_________________________
Осторожно подпирая опасно раскачивающиеся в его руках пакеты с продуктами грудью, Чимин неуклюже захлопнул багажник своей машины. Всегда слишком упёртый был, чтобы таскаться с покупками туда-сюда по два раза — пусть и ценой изогнутых под нечеловеческими углами конечностей и под угрозой при худшем исходе рассыпанной по всей земле еды, он умудрялся всегда перетаскивать все пакеты из машины в квартиру за один раз. Непременно. За один раз. Дело принципа. Чимин дотащил себя с ношей до лестницы, ведущей к его квартире (естественно, позабыв закрыть машину) и начал своё улиточное восхождение. Одинокая банка с томатной пастой вывалилась из пакета и пала смертью храбрых в бою, свалившись на пол с металлическим «бам». Первая жертва. Её участи постиг и пакетик с овсяной кашей. Жертва номер два: вот что случалось, когда Чимин пытался перейти на органику. Он уже был на финишной прямой в одной ступеньке до победы, да ещё и с малыми потерями; два продукта — новый рекорд. Ну и конечно же в этот самый момент красивой походкой из-за угла нужно было появиться Чон-грёбаной-чуме-чиминовской-жизни-Чонгуку. Чимин шарахнулся назад с удивлённым возгласом, подскакивая из-за такого внезапного появления. Сопровождаемый салютом из брокколи и макарон, Чимин почувствовал, как тело его медленно, но верно накренилось сильно назад. Вот оно, успел подумать он, так я и умру. В окружении органической еды, напуганный до смерти собственным гребаным соседом. Стыдобища. Запищал ли Чимин внутренне как школьница, когда за его запястье схватилась сильная ладонь? Возможно. Из-за лёгкого головокружения и не чувствовалось почти, что та самая, спасшая от падения, рука чуть не сломала тонкую кость из-за стальной хватки. Зажмурившись из-за лязганья и бряканья покатившейся по лестнице еды, Чимин сморщился сильно, в то время как тело его, почти безвольное, с силой дёрнули вперёд. — Вот дерьмо, прости, пожалуйста, Чимин. Ты в порядке? Чёрт, всё хорошо? Чимин не мог, просто не мог сейчас. Смущение вперемешку с разочарованием из-за рассыпавшихся по всему полу перед лестницей чёртовых покупок невольно заставили появиться в носу то самое щиплющее чувство. Он начал бубнить что-то быстро, чувствуя, как злость на самого себя и горечь унижения перед своим крашем сжали плотно горло. — Да, я в порядке, только, блин, нужно поднять все покупки… — Хей, притормози, я помогу. Уверен, что с тобой всё в порядке? Подняв наконец взгляд, Чимин тут же наткнулся на сосредоточенного Чонгука. Боже, вблизи он был в миллион раз красивее. Чимин отвесил себе пару ментальных тумаков за свою тупую карамельно-розовую влюблённость, жертвой которой пал слишком быстро и легко. Он же без году выпускник университета — взрослый человек. Он должен перестать так сильно волноваться. Чон Чонгук странным образом влиял на людей. Только после неуверенного чиминовского кивка Чон ослабил хватку на его запястьях._________________________
— Чёрт, чёрт, чёрт, — шипел Чимин, отчаянно пытаясь закрыть стеклянную дверь. Ещё пять минут назад он спокойно отдыхал себе на балкончике и наслаждался свежим весенним воздухом. Не выпуская из рук книгу, он расслабленно сидел в кресле, принимая солнечные ванны и подставляя лицо лёгкому ветерку. Из каких грёбаных далей занесло этот муссон, да ещё и так внезапно?! Чимин промок весь — это ещё мягко сказано. Мало того, что дождь застал его врасплох, выдернув из лёгкой полудрёмы и безвозвратно испортив книгу, теперь и чёртова дверь застряла, отказываясь закрываться. Идеальный конец идеального дня. Игнорируя ледяную и промокшую насквозь футболку, липнущую к его телу, Чимин всем своим имеющимся весом как следует налёг на упрямую дверь. С места она так и не сдвинулась. Чимин был готов уже сдаться. Только он собрался в ванную за душевой шторкой и изолентой, как его отвлёк настойчивый стук в дверь. Какого чёрта? Конечно, стучал