Неожиданные известия
Это был последний, 7 курс Поттера. Альбус Дамблдор, чудом выживший в конце прошлого года и еще большим чудом оставшийся директором (каких поистине титанических усилий это стоило его штатному шпиону — знал только сам Снейп, да, пожалуй еще и Мордред, которого поминали в это лето невероятно часто) посчитал, что стены древнего замка с чарами «ненападения», подкрепленными несколькими ритуалами, смогут уберечь юного героя хотя бы до весны. И, переиграв все предыдущие планы, Гарри с друзьями вернулся в школу — Снейпу удалось переубедить Дамблдора относительно его плана отправить тройку гриффиндорцев в свободное плавание на поиски крестражей, поэтому они пошли в школу, как и все остальные семикурсники. Год был очень непростым, директор почти половину уроков Зелий вел вместо Снейпа; Лорд бесконечно вызывал того — то по одному поводу, то по другому. Уже к Хэллоуину Дамблдор был вынужден настроить для зельевара возможность перемещаться порт-ключом из Хогвартса в Хогсмид и обратно к дверям замка, минуя ворота как границу: каждая минута промедления могла оказаться роковой — Риддл зверствовал просто страшно, и нарываться, по-глупому опаздывая, явно не стоило — Снейп был единственным источником информации с «той» стороны. Сам учебный год прошел как в тумане — страх за тех, кто остался там, за стенами, сообщения о постоянных нападениях, новые законы, принятые правительством Волдеморта — все это безумно мешало «учебному процессу». Благо, хоть в Хогвартс Министерство лезть не стало, то ли помня участь Амбридж, то ли готовя какую пакость — кто их разберет? По сути, Хогвартс находился в своеобразной осаде или изоляции: новости приходили лишь в личных письмах и газетах, никакой информации из Министерства не поступало вовсе, даже частным образом — Артура Уизли уволили почти сразу после «избрания» нового Министра в лице Пия Тикнесса, Перси давно отказался от общения с родителями, выбрав сторону работодателя. Кингсли и Тонкс уволили из Аврората — как «Несоответствующих высокому званию мага на государственной службе», пусть и по разным причинам. Если в случае Тонкс причиной увольнения стал муж-оборотень, то для Шеклболта поводом стало медосвидетельствование и несоответствие нормам — чего бы вы подумали? в жизни не догадаетесь — кожных покровов. Дискриминация, однако, не коснулась ни индийской диаспоры (хотя Парватти как-то упомянула, что ее отец начинает сворачивать свой бизнес, планируя вернуться на историческую родину после окончания дочерьми учебы), ни китайской (это уже Чжоу Чанг обмолвилась), а вот афро прижали конкретно — это уже Ли Джордан отписал своим однокурсникам Джорджу и Фреду, а они передали информацию дальше по этапу. Лишь близнецы передавали сплетни, услышанные в своем магазинчике, но и тех было ой как немного. Жизнь магической Англии замерла в ожидании развязки — никто и не сомневался, что рано или поздно скопившееся напряжение лопнет, как натянутая до отказа струна.***
Но вот и этот жуткий учебный год подходил к концу. Скоро экзамены. За несколько дней до конца мая к Поттеру с друзьями подошел Малфой, он подловил ребят в библиотеке. Слизерин и Гриффиндор, с подачи директора и по всеобщему (ну, почти всеобщему, но это мелочи) согласию, на этот год закопали топор войны, и стычек практически не было. Но расписание переиграли, максимально разведя враждующие факультеты — даже ели они в разное время (кроме разве что завтраков, но в такую рань подавляющее большинство студентов было не способно на активные действия и открытую агрессию, даже гриффиндорцы), оттого практически не пересекались — даже на лекциях по Истории Магии, которые с самого первого курса Гарри были общими для всего потока. Гарри и Ко тут же насторожились, чуя некий подвох — это ведь Малфой, а они никогда не делают что-то просто так. А Драко (да, он сам предложил так себя называть, туманно объяснив: «С учетом неожиданно выявившихся обстоятельств») объявил, что вступил в Наследие, и его внутренняя вейла выбрала Поттера в Партнеры. И дал