Второй день съемочная группа трудилась над созданием клипа в жутких климатических условиях. Сложнее всего, конечно приходилось Шахрукху и Каджол, которые вынуждены были сниматься практически раздетыми в холодную погоду, но ради красивого кадра они готовы были вытерпеть даже это, согревая друг друга объятиями, и забавляя команду своими перепалками в перерыве между дублями.
— Эй, где тут справедливость вообще?! Почему я должна работать в тонюсеньком шифоновом сари, а Шах в куртке! — возмущалась Каджол, размахивая руками.
— Наверное, потому что только я не выгляжу настолько потрясающе в сари, как ты, — ответил Шахрукх, оценивающим взглядом пройдясь по телу Каджол, облаченному в полупрозрачное желтое сари. Вдруг поднялся сильный ветер, и верхняя часть сари Каджол взлетела вверх, открывая мужчине лучший обзор. В попытках укутаться, актриса начала крутиться и, наконец, поймав клочок ткани, потянула его на себя. Какая-то неведомая сила заставила ее поднять голову и встретиться взглядом с Кханом. Поймав себя на мысли, что испытывает сейчас эффект дежавю, вернувшись назад в прошлое, на съемки ленты «Все в жизни бывает», она поспешно отвернулась от мужчины, неосознанно повторяя движение Анджали. Затем снова повернулась и заглянула в глаза Шахрукха, выпадая из реальности на несколько секунд. Фара, задержав дыхание, наблюдала со стороны за парой, которая сейчас, как Рахул и Анджали, вела беззвучный диалог глазами, выражая ими все то, что не решались озвучить губы. Это она тогда предложила включить в песню момент с запуском сари в воздух, что не пришлось Каджол по душе, считающей, что тогда сцена получится слишком наигранной, киношной.
— Интересно, что она сказала бы сейчас, — подумала про себя Фара Кхан.
Шахрукх в мгновение ока преодолел расстояние, разделяющее его и Каджол, и привлек ее к себе для очередного крепкого объятия. Поцеловав актрису нежно в волосы, вдохнув в себя их неповторимый запах из смеси ароматов розы, сандала, апельсина и чего-то еще, присущего только Каджол, прошептал: — Я тоже что-то чувствую, Анджали, — женщина подняла глаза вверх и улыбнулась Кхану, в очередной раз, удивляясь тому, насколько они связаны между собой, что он может так просто прочитать ее мысли, он лишь кивнул и снова укутал ее в своих объятиях. Простояв в таком положении еще немного, мужчина сказал вполголоса: — Если хочешь, чтобы я разделся, только скажи, я тут же исполню твое желание! — погруженная в свои мысли актриса не сразу уловила сказанное им. Когда понимание снизошло на нее, Кадж, хлопнув Шаха по плечу, рассмеявшись, заключила: — Дурак!
— Так, ладно, все по местам! Шахрукх и Каджол, разойдитесь уже, наконец! — прокричал Рохит все еще обнимающимся актерам. Очнувшись, парочка посмотрела друг на друга и залилась хохотом, все же занимая свои позиции.
Отсняв пару дублей на пляже, съемочная группа стала подниматься в горы, где нужно было снять несколько сцен. Зная о боязни Каджол высоты, Шахрукх не отпускал ее руки до того момента, пока они не добрались до места. Так как на склоне горы было довольно опасно, ноги актеров пришлось связать для подстраховки, исключая возможность случайного падения.
— Теперь с тобой связаны в прямом смысле этого слова, — улыбнулась Каджол, прижавшись к мужчине.
— Мы давно с тобой связаны одной невидимой нитью на двоих. Так что, тебе от меня никогда не избавиться, — произнес Кхан, заботливо накидывая свою кожанку на Каджол.
— И не собиралась. Ты один из лучших подарков в моей жизни, — призналась она.
— И кто же, позволь поинтересоваться, еще в списке твоих лучших подарков жизни? Учти — назовешь имя Девгна, убью, — сказал Кхан, гневно прищурившись, заставляя Каджол прыснуть со смеху.
