говорит и показывает

временные рамки: пост-канон пятой арки — Ближайшее время Хедо-куна не будет. Пожалуйста, отнеситесь к этому с пониманием. Говорилось это настолько монотонным тоном, что Шизука едва не прослушала новость. Не то, что ее особо это волновало, но... — А теперь продолжим занятие. Ах да. Этого богатенького мажора — Хедо — уже неделю не было в школе. Слухи разное поговаривали, один краше другого, но она пропускала большую их часть мимо ушей, даже не желая вникать в суть. Истинной причины никто не знал, кто-то сплетничал, дескать, пацан уехал отдыхать куда-то далеко на море с кучей цыпочек — это было что-то в его духе — а кто-то заявлял, что у него сейчас какие-то типичные проблемы важных шишек в подполье. Ну, семья Хедо конечно не якудза, но судя по тому, что знал Накане, они были не особо лучше. И это было видно. По деньгам, по всяким местам, куда школьникам вход был закрыт, но вместе с Хедо все очень даже спокойно проникали. Они — то есть, этот мажор и сама Шизука — были людьми весьма разных групп. В чем-то они определенно были похожи, в том, например, что угнетали окружающих, только если Хедо делал это с помощью денег и влияния своего папаши, Шизука делала это безо всяких денег, а помощником ей служила ее бейсбольная бита. На некоторые ее проступки закрывали глаза, благо она была звездой местной школьной команды по легкой атлетике, а в свободное время еще и с бейсболистами играла. Звезда, а не девица! Только вот училась она из рук вон плохо, но это никого не волновало, пока от нее был толк хотя бы в спорте. Преподаватели пророчили ей карьеру спортсменки... Но это все было не важно. В общем, с Хедо у них отношения были весьма... никакие. Они почти не пересекались вне школьной жизни, хотя один раз Шизука пробовала потолковать с ним и даже сходила на пару «свиданий», только закончились они ничем. Она даже брату об этом рассказывать не стала, зная, что тот заебет ее окончательно шуточками про любовь к деньгам, ведь к нему она приходила только ради них, исключительно. Конечно, это было просто супер — до безобразия — когда можно было попросить любую штуку, и она почти мгновенно появлялась у тебя в руках, сила денег ей нравилась. Но весьма тесное общение с Накане, который тоже был мажором (в какой-то степени), ясно дало ей понять, что богатых людей всякие тупые девки, носящиеся лишь за деньгами, очень раздражают. Им бы потолковать и так далее, только вот у Хедо и у нее совсем общих тем не было. Ну вот никаких. А потому она перестала к нему липнуть. Хорошее решение — так сказал Накане. Этот Накане был жутко умным парнем, черт возьми. Почти всегда толковые вещи говорил. Был бы еще лучше, если бы не якшался с тем противным мужиком, которого в одно время Шизука с приятелями не избила под мостом. Это же надо — якшаться с тем, кто тебя побил!.. Что-то немыслимое для нее. Богатенького мажора не было в школе уже неделю. И, расслабившись, что никто теперь над ними не властен, одноклассники начали свое темное и грязное дело. Сплетни. Слухи. Обсуждения за спиной. Поливание грязью. Никто не любил Хедо — потому что он был заносчивым и капризным богатеньким сыночком, а еще потому, что его недовольство стоило одному парню жизни. Это вроде бы как никто не обсуждал, все боялись Хедо из-за этого (кроме Шизуки, у которой братан был в среде якудза, а значит, у нее точно-точно был иммунитет к этому), и потому, стоило ему исчезнуть, все оковы спали. Вне, конечно, этого инцидента он был человеком весьма... непростым в общении, но все же не шибко противным и мерзким, Шизука знала людей куда более отвратительных, она сама была таковой — потому что Хедо никого никогда не травил (ха-ха, он просто приказал убить, но не важно), а она занималась этим делом регулярно. Раньше с ней веселился и Накане, но после встречи с тем мужиком он как-то подостыл и даже стал поспокойней ко взрослым, что, впрочем, на их общении не сказалось никак. Но. Но-но-но. Они оба, с Хедо, были плохими людьми. Непростительно плохими. И их это устраивало полностью. Только вот у Шизуки были приятели, пусть и не самые лучшие, но были, а богатенький сынок веселился лишь с подлизами и врунами, которые льстили ему, а за глаза поливали говном. Но он почему-то все равно продолжал с ними общаться... Сейчас, когда его не было, они занимались этим же. Это не должно было трогать Шизуку, но ей не нравилось — потому что за такое было принято морды бить. Она, может, и уломала бы своих дружков устроить этим ребятам небольшой урок вежливости, только вот причин этому не было. Ну возмущались они, и что? Имели на то полное право. Конфликт между отвращением к этой ситуации и логикой, которая говорила о ненужности вмешательства Шизуки в эту ситуацию, заставлял ее сидеть на уроках с настолько угрюмым видом, что даже приятели не решались ее трогать. Накане учился в параллельном классе, а потому этого он особо не видел. Лишь на переменках. Настроение Шизуки стало еще хуже, когда их классная руководительница, женщина очень нервная и пугливая — оно и естественно, с таким-то опасным типом в классе — спросила, кто отнесет отсутствующему Хедо-куну домашнее задание, которого даже деньги не помогали избежать. И вроде бы понятно, что в классе повисла полная тишина, и что руку никто не захотел поднять, и все было бы ничего, если бы не раздались возмущенные реплики, заставившие даже Шизуку поднять голову с парты и оглянуться назад в поисках говорившего. — Пусть его подчиненные и заберут! Это, конечно, о тех парнях в стильных костюмах. Телохранителях. Даже Шизука не могла не признать, что выглядели они эффектно, она бы с парочкой даже замутила... — Вот-вот! Зачем нам вообще его посещать? — Это попросту опасно... — Он все равно его не сделает! — Может, сделаем вид, что домашнего задания для него не хватило? И прочий гул мужских и женских голосов, слившийся воедино. Несчастная классная руководительница, поначалу пытавшаяся дать отпор и даже защищавшая несносного ублюдка, дескать, ну как же так, он их одноклассник, почему они так жестоки, не смогла выдержать такого напора и растеряно замолчала, видимо, где-то внутри соглашаясь со всем этим. И эта общая ненависть к одному человеку стала Шизуке настолько противна — так, что она сама удивилась, что ей не плевать — что она резко поднялась со стула, так, что весь класс мигом замолчал, и протянула руку вперед. — Я отнесу. Ее голос прорезал тишину. И следом она кончилась, уничтоженная общим гамом. — Ты совсем с ума сошла?! Зачем ты на это вообще согласилась? Да ты его сама открывать не будешь, а этому-то на кой ляд относить хочешь? Накане следовал за ней по пятам до самого пункта назначения, который отдала ей преподавательница. Она попросила никому не рассказывать об этом, дескать, люди отца этого богатенького мудака очень уж попросили, что явственно говорило о том, что разговоры — смерти подобны. И Шизука понимала почему — на бумажке был спешно написан адрес какой-то дорогой частной больницы. Накане знал об этом месте тоже, и, кажется, оно ему очень не нравилось. — Там лечатся я-куд-за! Ты слышишь? Сунешься туда — тебя, может, в багажник посадят, а потом проституткой сделают! Можно было бесконечно умиляться тому, как беспокоится за нее Накане, но решения Шизуки это точно не изменило бы. Остановившись прямо перед воротами, ведущими во внутренний двор на парковку, она обернулась и серьезно посмотрела на приятеля. Тот выглядел слишком взволнованным для обычного себя, что вызвало у нее кривую усмешку. — Что это с тобой? Ты думаешь, я не дам отпор? Нагло ухмыльнувшись, Шизука постучала по рюкзаку, в котором лежало ее (невыполненное) и Хедо задания. — Стоит этим засранцам узнать, к кому я направляюсь, как они мигом обгадят свои штанишки и свалят. Мы же это столько раз проверяли с твоим именем, а тут, братец, человек еще более влиятельный. За этим придурком. Так что расслабься и не еби мне, пожалуйста, мозги. Плюс не забывай, кто мой братан. Поджав губы, Накане покачал головой и шумно выдохнул. Он засунул руки в карманы и зло попинал воздух, продолжая коситься на Шизуку почти умоляюще. Но нет, это точно не сработает, и, когда он это все таки понял, он отмахнулся от нее и тихо фыркнул. — Ладно, твоя взяла. Только братана твоего полгода уже никто не видел, не думаю, что тебе стоит рассчитывать на него, как на защиту в случае чего. Лучше имя моего папаши назови, и то действенней будет. Ну, валяй. Это был хороший контраргумент, и Шизука едва не огрызнулась в ответ на правду. Да, глупо было отрицать, что она весьма любила покичиться (в нужные моменты, конечно же) тем, на кого работал ее старший братец. Это было устрашающе, это хорошо действовало на всяких дебилов, которые пытались лезть на нее — а вместе с Накане это давало просто ошеломительный результат. Накане, кстати, тоже знавал ее братца, благо вместе с ней заходил к нему на работу, когда Шизука клянчила денег — у братана их было много, не как у Хедо-куна, но достаточно, чтобы выдавать ей хотя бы раз в пару недель достаточно крупную сумму. Родители не знали об этом и довольствовались тем, что дочь, хоть и пропадает черти где, домашний бюджет не уничтожает, а Шизуке было попросту удобней выпросить денег у братана. Пусть он и возмущался, он все равно любил ее. И она его. Только вот она ему об этом никому не скажет. По многим причинам. Главную Накане только что назвал — братан пропал полгода назад. Его коллеги лишь пожимали плечами и мямлили что-то невразумительное в ответ, и вот уже сколько времени она ждала хотя бы маленькую весточку от него. Это раздражало ее — не только из-за денег. Неужели братана накрыл теневой бизнес? Он где-то оступился? Шизуке было неизвестно. Она лишь надеялась, что когда-нибудь он вернется. Может, она согласилась отнести домашнее задание Хедо