Гарри неделю на размышления, предложив обратиться за разъяснениями к кому-то более информированному — Грейнджер, например, Лонгботтому, декану или самому Дамблдору. Поттера просветили, что да — в магическом мире принят «Закон о Партнерах вейл», который фактически лишает их возможности отказаться, если они хотят остаться магами. В противном случае отказников лишают магии, блокируя ее ритуалом без возможности что-либо изменить в будущем, и изгоняют из магического мира, что по сути равно смерти для человека, выросшего в мире магии и не представляющего себе иной жизни. Однако же, Гарри казалось, что для него лично проблема стоит не так остро, как для остальных — живет же он каждый год два месяца без магии, и не помер до сих пор, и даже мыслей таких не было. Оказаться связанным магическим (т.е. до конца жизни и без возможности что-то изменить в дальнейшем) браком мало того, что с парнем — так еще и с Малфоем, который доводил его столько лет? Фу-у! «Никогда и ни за что я не стану его мужем! Лучше остаться магглом, чем это», — решил он. Но обсудить с директором неожиданно нарисовавшуюся на горизонте проблему все же счел необходимым: все же Дамблдор — сильнейший маг с огромным опытом и знаниями. А отказать никогда не поздно. Как и лишиться магии. М-да…***
Дамблдор, к которому пришел Гарри за консультацией, был безмерно взволнован новостями — мало того, что момент неподходящий, так еще и кандидат довольно сомнительный, скажем честно. Но с другой стороны — возможно, все эти шесть с лишним лет нападки и придирки Малфоя-младшего были вызваны именно этим притяжением? Неосознанным, неконтролируемым, но имевшим место быть? Кто знает… Да кто их разберет, на самом-то деле, этих магических существ и магов с примесью их крови? Альбус ну совершенно ничего не мог сказать по этому поводу, поскольку сам был стопроцентным человеком. Да и старинным трактатам о магических созданиях, их обычаях и повадках доверял довольно относительно — в конце концов, как он уже мог убедиться, не вся информация, заключенная в них, была истинной: времена менялись — менялось и восприятие магов, их взгляды на мир, жизнь, последствия воздействия на окружающую действительность — и здесь не только магглы имеются ввиду. Ладно, он, собственно, не об этом, а о имеющейся в его распоряжении информации о вейлах. Директор, попросив Гарри подождать, долго рылся в книгах, вытаскивая все новые и новые тома из многочисленных шкафов — он завалил ими весь свой стол, и не похоже было, что ему казалось это достаточным. Самому Гарри был вручен увесистый том в потертом кожаном переплете с лаконичной надписью на обложке «Свод Законов Министерства Магии Англии» и еще более объемный фолиант с ритуалами. Сосредоточенно полистав оба талмуда, Дамблдор вложил пару закладок в нужных местах и отправил юношу за столик возле окна — прочитать и обдумать. К немалому удивлению Поттера, текст самого закона оказался на удивление коротким: «Отказавший вейле избранный ею партнер лишается магии через ритуал «Аd ban magia in aeternum»*, так как для самой вейлы отказ партнера может привести к смерти». Следующая закладка была в разделе кровной ритуалистики. Гарри убедился, что этот ритуал действительно проводится в подобных случаях и что он в принципе был изобретен в качестве казни — лишенный того, чем обладал всю жизнь, маг не мог жить дальше и неизбежно сводил счеты с жизнью — но уже добровольно. Никаких тебе посмертных проклятий и тому подобных гадостей, которые были вполне возможны, если маг успевал осознать, что умирает, и пожелать своему обидчику ответной гадости. «Удобно, да, ничего не скажешь. Практично, безопасно и с гарантией. Хм… Ну, я-то точно без магии не помру — десять лет прожил у тетки, и ничего. Где и с кем — это отдельный вопрос, конечно. Но вот как быть с Волдемортом? С пророчеством? Сможет ли кто-то его одолеть? Дамблдор уже немолод, к сожалению, а сравниться с ним не может никто, даже Снейп не дотягивает. Черт! Куда ни повернись — везде засада, что за жизнь-то такая у меня, а? Ни