— Ну, один мужчина под фамилией Девгн действительно есть, — произнесла она.
— Что? — притворно возмутился актер.
— Юг Девгн еще один подарок моей жизни, — ответила Каджол и снова разразилась хохотом.
— Так, ребята, на исходные позиции, — скомандовал режиссер. Актеры отошли друг от друга настолько, насколько это позволяли веревки, приготовившись к началу съемок. Работа над созданием этого эпизода заняла порядка двадцати минут, когда все было готово, ведущая пара спустилась вниз и стала ждать, пока команда упакует весь реквизит, и можно будет вернуться в отель. Подлетев к Кхану сзади, Кадж прижалась к нему крепко-крепко, пытаясь согреться.
— Ты чего так трясешься? Замерзла? — взволнованно спросил Шахрукх, поворачиваясь к Каджол. Взяв ее руки в свои, он поднес их к губам и подул, пытаясь отогреть. Оглядевшись вокруг, заметив, что все заняты своим делом, мужчина привлек актрису к себе и быстро чмокнул ее в уголки губ. — Ну что, стало теплее? — потершись о ее нос, поинтересовался он.
— Определенно, — заключила Каджол, проведя рукой по лицу Кхана, лаская его мягкими пальцами. Остановившись на щеках Шахрукха, она не удержалась и начала теребить их, в очередной раз, разразившись хохотом, который мог услышать каждый житель Исландии.
— Ах, так, да? — начал щекотать ее Кхан, заставляя Каджол гоготать пуще прежнего. Фара повернулась на дикий хохот двух актеров и улыбнулась, увидев Шахрукха, носящегося за женщиной по пляжу Исландии, пытаясь поймать ее. Определенно, ни с кем Кхан не был так счастлив, как с Каджол. Он заслужил это как никто другой. Как говорил сам Шахрукх однажды: «Бог сжалился надо мной и послал мне Каджол». Наверное, так и есть. За все те испытания, которые ему пришлось пройти, Бог даровал ему самый драгоценный подарок из всех — настоящую любовь, которую не способно разрушить ничто на этом свете.
* * *
Получив от Рохита и Фары за неподготовленность и полную несобранность, Шахрукх и Каджол клятвенно пообещали, что непременно настроятся на рабочий лад, хотя оба прекрасно понимали, что ничего не изменится. Шетти впервые видел такого Кхана, обычно актер с полной ответственностью подходил к съемкам, предварительно заучивал текст, в перерыве между дублями сидел где-нибудь в углу, уткнувшись в мобильный телефон, или уходил к себе в трейлер и не появлялся до окончания перерыва. С Каджол же они в перерыве между съемками бесились как дети, а в кадре выдавали такое, что хотелось прикрыть глаза от смущения.
Сейчас парочка готовилась к съемкам сцены под водопадом, Шахрукх, репетируя сцену, опустился перед Каджол на колени и, раскинув руки в разные стороны, стал петь: — Весь мир забыл я, лишь тебя встретил, — вдруг он потерял равновесие и чуть не упал. Благо Каджол успела вовремя среагировать и, схватив мужчину за локоть, помогла подняться. Как только он встал, женщина притянула его к себе и заключила в кольцо своих рук. Кхан, чувствуя, как сотрясается ее тело от пережитого шока, мог только держать ее в своих руках, поглаживая по спине.
— Боже, ты хоть себе представляешь, что ты мог упасть вниз? Если бы я не успела, если бы я только не успела тебя поймать, — прошептала она, осознав, что только что произошло. — Я же могла потерять тебя! — сказала она, еще крепче вцепившись в мужчину.
— Милая, успокойся. Все хорошо. Ты успела, ты спасла меня, ты всегда меня спасаешь. Когда ты рядом, со мной ничего плохого случиться не может, ты меня оберегаешь, мой спаситель, — улыбнулся Кхан, чмокнув ее в волосы.
— Теперь всем буду говорить, что ты обязан мне жизнью, — немного успокоившись, ответила Каджол, улыбаясь Шаху в ответ.
