Звезда смерти

Владлена молчала, не в силах осознать происходящего. Где-то на краю сознания стучала единственная мысль, что вскоре её убьют. От недосыпов слегка тошнило, голова кружилась, и мысли текли вяло. Под её глазами по-прежнему лежали густые тени, пряди волос выбились из русой косы и теперь небрежно лежали на бледных висках. Разорванное платье из сукна предательски сползло с плеч, заставляя девушку чувствовать себя не уютно под пристальным взглядом хана, облачённого в шелковое кимоно серебристо-серого цвета, расшитое драконами с крыльями расплавленного злата, он казался ей чем-то непостижимо далеким, как холодная звезда, что освещает ночное небо. — Мне жаль, что ты пострадала, — девушка не заметила, как мужчина вновь оказался позади неё, нежно касаясь кончиками пальцев обнаженной спины. Минуты тянулись словно года, и смертельную тишину шатра нарушал только свист холодных ветров, да сбившееся дыхание пленницы. — Признаюсь, ты меня удивила, - усмехнулся Бату. Подушечки пальцев невольно пробежались по кровоточащим рубцам, стирая легким движением выступившую кровь, оставляя алые разводы на бледной коже. — Сейчас ты думаешь, что весь твой мир рухнул, сгорел до тла, но это не так. — Тот, кто разрушил мою жизнь… ты. Она неохотно и насторожённо цедила слова сквозь зубы, заставляя великого хана вновь улыбнуться. — Бедное, несчастное дитя, — Его губы почти касались ее уха, дыхание опаляло кожу, хан медленно, будто боясь спугнуть свою добычу, поцеловал ее шею в том месте, где билась тонкая синяя жилка, тело отказывалось служить, и с её уст сорвался только сдавленный стон, заставляя Бату лукаво поднять брови, и отстраниться. — Когда нибудь твои боги...покинут тебя, великий хан! — Но, до того момента, вся ваша земля, будет моей, — сделав несколько бесшумных шагов, по мягкому ворсу ковра, он взял позолоченный бокал, но тут же поставил его на место, вновь обращая свой взор на пленную деву. — Взгляни! — Хан указал рукой на древнюю карту, что в свете тусклых свечей казалась ещё зловещее, чем сам повелитель степей. — Где же был ваш бог, когда мои войска, так безжалостно разрушали ваши города? Ты винишь меня, но не замечаешь главного... Вас оставили, без помощи, без какой либо надежды, и всё потому, что это не их проблема, в вас нет чувства сплоченности, и дело не в богах, а в обычном страхе, открой вы ворота, и многие жизни, были бы спасены. Я не монстр, а завоеватель, мне не нужна земля где будет лишь пепел и смрад, но великокняжеская гордыня настолько опрометчива, что лишь по этой причине, ваш город...Пал. — Красиво говоришь, великий, но твои речи, не смогут заглушить стенания наших сердец, а твои казни, что для забавы проводят ежедневно, говорят лишь о твоём чрезмерном лицемерие, и злости. Хоть ты и победил, но где же гарантия, что завтра наш народ, побитый, но не сломленный, вновь не возьмётся за оружие и не снесёт твою проклятую голову? От страха у пленной дрожали колени, её глаза с ненавистью смотрели на хана, всё тело колотило мелкой дрожью, но даже это не могло остановить её пламенной речи. Именно эта черта и заинтересовала мужчину, она была, настолько эмоциональной, что в какой-то момент, Бату понял, чего же ему не хватало. Эта была новая игра, где главной целью, стало её поражение. Сломить можно любого, лишь бы знать, как правильно потянуть за нити, прокрутив в своей голове назревающий план, хан, лишь мягко улыбнулся, позволяя девушке вновь почувствовать себя в относительной безопасности. Полководцы вошли в шатер и склонили головы, приветствуя своего повелителя, сильный порыв холодного ветра ворвался в помещение, несколько свечей погасло, но хан даже не обратил на это внимание, продолжая стоять, словно каменное изваяние около небольшого, резного стола, искусно выполненного в восточном стиле, неизвестным мастером минувших лет. — Проходите, — Бату-хан говорил отстраненно, как будто читал заученный наизусть текст. — Сегодня, до меня дошла новость, что с нашими «гостями» обращаются не самым лучшим образом... По этому, я решил подарить свободу, жителям павшего города, но с одним условием. Шепот военачальников возобновился, как только хан присел на свое место, продолжая изучать отстранённым взглядом своих соратников. — Что вы хотите сказать, великий? — Субэдэй вышел чуть вперёд, даже не взглянув в сторону перепуганной девчонки, что стала невольным слушателем их разговора. — Сообщите пленным, мою волю. Кто из них, этой ночью сможет убить её, — Хан указал в сторону Владлены, которая от услышанного чуть ли не лишилась последних чувств, вздрагивая от пристальных взглядов теперь уже всех полководцев, она непонимающее взглянула на степного владыку, восседавшего на троне из многочисленных подушек ручной работы. — Тот сможет покинуть стан, и вернуться к обычной жизни. — Её же разорвут на куски, — по шатру вновь пошло перешептывание, но лязг метала заставил мужчин замолчать. Перед пленной в нескольких сантиметров лежал меч, его обрамляла рукоять из чистого серебра, перемотанная кожей быка. Хан приподнял лишь уголки губ, заставляя всех присутствующих наблюдать эту немую сцену, в которой и слова сейчас были лишними. — Ты же веришь в свой народ, как интересно поступят твои собратья, узнав о такой вести? — Да...ты, ублюдок! Боль от хлесткой пощечины заставила её замолчать, стерев тыльной стороной ладони выступившую кровь, Владлена с ненавистью взглянула на полководца, он был невысоким, молодым юношей, но явно с хорошими качествами воина, от его удара, вся правая сторона лица будто полыхала огнем. — Я вырву твой язык, грязная девка! — Успокойся, Арвай, её слова не задели меня,— иди и собери плененный народ, и подготовь всё для боя. Сегодня мы увидим нечто интересное, не так ли? Последние слова он новь адресовал перепуганной насмерть Владлене. — Сможешь ли ты сейчас быть уверена, что вы сплоченный народ? Или обычные шакалы, что перегрызете глотку, за кусок под этим небом. Не разочаруй меня, милая.