года без приключений не проходит, обязательно какая-то дребедень на мою голову свалится! Что делать-то? На эту заразу и смотреть тошно, не то что на нем жениться, но и магию терять сейчас из-за такой ерунды — последнее дело. А где гарантии, что этот слизняк говорит правду? Это же Малфой, ему соврать ничего не стоит». Тяжелые думы юноши шли по кругу, и выхода он не видел — пока, во всяком случае. Быть может, Дамблдор сможет что-то придумать? Завалив весь свой стол книгами, директор на этом не остановился. Он срочно вызвал Патронусом декана Рейвенкло и кратко обрисовал ситуацию в надежде на то, что Мастер Чар может владеть информацией, к которой у Альбуса доступа нет. Увы, чароплет лишь развел руками: все, что он мог рассказать — что подобное бывает в принципе, да. Но лично он мог бы просветить только относительно гоблинов — все магические расы тщательно скрывали информацию касательно партнерства, т.к. это было их самым уязвимым местом. Посоветовавшись, взрослые маги набросали список тестов, которые — предположительно, конечно, кто ж в таком деле может дать гарантию? — могли показать наличие магической связи между парнями. Или ее отсутствие — Гарри этот вариант устроил бы куда больше, это он честно признавал. Потом Дамблдор передал записку с домовиком, в которой приглашал в директорский кабинет Малфоя. Долго водил палочкой над головами юношей — в этом ему составил компанию Флитвик, что-то шептал — то себе под нос, то на ухо полугоблину, и даже, закусив губу и недовольно поморщившись, взял у мальчиков по пробирке крови. После чего куда-то отлучился и вернулся почти через час, оставив молодых магов дожидаться его прямо в кабинете, под присмотром Флитвика, развлекавшего их рассказами о тех чемпионатах Европы по Дуэлингу, в которых он принимал участие — и неоднократно становился их победителем, между прочим. Конечно, ни для одного из парней эти истории довольно бурной, как оказалось (и кто бы мог подумать, да?), молодости профессора Чар не были столь уж интересными, да и реальная схватка далека от дуэли по всем правилам, но лично Гарри взял кое-что для себя на заметку, так что совсем уж зря потерянным это время считать было нельзя. К тому же им все равно нужно было дождаться Дамблдора, умчавшегося в неизвестном направлении с недовольным и одновременно озадаченным видом. К тому же Гарри всегда симпатизировал Флитвику — тот всегда и со всеми был вежлив, никого не выделял и не опускал (в отличие от некоторых, да), обязательно хвалил за верное выполнение заклинаний и непременно объяснял непонятные моменты отдельным студентам. И не его вина, что кое-кто так и не смог постичь его предмет в должной мере — тот же Финниган, например, или Крэбб с Гойлом. После возвращения Дамблдор не выглядел довольным или спокойным, но он ничего не сказал по поводу своих исследований крови. Принес с собой еще несколько книг и свитков, довольно древних на вид, сложил их на маленьком круглом столике, прикатившемся к нему из дальнего угла кабинета, добавил к ним несколько листов пергамента и предложил: — Ты, Гарри, задержись, а вы, мистер Малфой, ступайте. Филлиус, спасибо тебе большое, но тебя ведь не затруднит проводить мистера Малфоя до общежития? Уже поздно, и колокол уже прозвонил отбой. На сегодня, я думаю, достаточно, вы согласны? Флитвик кивнул и вышел, пожелав на прощание всем спокойной ночи. Драко не возражал и молча подчинился, лишь бросил взгляд на так и сидевшего все это время за маленьким столиком возле окна Поттера. Директор же, дождавшись, когда юный слизеринец выйдет (ему пришел сигнал от горгульи, что гости покинули башню), расстроенно сказал: — Я не могу тебе сказать, мой мальчик, правду ли говорит юный Малфой — я этого просто не знаю. Да, совершеннолетними маги становятся в семнадцать лет, но окончательная стабилизация магического ядра завершается лишь к двадцати одному году — это так называемое полное совершеннолетие. И никакие проверки сейчас ничего не дадут. Ты видел, я пробовал нащупать хоть какую-то связь между вами и