именно поэтому — потому что видела в нем такого же придурка, как и ее братан. Или, может, просто считала, что поймет его лучше, как поняла Накане. Было в этом — в общении с парнями из семейств якудза — что-то общее. — Ага, удачи, — пробормотала Шизука, разворачиваясь лицом к воротам. Впрочем, внутри все обошлось без приключений. Почти. Медсестры указали ей нужную дорогу, по пути никто на нее даже не взглянул — хотя люди тут действительно были явно не самые благородные. Впрочем, саму Шизуку это волновало мало. Больше ее беспокоила выросшая перед нужной дверью фигура в темном костюме и очках, один из тех самых телохранителей, которые очень ей нравились. Она бы даже пофлиртовала с ним, но сейчас настроение было абсолютно не то, и, угрюмо посмотрев на мужчину, выше ее ростом на добрую голову, Шизука гаркнула: — С дороги свалил. — Вход разрешен лишь определенному кругу лиц. Логично. Оправдано. Может, Хедо подстрелили там — все же, с ним иногда случались какие-то не очень приятные истории, связанные с подпольем, если верить слухам — и она проникала сюда с целью добить его. Или что-то похуже. Но мыслить логически в тот момент Шизука не хотела, она зло сверлила телохранителя взглядом. Сделав еще один шаг вперед, она практически вплотную уперлась в грудь охранника, после чего прошипела: — Впусти. Меня. Внутрь. — Ты кто вообще? — телохранитель вскинул бровь, смотря на нее с нескрываемым раздражением. — Доступ посторонним запрещен. Не слышишь что ли? — Я одноклассница этого уебка, притащила ему домашнее задание. Не выполнит — схлопочет от препода, а вас за это папаша его точно по голове не погладит. А препод знает, что я приходила! Кажется, аргументы показались телохранителю весьма весомыми, раз он даже задумался об этом на мгновение, но, вопреки ожиданиям Шизуки, он не сдвинулся ни на миллиметр, что заставило ее практически взреветь от гнева и броситься на дверь с желанием протаранить ее. Охранник вцепился в нее, не давая проникнуть, и они боролись почти добрых несколько секунд, пока Шизуке не удалось все же дотянуться рукой до ручки и не приоткрыть дверь — на слишком маленькое расстояние, чтобы увидеть, что там внутри. Сопротивляясь очень сильной хватке, пытавшейся оттащить ее в сторону, Шизука сильно лягнулась, и, воспользовавшись заминкой, просунула в дверь руку ровно в тот момент, как ее попытались захлопнуть. И рявкнула: — Казуя! Вообще, все называли его по имени. Он сам так разрешил — считай, заставил, дескать так было дружелюбнее. Но Шизуке плевать было на указы какого-то там придурка, который выпендривался тем, что сделал из обычных очков темные, а потому обычно она называла его исключительно так, как хотела. По фамилии. Потому что никаких близких отношений между ними вообще не было. — Скажи... этим мудилам... Что я твоя одноклассница! Блять, куда руки-то!.. От двери ее все же оттащили, впрочем, ненадолго — пока Шизука отчаянно боролась за свою свободу, другой телохранитель вышел из комнаты и бросил что-то первому, после чего тот резко отпустил ее — так, что она шлепнулась на пол. Пожирая взглядом своего мучителя, который успешно игнорировал это, Шизука медленно поднялась и отряхнула юбку, после чего сердито взглянула на нового игрока в этом спектакле идиотизма, тщательно осматривающим ее рюкзак на содержимое. Впрочем, этого-то она как раз и ожидала, а потому даже возражать не стала. — Назовите себя, — потребовали у нее перед входом в комнату, и, когда она назвала имя и фамилию, кто-то внутри (Хедо-кун?) дал добро, после чего ее впустили. Напоследок Шизука от всей души повертела средними пальцами прямо перед лицом телохранителя, посмевшего не пустить ее внутрь, и, пока кара за наглость не настигла ее, поспешно скрылась за дверью в палату. Там ее встретил уже второй знакомый охранник. Затем Шизука обернулась. Ее взгляд мгновенно вперился в Казую, который смотрел на нее аналогично подозрительно. Сделав пару неуверенных шагов вперед, она сделала резкий рывок вперед и подошла к кровати почти вплотную, пытаясь выхватить взглядом хоть что-то важное, то, что могло бы стать ответом на вопрос о случившемся. Но то ли скрывалось все очень хорошо, то ли это было недоступно зрению Шизуки, ответа она так и не нашла. Без очков и с растрепанной шевелюрой богатенький сынок смотрелся куда более просто, даже почти незнакомо, что на мгновение выбило Шизуку из колеи. Но в сознание ее вернул его голос, почти недовольный для человека, которого впервые со дня пропажи из школы пришел навестить хоть кто-то из одноклассников. — Зачем явилась? — А ты чего в постели валяешься? Тебя че, реально убить пытались? Швырнув рюкзак на стоявший рядом стул, она покопалась внутри и достала оттуда папку с домашним заданием, которую насильно всунула Хедо в руки. Или все же стоило не выпендриваться и называть его по имени? Все же, он позволил. Это не как с Накане, который и слушать не хотел, когда его звали Шухеем, дескать, так только старший братец и отец могли себе позволить. Тут вроде как официальное разрешение. Приказ. Не важно. — Я еще зайду и заберу, у тебя срок до следующей недели. Даже меньше. «Потому что мне надо будет еще слизать у тебя всю эту работу, эх, красота-то какая! Хоть когда-то нормальные оценки буду получать!» — мысленно отметив этот неимоверно удобный момент, Шизука широко ухмыльнулась. — А-а-а... Угу. Понятно. И на этом их разговор был закончен. Он даже не смотрел на нее — открыл папку и начал читать задание. Конечно, он точно был неглупым парнем — Шизука была уверена, что те хорошие оценки, которые он получал, были заслуженными. По большей части. Он даже всякие мутные предметы, вроде классической литературы, хорошо понимал, когда как сама Шизука не могла ни слова разобрать в этих старинных каракулях. Но, но, но! Она пришла сюда, втиснула ему в руку домашнее задание — это все? На этом их разговор был закончен? Конечно, она ничего и не ждала, даже не хотела, но почему-то это как-то не вписывалось в то, что она ожидала тут услышать. Наверное, этот ублюдок привык, что одноклассники — все, поголовно — сволочи, которым было плевать на него, а потому он даже не старался изобразить заинтересованность. — Выглядишь херово, — как бы невзначай заметила она, продолжая сверлить Казую взглядом. Тот, продолжая вчитываться в задание и сильно щурясь при этом, кивнул. — Тебя правда подстрелили? — Какая тебе разница? Ой как агрессивно. Наконец, он поднял взгляд на нее. Что-то подозревал, явно. Вскинув голову, Шизука прищурилась и практически ледяным тоном процедила: — Так люди выражают свою заботу. Спрашивают, что случилось. — Не суй свой нос в чужие дела. Тебе ведь все равно нет до этого никакого дела. Произнеся это с типичной для него угрожающей улыбкой, Казуя посмотрел на нее таким взглядом, что почти мгновенно дал понять — лишних вопросов задавать не стоит. Это может плохо закончиться. Позади Шизуки раздался шорох, но она не предала этому значения, смотря на Казую с таким мрачным видом, что ему наверняка могло подуматься о возможности его удушения в эту же секунду. Она понимала и до этого, почему его никто не любил. Но сейчас он взбесил даже ее. — И правда нет дела. Хочешь, чтобы я присоединилась к крысятнику в классе? — буквально прошипела она. — Который по-тихому ненавидит тебя. Я могу уйти и рассказать им о том, где ты, они только рады будут поговнить тебя за спиной, но я все равно этого не сделаю. Потому что выше этих маменькиных трусишек, которых ты запугал убийством того придурка Такаги. — И ты не боишься? Сзади раздалась тяжелая поступь телохранителя, но Казуя жестом остановил его. Они с Шизукой уставились друг другу в глаза, будто пытаясь определить одним лишь взглядом, кто же из них выйдет победителем из этой маленькой перепалки. Признается ли Казуя? Уйдет ли Шизука? Один не собирался доверять далекому человеку, а второй было плевать на страх перед этим парнем. Шизука была выше этого. Общение с Накане тоже давало свои плоды. Смотря на нее, Казуя широко ухмылялся, явно не веря во все это, а Шизука продолжала сверлить его холодным взглядом, полного отвращения. — И чего мне бояться? Что ты меня тоже убьешь? На устах ее выросла мрачная улыбка. Ну конечно, как и ожидалось от мистера Не-Верю-Никому. То есть, вполне правильное решение, но Шизуке очень не нравилось, когда ее же методы использовали против нее. Это она любила угрожать и добиваться своего такими действиями. С какого перепугу какой-то мажор использует эту же логику против нее? Зло фыркнув, Шизука рассерженно закатила глаза. — Ты совсем крышей поехал? Я же не такая тупая, как Такаги и в игру с тобой не сунусь. Накане мне все-все рассказал, что надо, потому что вы одного поля ягодки. И что, ты убьешь меня за то, что я тебе это сказала? Что эти крысы тебя не любят? Не пизди, будто сам не знал, что все так и есть, ты не тупой. Я вообще могла не приносить домашку, знаешь ли, а скрысить, как остальные. Но я типа даже интересуюсь, что с тобой случилось, потому что... Потому... Нет, все же, почему? Хмыкнув, Казуя отшвырнул папку в сторону и откинулся назад на подушки. Он прикрыл глаза и отмахнулся от Шизуки, так, словно ее присутствие его вообще не интересовало. — Иди лучше отсюда подобру-поздорову. Знаю я, что ты сделаешь — выдаешь мою работу за свою. Сегодня у меня хорошее настроение, так уж и быть, отпущу тебя и не трону... — Ты мне, бля, не угрожай! И не выпендривайся! Почувствовав, что охранник сзади сделал еще один шаг к ней, Шизука возмущенно схватила себя за голову и зарычала. — Пиздец какой-то! Ты тупой! У Казуи от такого заявления аж глаза на лоб вылезли, а телохранитель почти мгновенно схватил Шизуку за руку. Зло покосившись на него, она цапнула его зубами и повернулась к источнику своей головной боли на сегодня. — Я еще могу понять, почему