В раю со вкусом яда

Нельяфинвэ прибудет в лагерь в последний день недели — послезавтра. Так мне сказал Макалаурэ и запретил в это время показываться из резиденции, поскольку будет слишком много эльфов, которым не чужды любопытство и настойчивость в достижении своих интересов. Несмотря на предстоящую встречу, коя должна была бы пробирать меня насквозь, и в особенности на то, что мне придётся повторять вранье, я чувствовала себя до дикого изумления спокойно. Я не наблюдала за собой заикания после длительного молчания, охладевших рук, что происходило только в минуты сильных переживаний, суеты и потоотделения как её следствия. Прибытие рыжего фэанариона воспринималось моим сознанием, как наступление летних каникул, когда можно было расслабиться и ничего не делать. Я была потрясена своей невозмутимостью до такой степени, что, стоя у зеркала, кидала своему отражению едкие фразы и грубости, имитировала возможные разговоры между мной и Маэдросом, составляла в голове наиболее вероятные от него вопросы и отвечала на них, некоторые даже записывала в небольшую книжечку для заметок, которую мне подарил Канафинвэ; представляла свои реплики, вариации того, где будет происходить разговор и в чьём присутствии, и строила в голове железобетонные аргументы, которые смогли бы пошатнуть даже уверенность Куруфина, и заставляла себя поверить в них. В конце последнего дня ожидания я уперла руки в бока, гордо запрокинула голову и с вызовом уставилась на саму себя в поисках малейших сомнений, но не почувствовала никакого укола в душе. У меня даже сохранилось ровное дыхание. Я шумно выдохнула, устало опустив руки, и плюхнулась в кресло. «Надеюсь, смогу сегодня поспать», — тоскливо подумала я, чувствуя нещадное гудение в ногах. — Волнуешься пред приездом Верхновного короля нолдор? — послышался притворно участливый голос. — Нисколько, — это было правда. Маг в задумчивости хмыкнул и присел на подлокотник. — Не забыла, что наплела его братьям в самом начале? — Я хорошо знаю свои недостатки, — лениво откликнулась я, воспринимая майа как часть интерьера. — Я всё записала. — Какая умница, — с лицом довольного кота протянул Тьяро. — Где ты был всё это время? — спросила я и заметила, что глаза мага изменились. Они приобрели насыщенный голубой оттенок. Создавалось ощущение, будто маг светился изнутри. — И…что с тобой? — Ответ будет одинаков на оба вопроса, — он плавно повёл шеей. — Я виделся с другом. Эта встреча пошла мне на пользу. — Друг? — мои брови подлетели. — У тебя есть здесь друзья? Надеюсь, не один из тех, против кого ты сейчас восстал? Яркие небесные очи Тьяро на миг застекленели, но ответил он спокойным голосом: — Мой друг когда-то был близок к моему Врагу, но однажды его спасла любовь, и ныне он борется против Тьмы, — здесь Тьяро насмешливо выгнул бровь, — однако теперь его многие опасаются. Не ведаю, может быть, ты знаешь о нем… Я нахмурилась, в мыслях читая книгу, и с опозданием произнесла только одно слово: — Оссэ? Тьяро глянул на меня с толикой изумления и, как мне показалось, даже вдрогнул от имени майа Ульмо, а после его взгляд потеплел. — Значит, он известен. — …дурной славой, — фыркнула я. — Мне же не придется знакомиться с ним? — Ни в коем случае! — резко сказал Тьяро с загоревшимися глазами. Сейчас это было пугающе. — Никогда и ни при каких обстоятельствах. — Ты не веришь ему? — с недоумением спросила я. — Ты же называешь его своим другом. — Я доверяю ему больше, чем кому-либо в этом мире, — сдвинул брови к переносице маг. Я не удержала смешка. — Но о тебе он знать не должен. Через него о тебе может узнать Король Арды. — Твой друг проболтается? — съхедничала я, но упоминание в разговоре Манвэ содрогнуло. — Нет, — не моргнув глазом ответил майа и возвысился передо мной. — Он просто не сможет обмануть, если его спросят. — А с чего ему должны задавать вопросы о каком-то человечке и почему спрашивать должны именно его? — тихим голосом проговорила я, на мгновение испугавшись повеявшей от майа мощи. — Потому что все в Круге Судеб знают обо мне и о нашей дружбе. А вопросы могут возникнуть у Короля в ближайшее время, ведь подле него всевидящий и всезнающий Намо, который обязан говорить Манвэ всё. На этом моменте у меня засосало под ложечкой, а, когда он назвал Мандоса, по телу пробежали мурашки. — То есть Намо знает обо мне, даже вернее, — запнулась я, — знал еще до того, как я сюда попала? Тьяро первый раз при мне пожевал губу. — Больше, чем вероятно. Намного больше, — и отвернулся, однако я всё равно уловила его бормотания. — И о моём путешествии ему известно было. Как только я не повстречал Эонвэ на пути… Мы замолчали на долгое время. Маг смотрел в окно, а мои мозг и душа были заняты усвоением полученной информации, которая настойчиво не хотела укладываться в голове. В мыслях крутилось одно — эльфийское — имя. Я спросила: — Как всё-таки ты нашёл мой мир? Тьяро глянул на меня с какой-то вымученной улыбкой. — Я очень хотел найти, и я нашел, — и сказал фразу, которую я часто слышала от деда. — Per aspera ad astra.