ничего не обнаружил, как и Филиус, а уж он-то в этом спец, но… Но дело в том, что ни он, ни я не имели в прошлом дел с вейлами и утверждать однозначно, что связи нет, ни один из нас не может. Решать, конечно, тебе — как поступить. Однако ты в перспективе — очень сильный маг. И терять силу, решив отказать, лично я побоялся бы, скажу тебе честно. Но повторюсь: решение принимать тебе — это твоя жизнь, твое будущее и твоя магия. Подумай хорошенько, Гарри, и не спеши с ответом, хорошо? Поттер понимал, что дело не столько в нем и его магии, сколько в потенциальной возможности остановить маньяка, но спорить не стал и обещал подумать.***
Решение принято
Подумав, Гарри согласился не отвергать Малфоя, но тому этого оказалось мало. Он старательно демонстрировал увлеченность, ухаживал за Гарри, водил его на свидания и всякое такое прочее. Старательно сближался с его друзьями, демонстрируя глубокую заинтересованность в Гарри как в партнере и личности, рассказывал о себе, своей семье, родственных связях с другими аристократами. Он открыл для Поттера неизвестные тому ранее стороны магического мира — обычаи, обряды, связи между Родами (родственные, договорные, враждебные), да и всякие интересные исторические события тоже. Аристократическое воспитание сказывается, как-никак. Сам Гарри, как всем понятно, ни сном, ни духом, не в курсе и не в теме — издержки «босоногого детства», так сказать. Да, Дамблдор давно уже признал, что был не прав, так надолго забросив Гарри к тетке и не контролируя его воспитание лично, но за эти десять как он поведал при случае (при содействии Снейпа, естественно — директор никогда не отрицал заслуг зельевара), было схвачено не меньше восьми последователей Темного Лорда, пытавшихся найти мальчишку, погубившего их кумира. Да еще из тех магов, на кого никто никогда даже и не подумал бы. Потому и не посещал он Гарри ни разу за эти десять лет, и никого из приближенных своих не посылал на проверку — слишком уж на виду был директор, и отследить, как его перемещения, так и доверенных лиц, не составляло никаких проблем даже для дилетанта. А уж не для дилетанта — тем более. Потому он и не проверил ни разу, как же живется Гарри у тетки, в чем не уставал каяться и просить прощения. А открывать тайну местопребывания мальчика кому попало… Не стоит, тут и пню понятно, верно? Потому и забрали Поттера из дома тетки после случая с дементорами: раз уж отныне место проживания Героя на каникулах тайной не является — что проку его там охранять? Проще было закрыть на Гриммо, особенно пока там был Сириус. И не важно, что Гарри сидел все каникулы взаперти — всё же он был не один: Сириус почти безвылазно сидел в фамильном особняке, туда постоянно приходил кто-то из Ордена — то Люпин, то кто-нибудь из Уизли, то Шеклболт. Иногда к нему приводили друзей, а приблизительно раз месяц и его отправляли на пару дней в Нору. Такая жизнь была куда лучше того, как он жил у Дурслей. И вот Малфой-младший, старательно реабилитируя себя в глазах избранника, помогал тому готовиться к экзаменам. Надо признать, особенно с Зельями, и теорию подтянуть помог, и практику. И с Историей Магии тоже — принес пару учебников из дома, по которым училась его мама, в нем все было настолько просто и понятно написано, что подготовка не составила каких-либо сложностей. Также он строит планы на будущее для себя и для Гарри, заодно рассказывая, что Малфои решили сменить сторону и перейти под знамена Дамблдора. В общем, весь такой белый и пушистый (что как минимум наполовину правда — ну блондин же).***
