно, но внутри него все равно была какая-то боль, место которой он никак не мог выяснить. Скорее всего, у него и не получится, пока аконит не выйдет из системы. И только потом Питер сосредоточился, чтобы обследовать периметр здания, или, скорее, сосредоточился на каждом из своих чувств. Как бы не был хорош его нос, в данном месте он ничего не мог учуять, кроме ржавчины и плесени. Его глаза, ну конечно, он не мог видеть сквозь стены, а в самой комнате не было ничего кроме клетки, но сама комната была небольшой. Не было никаких вибраций между полом и металлической клеткой. Прекрасно, это будет прекрасно. Его слух, по крайней мере, пригодился, пока он мог оттеснить головную боль на второй план. Питер закрыл глаза и сосредоточился. Он услышал, по крайней мере, девять сердцебиений внутри здания, может быть больше снаружи. Здание было большим, скорее всего, это было старое заброшенное офисное здание. Может быть и склад. Люди разговаривали, но слишком тихо. Много стен с хорошей звукоизоляцией. Люди были вооружены, но это и так знал, но он слышал, как они что-то делали с оружием. Если он и сможет выбраться, он сможет убежать. Но вся часть с клеткой была проблемой. Питер еще раз просканировал ее, пытаясь найти недостатки. Решетку можно было легко сломать, если бы она не была обкручена наэлектризованным проводом. Он все равно мог попробовать. Но опять же, охотники не приходили проверить его, потому что он не мог прикоснутся к решеткам. Они не думали, что он уже проснулся или же что он не схватится за железо и попытается выбраться? Питер закатил глаза и посмотрел на стены, ползая по полу, чтобы рассмотреть, что он мог. К клетке точно были прикреплены провода. Некоторые из них уходили в вентиляционное отверстие, некоторые – в пол. Две разные системы. И, скорее всего, их мониторили. Хотя, когда Питер осмотрел комнату на наличие камеры, он ничего не нашел. Дилетанты. Ухмыляясь даже такой небольшой удаче, оборотень наконец-то дотянулся ногой и дотронулся до решетки. Слава богам резиновым подошвам. Там точно было электричество, и Питер сжался в ожидание шока, балансируя лишь на пятках. Если бы он упал, все было бы намного хуже. Клетка завибрировала. И сразу послышались шаги. Охотники ворвались в комнату через пару секунд, на их нижних частях лица были надеты маски, но один из них точно усмехался. Этот охотник с темной вычурной прической держал сирену. Другой, пониже со светлыми растрепанными коричневыми волосами держал металлическую дубинку с резиновой ручкой, странно напоминающий электрическую дубинку Арджентов, только без тока. Питер усмехнулся и наклонил голову. - Что, за мной наблюдают тинейджеры? – спросил Питер скучающим голосом. Помпадур нажал на сирену, и Питер зарычал, хватаясь за уши. Черт, это было громко. И головная боль от аконита не помогала. И только что он показал свою слабость. Прекрасно, - Заткнись, - произнес охотник. - Если ты думаешь, что я послушаюсь, вы выбрали не того волка, - произнес Питер, потирая виски. Брюнет подошел и стал бить металлической дубинкой по решеткам, тряся всю клетку и посылая по ней ток. Ржавчина начала падать с крыши клетки на рубашку Питера, голову и ноги. Волк поднял губы в отвращении, и сделал пару мелких шагов к мальчишке. - Если чувствуешь себя слишком храбрым, ты засунешь это сюда. Давай, покажи какой ты храбрый, - усмехнулся он, призывая охотника когтем. И опять, тот нажал на сирену, но Питер не среагировал так резко как в прошлый раз. Она звучала более приглушенно. Вместо этого, он повернулся к Помпадуру. – Ты и правда пришел сюда, чтобы оглушить меня или с какой-то определенной целью? Вам действительно не хватает тактики в пытках. - Мы только начинаем, - произнес Волосатик, а Помпадур просто уставился на него. - Ничего не говори ему. - О да, - ответил с ухмылкой Питер, - Ничего не говори мне. Похоже, вы не совсем уверены в сохранности этой клетки, раз волнуетесь, что я узнаю о вашей технике пыток. Боитесь, что убегу? - Ага, удачи, у нас… Помпадур резко ударил своего собрата по