ты убил Такаги. Он был тупым куском говна, который начал гавкать не на того, кого следует. Но сейчас ты уже совсем крышей поехал, угрожаешь мне, да? Из-за этого? Ты же вроде не тупой, мозгов не хватило понять, что от меня твою домашку потребуют? Нет, все, хватит с меня этого. Нашел повод мне тут смерти обещать. Вот они — настоящие проблемы современных японских школьников, плавающих в незаконной среде. А начиналось-то все как... — Все. Я сваливаю. Делай что хочешь, задание я тебе передала и через пару дней приду за ним. Прощай. Устало потерев себе виски, Шизука развернулась на пятке и схватила рюкзак. Ладно, попыталась и хватит. Тяжело быть благородным человеком, если ты не такой, верно ей Накане говорил — не стоило сюда даже соваться, лишь нервы потрепала. Но она не успела сделать и двух шагов, как ее окликнули — на что она даже не обернулась. — Погоди! Но следующая фраза заставила ее замереть и уставиться на Казую в изумлении. — Пожалуйста. Удостоверившись, что Шизука никуда не уходит, Хедо медленно перевел взгляд на своего телохранителя и посмотрел на него с прищуром. — Наматане. Выйди. — Н-но молодой господин... — не успел было заикнуться телохранитель, как Казуя бросил на него раздраженный взгляд. — Покинь комнату. Приказу своего босса тот не подчиниться не мог. Когда они остались в комнате одни — почти непозволительная роскошь для сына такого важного человека — Шизука сделала несколько шагов по направлению к кровати. Она внимательно смотрела на Казую, желая понять такую резкую перемену в его решениях. Вопреки ожиданиям того, что ее будут сверлить испытывающим взглядом и задавать разные нехорошие вопросы, Казуя уставился вниз, на свои руки — он то и дело крепко сжимал кулаки — после чего очень тихим и непривычно серьезным для себя голосом произнес: — Я погорячился. Не подумал. Извини. — С чего вдруг? — Шизука вскинула бровь. — Сначала выгонял, а теперь говоришь остаться. С гостями так не поступают, знаешь ли. В ответ Казуя лишь громко фыркнул. — Знал бы я еще, как правильно принимать гостей. — Очень непохоже на тебя. Сейчас, по закону жанра, их взгляды должны были встретиться. Потому что Шизука не позволила бы себе отвести его в сторону. Потому что Казуя был слишком гордым, чтобы не ответить на подобное. Но ничего не произошло — он даже головы не поднял, сминая одеяло на коленях. Это было слишком странно, тем более для Шизуки, знавшей, каким мудаком он был на самом деле. Может, что-то и правда случилось? То, из-за чего он тут? — Откуда тебе знать, похоже или нет, — с легкой усмешкой пробормотал он. — Вы же все мне врете прямо в лицо. С чего бы мне вам показывать свое. — Я не про это. Тяжко вздохнув, Шизука схватила стул и швырнула его перед собой, ставя спинкой вперед. Практически упав на него, она уперлась руками в спинку и положила на нее подбородок, после чего серьезно — насколько могла — посмотрела на Казую. Она всегда помнила его отбитым на голову мудаком, который заставлял остальных дрожать словно листик на ветру одной лишь своей страшной улыбкой. То был другой человек, не тот, что сидел сейчас перед ней. Что он там сказал? Не показывает свое лицо другим? Значит, сейчас оно вылезло? Нет, все же, что-то определенно случилось. Шизуке было тяжело представить, чтобы такой придурок так резко сменил манеру поведения просто потому что. Проверено было на родном братце, тот тоже был тем еще актером на публику, но иногда настоящее «я» проскакивало. Она редко видела такие моменты, потому как большую часть ее жизни брат жил отдельно (в конце концов, он был значительно старше ее), но ей было известно об этом. Он не любил демонстрировать свое настоящее лицо, видимо, по той же причине, что и Казуя. Деньги были проблемой. Шизука любила тех, у кого было много денег — Накане — но она знала, как они портили людей. Людей вокруг тоже. И если Накане все еще не доходил до крайности недоверия, то у Казуи с этим, видимо, было все намного хуже. — Ты извинился. Шизука шумно шмыгнула носом и постучала по виску пальцем. — Обычно это перед тобой люди извиняются. Все такое. — А-ах да. Ты права. Между ними повисло неудобное молчание, прерываемое лишь шумом с улицы. Косясь в окно, Шизука раздраженно думала о том, что забыла сигареты у Накане. Курить хотелось неимоверно. Она была уверена, что сидящий перед ней придурок прятал хотя бы одну пачку где-то в тумбочке, но просить у него почему-то ничего не хотелось. Было почти физически некомфортно смотреть на то, как привычный образ разрушается. Может, это как с Накане — Шизука всегда помнила его агрессивным любителей драк, который взрослых терпеть не мог, и спокойным он был лишь в присутствии своих подружек-студенточек или ее, а вот стоило ему повстречаться с тем мужиком — и все. Перестал гавкать на каждого взрослого. Даже присмирел, помогать начал. И ей было неприятно от мысли о том, что кто-то мог так сильно поменять свое мировоззрение. Была ли тут та же причина? Кто был тем человеком? Или Казуя просто поумнел? Она барабанила пальцами по стулу. — Ты чего-то хочешь, да? Просто так бы ты сюда не пришла. Медленно повернув голову, Шизука бросила на Казую многозначительный взгляд, отчего тот зло цыкнул. — Скажи лучше прямо, я не понимаю. — Казуя. — Тебе заплатить? Да, видимо, он и правда не понимал. Шизука, конечно, это очень хорошо понимала, и даже причину знала, но все равно удивлялась. Подобное недопонимание не вписывалось в ее видение мира, и то, что на искренний — удивительно аж ей самой — простой поступок он реагировал вот так... «Надо было притащить Накане, он бы наверняка что-то умное сказал», — раздраженно подумала она, вглядываясь в тумбочку. Курить хотелось неимоверно. — Ты не очень понимаешь, почему я тут. Это не из-за денег. Я принесла тебе домашнее задание. Так поступают одноклассники, это нормально. Иногда люди поступают правильно не из-за желания выпросить у тебя деньжат, я уже сказала, что между тобой и крысятником в школе я просто выбрала что-то наименее... раздражающее. Просто захотелось. — Не из-за денег, значит? Резко опустив взгляд вниз, Казуя хмыкнул. — Разве так бывает? — Я тебе сейчас палец сломаю, умник, — Шизука закатила глаза и громко зашипела. — Не провоцируй человека, который решил делать доброе дело просто потому что захотел. — Говоришь совсем как он. Это вызвало какую-то ожесточенную улыбку у Казуи. Шизука насторожилась. «Он»? Значит, она все же угадала? Это что, работало на всех богатеньких дурачках, которые никому не верили? Звучало как хороший способ испытать это еще на ком-нибудь, но у нее было всего два богатых мажора, на которых можно было провести подобный эксперимент. — Ого, раньше такого никогда не было, — он покачал головой. Невероятно ужасающее — не в плохом смысле — зрелище. Представление Шизуки об этом человеке рушилось с огромной скоростью. Может, он был не таким уж и плохим... Нет, ладно, он убил Такаги, и хотя ей было в общем-то плевать на него, это все равно не могло считаться хорошим поступком. Но, стоит сказать, что в этот момент мнение ее об этом мажоре стало чуточку получше. На капельку. Но стало. Он даже улыбался, но как-то не очень весело, из-за чего Шизука выхватила из рюкзака бумажку искомкала ее, после чего бросила в него, отвлекая. — Вот уж вздумала тут! Сейчас Наматане придет и руки тебе переломает! Ага, вот это уже больше было похоже на того человека, которого знала Шизука. Зло ухмыльнувшись, она резко бросилась вперед, действуя так нагло, что у ее жертвы аж дух перехватило от подобного поведения — и, нависнув над Казуей, она начала медленно наклоняться к нему, смотря прямо в глаза. Впрочем, он не оправдал ожиданий — вместо шока или хотя бы удивления, в глазах Казуи читалось лишь легкое недоумение. Будто бы он ждал, что что-то подобное произойдет, но не мог понять причину. Но причина была. Очень банальная. Наклонившись еще ближе, Шизука потянула руку к подушке, и, когда Казуя понял, за чем она лезла, резко выхватила желанный предмет и в победном жесте занесла его над своей головой. — О! Сигаретки! Дай-ка прикурить! — Тут не курят! Встретившись взглядами, Казуя и Шизука одновременно закатили глаза. Погрозив ей пальцем, он возмущенно цыкнул и вновь откинулся назад. При этом Казуя как-то странно морщился, будто бы двигаться ему было больно — это не укрылось от взгляда Шизуки, которая, уже закинув в рот сигаретку, вновь шмякнулась на стул и посмотрела на него внимательно. — Только не сыпь пеплом на пол. Повертев сигарету на языке, Шизука покосилась на дверь. — Ну? Так что случилось? Кто этот «он»? Тебя что, правда подстрелили? — Да не подстрелили меня! — раздраженно рявкнул Казуя, после чего поджал губы. — Я, скажем... Упал. Шизука бросила на Казую настолько выразительный взгляд, что тот тут же добавил: — С высоты пятиэтажного дома. Еще более выразительный взгляд заставил его отмахнуться в раздражении. — Не задумывайся. Просто прими как факт. — Упал — и не разбился? Что-то новенькое. Сигареты у этого мажора были соответствующие, но очень и очень приятные. Мельком покосившись на упаковку, Шизука мысленно отметила, что надо было бы выпросить у Накане пару пачек. Курить их каждый раз, она, конечно, их не станет, больно дорогое удовольствие, но вот пару раз в неделю можно и ощутить себя кем-то уровня этих двоих. — Один тупица успел меня спасти. Эта фраза была произнесена настолько неохотно, что у Шизуки мгновенно вырисовалась в голове картина, что кое-кто попытался в суицид. Но, впрочем, нет. Казуя был не таким. Он, черт возьми, убил Такаги, значит был из того сорта людей, которые со смертью водили иные связи, нежели такие. И в том, что совесть у него проснулась за все содеянное, Шизука тоже сомневалась. — Тогда почему ты тут? У сигарет был приятный вишневый запах. Красота. — Врачи сказали, что