Ответом послужил тихий шепот начинающегося дождя.
***
Драка закончилась меньше четверти часа назад. Студенты академии быстро начали проигрывать, а некоторые и вовсе сбежали. Дождь всё усиливался. Росло также и волнение Гамильтона. Он прочёсывал окрестности рядом с полем, расспрашивая студентов о Джоне. Никто его не видел. Вид Алекса был ужасен: порванная в некоторых местах футболка, успевшая промокнуть насквозь, волосы, рассыпанные по плечам уродливыми сосульками, засохшие и смазанные струйки тёмно-красной крови из носа, синяки под глазами и на руках, ободранные костяшки, успевшие опухнуть за это долгое время. Дождь лил, как из ведра, заставляя Александра иногда вздрагивать от холода. — Mon ami, хватит стоять под дождём — простынешь, — накинув куртку на спину Гамильтона, взволнованно сказал Жильбер, явно не одобряя подобное занятие своего лучшего друга. — Лаф, ты не видел Джона? Я не могу его найти, а телефон он специально не брал с собой, — лишь спросил его Алекс. — Non. Гамильтон никак не ответил. Он волновался за Джона. В груди было какое-то странное и противное ощущение беспокойства. Что-то явно было не так. Обычно, Джон наоборот, находился рядом с Алексом. Можно даже сказать, что ни на шаг от него не отходил. Никогда. — Эх, и в правду пора обратно уже.***
Алекс сидел за столом, конспектируя важный материал из огромного тома. Ведь лекции никто не отменял, да и желание добиться высот у него было огромно. Жильбер ушёл на тренировки, хоть и получил несколько синяков на недавней драке. Гамильтон же остался один. Чувство беспокойства до сих пор преследовало юношу, ведь Лоуренс до сих пор не появился и никто не знал, что с ним. Он пытался не обращать на это внимания, но сделать подобное явно не получалось. А погода словно назло всё ухудшалась и ухудшалась. Тучи застилали небо, будто покрывая его тёмной коркой. А время всё летело… Дверь открылась. В комнату вошел Лафайет. По нему сразу было видно, что за сегодня он растратил весь свой запас энергии, но на лице красовалась улыбка. Как приятно, что хоть у кого-то сегодня хорошее настроение. На руках, полностью покрытых татуировками, виднелись синяки. Их сложно было заметить, но, если приглядеться, то вполне возможно. Пройдя в комнату, он рухнул на кровать, пробормотав что-то на французском. — Алекс, ты выглядишь inquiet… — сказал он. Картина была весьма забавная: Жильбер лежал лицом так, что оно было вплотную прижато к мягкой подушке. При этом он ещё умудрялся отчётливо говорить. — Лоуренс так и не вернулся. Я волнуюсь за него. — ответил Гамильтон, всё так же продолжая писать. — Mon cher ami, ты должен отдохнуть. Ты перетрудился и у тебя едет крыша от вечного напряжения, — говорил Жильбер, всё так же уткнувшись в подушку — Успокойся. — Не могу. Уроки никто не отменял. Джордж будет явно не доволен тем, что я ничего не сделал да ещё и подрался… Лаф повернул голову на своего собеседника. Лицо Жильбера вмиг порозовело. Лёгкая влюблённая улыбка. Полуприкрытые глаза в его обычной манере. — Ох, Жорж… Он увидел меня до тренировок сегодня… Отругал из-за синяков. — А ты всё не признаешься ему. Эх ты! — Эта мысль давно в моей голове, mon ami, — Лафайет встал с кровати и взял зонт — Я прогуляюсь, пожалуй. — В тебе ещё есть силы? — удивлённо спросил Гамильтон, повернувшись к своему другу. — Я не надолго. Всего лишь до парка и назад. Как раз отдохну. — Хорошо. И это… если вдруг ты встретишь Джона, то можешь написать мне? У меня плохое предчувствие… Лафайет ничего не ответил, а только кивнул в знак согласия. — Спасибо, — Александр вновь вернулся к своей работе, хоть и его мысли были со-овсем о другом. Жильбер вышел из комнаты, вновь оставив своего друга наедине со своими мыслями и конспектами. Тишина нашептывала Гамильтону про Лоуренса, заставляя мысли наполняться тревогой и… страхом? Нет, да не может быть такого, чтобы с Джоном что-то случилось. Но плохие мысли не давали покоя бедному Александру. Он был растерян. И эта растерянность отвлекала его от такой важной работы.***