голове, и мальчишка пониже вскрикнул «Ау», глядя на Помпадура, как будто бы тот украл его кота. – За что? - Чтобы ты заткнулся. Питер наблюдал за этой сценой с поднятыми бровями. Реально? Это его похитители? Может быть Помпадура и стоит остерегаться, но если Волосатик будет один, у мальчишки не было даже шанса. Оборотень глубоко вздохнул, смотря в никуда, - Серьёзно, и что же такой одинокий бедный оборотень как я будет делать? – произнес он сахарным голосом. Помпадур повернулся к нему, - Ты альфа, - произнес он, - Ты альфа без стаи, мы никого не ожидаем за тобой. Ты ничего не сможешь сделать. Питер никак не смог остановить расползающуюся ухмылку, - Ну конечно. Эта клетка выглядит очень устойчивой. Без сомнений, из нее невозможно выбраться. Так что вам нет смысла скрывать ваши планы. Как только Волосатик открыл рот, Помпадур прошипел, - Джеймс! – мальчишка закрыл рот, перед тем как Помпадур продолжил, - Тебе стоит попробовать что-то получше, волк. И у Питера уже было имя. Серьезно, ему даже не нужно будет стараться. Так что он невинно смотрел на своих похитителей, подняв брови, положив руку на грудь, как будто говоря «Мне? Что-то пробовать?» Совершенно неслыханно. Питер бы никогда не манипулировал бы никем, чтобы выбраться из ситуации, никогда бы не дурил бы своих похитителей. Они всегда были слишком умны для него, - Я даже не мечтаю, чтобы что-то предпринять, - пообещал Питер, - Просто констатирую факты. Помпадур потянулся и дернул Джеймса за воротник, двигаясь на выход. Они вернутся, и скорее всего Джеймс будет один. Питеру все равно нечего было делать, кроме как планировать и ждать подходящего момента. Предполагая, что этот момент придет. Но у него был тот, к кому ему нужно было вернутся, и он не собирается упускать свой шанс. Он выберется, чтобы увидеть Стайлза. Он должен. Они держали его в клетке две недели. Питер даже не старался бороться, потому что в этом пока не было смысла. Они не особо навещали его, так что у него даже не было возможности дурить их. Обычно, они приносили ему скудную еду и воду раз в день, и обычно это делал Помпадур. Но Помпадур был слишком умен, чтобы разговаривать с ним, и как только Питер открывал рот, он включал сирену. Это, как минимум, раздражало. Иногда, девчонка приносила ему еду. Она была моложе шестнадцати. И уже охотница. Боги, они промывали мозги с самого детства. В первый раз, когда она принесла еду, она уставилась на Питера, как будто бы он воплощение самого дьявола. Она во все свои голубые глаза смотрела на него, ее лицо побелело. Она была симпатичной, небольшой блондинкой с короткой стрижкой, в стандартной для охотников обтягивающей черной одежде, в военных ботинках. Она попыталась войти в комнату с прямой спиной, но ее руки явно тряслись. От нее шел тот вкусный запах страха, хотя его пытались заглушить каким-то парфюмом. Питер склонил голову в легком замешательстве и изумлении. Отсутствие еды, сжатое пространство начали давить на него, но это не значило, что когда кто-то входил в комнату, он не был полностью бдителен, или что он не будет донимать их. Если они не хотели никакой информации от него, зачем держать его? Что они хотели, чтобы он сделал? Они не особо мучили его, или разговаривали с ним, так что он нужен был им ради его физических особенностей. Это больше всего его и нервировало. Может быть эта девчонка проверяла его на что-то. Или может быть они хотели от него информацию, которую Питер мог бы раскрыть ребенку. Они ошибались. - Ох, сегодня без Помпадура? – начал Питер, но девчонка промолчала, просто смотря на него, как она думала, своим стальным взглядом. – Я не кусаюсь, - волк сузил глаза, растягивая губы, чтобы показать длинные острые клыки. Но они так же быстро и исчезли, - Ну, по крайней мере не через решетку, она совсем отвратная. Девчонка открыла на секунду рот, но резко закрыла его так сильно, что щелкнула зубами. Потом она взяла крюк с пояса и нацепила на него мясо, протянув его к клетке. Умная девочка. - Неужели я так сильно тебя пугаю? – спросил он