какая-то проблема с позвоночником. Что повредил себе что-то там, не слишком вслушивался. Все будет хорошо, но нужно лежать смирно. Произошедшее становилось все более и более расплывчатым для Шизуки, но она решила не расспрашивать об этом подробней. Были темы, о которых не было принято спрашивать, и хотя услышанное ею вряд ли подходило под одну из категорий этих страшных запретов, она чувствовала, что для Казуи это было явно личным... Впрочем, он все равно добавил то, что быстро вернуло ее к размышлениям именно об этом. — Чуть не подох, как сам Такаги... На том же месте... — Опять смертельные игры? Это было не осуждение, но Казуя явно воспринял его именно так. Их взгляды пересеклись, и стоило ему уже открыть рот, чтобы рявкнуть что-то не слишком приятное и определенно под впечатлением от обиды, как Шизука его прервала: — Я не осуждаю тебя. Честно говоря, я ничем не лучше тебя. Ну, то есть, конечно, я не убивала людей, но иногда все к этому шло. Я не вижу ничего плохого в том, чтобы отделать кого-то так, что его доставят в больницу. Просто потому, что мне так хочется. Так что... Нет, мы с тобой не очень похожи. И я не подмазываюсь. Но просто вспомни об этом, если задумаешься осудить меня за твое якобы осуждение за игрища. Мне-то плевать. Твое дело. Главное меня и Накане не убей, ну и моих друганов-придурков. Но, кажется, она поняла неверно. — Нет... Я не об этом. Это становилось любопытно. — Откуда тебе известно? — Ох, я же сказала. Накане, — когда Казуя подозрительно прищурился, Шизука выдохнула ему в лицо облачко вишневого дыма и зло хихикнула. — Он сын якудза. Что ты хочешь? Что ты, что он. В одной среде плещетесь. — Ах да. Точно. Кажется, это его значительно успокоило. Но почему? Что-то было не так в подпольных играх? Ну, кроме того, что это было незаконно? С сомнением Шизука припомнила собственного братца, который разъяснял ей причины, по которым не стоит трепаться о таких вещах налево и направо, и, наверное, тут было то же самое. В общем-то, все было верно — это она и Накане знали, что Такаги помер в какой-то смертельной игре, для остальных это выглядело простым убийством. Все они втроем были детьми подполья в какой-то степени, и если сама она касалась его лишь краем, то Накане и Казуя были в этом дерьме глубоко. Люди боялись якудза. Было нормально, что их не любили. И было нормально, что на такую реакцию они выработали аналогичное недоверие. — С тобой куда проще говорить об этом, чем с другими. Ты хотя бы не лижешь пятки, хотя я помню попытку повторять за всеми пару месяцев назад... Хе-хе-хе, не злись, я шучу. Ты все равно другая, и правда. С тяжелым вздохом Казуя откинул голову на подушку и закрыл глаза, словно за весь этот долгий разговор израсходовал все оставшиеся силы. А может, так оно и было — сама Шизука знала, что если кто-то больно засадит, то потом хочется лишь отлеживаться и ни о чем не думать, пока движения не перестанут причинять дискомфорт. И то, это были синяки от драк — а что с тем, что было сейчас у него? Подробности таинственного падения, так и не обернувшегося смертью, оставались для нее загадкой, но Шизука решила не задумываться об этом. Хорошо, что выжил. Ей было непривычно даже думать о подобном, но Казуя был явно не из тех людей, которым она желала бы смерти или чего иного. Может, дело и правда было в том, что они оба были очень нехорошими людьми. Один был сыном якудза и убивал, а вторая подражала бандитам и избивала невинных людей. Ведомые лишь собственными желаниями, они творили много плохого. И никто не ощущал угрызения совести. Это вам не фальшивые друзья из класса. — Все-все, вали отсюда. Надоела. Мало того, что сигареты мои спиздила — я все видел, даже не пытайся сделать вид, что такого не было, достань пачку из кармана — так еще и по мозгам мне тут ездишь и допросы устраиваешь. Давай, на выход. Дверь там. Ну, это было уже невсерьез сказано. Выдавив из себя ехидную ухмылку, Шизука швырнула пачку сигарет прямо в лицо Казуи, отчего тот тихо выругался, после чего неспешно направилась к выходу. Но что-то — наверное, интуиция — заставило ее обернуться, и все для того, чтобы получить все той же пачкой сигарет прямо в лоб. Швырялся Казуя, однако, метко. — Спасибо, что зашла. Он смотрел на нее без тени улыбки. Фраза, сказанная слишком серьезно. Это даже озадачило Шизуку, но буквально на мгновение — вновь усмехнувшись, она развернулась на каблуке и махнула рукой на прощание, в это же мгновение пряча полученную в бою пачку вишневых сигарет в карман толстовки. — Бывай. И добавила. — Приду завтра. И принесу фруктиков. На входе ее вновь встретил тот же охранник. Кажется, его звали Кинугаса или как-то так. Стоило их взглядам пересечься, как в воздухе мгновенно повисла тяжелая атмосфера, когда какая-то школьница-хулиганка и телохранитель значимой фигуры пытались перебороть друг друга в гляделки. Абсолютно недопустимая глупость, в самом деле. Взрослым мужчинам не принято соперничать с юными девицами — как и наоборот. И если только Шизука была себе на уме особой, то этот-то мог и постыдиться тому, что поддался на эту провокацию. Они бы, наверное, так и продолжили это абсолютно серьезное и в столь же равной степени идиотское соперничество, если бы из палаты не вышел второй телохранитель — не вчерашний — и не открыл дверь перед Шизукой. С победным взглядом покосившись на Кинугасу и показав ему язык, она с довольным лицом отдала пакет на проверку, после чего проникла внутрь. На самом деле, ей не было смысла тут находиться. Никто ее даже не звал — она сама сказала, что придет, и почему-то решила, что и правда это сделает. Накане опять попытался было уговорить ее не ходить, но, подумав, что брошенное пусть и наспех обещание заявиться завтра с фруктиками нарушать было бы не очень красиво после того, как она тут распиналась о нелюбви к остальной части класса, ведущей себя как крысы, Шизука все же заявилась сюда. Может, ей было немного неудобно за то, что вчера услышала. Все же, она знала Накане, и прекрасно помнила о том, как сильно деньги искажают восприятие определенной личности. Пока ты богат — всем будет все равно, кто ты на самом деле. Накане избавился от влияния имени отца, вступив в школьную группировку, а что Казуя? Он, кажется, книжку какую-то написал?.. Ее очевидно ждали, и было в этом факте что-то определенное забавное. Швырнув пакет с добычей на тумбочку, Шизука вновь развернула стул спинкой к кровати и села, опершись на нее. Рукой она попутно лазала в пакете, и, когда Казуя попытался было достать оттуда апельсин, она шлепнула его по руке и зашипела. Телохранитель сзади явно сделал шаг вперед, готовясь предотвратить дальнейшее хамское поведение, но замер, когда ни Казуя, ни Шизука не обратили на него внимание, зло вперившись друг друга взглядами. — Сама же сказала, что принесешь фруктиков. — ... кто сказал, что фруктики я принесу тебе? Очистив апельсин, Шизука закинула одну дольку в рот и довольно поморщилась от кислинки. Вчера их разговор начался проще — потому что была тема. Сейчас же с этим могла возникнуть определенная проблема, и об этом Шизука думала еще по пути в больницу, постоянно отвлекаясь на причитания Накане. Так иногда бывало — темы для разговоров могли спонтанно исчезать между теми, кто в принципе не имел ничего общего. С другой стороны, иногда у таких людей они как раз и были, а общие интересы не всегда помогали начать разговор. Это был один из страннейших парадоксов, которые были знакомы Шизуке. Будь она поумнее, может, даже нашла бы решение. Но умной она не была. Ну, умной в том понимании, что могла быстро что-то сообразить. Ловко уклонившись от попытки выхватить дольку апельсина, Шизука свободной рукой покопалась в рюкзаке и вынула оттуда тетрадь, после чего швырнула ее на колени Казуе. Тот на секунду отвлекся от охоты за апельсином, после чего подозрительным тоном спросил: — И что это? — Моя домашка, — живо ответила она, ухмыляясь. — Ну, ты же у нас умный парень, да? Уж подсоби, объясни, все равно тебе делать нечего, а о чем нам с тобой болтать я не знаю. Вот начнем, а там и найдем какой-нибудь общий интерес, ну, знаешь, помимо того что мы оба любим заставлять людей страдать. — О, нет-нет-нет. Ты ошибаешься. Ухмыльнувшись в своей типичной противной манере — можно было подумать на мгновение, что старый Казуя из воспоминаний Шизуки вернулся — он покачал головой и постучал пальцем по тетради. Ненароком это привлекло ее внимание еще сильнее, и, ужаснувшись, она увидела его пальцы с настолько превосходным маникюром, что даже ее смазливый братец мог позавидовать. Что уж говорить о ней самой. Это было... Наверное, для богатых людей это нормально. — Ты что, собираешься просто использовать меня? Казуя смотрел на нее с таким неподдельным недоверием, что Шизука ненароком поперхнулась. Гордо вздернув нос, она отвела взгляд в сторону, стараясь не пересекаться глазами с очень возмущенным хозяином этой палаты. — Нет конечно!.. — Казуя прищурился. — Н-ну, то есть да, но слушай! Я хотя бы это признаю. Плюс ко всему, я не говорю «сделай», я говорю «объясни», это вроде как... Ну, знаешь, закрепление материала... Ладно, все, хватит на меня так смотреть. Я тупая, ты умный. Доволен? Поможешь — я, так уж и быть, дам тебе одну апельсиновую дольку. Прекрасный равноценный обмен. На самом деле, Шизука ожидала, что Казуя откажется. Сошлется на то, что у него слишком болит спина или что-то в этом роде, или что ему просто не хочется ей помогать. Он не был обязан вообще, это была лишь ее наглая просьба воспользоваться его помощью в целях собственной выгоды. Подло? Немного. Но Шизука была прямолинейной дурой, а потому даже не стала скрывать собственных намерений, да и кто-то там жаловался, что ему все врут в лицо — лучше уж честно сказать, чем смотреть на ракушку