Гамильтон сидел за столом, быстро переписывая себе в конспект самое важное из огромного тома. Именно в этот момент, когда Гам был максимально сконцентрирован, в комнату вбежала одна из его лучших подруг — Элайза Скайлер. Девушка была в странном состоянии смятения. В её глазах читалась паника и грусть. Этот взгляд будто бы пронзил Александра. Этот взгляд подтвердил чувство его тревоги. Он понял это на подсознательном уровне: с его Джоном что-то произошло. И это что-то было настолько пугающим, что по спине юноши пронёсся холодок. — Александр, мне только что позвонили из госпиталя. Наши номера комнат снова перепутали… — Девушка смотрела прямо в глаза взволнованного Алекса — Лоуренс, — молчание повисло на несколько секунд — он при смерти. Джон сейчас в реанимации. Состояние только ухудшается… -девушка замолчала. Взгляд медленно перешел на глаза Гамильтона — Мне очень жаль… — Александр, ты в порядке? Ватные ноги, едва державшие тело. Дрожащие колени. Тонкие пальцы с незажившими ранами тряслись. Девушке показалось, что в его глазах появляются слезинки. Туманный и шокированный взгляд, опущенный вниз, к полу. Спутанные темные волосы, рассыпавшиеся по плечам и по грустному лицу. Алекс схватился обеими руками за голову. Это действие лишь добавило Элайзе тревоги. Гамильтон отвернулся. Его взгляд упал на кровать своего любимого. Скайлер, в попытках успокоить Александра и понизить степень напряжения, обняла юношу со спины. Никакой реакции не последовало. Лишь сбитое дыхание Гамильтона… — Я должен быть рядом с ним! Прямо сейчас! — прошептал он, протирая глаза руками. Александр выбрался из объятий своей подруги и сразу же подбежал к шкафу. Взяв дождевик, он вылетел из комнаты, оставив девушку одиноко смотреть в след.***
Гамильтон бежал по улице. Глаза, переполненные отчаяния, слезились. Но слёзы тут же сливались с капельками ливня, что долбил по телу бедного юноши всеми силами природы. Казалось, что сейчас эта самая природа и противостоит ему. Ветер дул в лицо. Несмотря на то, что Гам надел дождевик, он промок насквозь. Отчаяние. Он мог бы дождаться такси, но она предательски застряла в вечерней пробке. Автобус? Вы явно шутите. Он бы просто не успел. Сейчас в его голове кружилась только одна мысль. Чёртовы пробки!«Увидеть его»
— Джон, пожалуйста, я умоляю, дождись меня… — перед глазами появлялись осколки воспоминаний, связанных с Лоуренсом. А он всё бежал, не обращая внимания на усталость, давно уже сбитое дыхание и жуткую боль в груди, которая разрывала его изнутри и будто протыкала все внутренности иглами и острейшими ножами. Он уже не знал, сколько ему осталось бежать. Точнее, он уже не следил за этим. А силы всё заканчивались и заканчивались…«Алекс, не надо так напрягаться. Я всё равно буду рядом с тобой. Всегда…»
***
Поздний вечер. По новостям передают об ужасной погоде. Ливень, ветер и гроза. Эх, как же я сочувствую тебе, Алекс.«Бедный мой, Алекс… Мне так жаль, что тебе придётся терпеть всё это. Мне так жаль…»
Вывеска на огромном сером здании гласила: «Госпиталь». В затуманенных глазах Гамильтона отражался тусклый свет больничных окон. На его лице появилась измученная и полная усталости полуулыбка. Он добежал. Ещё немного и он увидит его.«Мне так жаль. Я не хотел твоих слёз, не надо. Прошу, Алекс, дорогой…»
Гамильтон подбежал к ресепшену. Девушка, что в этот момент играла в какую-то карточную игру, мигом отвлеклась от своего занятия и взглянула на студента. — Где Джон Лоуренс? Он жив? Могу ли я его увидеть, прошу! — Простите, кто Вы? Мы не пускаем… — девушка осмотрела одежду студента и решила не продолжать свою фразу. — Моё имя Александр Гамильтон… — Мы не пускаем друзей или знакомых. В реанимацию пропускают только семью и супругов, — она была явно не настроена на приятный лад разговора. — Но, — Гамильтон сглотнул, хоть и горло пересохло ещё на начале пути, — я умоляю Вас! Мне очень важно увидеть его сейчас. — Мы не пускаем знакомых или друзей в реанимацию, — она сказала это ещё более твёрже, чем раньше, — Уходите. — Я его, — глубокий вздох, — бойфренд. Девушка презрительно и с подозрением посмотрела на него. В глазах студента виднелись слёзы. Они мелкими кристалликами падали на щеки. Ничего не помогало. Холодный взгляд делал ему ещё больнее, придавая итак ужасной ситуации всё большую безнадёжность. — Пожалуйста… — Нет. Этим коротким предложением было сказано всё. Александр медленно отошел от ресепшена, так ничего и не добившись. Затуманенные глаза. Синяки под глазами от недосыпа и драки. Разбитые руки. Жалкий видок. Гамильтон прижался к стене спиной, а позже сел на холодный кафельный пол, обняв колени. Внутри было такое противное чувство. Оно забиралось в каждый уголок его разума, всё разрастаясь и разрастаясь. Оно наполнило студента настолько, что слёзы пошли ещё сильнее. Прижав голову к ногам, закрывая лицо, он молча сидел. Изредка шмыгая носом и кашляя.«Ну и до чего ты себя довёл, Алекс? Зачем всё это? Я этого не стою… Ох, не надо слёз, прошу тебя… Господи, как я рад, что ты остался жив.»