ее, протягивая руку, аккуратно снимая с него мясо. Очевидно, охотникам даже не приходило в голову, что оборотни питались не только мясом. Питер сейчас бы убил ради овощей. - Я не боюсь тебя, - резко ответила она, но тут даже не нужно было быть оборотнем, чтобы понять, что это ложь. Питер усмехнулся, - Ты же знаешь о моем улучшенном слухе? Почему-то она еще больше побелела, и потрясла головой, отводя крюк, - Мне не обязательно кормить тебя, знаешь ли. Тихо мыча, Питер подумал над этим, и покачал головой, - Не думаю, что это хорошо закончится для тебя. Очевидно, я нужен для чего-то, нельзя, чтобы я умер от голода, не правда ли? – она не ответила ему, просто посмотрела в сторону, и Питер знал, что он прав. – Как тебя зовут? – и опять, она не ответила, просто уставилась в пол. – Неужели будет какой-то вред от того, что я узнаю твое имя? Джеймс уже сказал свое. Через какое-то время она наконец-то произнесла, - Александра Сильвер. - Сильвер, не так ли? – спросил он с поднятой бровью, - Одна из самый больших семей охотников в Соединенных Штатах. После Арджентов и Серебросов. - А ты последний выживший член Хейлов. Вас практически всех убрали. - По крайней мере, ты знаешь какую-то информацию, но опять таки, не удивительно, потому что вы все живете по принципам Сунь-Цзы, - упомянул Питер, не скрывая закатывание глаз. – И каким же образом я являюсь частью вашего плана? Дай мне что-то, о чем можно поразмышлять, пока я гнию здесь. - Мне нельзя говорить тебе, - девочка, Александра, внезапно произнесла, - Перестань разговаривать, пожалуйста. - Ну, раз ты сказала «пожалуйста», - еще раз закатил глаза Питер, и впился в мясо, - Но опять же, я же животное, не так ли? Будет ли лучше, если бы я рычал и тряс решетку? Может быть, побрызгал бы немного пеной изо рта? Я могу быть монстром, которого ты так отчаянно хочешь увидеть во мне. Она нахмурилась, - Мне не нужно, чтобы ты так себя вел. Ты оборотень, фрик, я уже знаю, что ты монстр, - ее руки на дубинке напряглись, очевидно, она пыталась вразумить это себе. - Я твой первый волк? Невероятно, как по человечески я выгляжу, не правда? Я могу помигать глазами, если так будет лучше, могу опять показать клыки. Ты пахнешь страхом. В ее глазах опять была попытка убедить себя в обратном, затем она ударила по решетке, посылая эклектический разряд по клетке и создавая громкий звук. Питер никак не отреагировал, чем, скорее всего, еще больше напугал ее. Она быстро отошла к двери. Когда волк перед ней никак не среагировал, просто продолжил сидеть, она просто уставилась на него, в первый раз пристально приглядываясь к нему, и может быть, Питер немного позировал для этого, сдвигая плечи в бок, наклоняя голову. Он потянулся и схватился за решетку, и как только ток начал бить его, он не отпустил, и продолжил смотреть на нее, сильнее напрягая руки. Его достаточно били током, так что это уже не было чем-то особым. Но ему нужно было доказать кое-что. Девочка сильно сглотнула, смотря за ним и его силой, электричество щелкало как в грозу, и ее страх только увеличился. Но в нем было что-то новое. Был интерес. И это именно этого Питер хотел добиться. Александра резко развернулась на пятках и вышла из комнаты, даже не закрывая за собой дверь. Питер в первый раз смог увидеть что-то за пределами комнаты. Это точно был склад. Отлично, значит будет легче выбраться. Он убрал руки с решетки, сжимая руки в кулаки, пытаясь не поддаваться обжигающему чувству внутри. Он был альфой, он был сильнее какого-то тока. На следующий день его вытащили из клетки и посадили на стул, опытно закручивая в цепи. Первую неделю никто не кормил его. Никто не разговаривал с ним, похоже, он переступил свои границы. Но Помпадур пришел и с удовольствием начал пытку. Он провел ножом по коже Питера, оставляя длинные порезы на руках и торсе. Мальчишка вкалывал в него аконит, стрелял ему в спину, пускал ток по цепям. Мальчишка делал все, что почти убило бы оборотня. Питер был истощен к концу недели, и несмотря на попытки выбраться из цепей, он был