Вечное сияние чистого разума

Читатели! В ближайшие недели три не ждем продолжения к мои фанфикам - у меня экзамены. Замораживать ничего не буду, но имеем в виду. Да, я ищу бету для одного из своих новых фиков, кто захочет со мной поработать - буду ждать в личных сообщениях. Там обо всем подробно и поговорим.

Я вошла в уже знакомую мне гостиную, и увиденная картина повергла меня в шок: Макс стоял над Захаром, который был, видимо, без сознания. Ляховецкий наносил резкие удары Захару, что-то приговаривая себе под нос. Судя по всему, моего присутствия он не заметил. Не буду скрывать, что при виде всего этого я моментально протрезвела. Рассудок напрочь отказывался соображать, и я, будто в замедленной съемке, наблюдала за происходящим. «Надо что-то сделать, иначе он убьет Захара», - крутилась в голове, наверно, единственная адекватная мысль. Да, делать что-то надо, только вот что? Что я могу сделать против этого качка? Я стала судорожно оглядываться по сторонам в поисках чего-то, что могло бы мне помочь. Мой взгляд остановился на столе, на котором находилась стеклянная бутылка с какой-то жидкостью. То, что нужно. Не создавая много шума, я схватила сосуд и подкралась со спины к Максу. Долго, я все делаю слишком долго, а время терять нельзя. «Раз, два, три», - считала я про себя, а потом резко, со всей силы ударила Макса бутылкой по голове. Он моментально упал, видимо, даже не поняв, что произошло. Тушку парня пришлось немного оттащить, чтобы он не мешал мне в приведении Захара в чувства. Как только я отодвинула Ляховецкого, то в очередной раз за сегодня испытала шок: некогда белая майка моего учителя была изрезана в нескольких местах. И если с этим можно было смириться, то вот с тем, что она еще и была багрового цвета… К горлу подступил ком. Неужели это все из-за меня?.. Но на промывку мозгов времени не было – каждая секунда была на счету. Я быстро достала телефон из кармана джинсов и позвонила в скорую, сообщив обо всем. Так, пока не приехали врачи нужно попытаться остановить кровь. Я, мысленно проклиная себя за то, что никогда не ходила на ОБЖ, искала аптечку. Когда заветный чемоданчик был найден, я попыталась оказать первую медицинскую помощь Захару настолько качественно, насколько была способна в данный момент. Надо отметить, что под футболкой скрывался отличный торс и, возможно, при других обстоятельствах я насладилась бы кубиками Захара, но не сейчас. Я наложила повязку на грудь учителю, предварительно обеззаразив раны. Так, это уже что-то. Скорая приедет неизвестно когда, учитывая наши московские пробки, значит, нужно как-то обезвредить Макса, пока он не пришел в себя. Если честно, то, вероятно, при других обстоятельствах я бы поразилась такой своей собранности в критической ситуации, но не сейчас – времени не было. Я прошла на кухню в поисках чего-то, чем можно было бы связать бессознательное тело Ляховецкого. Логики, конечно, в моих действиях не было (ну, кто ищет веревку на кухне?), но это было самой малой моей проблемой. В общем, каким-то чудом, но я все-таки нашла веревку, ну, вернее, ленты от штор, но это было не так важно. Я снова вернулась в гостиную, дабы-таки связать «мою проблему». Да, не думала, что Ляховецкий такой кабан. «Черт, надо же, наверно, в полицию позвонить», - пронеслось у меня в голове. Да, надо так и сделать, пусть разберутся правоохранительные органы совсем этим хаосом. Только я стала обдумывать дальнейший план действий, как в дверь позвонили – видимо, скорая. Я открыла дверь и не ошиблась: целая толпа людей в белых халатах и с чемоданчиками. Ух, вовремя… Спустя четыре часа: Я сидела на холодном больничном полу, прижав колени к себе, и, опустив голову. Захара привезли часа три с половиной назад и сразу же увезли в операционную. Оказалось, что его раны намного серьезнее, чем я могла себе представить. Врач сказал, что если бы я не подоспела вовремя, то Захар не выжил бы. Да и сейчас, в общем-то, его жизнь висит на волоске – слишком большая потеря крови. Плюс ко всему ножевые ранения задели жизненно важные органы. Странно, но когда я вошла в квартиру, у Ляховецкого ножа в руках не было. Может, он его куда-то спрятал, как орудие преступления? Да, кстати, о Максе – его забрали в полицию. Как оказалось, Ляховецкий