— А я буду говорить всем, что ты — моя жизнь, — подмигнул он.
* * *
К вечеру нога Кхана разболелась настолько, что он не мог даже передвигаться без посторонней помощи. Выслушав от Каджол гневную тираду за то, что он во время перерыва между съемками в прямом смысле «ходил на руках», Шах поплелся в свой номер, облокотившись на женщину, продолжающую возмущаться.
— Сколько раз я тебе говорила, чтобы ты не выпендривался! Смотри, к чему это приводит! Напрыгался, да? Доволен теперь? — не унималась она, поднимаясь по лестнице. Достигнув кхановского номера, она осторожно уложила мужчину на кровать и недовольно покачала головой, наблюдая за тем, как он пытается храбриться.
— Думаю, это должно помочь, — сказала тетушка Тануджа, протягивая дочери бутылек с какой-то жидкостью.
— Ты только посмотри до чего себя довел! — не унималась Каджол.
— Тануджа Джи, скажите ей, чтобы она не ругалась, — обратился он к матери Каджол.
— О, милый мой, ты лучше всех других знаешь, что она не слушает никого, так что терпи. К тому же, ты это заслужил. Тебе и правда надо себя беречь! — похлопав Шахрукха по плечу, ответила тетушка Тануджа и вышла из номера. Каджол ухмыльнулась и, открыв чудодейственное лекарство своей матери, грозно сказала: — Раздевайся, — отчего Кхан прыснул со смеху.
— Ты меня не услышал что-ли? — подбоченившись с необыкновенно воинственным видом, повторила свой приказ женщина, ожидая дальнейших действий Шаха. Он, не прекращая смеяться, потянулся к пряжке ремня. Сняв его с себя, мужчина попытался лежа снять штаны, но ничего не вышло. Он уже собирался привстать, но Каджол вдруг склонилась над ним и, схватившись за джинсы, потянула их вниз. Сняв с него мешающую ей ткань, она налила на ладонь жидкость и, присев на кровать, стала втирать ее в больное колено.
— Кадж, больше ничего снять не нужно? — спросил он.
— Носки не мешают, если ты про них, — улыбнулась она, продолжая усиленно втирать охлаждающую жидкость, стараясь игнорировать Кхана, пристально следящего за каждым ее движением.
— Ты так во вне дыру протрешь, — добавил он, перехватив руку Каджол, заставляя ее поднять голову. Встретившись с мужчиной взглядом, Кадж сглотнула. Не теряя больше ни секунды, Шахрукх потянул ее на себя и запечатал ее губы поцелуем, лишая любой возможности запротестовать. Обхватив актрису за шею, притягивая ее к себе еще ближе, Кхан углубил поцелуй, жадно терзая ее губы, слегка покусывая их. Каджол, сдавшись, рухнула на кровать. Резко перевернувшись, так что Каджол теперь оказалась под ним, Шахрукх схватил руку женщины, с силой сжимающую его волосы, и сцепил ее пальцы со своими в замок. Услышав чьи-то голоса за дверью, Кадж прошептала: — Шах, нас могут увидеть. Дверь не закрыта, — отрезвляя вмиг мужчину. Скатившись, он позволил актрисе встать и теперь с улыбкой наблюдал за тем, как она судорожно пыталась привести себя в порядок, разглаживая одежду и застегивая пуговицы на блузке, которые когда-то уже успели оказаться расстегнутыми. Когда она готова была уже выйти из номера, Кхан, хохотнув, сказал: — Губы.
— Что?
— Губы. Тебе не стоит выходить туда с такими губами, — ухмыльнулся он. Взглянув на свое отражение в зеркале, Каджол ахнула: красная помада размазалась на половину лица.
— Тебе стоит быть осмотрительней, — сказала она, направляясь в ванную комнату.
— Может, тебе просто не нужно красить губы? Я же все равно ее съем, твою помаду, — ответил он. Остановившись, Кадж повернулась к Кхану и, улыбнувшись, запустила в мужчину подушку.