слишком слаб. К счастью, вторая неделя была передышкой. Александра пришла покормить его, на самом деле кормила его с руки, и все это время отчаянно тряслась, как будто бы он мог бы дотянутся до нее в любой момент, и он мог. Она давала ему воду в небольших количествах, ухаживала за его ранами. В первые пару дней он был слишком слаб чтобы разговаривать. Но неделя продолжилась, и он мог ухмыляться, смотря на нее, пока она стирала аконит с его огнестрельной раны, свет мигал над их головами. Не могли бы они потратить часть их бюджета для пыток на нормальные лампочки? - Ты знаешь, ты не особо помогаешь. Постоянная тряска делает все только хуже, - произнес он. - Заткнись, - ответила она, специально нажимая на рану. - Ауч, это не очень приятно, - сухо сказал он. Девчонка быстро встала, обошла Питера и наклонилась на уровень его глаз, - Если ты не перестанешь разговаривать, я сама пущу по тебе ток. - Ну, мне бы хотелось посмотреть на это. Они уже позволили тебе проводить пытку? Или они все еще думают, что ты слишком маленькая для этого? Очевидно, ты пока что еще делаешь всю грязную работу. Может быть они просто недолюбливают тебя. Она резко ударила Питера по лицу, после чего отпрыгнула назад, как будто бы она сделала, чего не должна была, потом она посмотрела на свои руки, - Я… Я… - Тренируешься, чтобы быть следующим лидером? Тогда у тебя не слишком хорошо получается. Чего ты ожидала? Ты ничего не добьешься с таким слабым ударом. Не говоря уже о заботах о ранах и кормежке, такое поведение точно не подойдет для лидера. - Я не буду лидером, - прошипела Александра, смотря на его, - Почему, черт возьми, они бы выбрали меня лидером? Особенно вместо Мейсона? – затем она поняла, что Питер не знает ни о чем, и затем она поняла, что сказал имя и закрыла рот рукой. - Мейсон? Мальчишка, который мучает меня, я предполагаю? Александра уставилась на него в подтверждении, после чего кинула полотенце, которым вытирала его, в ведро и повернулась. Она начала собирать мелкие вещи, но Питер еще не закончил. - Значит, в твоей семье не матриархат? Когда же охотники поменяли правила? - Матриархат? – фыркнула Александра, качая головой, - Девочки никогда не были лидерами в моей семье. - Как по-американски, - закатил глаза Питер, - Если бы ты была Арджентом, была бы следующей в очереди, я уверен. - Ну, я не Арджент, - скривилась девочка, поворачиваясь к Питеру. Она сомневалась на какой-то момент, но любопытство взяло вверх, - Они правда дают женщинам править? - Ох, дорогая, я знаю их следующего лидера. И ей бы не понравилось, что творит твоя семья, я могу тебя в этом заверить, - он медленно усмехнулся, и Александра неловко переступила с ноги на ногу, - Семья Арджентов больше Сильверов, не так ли? Мне не хотелось бы, чтобы разгорелась война. - Поговаривают, что Ардженты сошлись с оборотнями, - сморщила нос Александра, как будто бы это самое ужасное, что она могла услышать. – Мне все равно на войну. Мы победим их. Мейсон совершенно беспощадный и никогда бы не подумал объединяться с волками, не важно, как сладко бы они пели ли нам песни или как хорошо бы они не выглядели бы. Похоже, Ардженты не против даже замутить с одним, - высунула язык девчонка. - Значит, ты не видела много симпатичных волков. Ты бы видела мои фотографии, где я малыш. И опять, Александра начала топтаться, - Ты первый оборотень, которого я видела. - Тогда, я надеюсь, что изменил твое мнение о них. Я просто прекрасен. Она опять попыталась приструнить его взглядом, но быстро отвернулась. Ну она хотя бы не собиралась врать ему в лицо, мило. – Мейсон скоро вернется. - Ты знаешь, когда я освобожусь, - прервал ее Питер, наклоняя голову (а может она сама упала), - Может быть, я не убью тебя, но перевоплощу. Тебе нужна будет стая, в конце концов. - Я сразу же убью себя, как и любой другой охотник, - прорычала она ему, но застыла, когда увидела ухмылку Питера, когда он посмотрел на нее из-под ресниц, выглядя как можно более невинно. Она соврала. Питер знал об этом, и она знала об этом. Она