недоверия во второй раз. Впрочем, своим ответом Казуя заставил ее удивиться. Поразмышляв над предложением, он щелкнул пальцами. — Две. — Что? — Две дольки. Широко раскрыв глаза, Шизука покачала головой. — Ну это уже грабеж! А что потом попросишь? Целый апельсин? После этого они, в соответствии клише, должны были рассмеяться, но сделал это только Казуя. Самой Шизуке было неудобно шутить таким образом — не из-за того, что шутки смущали, а потому что это была банально не ее модель поведения. Сейчас она просто старалась угодить этому придурку, потому что он выглядел достаточно хреново. Сложно было предположить, что именно там случилось, из-за чего он повредил спину, но, может, это сильно ударило по нему... в целом. Так же выглядел Накане после того, как получил по роже от того мужика. Слом взглядов на жизнь... Что-то такое. Ей-то было неизвестно это чувство, никогда не строила перед собой воздушных замков и не наблюдала их падения. Протянув руку к тумбочке, Казуя начал искать что-то в ней, пока не выхватил очечник. К огромному удивлению Шизуки там были самые обычные — нормальные — очки, а не те, что обычно носил он. Это было почти удивительно. Она привыкла видеть его именно в них, и этот образ — ухмылка под темными стеклами, через которые нельзя было разглядеть глаза — казался ей более правильным, чем нынешний. — А где твои темные очки для выпендрежа? — Разбились. — В той игре? Шизука вскинула бровь. Казуя кивнул ей в ответ с таким видом, будто бы не было ничего удивительного в этом факте. Вот так просто. — То есть... Ты и правда упал. С большой высоты. Во время игры. Нахмурившись, Шизука подозрительно посмотрела на Казую, что и бровью не повел, продолжая писать что-то в тетради. — Это как-то странно. — Странно для человека, который не видел другие игры от... — последнее слово он замял, но Шизука смекнула, что он говорил о корпорации папаши. Что ж, яблочко от яблони. — Хотя машина, с помощью которой игра и проводилась, стоила несколько сот миллионов. Впрочем, это еще маленькие деньги. — Маленькие?! — Ну, скажем, едва не сдохнув там, я попутно проиграл куда больше. Два миллиарда. В комнате повисла тишина. Где-то сзади мучительно закашлялся безымянный телохранитель, явно не знавший, что делать с такой внезапно вскрывшейся правдой. И Шизука его прекрасно понимала — потому что слова «проиграл» и «два миллиарда», сказанные в одном предложении таким уверенным и спокойным тоном, словно это была потеря в сто иен, не больше, заставили ее буквально вылупиться на Казую. Она мутно представляла себе, что этот кретин богат — но чтобы настолько! Разве это было нормально? Говорить о подобных денежных потерях так спокойно? Разве папаша этого придурка не хотел его сейчас придушить? Сама Шизука прекрасно помнила рассказы братца о своей работе, и когда он с злой усмешкой говорил о придурках, терявших по десять и более миллионов в пачинко, она уже считала это ненормальным, но, как оказалось, все познается в сравнении. Два. Миллиарда. Даже мажор Накане наверняка таких денег не видел. — Ты проиграл такую кучу денег. Тупо смотря на Казую, Шизука перебирала складки юбки. Тот отвлеченно кивнул, продолжая вчитываться в задание. — И все еще тут. Живой. — А мог быть мертвый, — слабо осклабился он, резко поднимая голову. — В чем проблема-то? — Батя не прибил тебя? За то, что столько денег просрал? — Ох... Внезапно, Казуя рассмеялся. Это звучало так искренне, что Шизука мгновенно вскинула бровь и вперилась в него подозрительным взглядом. Тут не было ничего смешного, и он сам это понимал. Явно понимал, чем это грозит. Страшно было представить, что сделает его папаша за проигрыш такой-то суммы... Скривившись, Шизука мотнула головой. Не хотелось ей об этом думать. — Пока что он даже не приходил ко мне. Но думаю... Проморгав момент, когда этот ублюдок стащил у нее апельсиновую дольку, Шизука зло засопела. — ... ничего хорошего меня не ждет. И дело не в деньгах. — А в чем же? Осторожно, стараясь не слишком привлекать внимание, она повернула голову вбок, стараясь делать вид, что внимательно смотрит на выключенный телевизор и разложенные рядом кассеты. Но в это время взгляд ее внимательно следил за действиями телохранителя. Не смущало ли Казую то, что он говорит это в присутствии подчиненного своего отца? Может, он докладывает все старику. И чем больше гадостей про папашу сейчас наговорит Казуя, тем страшнее будет наказание. — В том человеке, которому я проиграл. — Человеке? — Шизука недоуменно вскинула бровь. Но на этот вопрос Казуя не ответил, продолжая писать что-то в тетради. Несчастная попытка понять хоть что-то в этом закончилась для Шизуки провалом, и, решив, что лучше она займется тем, что у нее хорошо получается — достанет кого-то вопросами — она уставилась Казуе в глаза. Тот это определенно почувствовал и медленно поднял на нее взгляд. — Тебя не смущает, что ты рассказываешь такие вещи мне? Мы вроде только второй день нормально общаемся, а я уже знаю, что ты проебал кучу денег какому-то проходимцу, а еще что ты нам пиздел о том, что ты самоуверенный гнусный мальчишка. Казуя солнечно улыбнулся. — Если ты кому-нибудь расскажешь об этом, я убью тебя. — Что, мы опять принялись за старое? Иронично усмехнувшись, Шизука шумно выдохнула и опустила голову на руки. Она хорошо помнила вчерашний разговор, а еще помнила Такаги, который доигрался с хамским поведением. Необходимо было найти ту тонкую грань, которая отделяла зону риска (в которой и оказался их бывший одноклассник) и ту, где она еще могла свободно хамить в лицо этому жлобу. Все же у нее уже был опыт общения с таким человеком — Накане — и ей должно было быть легче. Но то, как быстро он произнес это... Звучало достаточно угрожающе. Настоящее предупреждение, не фарс, как вчера. — Это не та информация, о которой стоило бы распространяться. — Да это-то понятно, блин... Запихнув в рот еще одну апельсиновую дольку, Шизука нахмурилась. — Я не об этом. Ты же мне это, ну, рассказываешь. Делишься со мной этим. Тебя это не смущает? Это вроде бы крупный проеб, ну ты сам видел мое лицо, я бы наверное даже на твоем месте боялась рассказать об этом любому, кто не прогнулся под твоего папашу. Без обид. Внезапно, Казуя задумался. Он рассеянно смотрел в окно, словно эта мысль тоже не давала ему покоя, но он никак не мог уловить ее до слов Шизуки. Возможно, ему самому было не слишком-то это понятно, но, судя по тому, как быстро менялось его лицо, он все же что-то подозревал. Тяжко вздохнув, Шизука достала из кармана добытые с боем дорогие сигареты и закурила, не обратив внимания на то, как из пачки выхватил одну ее бывший хозяин. В воздухе повис запах вишни. — Хм-м-м-м. Ты права. Он выглядел почти серьезно. И немного грустно. — Может, я просто хочу... — Поделиться чем-то с другом! Шизука хитро прищурилась, когда Казуя рассеянно кивнул. Все же, она так и думала. Накане бы сейчас рассказал ей о том, как тяжело быть ребенком, живущим в тени своего родителя, и тут был если не этот случай — потому что от Казуи не ждали того же, что и отца — то очень похожий. От него просто ждали. Подачек и так далее. Не слишком приятно, наверное. — Да. Наверное. Я пару раз пытался завести приятелей, и, честно тебе скажу, ничем хорошим это не закончилось, — в воспоминаниях смутно всплывали какие-то факты, — так что твое поведение меня просто подкупило. Как и... Ладно, не важно. Тяжело жить, знаешь ли, когда никому не можешь пожаловаться. — А как же папаня? Видимо, она смотрела на него так искренне, что Казуя растерялся поначалу. Это был до боли очевидный вопрос — жаловаться семье было нормальным, вон, сама Шизука регулярно ходила к братцу, чтобы не только денег клянчить, но еще и посетовать на тяжелую судьбу. Обычно за это она получала по шее, за чем следовала долгая и нудная речь о том, что братец ее работает на разгибая спины, пока она хулиганит и плохо учится, но это уже было не важно в данном контексте. Казуя медленно покачал головой и скривился, словно это не устраивало его еще больше. — Нет. Ему нет до этого дела, никакого. Что отцу, что брату... — О, у тебя есть брат! Она никогда об этом не слышала! В воображении Шизуки мгновенно возник образ молодого человека, очень похожего на Казую, но, впрочем, чуть-чуть посимпатичней — потому что фантазии всегда делали подобные образы красивей, чем они были в реальности. — Симпатичный? — Шизука подмигнула ему, отчего Казуя позеленел. — Познакомишь? — Ему хамоватые девицы не интересны. — А тебе? Расплывшись в довольной усмешке, Шизука смотрела на то, как Казуя смотрит на нее почти презрительно. С красными-то ушами. Можно было даже не гадать, что творилось у него в голове. Все на лице читалось, как бы он не старался придать ему иное выражение. — Дура! Шмыгнув носом, Казуя усмехнулся и покачал головой. — Нет конечно. Ты же тупая, как пробка. — Если что, звони. Подмигнув ему, Шизука громко расхохоталась, так сильно, что не удержалась на стуле и опрокинулась на нем назад. Лежа на спине в обнимку с им, она с кислым лицом наблюдала за телохранителем, который едва сдерживал серьезное выражение лица — ну ничего, она ему это еще припомнит. Или Казуе. Особенно Казуе, за сравнение с пробкой. — Я вижу твои спортивные шорты, извращенка, — раздалось сверху. Шизука зло отмахнулась. — Смотришь мне под юбку, значит? Поднявшись с пола, она вернула стул на место и отряхнула сидушку, хотя никакой необходимости в этом не было. Забавно, в самом деле. Ей вечно казалось, что этот богатенький мажор никогда подобного себе не позволит хотя бы из-за отсутствия необходимости в подобном — в конце концов, все хостесс были его целиком и полностью за одну лишь пачку денег, а тут... Хотя она сама тоже хороша, навернулась. Сидя на кровати, Казуя подпер голову рукой и смотрел на нее