Из коридора вышла женщина в маске и в длинном докторском халате. Идеально белая одежда и тёмная кожа создавали достаточно необычную картину. Но при этом она будто была из какого-то кровавого боевика. Перчатки и халат были в тёмно красной жидкости. Она подошла к ресепшену. — Ох, Мисс Циглер, простите! Я Вас не заметила, — девушка тут же закрыла вкладку с карточной игрой. — Опять? — Простите, этого не повторится больше. — Фу-ух, — выдохнула доктор, — мы спасли его. Ну, по крайней мере, он ещё жив… — она кинула взгляд на свой халат и перчатки, — Эх, малец был весь в крови, страшная картина, конечно, страшная. Девушка слушала Циглер явно без интереса, а вот Алекс вслушивался в её речь. Реаниматолог окинула взглядом холл, и её взгляд остановился на Гамильтоне, что сейчас смотрел прямо на неё. В его заплаканных и полных вины глазах появилась искра надежды на хорошее. Тут же она подошла к нему и опустилась на корточки, чтобы хоть как-то быть на уровне юноши. — Тебя зовут Александр? — женщина слегка улыбнулась. — Да, но как Вы узнали? — искра явно перерастала в огонёк, взгляд уже был менее грустным, хоть и слёзы всё текли, не переставая. — Пойдём со мной, она, — Циглер указала взглядом на девушку за ресепшеном, — как я понимаю, не очень приветлива с тобой. Женщина встала и протянула руку бедному Гамильтону, чтобы он поднялся на ноги тоже. Сначала они зашли в её личный кабинет, где она выдала юноше тапочки, халат и маску. Алекс воспользовался случаем и вымыл своё лицо. Из-за воды не зажившие ранки на руках защипали, вновь напоминая о том, что именно Алекс позвал Джона на эту чёртову драку. Что из-за него сейчас Лоуренс в реанимации. — Тот мальчик, Джон Лоуренс, когда мы приехали на вызов, он был весь в крови… — женщина замолчала, кинув взгляд на Гама, что тут же откликнулся на имя любимого, — его состояние ужасно: сотрясение мозга, несколько переломов рёбер, 6 переломов пальцев… — Циглер замолчала, поняв, что сделала своему собеседнику больно, ляпнув через чур много лишнего. Каждая перечисленная травма Лоуренса будто протыкала тело и разум Гамильтона, причиняя дикую боль. А тот факт, что именно Алекс позвал на эту драку своего любимого , усиливал эту боль в миллионы раз. Ему даже захотелось погибнуть там, с ним, чтобы не чувствовать эту дикую боль. Одно пока ещё радовало- Джон жив. Это очень радовало студента, но он ещё не понимал, что подобные увечья унесут единственный луч света в этом жалком мире под сырую бездушную землю. Алекс надел всё то, что ему любезно выдала Циглер. И, наконец, они вошли в палату реанимации. На специально оборудованной кушетке лежал Джон. К его побледневшему телу были прикреплены десятки различных трубочек и проводов. Обнаженное тело прикрывало лишь что-то похожее на одеяло. Но на пелёнку это было похоже гораздо больше. Гамильтон быстрым шагом подошел к кушетке.Вздох
Глаза наполнились слезами. Вновь. — О, боже… Джон… — лишь смог проговорить ошарашенный Алекс, увидев искалеченного юношу.Что ж, похоже, всё слишком плохо… Прошу, не плачь… Всё будет хорошо…