быстро опустила взгляд на землю, чтобы избежать его глаз, избежать правды, что была заинтригована. - Я очень сомневаюсь, дорогая, - пообещал ей Питер. К третьей неделе Питер думал, что сойдет с ума. Он был в ловушке, все, что он мог делать, это думать и терпеть боль, по сути, делать все то, как когда он был в коме. Не возможно было не упасть в бездну бессвязных мыслей. Внутри него была постоянная боль, его мышцы кричали от попыток восстановится, но постоянно разрывались, потому что он не мог двигаться, скованный в одном положении слишком долго. Он не был уверен, была ли боль от ран, которые не заживали, электричества, которое они все еще пускали по цепям или от аконита в его крови. Опять в своей жизни он горел, но теперь изнутри. Он знал, что ему нужно спасаться, бежать, причем срочно, но каждый раз, когда он дергал цепи, его кожу обжигало, и он не мог приложить больше сил. Питер был по правде в ловушке. Он упустил свой шанс выбраться, когда он был в клетке. Какого черта он так долго ждал? Почему он не пробовал раньше? Зачем он был им нужен? Он уронил вперед голову, не способный держать ее прямо. Опять, он попытался натянуть цепи на кистях, попытался двинуть ногами, чтобы выдернуть болты из пола, но ничего не сдвинулось. Ну, похоже эти охотники были более продвинутыми, нежели Ардженты или остальные охотники, на которых он натыкался. Но без других оборотней в округе, они должны были учиться на других стаях в стране, значит они были кочевниками. Пять недель на одном месте слишком долгий период. То, что они делали с ним, должно подходить к концу. Как только Питер начал дремать, у него в голове появилась размытая картинка. Волк никогда не видел сны, по крайней мере уже долгое время. Он спал в темноте, обычно он закрывал глаза, а потом просыпался на утро следующего дня, как будто бы и не прошло восемь часов сна. Но здесь, в этой тюрьме, он видел какие-то картинки, у него никогда не получалось нормально поспать. Это было больше похоже на эмоции, чем на изображения, более размытые в цвете с непонятными линиями. Но волк смаковал даже это, зная где-то глубоко внутри что это были за изображения. Это было тепло, это был дом. Глаза Питера внезапно раскрылись с новой решимостью. Внутри его груди всплыла нужда найти все возможное, чтобы выбраться. Да, это было для него самого, да, это было ради выживания, и может быть ему было интересно, почему его вообще взяли в заложники, но сейчас это было неважно. Он игнорировал главную причину, почему ему нужно было выбраться, он просто использовал какие-то отмазки, чтобы выживать, справляться с болью, вместо того, чтобы убежать. Если они знали рутину Питера, они могли знать что-то и о его жизни, а значит они могли знать о Стайлзе. И когда Стайлз вернется к учебе, через месяц с лишним, они могут забрать и его. Они заберут Стайлза. Питер был альфой, непобежденным. Питер был альфой, и ему нужно было доказать свою силу. Питеру нужно доказать, что он самый могущественный альфа когда-либо живущий. И может Стайлз будет ненавидеть его за это, но это сохранит ему жизнь, и это будет единственным, что поможет ему выбраться отсюда. Питер был альфой и ему нужно было защитить свою пару. Его мозг начал работать. Скорее всего, сегодня его не будут кормить. И Мейсон придет через пару часов, чтобы возобновить пытку, что давало Питеру время на самом деле подумать обо всей ситуации. Он был крепко связан, но электричество включалось только когда кто-то был рядом с ним, не как в клетке. У него было больше силы, раз он был альфой (прим. пер. Боги, Питер, мы поняли, что ты альфа, перестань говорить об этом каждую секунду лол), даже не смотря на голод и обезвоживание, даже если он был раненым и обгоревшим, Питер был сильнее этого. Питер был сильнее. Боль была ничем. Он жил с ней раньше, он справится с ней и сейчас. Все, на чем он мог сконцентрироваться, был Стайлз. Со всей своей силой, даже если он сломает кости, он дернул цепи, стул, ничто не могло остановить его от побега, чтобы вернутся к Сталзу. Ему нужно вернуться