***

— Ты что-нибудь видишь? — не унималась я. — Не больше тебя, — недовольно кинул маг, упершийся плечом на стену и скрестивший руки на груди, и вытянул шею, щурясь. Ему с его ростом не приходилось напрягаться, как мне, цепляющейся за стенку и балансирующей на спинке кресла, передвинутого не без помощи майа. — Почему они все толпятся на берегу? — сказала я и предположила. — У эльфов же хорошее зрение, они видят Нельяфинвэ на том берегу и провожают его взглядами, через время они перейдут на другое место? Тьяро едва не закатил глаза по-второму кругу. — Как ты рвешься повеселить меня сегодня. Сначала твои забеги, кресло, теперь зрение эльфов. Тебе от рыжего подурнело? Не сказать, что вчера у тебя наблюдалось помутнение рассудка. Настроение у мага не задалось с самого утра. Он был мрачен и немногословен, отвечал через раз, что не сказать обо мне. Я ходила, едва не подпрыгивая, как перед приездом родственников, сотню раз переставляла с место на место книги, чернила, одежду, цветки в горшках. За этими манипуляциями Тьяро наблюдал молча и с героически каменным выражением лица. — Мне интересно, — едко начала я и покосилась на него, теперь у меня получалось сделать это более эффектно, — как твой рассудок переживает сегодняшний день. Маг пожал плечами. — Никак, безразлично. Я издевательски угукнула. — Твоё безразличие всегда проявляется в недовольстве? Он сдвинул брови к переносице и наконец перевёл взгляд со скопления эльдар на меня. — Прошу, условимся говорить друг другу свои мысли прямо и без всякого рода прикрас. Это не так много, как может казаться. Нужно лишь немного смелости. Я кивнула. — Ты знал Нельяфинвэ? Он напрягает тебя? — Нет. И да. — Чем же, если ты его не знаешь? — Именно тем, что я его не знаю, — выразительно посмотрел на меня маг. — Ни его, ни его братьев, хоть и наслышан об их деяниях. — Он лучше своих братьев. Не всех, но лучше. Намного, — пробурчала я себе под нос, отвернувшись, и краем глаза увидела удивленный взгляд мага и его выгнутую бровь. — Затейливо, — с тонкой нотой издевки протянул Тьяро. — Какого ты мнения о нем. Мне интересно, как ты станешь думать обо мне спустя время, если основополагающий фактор для тебя, как я вижу, тёмное прошлое. — Как и сейчас, — процедила я сквозь зубы, замечая за темноволосыми головами нолдор на водной глади большую лодку. — Мерзавец. Майа хмыкнул. И было в этом что-то печальное. — Они переправляют его на лодке, — тихо сказала я, видя вдалеке фигуру с рыжими, коротко стриженными волосами. — Разумно, — как ни в чем не бывало отозвался маг, отлипнув от стены. — Не в седло ведь сажать, верно?