Чонгук. Конечно Чонгук стоял на пороге и был, казалось, удивлён не меньше самого хозяина квартиры. С ужасом Чимин осознал вдруг, что стоит перед полностью сухим парнем весь мокрый в прилипшей к телу одежде. — Прости, что беспокою тебя, просто я видел, как ты пытался закрыть дверь на балконе. Я просто подумал, что тебе, ну, нужна помощь… — Пожалуйста, — едва не захныкал Чимин, — пожалуйста. Он выглядел, скорее всего беспомощно и жалко, промокший так ещё и едва не умоляющий — прямо как закрытый в стиральной машинке кот. Не говоря ни слова, Чонгук (сильный, тёплый и сухой) стрелой пронёсся мимо Чимина и залетел в гостиную. Чимин замер, чувствуя, как внутри у него борются два чувства — восхищение и стыд за собственную беспомощность — при одном взгляде на то, как парень налегает на дверь, и та очень медленно, но всё же подаётся. Чимин пытался всеми силами прогнать из своей головы картинку забугрившихся от напряжения мышц на чоновских руках, не думать о том, как от напряжения на шее натянулись сухожилия, а, главное, забыть, как страшный сон, те нечеловеческие звуки, которые Чонгук издавал, пока каждой напрягшейся мышцей своего тела закрывал долбаную дверь. Боже, Чимин влип. — Спасибо огромное! Могу я сделать что-нибудь для тебя? Стакан воды, может? Ох, ты… промок… — Чимин умолк, стараясь слишком очевидно не пялиться. На долю секунды, Чимин был готов поклясться, Чонгук покраснел. (Показалось?) — Буду признателен, если одолжишь мне полотенце… — внезапно подал голос Чонгук, стягивая промокшую футболку через голову и выжимая её в раковину. Чимину огромных усилий стоило не запищать восторженно от открывшегося вида. — Полотенце! У меня есть, да, сейчас принесу полотенце! — Чимин ввалился в ванную с бешено колотящимся сердцем, пытаясь успокоиться и перевести дыхание. Ты, блять, взрослый, Чимин. Соберись. Ты уже стольких полуголых мужиков перевидал, более мускулистых даже. Только вот ни один из тех мужиков не был так же прекрасен, как Чонгук. Чёрт. Чимин схватил ближайшее полотенце и потёр устало виски. Он справится._________________________
Следующая их встреча состоялась только через две недели. Когда в дверь постучали, Чимин знал уже, кто стоял на пороге. На самом деле, он, вероятно, обладал какими-то экстрасенсорными способностями. — Иду! — прокричал он, едва не снеся журнальный столик в суматошной попытке выпутаться из всех своих одеял. Был один из тех унылых, монотонных дней — тот самый, в который хотелось остаться дома и свернуться калачиком на диване, довольствуясь тем, что предлагало к просмотру телевидение. Чем Чимин, в принципе, и занимался, пока его не прервали. Распахнув дверь, он не сразу даже заметил Чонгука за массивной коробкой, которую тот держал у себя в руках. — Это твоё, но принесли, почему-то, ко мне, — раздался приглушённый голос позади. — Моя лампа! — воскликнул Чимин, не сумев совладать со своей радостью. Боже, ну теперь он выглядел как грёбаный придурок. – О боже, тебе тяжело наверняка, заходи скорее, — Чимин отошёл немного в сторону, позволяя Чонгуку войти. — Тебе помочь? — Нет, всё нормально, — ответил Чонгук напряжённым голосом. Он аккуратно поставил коробку на кухонную тумбу и повернулся к Чимину, потирая шею. Тот моментально заметил странное выражение на лице своего гостя. — Что-то не так? Мышцу потянул? — голос Чимина был до неприличия заботлив. — Да нет, просто перезанимался в качалке вчера. Со спиной перестарался немного. — Я могу помочь, — о, чёрт, зачем я ляпнул это, просто зачем, — говорят, у меня неплохой массаж выходит, — какого лешего я до сих пор говорю, зашейте мой грёбаный рот кто-нибудь, боже… Чонгук улыбнулся легко, а у Чимина все мозги поплавились. — Да, пожалуйста. У Чимина сердечный приступ случился. Дёрнувшись, он еле умудрился указать на место на полу, куда бы Чонгук мог лечь. Святые угодники, да ни в жисть он поверить не готов, что всё происходило на самом