к Стайлзу. Стайлз, Стайлз. Стайлз. Все его бегущие мысли, вся его неспособность мыслить разумно, все внезапно соединилось одну и единственную вещь, заполоняя его рассудок полностью, заполоняя Стайлзом. Питер дергался, толкался, пихался, кидая свое тело из стороны в сторону, потому что в этот день он выберется. Это был день его побега, и он вырежет всю чертову семью Сильверов, если ему будет нужно, и скорее всего он это и сделает, хотя это будет и не нужно. Начиная с Мейсона. Питер начал свой побег. - Ты и правда думаешь, что ты какой-то особенный, Хейл? - Спросил Мейсон, после чего проводя наэлектризованной дубинкой по его щеке. Питер зарычал, игнорируя новую зарождающуюся боль в щеке. Он все еще сидел на стуле, цепи сдерживали его. Вот только два сломанные конца были в его руках, спрятанные, чтобы человек не заподозрил, что он смог выбраться. Таков был его план. Сначала убить Помпадура. Если Александра и Джеймс были такими же, как и остальная семья, он даже не будет задумываться на их счет. И опять, Мейсон потянулся к нему, ухмыляясь, - Что, альфа? Мы наконец-то сломали тебя? Наконец-то у тебя закончились слова? Я сломал пару зубов? Они отрастут, не волнуйся. Они просто… И этот был подходящий момент. Питер сбросил цепи с рук, после чего порываясь вперед на стуле и вырывая его из пола, накидываясь на Мейсона и хватая его за горло. Как и предполагалось, человек закричал, не ожидавший атаки. Звуконепроницаемость тут хорошо помогла, не правда ли? Никто не мог услышать его. Бедный Мейсон. Очевидно, он не был настолько храбрым, когда оборотень был на свободе. Питер усмехнулся, наклоняя голову вбок, когда он начал медленно поднимать мальчишку за горло. Глаза Мейсона наполнились пронзительным страхом, он брыкался ногами, а руками схватил кисть Питера. После всего, что Мейсон сделал с ним, подросток хватал его за руку, как будто бы мог остановить его. Поразительно. - Ты знаешь, - ответил Питер, принимая напущенный раздумывающий вид, - Я всегда поражался, как долго человек сможет продержатся без еды и воды, как долго он будет умирать, и как все будет происходить. У меня есть на это терпение. Может быть… я запру тебя в клетке как зверушку. Или может быть обращу тебя и буду смотреть, выживешь ты или умрешь. Должно быть интересно. Никогда не видел, как кто-то умирал от укуса на моих глазах. Как только он упомянул укус, Мейсон начал дергаться сильнее, идея становления оборотнем была для него ужасней, нежели умереть, и у Питера это вызвало еще больше отвращения. Быть оборотнем было честью, и Питер никогда бы не подарил такой подарок кому-то ниже себя. Мейсон не был достоин этого. Но было смешно наблюдать за ним. Смотреть, как мальчишка боролся с идеей стать таким же монстром, как и сам Питер. Хотел бы мужчина посмотреть, как тот будет ненавидеть себя. Все охотники были одинаковыми. - Вы экспериментировали надо мной, не так ли? – сузил глаза Питер, - Это единственное логичное объяснение. Человек просто зашипел и вытащил кинжал. Но в момент, как Питер увидел это движение, он среагировал, ударяя Мейсона о стену, выше поднимая его. И как только Мейсон дотянулся и порезал руку Питера ножом, мужчина сжал пальцы и сломал ему шею, отпуская тело, позволяя ему упасть кучей на пол. Но Мейсон не был мертв. Нет, Питер не хотел, чтобы он умер. Но он будет парализован от шеи и ниже, и у него будет несколько осложнений. Мальчишка может быть и умрет от ран, в конце концов, но это займет много времени. Волк ухмыльнулся и пробежал глазами по телу перед ним, наблюдая, как текут слезы из глаз Мейсона. - Ты знаешь, - начал Питер, присаживаясь, - Если бы ты был оборотнем, ты бы исцелился. Конечно же, Мейсон не ответил. Но что-то было… не так. Внезапно зрение Питера начало размываться и становится черным. Он почувствовал, как его начало мутить, но не так, как от голода. Слишком по химически. Волк зарычал, хватая нож, которым его порезали, и обнюхивая его. Аконит. Смертельный. Питер умрет здесь, потому что не достаточно быстро уклонился от лезвия. Питер