с полным отсутствием интереса. — И кто из нас еще извращенец? — ухмыляясь, спросила Шизука. Казуя даже бровью не повел. — Без вариантов. Это ты. Не обращая внимание на возмущенное рычание со стороны, он вернулся к выполнению домашнего задания. И это было почти необычно, в ее понимании. Были такие люди, которых невозможно было представить делающими самые обычные бытовые вещи, вроде этой. И впервые за все время их знакомства, начиная с поступления в их школу, Шизука не видела его настолько... Обычным. Иногда она забывала, что он тоже простой человек. Ее ровесник. Заглянув в тетрадь, Шизука увидела, что почти все задание было выполнено, что заставило ее присвистнуть. — Бли-и-и-ин, как ж хорошо быть умным. Задачки как быстро решаешь. А я опять ничего не сделаю, потому что не соображаю. Определенно довольный и гордый тем, что его похвалили, этот придурок вздернул нос и усмехнулся. Что, его еще и не хвалили? Ну уж это вряд ли. Хотя, может, какие-нибудь тупые одноклассники и нет, но теперь уж точно такое было. Впрочем, его следующая реплика Шизуку даже удивила. — Ты на себя наговариваешь. Он смотрел на нее почти без смеха во взгляде. Цыкнув, Шизука отмахнулась. — Э-э-эх, ничего ты не понимаешь. У нас в семье умный — это мой братец. А я так, разочарование родителей в учебе, но их радость в спорте, только там что-то и могу. Ты-то вон, смотри, явно не глупый. Не был бы таким мудаком и людей бы не убивал, цены бы тебе не было. — Это тебе так кажется. Усмехнувшись, Казуя щелкнул ручкой и многозначительно посмотрел на Шизуку. — Считай, что мы в одинаковом положении. — Че, брат тебя тоже умнее, успешней и вообще золотце? Если честно, когда он упомянул своего брата, она так и думала. Может, это была повсеместная проблема. — А-а-ага. — Если ты считаешь себя неуспешным, то, извините, ну и рамки оценки у вас тогда. Я в твоей системе ранжирования наверное вообще на самом дне нахожусь. Ты бы гордился тем, что ты такой, ну, не тупой. Он мог унизить даже тем, чем не хотел. Восхитительное умение, Шизука такое только у братца видела. — Быть сыном влиятельного человека сложно, знаешь ли, — он продолжал черкать в тетради. — Надо соответствовать. У всех сразу на тебя планы, огромные. Кто подмазаться хочет, кто похитить... — Тебя похищали? Это звучало любопытно. Смотря на Казую с любопытством, Шизука мысленно гадала, какие идиоты решили подписать себе смертный приговор тем, что посягнули на младшего отпрыска хозяина «Тэйай». Это звучало в ровной степени абсурдно, как и... Да, тот мужик, что избил Накане... Кажется, ей пора было перестать удивляться всему тому, что происходит вокруг. — Я думала, такое только в фильмах бывает. Казуя взглянул на нее с иронией. — Нет, не только. Всяких идиотов хватает. А затем, с самым спокойным выражением лица, он начал рассказывать эту историю. О том, как простая посиделка с хостесс и парой одноклассников обернулась в попытку похищения. И чем дальше шел рассказ, чем ближе он становился к моменту, когда все указали на него, как на искомого, тем страшнее становился его взгляд и ниже голос. И для Шизуки это было по своему забавно. Хотя она понимала, что, наверное, для адекватного человека это действительно страшно, ей становилось смешно, что все эти несчастья в итоге вылились в огромный ком недоверия, с каким предстал перед ней Казуя. В конце рассказа он практически трясся от злости. — ... тогда никто из них ничего не сделал! Никто не сказал «да, я — Казуя!», не попытался даже вступиться за меня, черт возьми. Я им столько всего сделал, а эти неблагодарные ублюдки... — Казуя. Вздрогнув и вынырнув из собственных неприятных воспоминаний, он вскинул голову и уставился на нее. Шизука выдохнула ему в лицо дым и тихо рассмеялась, когда он оскалился. — Это не так работает. — В смысле?! — взъярился он. — Разве друзья друг за друга не сделают все, что угодно?! Цокнув языком, Шизука покачала головой и тяжело вздохнула. Да уж, все оказалось еще труднее, чем она предполагала. Впрочем, она была уверена, что даже этот кретин в дальнейшем все поймет. — Ты просишь за материальные блага, которые даже эти тупые кретины себе позволить могли, риск своей жизнью. Деньги можно нажить, но живешь-то ты один раз. Громко фыркнув, Казуя отвел взгляд в сторону. — Разве не это называется дружбой? — Нет, тупица! Их взгляды пересеклись, и Шизука рассерженно вскинула руки, понимая, что сейчас ее ждет повторение вчерашней истории. С Казуей было сложно — он заперся в собственном мирке уверенности во всеобщей гнили, что усложняло и не без того тяжелый характер. Но она еще могла добиться от него хоть чего-то — спасибо опыту общению с таким же упертым братцем с еще более невыносимыми заскоками. Хотя, конечно, не стоило их сравнивать, потому как у второго они были по вполне понятным причинам — работа, конфликты с семьей и так далее. А у этого пижона все было, только он все равно недоволен был тем, что сам же по сути и создавал. Все эти проблемы были его личным рукотворным деянием, потому что вытекали из характера. Но ничего. Все можно исправить. Сейчас все было лучше, чем до этого — спасибо тому неизвестному противнику в игре, который спас жизнь этого наглого ублюдка. — Дружба, она... — Шизука задумчиво выпустила в воздух облако дыма и повертела руками, — в маленьких вещах, так сказать. Нормальная дружба. Есть, конечно, те, кто ради друг друга жизнями рисковать будет, но это уже совсем что-то нереальное. Дружба-то она не всегда навеки и распасться из-за любого тупого конфликта может. Вот, например, мы сейчас с тобой спорим о какой-то херне, но при этом не ненавидим друг друга и вроде даже наслаждаемся этим общением. Что-то такое и есть дружба. Кажется, Казуя ей не верил. — Ты из крайности в крайность бросаешься. Тяжело вздохнув, Шизука покачала головой и провела рукой по лицу. — То есть, не пойми меня неправильно. В поступке тех твоих... знакомых, назовем их так, нет ничего хорошего. Они струсили. Они общались с тобой очевидно лишь потому, что ты — это ты. Мерзкие парни, честное слово. Но они простые дети, понятно, что к такому они готовы не были и зассали. Тем более у тебя телохранители были, чего ты тут разнылся, что, дескать, не заступились за тебя? Твоя шкура-то папаше твоему дороже, чем жизнь твоего одноклассника. Они и подохнуть могли, потому что никто спасать бы их не стал, а тебя спасли бы точно. Ну, что, собственно, и произошло. Она даже не знала, как это объяснить. Это было так просто, но в то же время так тяжело. Не было ничего проще понятия «дружбы», но если перед тобой всю жизнь лишь врали и льстили, то в простую человеческую искренность поверить было трудно. Ситуацию ухудшало и то, что сама Шизука была не из того благородного числа людей и могла кинуть даже Накане, если того потребовала бы ситуация. Она была уверена, что он тоже слинял бы при случае, и, хотя в какой-то степени ей казалось подобное поведение трусостью, она не могла сказать, что это плохо. Каждый выживает как хочет. — Вовсе не обязательно рисковать жизнью за друга. Если у кого-то и правда были такие отношения, то это хорошо. Но это не значит, что все твои друзья вокруг должны ради тебя все делать, даже жизнью жертвовать. Вот скажи мне... Шизука указала на Казую сигаретой. — Ты сам бы рискнул за кого-то жизнью? — Конечно же нет, — зло фыркнул он. — У меня и друзей-то нет. — А как же тот парень, спасший тебя? Ага, попала. Довольно усмехнувшись, когда Казуя резко нахмурился и отвернулся, Шизука зажала в зубах сигарету и откинула голову назад. Обычно прочитать его было тяжело, то ли это была магия темных очков, то ли встреча с тем странным человеком все поменяла. Но сейчас он был подобен открытой книге, и Шизука просто листала ее, не особо стараясь. Ей было интересно, что думал об этом разговоре телохранитель. — Какой он мне друг? Казуя зло поджал губы и откинулся на подушку. — Я его одну ночь от силы знаю. — Но ты ведь хорошего о нем мнения, верно? Настолько, что даже не зол на него за победу над собой, что привела к возможности твоей смерти, — когда Казуя не ответил, Шизука хмыкнула. — Вот видишь. Есть же хорошие люди. Которые тебе даже искренне симпатичны. Раздраженно глянув на Шизуку, Казуя лишь громко фыркнул и отмахнулся. Тема ему определенно не нравилась, только свинтить с нее он никак не мог. Раньше бы, щелкни он только пальцами, вмиг бы разобрался с такой проблемой — прогнал бы ее, да и все. Но Шизука посеяла в нем семя сомнения, она пришла к нему сама с абсолютно чистыми и даже хорошими намерениями, и это его подкупило. И это было так забавно, что она и тот неизвестный парень смогли завоевать неподдельное внимание со стороны этого кретина лишь потому, что вели себя по-человечески. Затем, внезапно, Казуя рассказал ей о той ночи. И о том человеке. Ито Кайдзи. И рассказ о нем был полон таких описаний, что Шизука ненароком подумала, что Казуя описывает какого-то отпетого бандита. Наглый, грубый и отчаянный? Преданный своими друзьями, работающими на хозяина подпольного казино? Игра про маджонг не впечатлила ее, но вот следующая часть рассказа заставила прислушаться. И насторожиться, особенно самый ее финал. Часть, в которой Ито Кайдзи спас незнакомых людей. — ... а потом он выкупил этот мусор. За семьдесят миллионов. Не представляю, о чем он думал. И их спас, и меня. Абсолютно ненормальный человек... Кажется, парадокс собственного восприятия мира и существования такого человека, как Ито Кайдзи, заставляло Казую мучиться больше, чем все остальное, вроде проигрыша и возможного наказания от отца. Схватившись за волосы, он сидел рядом с ней, и думая об этом, Шизука поняла... Что она не знает. Этот Ито Кайдзи и правда был странным. Но благородным. Она понимала смущение Казуи от этого поступка, но не могла подать виду. Затянувшись, она