деле. Ой, боже, Чонгук ещё и футболку свою стянул — ощущение такое, будто он вполне себе догадывался даже, какой беспорядок творил из Чимина одним собой. Он просто чёртов любитель подразнить. Прекрасный, застенчивый, огромный такой любитель. Чонгук тут же принял упор лёжа, а после опустился совсем, мышцы на его спине напрягались и перекатывались под бархатной даже на вид кожей от каждого движения. Собравшись с мыслями и даже прочитав в голове что-то похожее на молитву, Чимин медленно опустился на колени рядом с парнем и положил ладони на его широкую спину. Ладно, не так уж и страшно. Аккуратно надавливая ладошками между лопаток, Чимин чётко для себя решил, что справится с этим, и всё хорошо было ровно до того момента, пока Чонгук не… Чонгук, чёрт возьми, застонал. Как раз, когда Чимин решил, что взял контроль над ситуацией полностью в свои руки, Чонгуку вот надо было взять и застонать, разбивая в пух и прах тем самым все чиминовские усилия. У того руки даже замерли, не решаясь касаться и дальше чужой кожи, однако и тут Чонгук умудрился добить его своим шёпотом: — Пожалуйста, не останавливайся, Чимин. Огромных усилий стоило сдержаться и не перевернуть соседа на спину, забираясь на его колени. Быть такого не могло, что Чонгук не ощущал тоже этого напряжения между ними. Просто не могло быть. Однако кое-как Чимину удалось всё же справиться с собой. Мягко проведя руками по спине младшего, он начал ощущать кончиками пальцев плотные узелки напряжённых мышц. Один за одним Чимин разглаживал их, разминал, аккуратно вдавливая свои пальцы в кожу и массируя самые верные точки. С каждым разом становилось всё тяжелее не обращать внимания на то, как напрягались чужие мышцы и сбивалось дыхание от прикосновений к самым болезненным местам; всё тяжелее не обращать внимания на мягкие, довольные стоны. Однако Чимин старался сконцентрироваться на своём деле. Что такого в простом, дружеском, невозможном, чёрт возьми, массаже полуголой спины? Ничего особенного. Совершенно ничего необычного. Боже, подумал Чимин, когда Чонгук издал особенно громкий стон, я слишком глубоко влип._________________________
Он сдерживался несколько непозволительно долгих дней. После «инцидента с массажем», как Чимин уверено окрестил тот случай (инцидент, который, к слову, закончился неловким «спасибо, до скорого» и горящими от стыда щеками), ничего из ряда вон и не происходило больше. Было несколько коротких приветствий время от времени, редкие «с добрым утром» без особо длительных контактов. Чимин сходил с ума из-за этого. Он пытался сопротивляться, но с каждой минутой становилось только тяжелее. Звуки, которыми Чонгук вознаградил его тогда за массаж, играли в голове на бесконечном повторе, как заезженная пластинка, которую невозможно сменить. Стоны, поскуливания, движения литых мышц, мягкое чувство тёплой кожи под пальцами — всего было чертовски много, а воспоминания об этом только увеличивались и росли, как безжалостная раковая опухоль. Пальцы Чимина застыли у кромки домашних штанов, пока он неотрывно пялился в тёмный потолок, раздумывая. Все в доме уже наверняка спали. Если он сделает это, пути назад уже точно не будет. Насколько бы скользкой дорожка его ни была, Чимин знал, что потеряет оставшиеся крохи контроля, если позволит себе сделать это. К чёрту. Рука его скользнула вниз, сжимая пах через одежду. Он возбудился невероятно сильно за какие-то жалкие секунды, и опаляющая волна удовольствия пробежалась по всей крови, когда он медленно начал поглаживать свой ноющий член. Хрипло выдохнув, Чимин провёл рукой по тугим мышцам груди и грубовато царапнул ногтями пресс, оставив после краснеющие полосы. Лёгкая боль прекрасно смешалась с пульсирующим удовольствием, сконцентрированным сейчас между сведённых бёдер. Если бы только это были руки Чонгука. Боже, у него такие большие ладони, они бы наверняка идеально смотрелись на чиминовских