Озеро для них двоих

Летнее солнце невыносимо слепит глаза. Закрываясь рукой, Мари пробирается дальше, в чащу смешанного леса. Под ногами громко хрустят ломающиеся ветки и шишки. Шелест сухой листвы смешивается с щебетанием птиц, создавая своеобразную мелодию. Ещё пара шагов, и Грейт оказывается прямо посреди лагеря у озера. Детский смех и крики невольно заставляют грустно улыбнуться, а знакомые пейзажи навевают ностальгию. Пройдя дальше, Мари замечает маленькие деревянные домики, у каждого из которых стоит небольшая скамейка, а под окошками, выходящими на вытоптанную дорожку, растёт множество ромашек. Желание сорвать их для букета тянет, но оставить эту красоту в целости Мари хочет больше. Девушка, ускорившая шаг, стремится к пирсу, чтобы прикоснуться к чистой воде. Взойдя на мостик, она присаживается и тянется тонкими пальцами к водной глади. — Чудовище! Детский крик заставляет вздрогнуть и встать. Обернувшись, Мари замечает толпу детей, что окружила своего сверстника и начинает бить. — Прекратите! Живо! — Грейт срывается и быстрым шагом направляется к толпе, но те будто ее не слышат. — Уродец! Уродец-Вурхиз! «Джейсон? Ох, Джейсон, почему они так жестоки?» — Мари, что сама себе задала этот вопрос, начала аккуратно распихивать детей в стороны. — Хватит я вам говорю! Перестаньте! Грейт стала спиной к мальчику, тем самым заслоняя от новых нападок ненавидящих его сверстников. Она отчетливо слышала всхлипы, и только собиралась обернуться на них, как один из мальчиков вновь поднял крик. — Уродец убегает! Плач Вурхиза стал громче, но быстро отдалялся в сторону леса. Обладательница кошачьих зрачков ни на шутку испугалась, и не задумываясь побежала следом. — Джейсон! Джейсон подожди! — Мари не может догнать его: ноги будто отнимаются. Стоя среди высоких и старых деревьев, кроны которых слегка покачиваются от усиливающегося ветра, Грейт становится не по себе. Все вокруг темнеет, будто ночь решила наступить раньше положенного. — Джейсон? — холодный ветер заставляет девушку обнять себя за плечи, с надеждой, что это даст хоть немного тепла. — Джейсон, ты где? Хруст ветки раздался за спиной, в паре метров от Марии. Испуг сковал все тело. Трясясь от страха и холода, голубоглазая развернулась. — Д-джейсон, это ты? Словно по взмаху волшебной палочки в ладони оказался нож, который глубоко резанул горло, как раскалённое лезвие масло. Из раны хлынула алая кровь, и стойкий железный запах будто разнесся по всему лесу. Мария смотрит в полные любви глаза, но не чувствует своей вины. Он должен был ощутить боль, и он получил её сполна, хоть и чувствовал недолго. Главное то, что она поступила правильно. Желание нанести еще пару глубоких ран в горле, слушая, как он, захлебываясь, пытается что-то сказать, заполняло Грейт. И вот, готовая занести нож для нового удара, он нежно хватает её за запястье. — Прекрасна как дева Мария, и так же любима мужем своим, — взгляд становится более холодным, а пальцы сжимаются крепче. — Но ты — не она. Ты: лживая и грешная свинья, что годится лишь на убой! Тупая ты тварь! Он плюется кровью, капли которой остаются на милом личике Марии, которая почему-то улыбается. Через минуту девушка смеётся, чем злит его. Она выглядит счастливой от своей ненависти к нему. Его-то она ненавидит как никого другого. — Сломаю тебя всю, и буду с удовольствием смотреть как ты корчишься от боли, потом буду пользоваться тобой как дешевой шлюхой, а в конце сверну тебе шею, мразь! Грейт не слышит его: ее собственный смех заглушает крики. Он пытается сломать ей руку, желая причинить вред, но боли она не чувствует. Выронив окровавленный нож на землю, девушка начинает смотреть на него: такого красивого, но уже нелюбимого и начавшего рассыпаться на мелкие кровавые осколки.

***

Чайник кипел на плите уже больше положенного. Пар возносился к потолку, а свист стоял на всю кухоньку, но и это не сдвинуло хозяйку квартиры с места — она по-прежнему пронзительно что-то высматривала в разбухших хлопьях. Наконец вспомнив о чае, Мария поспешила выключить газ, потянувшись рукой до ручки, при этом чуть не свалившись с табуретки. Желание позавтракать пропало вместе с тревожными мыслями о том, что мог значить тот страшный сон. Грейт выловила ложкой хлопья, отправила их в мусорное ведро и вылила молоко в раковину. Не особо тщательно промыв посуду одной только водой из крана, голубоглазая взглянула на часы. — Восемь тридцать семь, — вслух проговорила девушка, поднимаясь из-за стола и отправляясь к шкафу. В поиске нужной одежды девушка провела недолго — белое платье с немного пышной юбкой быстро было надето на худое тело Мари. Там же девушка нашла и лёгкие босоножки. Обув их, Грейт взглянула на себя в зеркало, покрутилась и пришла к выводу что всё выглядит вполне неплохо. К шкафу она вернулась ещё раз, на этот раз положив в сумку немного сменной одежды, на тот случай если погода испортится, ну или платье испачкается. Затем Мари, вместе с сумкой, переместилась в коридор. Носясь по маленьким комнатам в поиске нужных вещей, к одежде были добавлены необходимые документы, деньги и несколько сэндвичей. Удостоверившись, что всё необходимое для поездки собрано, девушка с осторожностью взяла с тумбы книгу сказок: ту самую, что читала Джейсону. Положив её поверх, Грейт застегнула сумку и повесила её на плечо. Схватив связку ключей и бумажник, Мария покинула тесную квартиру. Закрыв дверь, она приветливо кивнула выглядывающей и подозрительно смотревшей из-за двери соседке, и быстро спустилась вниз. Пробравшись сквозь толпу детей, которые были увлечены рассматриванием ползающего по тротуарной плитке червяка, девушка поставила сумку на заднее сиденье своей четырехдверной Cadillac Sedan Deville. Усевшись за руль своего автомобиля, Грейт завела мотор и тронулась с места, держа путь за город, если быть точнее — к лагерю у озера.