Осколки

      Казалось бы, что может быть ещё хуже? Все. Абсолютно все пути завалили слишком внезапные игры злой старухи судьбы. Но делать что-то нужно было. — И как это произошло? — удивлённо спрашивал он у Бёрра, что ошарашенно сжимал фоторамку с чёрной лентой дрожащими руками. Рядом с ними проходили студенты, перешептываясь. — Я… я, действительно, не знаю! Алекс, но ты же сам знаешь, что он против всего этого… — широко раскрытые глаза медленно наполнялись слезами, а руки дрожали только сильнее, — Он не мог… Мы только вчера общались, и всё было хорошо! Этого просто не могло произойти… Нет…       Гамильтон молчал. Он знал, что Ли был причастен к этому. Иначе бы этого точно не произошло. Он положил ладонь на плечо юноши, чувствуя, как содрогается тело. Ему было не лучше и не хуже. Сейчас они оказались, практически, в одном положении. Сейчас весь мир вокруг будто остановился. Они здесь. Вчетвером В объятьях своего горя.       Этим вечером они пошли в бар, где Аарон заливал своё горе уже вторым литром низкосортного алкоголя. Алексу было не лучше. Оба грустно рассказывали друг другу об ушедших из жизни. Забавно. Ведь совсем недавно они были лучшими друзьями, а чуть позже и вовсе перестали общаться. Да что уж общаться… Перестали в сторону друг друга смотреть.       Очередная рюмка и очередная фраза про Лоуренса.

Прошу, не надо… Алекс…

      Жизнь-странная штука. Возможно, лучшим сравнением окажется жизнь самого обычного цветка. Кто-то родился прекрасной розой, кто-то — обычным одуванчиком, но остался таким же прекрасным цветком. Цветок может пробиться сквозь толстый слой бетона, желая жить и цвести. Общество влияет на людей положительно и отрицательно, как и погода на маленькое растеньице. Мы рождаемся, цветём, но в конце нас всех ждёт одно и тоже. И от этого не убежать, не скрыться. Некоторые цветы срывают раньше, когда они ещё, возможно, не полностью распустились, другие — растут долго и умирают только тогда, когда от старости сгнивают, третьи же- умирают от навалившихся на них обстоятельств, в данном случае, погоды. И нельзя забыть про то, что даже с детства нас всех называют «цветами жизни»… Как же в нашей жизни всё примитивно и обычно для всего мира.       Именно так и прошел уже целый год. Но… Алекс сломался. Начал увядать, как тот самый цветок, но выживший после непогоды. Впрочем, всё шло своим чередом, но за исключением одного. Учёба стала невозможной. Из-за не самых уже лучших результатов Вашингтон больше не смог выбивать своему любимому ученику стипендию. Вечные ссоры вошли уже в привычку. Маллиган шумно и с досадой выдыхал, глядя на табель успеваемости своего друга. Ничего нельзя было поделать. А почему же человек, который имел столько амбиций решил было отступить назад?       Мысли были наполнены злобой и желанием мести. Учёба медленно отходила на второй план, потому что приходилось подрабатывать, чтобы снимать хоть какое-то жильё. Свободное время он проводил в поисках того, кто это всё подстроил. Чёрт! Ну это же просто несколько тысяч долларов! Жизнь этого не стоит… Но было ли важно заказчику то, что парнишка оказался слишком слабым или выполняющие перестарались? Нет.       Однажды Гамильтон отследил, наконец, виновника. И, не сдержав ярость, атаковал. Увы, охотник стал жертвой. А денег на адвоката, а тем более хорошего, у него не хватило. И тут водопадом на него рухнуло отчисление из университета. Вашингтон печально развёл руки. Он не мог ещё что-то сделать.       «И… что ты собираешься делать…теперь? " — с ужасом в глазах спросил его как-то раз Лафайет, вытаскивая из ослабевших ладоней очередную бутылку дешевого пойла. В ответ лишь тишина.       Он последнее время начинал бредить. Слышать чьи-то голоса. Но, увы, голос Джона больше не звучал над ним. И даже не потому, что он не слышал его ранее. Следует ли повторить судьбу своего мёртвого двоюродного братика Питера? Скорее всего…

Петля

Шаг

Удушье

Яркий свет

— Алекс? — кудрявый юноша, лицо которого было засыпано веснушками, удивлённо взглянул на него.       Шаг, ещё шаг. Мираж? Нет. Запах сирени и странной свежести. Юноша бежит к силуэту на ярко зелёной траве, не обращая внимания на то, что всё это поле не имеет границ. К миражу невозможно прикоснуться. Он не осязаем. В отличие от юноши, что ждал его так долго…