бёдрах, сжимающие их немного сильнее, чем следовало бы, так уверенно ласкающие его член… Чимин застонал чуть громче, чем сам рассчитывал. Он уже был невероятно чувствительным, хотя едва начал. Одна только мысль о чоновских руках, губах — всём посылала приятные разряды по горящему огнём позвоночнику прямо в самое сердце. Ноги у Чимина задрожали, а пальчики на них поджались, когда он медленно, очень аккуратно скользнул ладошкой в штаны и коснулся обнажённой плоти. Втянув воздух сквозь плотно сжатые зубы, Чимин легко провёл рукой по всей длине, представляя чоновские длинные, грубые пальцы вместо своих. Долго он не продержится такими темпами. Чистое удовольствие овладело разумом Чимина, когда хватка ладони сделалась туже, распределяя предэякулят по всей плоти. Слишком хорошо, слишком жарко стало. Кровь зашумела в ушах, картинка перед глазами расплылась, и не осталось никаких сил контролировать беспрерывную цепочку собственных, упрямо срывающихся с губ стонов. Словно током от прикосновения к оголённым проводам всего Чимина прошибло удовольствием от увеличившейся скорости движения рукой. Он увидел вдруг перед глазами прекрасное лицо Чонгука, его губы, плотно обхватывающие истекающий смазкой Чиминов член, блестящие вызовом глаза. Бёдра невольно дёрнулись вперёд, а свободная рука отчаянно ухватилась за постельное бельё. Тонкий слой пота покрыл всё тело — несколько капель щекотно скользнули с шеи и с ног. С гортанным воем, Чимин зажмурил плотно глаза и стал дрочить себе быстрее, жёстче. Сейчас он был возбуждён до предела, так невыносимо сильно, член истекал весь смазкой, а каждое новое движение топило в удовольствии, проникающем в каждую клеточку напряжённого тела. Чимин притормозил, грубо проводя пальцем по дырочке уретры, сотрясаясь от невероятно острых ощущений. Он хотел язык Чонгука, представлял его скользящим по головке, дразнящим, обхаживающим каждый миллиметр и сводящим Чимина с ума. Он никогда не был настолько чувствительным, настолько возбуждённым, ни разу за всю свою жизнь. Даже двигаться не было никаких сил — до такой степени было хорошо. Выносить этого он больше не мог. Туго обхватив свою плоть, Чимин почувствовал, что будто горит. Он начал сильнее толкаться в собственную руку, отчаянно и слепо следуя за желаемым оргазмом, активно подмахивая бёдрами самому себе и умирая от простреливающего тело удовольствия. Знакомая пружина сжалась где-то в самом паху, грозясь раскрутиться в любую секунду. Выстанывая высоко, Чимин ощущал, как по горячей щеке покатилась маленькая слеза, а в голове место осталось только для Чонгука: ничего, кроме его пальцев, языка, члена… Каждый мускул в теле напрягся нечеловечески под аккомпанемент особенно громкого вскрика, ощущения взорвались ярчайшими фейерверками, и звёздная пыль режущим песком засыпалась в глаза. Необузданное удовольствие прокатилось по венам, заполняя до краёв и даже с горкой, концентрируясь в чувствительном члене. Чёрт, чёрт,чёртчёртчёрт, чёрт, это было слишком хорошо — Чимин заскулил, позволяя словам, которые никак не идентифицировались в его мозгу, сыпаться с пересохших губ, а наслаждению топить его в себе. Белёсые полосы спермы блестящим жемчугом легли на грудь Чимина и пальцы. Он приходил в себя медленно, продолжая лениво двигать рукой, собирая разбросанные где-то рядом по кровати чувства воедино, восстанавливая дыхание, переживая то, что не переживал, казалось, несколько долгих лет. И только через несколько минут он смог осознать, насколько громко выкрикнул на пике имя Чонгука._________________________
Чимин и подумать не мог, что по другую сторону стены, в жалких совсем сантиметрах, Чон Чонгук стоял сгорбившись на коленях — одна рука плотно обхватывала член, а другой был заткнут рот в отчаянной попытке не позволить имени Чимина слететь с языка, когда горячая сперма неровными кляксами забрызгала простыни. Всё же стены были ужасно тонкими.