стряхнула пепел в бумажку на тумбочке. — Нет, ну почему же, он просто... хороший. Не как мы с тобой. Ценит чужие жизни, все такое, абсолютно нормальное поведение. Если может, то почему не помочь? — Но они ему ничего не сделали, эти двое! Казуя был в отчаянии. — А я с этими придурками... Они мне... Ох уж эти сомнения. Да, наверное, Ито Кайдзи был абсолютно нормальным человеком. Человеком, который ценил другие жизни и не желал им зла. Простой добрый парень, такой простой, что смог выиграть два миллиарда и успешно свалить с ними от телохранителей Казуи, которые наверняка начали за ним охоту после этого. Определенно, эти двое друг друга стоили. Парень, которого все предавали, и который продолжал верить в других. И другой, который искал этой самой веры... На лице Шизуки выросла неприлично широкая ухмылка. — Ты сравниваешь абсолютно два разных примера. В одном за какие-то выгоды ты требовал рискнуть своей жизнью — нет, за такое люди не рискуют. Хоть по миллиону им подари, они все равно покажут на тебя пальцем, когда им будут угрожать и требовать выдать конкретно тебя. Погасив сигарету об бумажку, Шизука закинула в рот одну из оставшихся апельсиновых долек. — И другое дело вот этот парень. У него были эти семьдесят миллионов, это не риск своей жизнью. Если он щедрый дебил, то спасение других вряд ли было для него особо тяжелым моральным решением. И твое спасение. Пусть ты жлоб и мудак, который вот так легко разбрасывается чужими жизнями. Видишь, парень просто хороший человек. Ты его благодарить должен, а не ругать за свое спасение. Разве ты не рад? Что выжил? Нахмурившись, Казуя кивнул. — Рад. — Ну вот... — Но ты ошибаешься. Фраза прозвучала так резко, будто бы Казуя спорил не с ней, а с самим собой, пытаясь безуспешно убедить себя в том, что этот парень, Ито Кайдзи, не такой хороший, как ему хотелось. И как, видимо, все же было. Парадокс от существования такого человека разрывал его, и Шизука уже не знала, что и сделать. — Он не «хороший человек». Абсолютно. Пусть он и не убивал никого, но он сделал вещи еще хуже. Сама понимаешь — если помер, то уже все равно на будущее, но он... Я... Я не могу описать. Феноменальная удача. Дьявольская. Он обыграл второго человека после моего отца на двадцать миллионов, чем так разозлил папашу, что тот заставил его встать на колени на раскаленной плите. Ах вот оно что. Что-то из тех безумных игр и наказаний за проигрыш, о которых говорил Казуя. Теперь его падение не выглядело столь безумным. Если за проигрыш свою вторую руку так серьезно наказывали — даже Шизуке казалось это мерзким — то что уж говорить о других. Видимо, суровые наказания казались всех вне зависимости от положения. И это было почти забавно, то, что равенство царило лишь там. Жестокая ирония, грубо говоря. — Полгода назад он выиграл в одном из подпольных казино почти миллиард, за что на менеджера того места повесили эту сумму и заставили отрабатывать. Считай, он обрек его на верную смерть, из того места так просто не выбираются. А в ночь, когда мы познакомились... Но дальше Шизука не слушала. Она замерла, широко раскрыв глаза. Полгода назад менеджер подпольного казино... Полгода... — Как его звали?! Прервав рассказ Казуи, Шизука резко вскочила и едва ли не запрыгнула к нему на постель. Нависнув, она тяжело дышала и смотрела ему прямо в глаза с лихорадочным блеском. Сконфуженный, Казуя замер и замолчал, после чего недоуменно наклонил голову набок. — Кого?.. — Менеджера! Того подпольного казино, которого твой дружок обыграл полгода назад! Кажется, он начал что-то подозревать. Подозрительно прищурившись, он внимательно посмотрел на Шизуку. — Зачем тебе? — Мне?.. Ах... Смутившись, она медленно отстранилась и вернулась на стул, после чего уткнулась взглядом в собственные коленки. Нет, она не могла так просто рассказать об этом сейчас — иначе он подумает, что таким образом она пытается выманить у него информацию об этом инциденте. Но если она верно предположила, то все сходится. И дата, и описание... Может, она наконец выяснит, куда пропал брат... Мысль об этом заставила ее закусить губу едва ли не до крови. — Нет. Извини. Просто... Шизука резко отвела взгляд в сторону. — ... нет, наверное, ошиблась. Извини. Помявшись, она решила, что настало время перевести тему. — Думаешь, твой папаша сделает что-то такое же ужасное, как и с этими двумя? С тобой, то есть. Если за двадцать миллионов такое, то что с тобой за проебанную тобой сумму сделают, мне даже представить страшно. В ответ Казуя лишь кисло улыбнулся. — Да какая теперь разница? И это было страшно. Она приходила еще и еще. Не каждый день — все же, личные дела были куда важнее, но почему-то обязательно предупреждала об этом и шла на следующий день. Ее перестали особо досматривать на входе в палату, а сама она каждый раз таскала какие-нибудь фрукты просто потому, что могла. Накане удивлялся, удивлялась и сама Шизука. Она не ожидала от себя подобного благородства, это было не в ее характере, но, все же, она все еще была тут. И никуда не собиралась уходить. В общении Казуя оказался куда более... другим человеком, чем она видела его со стороны. То, о чем она и предполагала — возведение определенного образа вокруг себя — дало трещину, и перед ней предстал другой человек. Подлый, может быть, истеричный и капризный, но все равно куда более приятный, чем то, что было. Со своей горой недостатков Шизука не могла обвинять его в чем-то, и, в общем-то, не собиралась. Ее все устраивало. Она была уверена, что тот человек, Ито Кайдзи, даже всего раз сделав доброе дело, смог натворить в душе Казуи такой хаос, что разгребался до сих пор. И последствия этого были видны невооруженным взглядом. Но все же, даже вместе с этим, Шизука не слишком-то ждала его возвращения обратно в класс, что означало повторение истории со скорлупой. Она сомневалась, что там что-то изменится, а потому даже думала о том, не испарится ли этот новый образ при встрече со старой жизнью. Впрочем, все было впереди. — Ну как, спина прошла? Это был день перед его выпиской. День перед наказанием за проигрыш человеку, по имени Ито Кайдзи. Шизука со страхом и нетерпением ожидала этого момента. Сидя в палате на своем уже любимом стуле, она с усмешкой наблюдала за Казуей, ходящим по комнате туда и обратно. Сейчас он выглядел куда лучше, чем в первый день их встречи, видимо и правда больно шлепнулся, раз отходил почти две недели. Тонкости медицинских вердиктов были ей далеки, единственное, что она знала хорошо — куда бить больнее (стоит) и опаснее (не стоит). Но раз теперь ходит, то и беспокоиться не надо. Телохранителя, Наматане, в комнате не было — был отправлен наружу. Потянувшись и погнувшись в разные стороны, Казуя зажмурился и потряс головой. — Не до конца, но сойдет. — И что ты собираешься делать теперь? Этот вопрос Казуя наверняка понял — даже гадать не надо было, все было очевидно. Но ему просто необходимо было состроить дурачка с этим очевидным до боли вопросом «что?», потому что так требовали не только правила — так ему хотелось. Он прекрасно понимал, о чем его спрашивает Шизука, но легче было оттянуть ответ на лишнюю секунду вперед, чем отвечать прямо. Потому что ответа у него не было. Шизука это прекрасно знала. — Ты собираешься принять наказание от отца? Кто знает, что он тебе приготовил. Подперев голову рукой, она тоскливо посмотрела в окно, туда, где пели и радовались середине весны птицы. Шло только начало учебного года, часть которого этот богатенький ублюдок пропустил из-за повреждения спины, и все так резко поменялось... Почему-то ей, обычно любившей все жестокое, не хотелось даже думать о том, что мог сделать поехавший папаша Казуи с ним. Может, все из-за того рассказа о других пострадавших. Среди которых был брат. Была в этом какая-то жестокая ирония, в том, что симпатичные Шизуке люди попадали под руку этому человеку. Нужно было держать Накане рядом с собой, чтобы он не пропал там же, где исчез первый и, возможно, исчезнет второй. — Да. Шизука резко перевела недовольный взгляд на Казую. Он смотрел на себя в зеркало таким стальным взглядом, что она невольно залюбовалась — но не так, как наслаждалась красивыми мужчинами, вроде брата. Может, лицом он был и не особо красив, но все же было в нем что-то такое, что заставляло ее смотреть и смотреть, слишком внимательно. Может, все дело было в магии крови — в конце концов, этот тип был полукровкой, в нем текла кровь женщины откуда-то с запада, одной из тех, кто всегда казались Шизуке даже слишком чарующими. А может, все дело было в том, что он не запустил себя, как мог бы сделать любой наследник богатого папаши. Видимо, теневой бизнес такого не позволяет. Шизуке подумалось, что он со всем справится. Что бы не говорил. — Я проиграл эти деньги, и мне за них отвечать. — Не боишься умереть? Медленно развернувшись, Казуя уставился в глаза ей. — Боюсь, конечно, — пробормотал он и резко отвел взгляд в сторону. — Но менять что-то уже поздно. — Сбеги. — Что? Такое предложение определенно его озадачило. Но Шизука не шутила. Она смотрела на Казую слишком серьезно для того человека, каким она была на самом деле — ленивой разгильдяйкой, которая находила развлечение в чужих страданиях. Она была плохим человеком, таким же плохим, как и ее брат, и может лишь чуть-чуть получше Казуи, но даже она иногда желала кому-то хорошего. И пусть Шизука была уверена в том, что он никогда такого не сделает, она все равно предложила это. Просто потому, что видела в этом выход. Трусливый, но какой был. И пусть принять поражение было благородно, она не видела в этом сохранении гордости ничего полезного. Лишь глупость, что может сгубить будущее. Брат тоже был гордым. И потому закончил плохо. — Сбеги прочь, — кисло улыбнувшись, Шизука прикрыла один