умрет, даже не поцеловав Стайлза. Темнота была какой-то странной, размытой и полутемной. Яркий свет мелькал за его веками. Он очень старался открыть глаза. Но он просто не мог. На момент Питер подумал, что это смерть. Постоянно пытаясь открыть глаза, но без успеха. Может быть, потому что Она знала, что он постоянно возвращался. Неужели он был мертв? Прямо сейчас? Но это было глупо. Он бы не смог думать разумно. Смерть означала, что он не мог быть разумным. Он не мог быть запертым в своем сознании. Он не был в коме. Раньше все было по другому. Если он был мертвым, он должен быть мертвым. Он бы не мог думать. Пока он не почувствовал, как что-то вытягивается из него. Не энергия, не боль. Но что-то, может быть что-то плохое. Яд от укуса змеи. Может быть он был не совсем мертвым, может быть его жизнь утекала постепенно. Это был конец, умирающий альфа как в каком-то глупом романе, рядом с парализованным телом его врага. Что за смерть для Питера Хейла. У него не было запасного плана. Ничего. - Питер. Ничего. - Питер? Просто странная размытая полу-темнота. - Питер, прошу, Боги, открой глаза, не заставляй меня ударять тебя. Это не было ничем. Голос, понял Питер, был не в его голове. Это не было никаким заблуждением, которое он придумал, чтобы успокоить себя, потому что он был отравлен аконитом. Нет, голос был снаружи, определенно доходил до его ушей, несмотря на слабость. Не важно как далеко он был. И Питер внезапно схватился за этот голос и пытался пробиться на поверхность до него, через темноту, через точки, через все, чтобы добраться до него. Он толкался вперед, пытаясь понять, кто его звал, и кому он был нужен. - Давай, давай. Медленно, как будто бы прошла вся жизнь, Питер поднял веки, его глаза уставились на мигающий свет, размытые линии становились более четкими. Стайлз с этими испуганными, наполненными слезами огромными глазами. Длинными ресницами. Этими губами, сжатыми в беспокойстве, которые стали красными, потому что он постоянно кусал их. Эти волосы. Стайлз. Человек, который смог захватить часть Питера и не отпускал. Человек, которому Питер поражался. Красивый, прекрасный, неземной Стайлз. Как он очутился здесь? Может Питер и правда умирал. Это была его последняя мысль. - Стайлз, - смог произнести волк хриплым голосом, как будто бы он проглотил песок, медленно поднимаясь на локтях, - Как… Без промедления, подросток забрался к нему на колени, охватывая своими ногами бедра мужчины. И Питер замер в полном замешательстве, но может он просто не мог еще двигаться. По крайней мере, он никак не реагировал, пока Стайлз не наклонился, хватая руками щеки мужчины в отчаянии, ужасе, любви, дергая голову оборотня наверх. Их губы соединились. На короткий момент их губы соединились, но никто не сдвинулся. Стайлз крепко закрыл глаза, слезы потекли по его щекам, застывая на его ресницах, он прижался губами к Питеру, как будто бы это последнее, что он сможет сделать. Или первое. Питер почувствовал, как что-то расцветает в его груди, его сердце начинает быстро биться, соединяясь ритмом с сердцем подростка на его коленях. Что еще мог сделать Питер, кроме как поцеловать в ответ? Как он мог хотеть чего-то еще? Его глаза опять закрылись, он мягко прижал губы к губам мальчишки, пока Стайлз отчаянно искал руками, как бы удержать рядом с собой Питера, как бы не отпускать его, боясь, что волк отстранится, пока мужчина не прижался к нему теснее. Все тело Стайлза расслабилось в момент, когда Питер наклонил голову и раскрыл губы. Глубоко вдыхая аромат Стайлз, их смешанные запахи, Питер чувствовал, как боль внутри уходит. Он вздохнул так глубоко, как мог, пока поднимал руки, чтобы опустить их на голову подростка, и совсем не возражал, когда Стайлз всхлипнул, еще сильнее прижимаясь к нему. Поцелуи Стайлза вдохнули в него жизнь. Поцелуи Стайлза означали, что Питер в безопасности, давали ему чувство безопасности. Поцелуи Стайлза были теплыми, облегчающими боль и немного чудодейственными. Поцелуи Стайлза были… как его первый вздох после комы.