Дамблдор слегка успокоился, глядя на эту идиллию: ведь Люциус Малфой и правда связался с ним через Снейпа и предложил помощь, и вот уже несколько месяцев был вторым тайным шпионом. К тому же в силу своего положения он обладал куда более широкими возможностями и доступом к информации, закрытой для того же Снейпа. Альбус даже устроил разнос Рону Уизли, который откровенно не верил в добрые намерения Малфоя и не стеснялся говорить об этом Гарри. Директор попросил рыжика не давить на Гарри, делая упор на дружбу, на поддержку приятеля, у которого не осталось родных, напоминая о следовании Законам Магии. Рон же не то чтобы поверил давнему врагу, но стал больше помалкивать, держа свое мнение при себе и наблюдая издалека. Кто бы что себе ни думал, но парень умел делать выводы и не повторять однажды совершенных ошибок — тот его проступок, когда он отвернулся от Гарри из-за избрания Поттера четвертым чемпионом Турнира Трех Волшебников, был им всесторонне обдуман и признан отвратительным. Рон поклялся себе, что больше никогда не оставит Гарри, даже если тот будет не прав. Возможно, это именно такой случай — кто может знать заранее? Но уж он проследит, чтобы мерзкий хорек, в чье исправление Рон верить даже и не думал, не причинил зла его единственному настоящему другу.***
А события тем временем развивались все стремительнее. Драко хотел от Гарри близости, настаивая на ней, но Поттер противился: он вообще только-только смирился с мыслью, что ему придётся вступить в брак с парнем, да ещё и с Малфоем, а его уже в койку волокут! Ему в принципе пока было не до того, чтобы выяснять свои предпочтения, но о парне в роли интимного партнёра он до сих не задумывался даже. Но Драко настаивал, делая страдальческие глаза и демонстрируя, как ему плохо. Он предлагал сначала поцеловаться, обещая не заставлять идти дальше и отступить, если Гарри не понравится, и… Поттер уступил, соглашаясь «попробовать». Вроде бы все ничего, но… «Чуть позже, я пока ещё не готов, прости.» Малфою пришлось отступить — ведь он обещал не принуждать Гарри ни к чему. Впрочем, поцелуи были признаны приятными и даже вдохновляющими, объятия и поглаживания тоже. «Возможно, в следующий раз мы зайдем дальше, но сейчас… Я не могу, извини.» Но Драко не ослаблял напора — ведь до того момента, как они покинут Хогвартс уже навсегда, времени оставалось всё меньше. Они проводили вечера в Выручай-Комнате, куда Драко приносил с собой корзинки со всякими вкусностями, доставленные малфоевскими домовиками — теперь подготовка к экзаменам проходила у них уединенно и с комфортом. И каждая их встреча заканчивалась горячими объятиями и поцелуями — Гарри уже привык к присутствию Драко в личном пространстве и перестал зажиматься так сильно, как это было ещё пару недель назад. Шаг за шагом, день за днём их отношения развивались и углублялись. И вот она — СВОБОДА! Экзамены сданы, осталось дождаться результатов (в школе им находиться ещё неделю), потом вручение диплома, выпускной и… Для других студентов — воля, а для них — война. Под предлогом «А вдруг потом для одного из нас не будет?» Драко затащил-таки Гарри в постель. Неделю, отделяющую экзамены от отъезда из школы, они провели вместе — по большей части в Выручай-комнате. Драко не упускал случая демонстрировать окружающим, что Поттер полностью принадлежит ему и является младшим партнером. Он вслух заявлял, что их союз закреплен, и подтверждал это, демонстративно зажимая Гарри возле Большого Зала и вынуждая Поттера целоваться с ним на публике, хотя совершенно очевидно, что Гарри не вдохновляет подобная идея — он вообще не был любителем выносить своё личное на всеобщее обозрение. Его так задолбали за эти годы и журналисты, и сменяющие друг друга то всеобщее обожание, то такая же ненависть, что он готов сбежать куда-нибудь в Антарктиду, где нет людей. И вот он — долгожданный выпускной бал! И весело, и страшно, и предвкушение новой, взрослой жизни щекочет нервы, обещая много всего разного и интересного. На бал Гарри идти не хотелось, если честно — он и так знал заранее, как пройдет это мероприятие: все будут пялиться, обсуждая столь неожиданный альянс и вариации «кто кого и в каких позах». Но после уговоров и друзей, и Драко, и Дамблдора он всё же согласился — как оказалось, совершенно напрасно! Ближе к концу бала Драко, как бы между делом, подвёл Гарри к углу, где стоят столы слизеринцев, и громко, при всех рассказал парню, что он просто играл с ним, и Гарри вовсе не его Партнер — он ведь полукровка и Парой для чистокровного быть просто не может. Впрочем, трахать его было совсем недурственно: «Рекомендую, парни, не пожалеете…» Опешивший… да что там, остолбеневший в первый момент от такого феерического откровения, не верящий своим ушам и глазам, Поттер сначала ударил Малфоя что есть сил — прямо в эту щерящуюся похабной ухмылкой рожу. Он бил снова и снова, пока его не оттащили, отделив живой стеной от этого… И даже тогда он продолжал рваться к обидчику, желая физической болью приглушить боль сердечную и душевную.***