глаз. — Туда, где никому нет дела до денег твоего папаши. Туда, где ты никому никогда не проигрывал. В то место, где папаша никогда тебя не достанет. Но в ответ ей Казуя издал лишь тоскливый смешок. — Он достанет везде, где бы я не был. — Тогда давай сбежим лишь на эту ночь. Она не удивилась тому, что он быстро согласился на это предложение. В конце концов, что может быть лучше, чем упиться свободой перед собственной казнью? Накане вместе с двумя мотоциклами ждал на стоянке чуть поодаль от больницы. Он то и дело нервно поглядывал на часы, будто бы торопился, и стоило Шизуке вырасти у него за спиной — для этого ей пришлось залезть на высокий парапет и даже встать на носочки, иначе Накане все равно оказывался выше — и ткнуть его пальцами в ребра, как он едва ли не взвизгнул. Это было забавно, учитывая, что он до сих пор оставался грозой их школы и едва ли не самым страшным хулиганом, которому тоже все прощалось за дурную репутацию родителей. Резко обернувшись назад, он невозможно раздраженным взглядом прожег Шизуку, после чего перевел уже куда более спокойный на Казую. Потом, нахмурившись, он с тяжелым вздохом потер виски и отошел, позволяя Шизуке спрыгнуть вниз и забраться на мотоцикл. Прав у нее не было, но это не мешало ей уметь водить эту крошку, подаренной самим же Накане пару месяцев назад, достаточно умело и безо всяких бумажек, подтверждающих ее способность и знание знаков дорожного движения. Пока она возила пальчиком по гладкой лакированной поверхности, Шизука успевала бормотать: — Сраные хафу, с вами сплошные трудности. Вырастают, значит, до двух метров... Тебе надо было в баскетбол идти, Накане. Посмотри на него! Футболка висит мешком. Пиздец. Так и знала, надо было из братских шмоток что-то поискать. Можно было возмутиться еще и тому, что она была единственной чистокровной японкой из приличной семьи в этой компании, когда как оба этих ублюдка мало того, что были полукровками, так еще и к якудза относились, но Шизука такого делать не хотела, хотя тема ее довольно забавляла. Хафу не любили, но этих двоих опасались вовсе не из-за этого. А ее и даже без всего того, что делало этих двоих грозой в глазах трусливых одноклассников. Мечтательно вздохнув, вспоминая о том, как вчерашней ночью отделала одного придурка под мостом, Шизука развернулась к Казуе и с выражением полного отсутствия интеллекта и огромным энтузиазмом похлопала ладонью по сиденью рядом с собой. — Садись-садись, чего встал! Косые взгляды и ухмылочку Накане Шизука видела слишком хорошо, чтобы проигнорировать, но сегодня она решилась обойтись без насилия хотя бы в адрес дружественных субъектов. Показав приятелю оттопыренный средний палец, она газанула, пробуя движок. Рычание звучало настолько восхитительно, что она не смогла не воспользоваться лишним шансом и не прижаться к подарку щекой, ощущая, сколько понтов и денег было в этой крошке. Увидел бы ее братан сейчас — устроил бы скандал. Казуя, сидевший сзади нее, и правда в футболке Накане — слишком большой, но выбора особого и не было — смотрел на это дело без особого интереса. Но оно и понятно, он, наверное, ценил автомобили или что-то подобное, да и не понять ему радости от подобного подарка, потому как с детства купался в роскоши. Обернувшись к Накане, он бросил: — Хорошая машинка. В ответ на что Накане конечно же горделиво задрал нос, потому что этот придурок просто обожал похвалу в подобного рода вещах. Мотоцикл он подбирал сам, безо всяких указов со стороны Шизуки — единственное, что она сказала ему, это то, что вообще ничего не понимает в подобном, и пусть лучше Накане сделает верный выбор, чем Шизука выберет что-то на глаз. — Как вы выбрались? — как бы между делом решил поинтересоваться Накане, садясь на свой мотоцикл. — Я слышал, там охраны было... В ответ на это Шизука с Казуей одновременно скривились. — Ой, бля, ничего не говори. — Отвратительный опыт. — Именно поэтому нам понадобилась твоя футболка. Кажется, Накане определенно не понимал, каким образом великолепный побег прямо под носа у телохранителей был связан с его футболкой, но Шизука здраво рассудила, что рассказывать детали этого плана она не собирается, потому что это было слишком очевидно — должно было быть, во всяком случае — и потому отмахнулась от приятеля. Тот, конечно, поворчал, но все же решил закрыть тему, потому как добиться от Шизуки — она и сама это знала — чего-то иногда было попросту нереально. — Держись крепче, — шепнула она Казуе, и тот недовольно цокнул. — Без шлема? А если что-то случится? — Со шлемами ездят лишь трусы. Бросив это и оскалившись, Шизука ударила по газам. Накане рванул следом за ней. Мимо проносился город. Цветной, он походил на сплошной фестиваль разноцветных огней, складывавшихся в одно огромное полотно, яркое и пятнистое. Вывески, рекламные знаки, экраны с новостями, и огни, тысячи огней города — все вместе это походило на торжество и буйство красок, а шум придавал лишь ту нужную щепотку атмосфере, что делало ее столь восхитительно безумной. Город вокруг жил своей жизнью, и пока они втроем неслись по почти пустой — что удивительно — магистрали, Шизука чувствовала, как бурлила ее кровь. В этой дороге она видела свою жизнь, где любое падение (без шлема) могло закончиться фатально. И вместе с ней к этой опасности прикоснулись Накане с Казуей. Иногда ей казалось до одури абсурдным то, что вся жизнь ее была связана с темной стороной их общества. Брат работал в грязном казино, ее лучший друг был сыном якудза, она сама избивала людей и наслаждалась этим, как чем-то действительно восхитительным — и теперь, еще, к этому огромному темному пятну добавился новый человек, еще более страшный, делавший темноту в ее жизни поистине черной. Иногда ей даже было жалко родителей, которые не знали о том хаосе, что творился в ее жизни, но Шизуке казалось, что лучше бы им и не знать. Хотя они наверняка догадываются. Не глупые. Еще с брата все поняли. Дети их семьи не умели жить нормальной жизнью. Внезапно, живот ее так сильно сдавили, что Шизука громко охнула. Она услышал смех сзади — такой искренний, что даже на мгновение удивилась. Но не отвлеклась, потому как здесь это каралось слишком строго. — Никогда так не катался! Это была не просто радость в голове; настоящий пир. Казуя упивался этими моментами, будто завтрашний день мог и не настать. И Шизука решила добавить в этот коктейль еще больше адреналина, когда ударила по газам вновь, обогнав даже Накане. Они неслись по дороге, провожаемые буйством света, и оба смеялись, позабыв обо всем на свете. Глупо, будто малые дети, позабывшие о своих преступлениях. Таковыми они и были. Но играли другие роли. — Нравится? Шизука откинула голову назад, позволяя ветру расправиться с хлипким хвостиком. — Никогда еще... Чужой нос уткнулся ей в плечо. — Вот она, жизнь! — ... не чувствовал себя таким живым. Им приходилось практически кричать, чтобы услышать друг друга, но последняя фраза была произнесена почти шепотом. Но Шизука все равно ее услышала. И ей показалось, будто бы именно эти слова не должны были дойти до ее ушей, что-то очень сокровенное и тайное. Она не любила копаться в чужих душах, но последние две недели оказались шокирующим штурмом в чужой душе, куда она так нагло вторглась и сотрясла все вокруг. Впрочем, то была лишь имитация, повторения того хаоса, что натворил в душе Казуи тот человек, которого он назвал Ито Кайдзи. И кем бы не был тот таинственный незнакомец, Шизуке казалось, что за таким именем скрывается кто-то до невозможности простой. Ведь простота и честность — ключ к любому сердцу. — Послушай! Но это было обращено к ней, уж точно. — Я тут вспомнил... Ты спрашивала о том человеке. — Человеке? Ей все еще хотелось притвориться, будто она не понимает, о ком он говорит. Но это было глупо. Казуя был дураком, не понимающим человеческих взаимоотношений, но даже он был способен понять такое простое смятение, что возникло в тот день их встречи при упоминании того человека. Как она раскусила его, так и он — ее. — Менеджер того казино, что исчез полгода назад, — заминка, — Он твой родственник? — Брат. У Казуи был старший брат. Он наверняка понимал это странное гнетущее чувство — не любовь, но что-то очень близкое. Успешным братьям завидовали все, даже Шизука, но она знала, какой ценой тот достиг своего положения. И вовсе не желала повторять. И после его пропажи она ощущала неприятное опустошающее чувство в сердце, словно из него вырвали кусок. Какой бы мерзкой она не была, она все еще любила — пусть даже брата. Скалясь навстречу ветру, Шизука громко расхохоталась. — Всегда знала, что он закончит как-нибудь так. Даже предупреждала. — И ты не злишься, что мой отец виновен в исчезновении твоего брата? Кисло улыбнувшись, Шизука медленно покачала головой. Огни большого города проносились мимо, а впереди виднелась дорога — широкая и уходящая за горизонт. Почти как дорога их жизни, конца которой они не видели, да и знать, где она обрывается, не желали... Слишком много возможностей она уже упустила, может, пора было взяться за ум? Если не смог брат, то должна она. Он бы наверняка похвалил ее за такое решение. Но сколько бы она не думала об этом, такого не случится. Слишком хорошо Шизука знала себя. И ее все устраивало. Но она обязательно подумает об этом. Завтра. — Нет. На тебя. Глупо ненавидеть кого-то за чужие действия, не находишь? Конечно, они были связаны. Но это не делало Казую виноватым. Какая разница? Даже папаша его имел право злиться, в конце концов, брат проебал кучу денег. Его вина, сам опростоволосился. Может, это и не имело смысла, но ей подумалось, будто Казуе это сделает приятней. Такие слова. Шизука облизнула высохшие губы. — Держись крепче. Я собираюсь разогнаться так, что даже Накане нас не догонит. И ударила по газам.