уже не в первый раз попадает к правоохранительным органам: то какой-нибудь ларек ограбит, то стекло разобьет. Но самое смешное, что ему никогда ничего не могли предъявить – все время вмешивалась чета Ляховецких-старших. Да, они пользовались своим служебным положением, отмазывая своего непутевого сыночка. Но ведь и не это самое страшное. Хуже всего то, что мои опасения по поводу наркоты оказались правдой – во время задержания я лично видела следы от шприцов на руке. Поразительно, но о Полине полиция ничего не знает. Я к тому, что, возможно, эта красноволосая стерва могла окончательно испортить Ляховецкого. Или все-таки нет? Эх, сейчас я ни в чем не уверена. Из операционной вышел врач, направляясь в другую сторону от меня. Я мигом поднялась на ноги и погналась за мужчиной в белом халате. - Доктор, доктор… - врач обернулся, услышав мои крики. Его лицо абсолютно ничего не выражало: ни сожаления, ни понимания… совсем ничего, - доктор, как он? – я многозначительно посмотрела на мужчину. Сердце готово было выпрыгнуть из груди. Про себя я молилась, чтобы все было хорошо, но старалась сделать вид, что не волнуюсь. - Операция еще не закончена, - сухо ответил врач, - придется сделать переливания крови, но не волнуйтесь: нужная группа крови имеется в нашем банке. Все будет хорошо, - мужчина похлопал меня по плечу и направился дальше, а я так и осталась стоять в растерянности. То ли мне радоваться, что все хорошо, то ли винить за то, что это все из-за меня? Немного опомнившись, я обреченно побрела на свое прежнее место – кафельный пол возле операционной. «Все будет хорошо», - вертелись в голове слова доктора. Хорошо? Это вряд ли. Почему-то именно сейчас ко мне пришло осознание того, что все, что я делала в последнее время, было ошибкой: слепая ненависть к Захару, а потом и к Ляховецкому, стремительное отрицание моей любви к учителю, запои… Все это было полнейшей глупостью, которую мог учудить только безумный подросток. Я горько усмехнулась – возможно, веди я себя по-другому, Захар сейчас не лежал бы в больнице на грани жизни и смерти. Вот так вот, Нестерова, мы нашли корень зла… После этих слов на меня напал приступ истерического смеха. Звук отчетливо разносился по всему отделению, и, если бы здесь был кто-нибудь еще, то он непременно решил что это голос дьявола. Смех медленно, но верно перерастал в слезы, и вот через пару секунд я уже билась в истерике. Я разрыдалась, что-то громко крича… просто разрыдалась. Все, что копилось в душе последние месяца три, вылезло наружу. Странно, а ведь раньше я считала себя сильным человеком, способным пережить, если не все, то очень много. Думала, что слезы удел слабых, а что теперь?.. На мои крики прибежала медсестра. Женщина пыталась успокоить меня, говоря, что все будет хорошо, только вот это не помогало. Я, наконец, перестала кричать – голос жутко охрип. На душе было как-то неимоверно гадко, что захотелось просто напросто уснуть и проснуться где-нибудь в другом месте. Медсестра прижала меня к себе, предлагая выпить успокоительного, но я ничего не ответила – сил не было говорить. Я просто сидела на полу, молча смотря куда-то вдаль, а слезы по-прежнему текли по щекам. - Пойдем, милая, пойдем… - женщина ласково погладила меня по голове. - Куда? – неосознанно спросила я. - Я дам тебе таблеточку и все пройдет. - Не думаю, что у вас есть таблетки от жизни, - я горько усмехнулась. - Ну что ты такое говоришь? У тебя же все впереди. Пойдем, дорогая, пойдем, - женщина повела меня за собой по коридору, а я просто по инерции следовала за ней. В голове была пустота, на душе – погром, да и в жизни, примерно, то же самое. Не помню, как мы оказались в светлой комнате с несколькими шкафами. Медсестра посадила меня на небольшой диванчик, а сама полезла в шкаф за пилюлями, наивно надеясь, что мне станет легче. - О, вот они, - она достала какую-то коробочку с таблетками. Женщина налила полный стакан воды и подала мне вместе с двумя пилюлями. - Выпей, девочка, полегчает. Я бессмысленно взяла стакан и таблетки и одним махом выпила их. - Скоро они подействуют… - она улыбнулась, оставив меня одну. Спустя около получаса я уснула. Сон был абсолютно бессмысленный, но даже сквозь него в голове крутилась мысль: я все исправлю…