Срыв
После того, как его выдворили в коридор, Гарри бросился бежать куда глаза глядят. Глаза, как оказалось, смотрели в сторону Запретного Леса, на опушке которого его и нашел Рон. — Гарри! — пока догнал — запыхался. — Гарри, послушай… — Чего тебе? Убирайся! — Гарри не хотелось видеть никого и ничего, даже лучшего друга. — Гарри… — рыжик топтался рядом, не собираясь уходить, но и не решаясь дотронуться до расстроенного друга. — Да, ты был прав, а я ошибался! Доволен? Проваливай теперь! — Прости меня, друг… — Рон и сам чуть не плакал. Он как никогда хотел бы ошибиться, но увы, откровения Малфоя слышала половина выпускников, если не все, кто был тогда в зале. — Я так виноват… От неожиданности у Гарри даже перехватило дыхание. Откашлявшись, юноша попытался понять, кто же из них сошел с ума — он или Рон? — Ты-то тут при чем? — Я следил за этим уродом, — Рон, насупившись, начал рассказывать о результатах слежки, — он часто шушукался со своими троллями-приятелями, они явно что-то замышляли! Но подобраться так близко, чтобы услышать, о чем они говорят, мне так и не удалось, они всегда очень внимательно проверяли местность вокруг «Гоменум Ревелио», потом устанавливали защитный купол — я даже Ушки-подслушки использовать не мог. Я не стал тебе ничего говорить, ведь у меня не было доказательств, я даже не слышал ничего. Прости меня… — Да ты-то чем виноват? Что не доверял этому, чтобы ни говорил Дамблдор? Это твое личное дело, пусть так. Но где были мои мозги?! — Поттер начал снова психовать. Его затрясло, на кончиках пальцев и волос засверкали искры — явный знак, что грядет магический выброс. А растерявшийся Рон стоял рядом с ним на коленях в прострации и не знал, можно ли ему дотронуться до друга? Не стало бы хуже, вдруг именно его прикосновение спровоцирует срыв? Сейчас Уизли даже жалел, что запретил Гермионе идти с ним («Герми, пойми, ты ведь девушка. Я буду с ним на равных, а твое присутствие может оказаться слишком уж смущающим для него — ты ведь знаешь, какой он стеснительный. Подожди нас в гостиной, ладно?»). Быть может, она смогла бы найти подходящие слова? Решившись, Рон несмело протянул было руку, но в этот момент Гарри упал на землю, выгибаясь в судороге. Пальцы его впились в землю, а из горла донесся даже не крик — вой, будто у волка, попавшего в капкан. Глаза вспыхнули каким-то неземным светом, а по волосам на траву каплями потекли маленькие шаровые молнии. — Мерлин! Выброс! Что же делать? — Рон отскочил в сторону, чтобы не попасть в зону поражения, и попытался сообразить, что же ему делать дальше. — Здесь вряд ли кому в голову придет нас искать, это же Лес! Стоп, Хагрид — его дом должен быть где-то недалеко! Как там было-то? — бормотание перешло в четкие слова заклинания, а рука совсем не дрожала, уверенно держа палочку. — Quaero** Хагрид! — палочка дергается, тянет руку влево и назад. — Ага, значит туда, — он отошёл на несколько шагов от Гарри, чтобы не попасть под удар одной из молний. И снова поднял палочку, нацеливая ее в небо. — Periculum***! — вверх полетели красные искры призыва о помощи. Он повторял заклинание снова и снова, пока их не нашел Хагрид, который и перенес тело бесчувственного Поттера в Больничное Крыло. Гарри оказался в столь глубоком обмороке, что так и не очнулся за все время их путешествия. Рон же шёл самостоятельно, тревожно поглядывая на бледное лицо лучшего друга, и собственная слабость не заботила его ничуть — в конце концов, рядом Хагрид, а с ним никакие звери не страшны.***