Сущность Альфы

      Класс шумел от непонимания и негодования, но оно и немудрено, ведь это впервые за полтора месяца учебы их всех, а точнее 23 человека, в приказном порядке загнали в пустой класс, в котором должен был проходить урок базовой юриспруденции. С начала урока прошло уже минут пять, но к ним так никто и не пришел, а соответственно, и не объяснил суть происходящего, точнее, не пролил свет на тот факт, что их учителя, Умино Ируки, в школе точно не было, а вот урок определенно должен был быть по расписанию.       Саске сидел за своей центральной пятой партой в центральном ряду. Это место брюнет облюбовал ещё в начале учебного года и уступать его никому не собирался, к тому же, сразу за ним сидел Джуго, а перед ним – Ходзуки, который, пожалуй, выбрал столь приметное место только потому, что перед ним сидела Карин, которую омега так любил доставать во время уроков. Честно сказать, Учихе было как-то все равно до того, почему их все-таки собрали, ведь урок-то по идее должен был быть, а соответственно, либо руководство школы нашло замену Ируке-сэнсэю, либо сам Умино все-таки вернулся к исполнению своих прямых учительских обязанностей. В общем, в любом случае, о причине они все равно узнают, так что поддерживать лишний шум и обременительный антураж брюнет не собирался.       Дверь отворилась, и в класс вошел симпатичный мужчина, одетый в примерный, как для учителя, темно-синий деловой костюм и светлую рубашку. Класс сразу же умолк и не только потому, что это был учитель, или потому, что сейчас им, очевидно, объяснят суть происходящего, а потому, что это был куратор класса 3-А – Хатаке Какаши. Вообще-то Какаши, даже как для альфы, имел довольно-таки заурядную внешность, точнее, слегка торчащие в левый бок пепельные волосы и, как ни странно, глаза разного цвета, что вызывало уйму слухов и сплетен среди как школьников, так и учителей. В принципе, все, конечно же, знали, что Какаши принадлежит к практически исчезнувшему клану, который был истреблен ещё в Темные Времена за то, что укрывал беглых омег и помогал им переправляться на территорию Австралийского континента, где все омеги, как рожденные там, так и прибывшие, были освобождены от рабства, но все же разноцветность глаз сэнсэя равнодушным не оставила никого. В школе бытовало много легенд по этому поводу, и самой рациональной из них была та, что левый, с красной радужкой, глаз Хатаке – искусственный или же пересажен ему от кого-то другого, а правдоподобности этой версии придавал шрам, пересекающий глаз мужчины от брови до середины щеки. На втором же месте по популярности была молва о том, что Какаши был рожден, как это ни странно, от беты. Бред, конечно же, но и этому факту было подтверждение, так как второй, то есть правый, глаз мужчины был стально-серым – цвет радужки, который присущ бетам, цвет, который свидетельствует об отсутствии какой-либо мутации, связанной с природой сущности.       - Добрый день, класс, - Хатаке, поддерживая зрительный контакт, казалось бы, с каждым учеником, приподнял правую руку в знак приветствия и улыбнулся, при этом умудрившись дойти до учительского стола и присесть на него. – Попрошу минуточку внимания, - естественно, все ученики уже и так не сводили глаз со своего куратора, но, похоже, мужчина собирался сказать нечто очень важное, раз столь требовательно акцентировал внимание своих подопечных, призывая их к безмолвному порядку       - Как вы уже, наверное, поняли, - прокашлявшись, начал пепельноволосый альфа, - в этом году уроки базовой юриспруденции Умино-сан вести у вас не будет       - С ним что-то случилось или же он уволился? – слегка обеспокоенно поинтересовалась молодая омега, явно искренне переживая за учителя       - Ну, не то чтобы случилось, - Хатаке как-то деловито нахохлился, подобрался и слегка приоткрыл свое, кстати, неслабое биополе, – просто Умино-сан ушел в декретный отпуск       После слов учителя по классу сперва разнесся изумленный ропот, который, впрочем, сразу же сменили жаркие аплодисменты, направленные явно в сторону пепельноволосого альфы. Естественно, это был большой секрет и поэтому о нем знали все, точнее, все ученики класса знали, что Умино Ирука и Хатаке Какаши состоят в романтических отношениях, но никто и подозревать-то не подозревал, что парочка не просто успела пожениться, а ещё и в скором времени обзаведется наследником.       - Благодарю-благодарю, - Хатаке церемонно, абсолютно не скрывая торжествующей улыбки, учтиво раскланялся, а после, вновь приподняв правую руку, от чего гул сразу же утих, более серьезно продолжил. – Так вот, класс, пока Умино-сан в декрете, уроки базовой юриспруденции у вас будет преподавать мой бывший ученик, который сам буквально пару месяцев назад окончил юридический ВУЗ за границей и в данный момент согласился преподавать у вас, оболтусов. Предупреждаю, - пепельноволосый подмигнул, - он – альфа       Какаши направился к двери, явно намереваясь позвать нового учителя, в то время как буквально весь класс заинтересовано вытянул шеи, желая поскорее увидеть «новичка». Ещё как только куратор начал характеризовать их нового преподавателя, у Саске закрались какие-то нехорошие подозрения: уж больно знакомым показалось ему это описание, хотя, поразмыслив, подросток решил не делать поспешных выводов, ведь мало ли сколько совпадений может быть в этом мире.       Сердце Саске гулко ударилось о ребра и резко подскочило, казалось бы, аж до горла, на миг замерев в нем душным комком, а после ухнув вниз и бешено забившись о грудную клетку. Подросток отказывался в это верить, смотрел и не верил, не мог понять – это проделки богов или все-таки демонов Преисподней, ведь столь явных совпадений быть просто не может. Сейчас перед классом, слегка улыбаясь, стоял ни кто иной, как Намикадзе Наруто, одетый в строгий темный костюм и темную рубашку, которые безумно контрастно подчеркивали его темно-голубые глаза и золотистые волосы. Саске сглотнул и неприлично уставился на их, ужасающая, конечно же, мысль, нового учителя, которого уже представил классу Какаши, после поспешно покинув аудиторию.       - Эй, Саске, - Суйгетсу повернулся к брюнету, явно собираясь спросить или сказать что-то в язвительном тоне, но вместо этого омега нахмурился и задал, очевидно, совершенно другой вопрос. – Учиха, что с тобой?       - Потом, - бегло бросил брюнет, слегка толкнув друга в плечо, чтобы тот вновь вернулся в исходную позицию. Ходзуки в ответ лишь пожал плечами, но повернулся, а Саске, мотнув головой, включился в какой-то диалог между блондином и одной из учениц класса       - Наруто-сэнсэй, а какие они, американцы? – спросила девушка-омега с короткими светлыми волосами, довольно-таки заинтересовано уставившись на молодого учителя       - Обычные люди, - в легкой полуулыбке ответил Намикадзе, обводя взглядом класс, но все-таки останавливаясь на омеге, - правда, конечно же, у них абсолютно другой менталитет, другие законы и другое мировоззрение, хотя, впрочем, американцы – все те же люди, которые расстраивают и укрепляют свою державу на благо обществу       - Скажите, Наруто-сэнсэй, а правда, что в США омеги наравне с альфами выступают на политическом поприще? – задала новый вопрос та же омега. - Правда, что омеги там… эм… менее омеги, чем мы?       - В США действительно много омег, которые делают карьеру как в политике, так и в бизнесе, - Наруто снисходительно улыбнулся, - но они не другие, просто у тамошних омег иные жизненные ценности       - А у вас есть пара, Наруто-сэнсэй? – наверняка, подошла к главному вопросу омежка, застенчиво захлопав длиннющими накрашенными ресницами       - Ну, - Намикадзе как-то неопределенно кашлянул, - пока нет. Кстати, а не пора ли нам перейти непосредственно к уроку? - послышались разочарованные вздохи многих омег, но блондин был непреклонен, развернувшись, подойдя к столу и взяв классный журнал. – Давайте сперва познакомимся       Наруто поочередно зачитывал имена учеников, которые чопорно поднимались и приветствовали нового учителя, а Саске в это время снова задумался, причем мысли его были не совсем радужными. В принципе, как альфу, брюнет ощущал Намикадзе довольно-таки поверхностно, но все же ощущал. Скорее всего, альфа просто свернул свое биополе, дабы ненароком не нанести ментальный вред молодым и ещё неокрепшим омегам и не привлекать к себе ненужного внимания, что, впрочем, с его-то внешностью, и так было вполне не просто. Да, все в классе, в котором, кстати, не было бет, почувствовали зрелого и свободного альфу, но Саске казалось, что он все-таки чувствует Намикадзе как-то по-особенному. Неужели Итачи был прав, и его сущность действительно приняла молодого альфу, как друга и защитника? Оно, конечно же, было и немудрено, ведь Наруто помог ему избежать столь определенных последствий от столкновения с недобропорядочными альфами, но, тем не менее, Саске же фактически о нем ничего не знал, да и история, рассказанная Суйгетсу, посеяла в нем зерна сомнения по поводу молодого альфы, который, по мнению брюнета, был слишком уж двуличным человеком.       Учиха, услышав свое имя, встал и, как подобает этикету, представился, при этом заметив, что остальным ученикам Намикадзе просто кивал, ему же, хоть и бегло, но все-таки улыбнулся. Взгляды практически всех омег класса с явным негодованием и неодобрением устремились в сторону брюнета, который невозмутимо сел на свое место и сразу же наклонил голову, за занавесом упавшей на лицо челки пряча стыдливый румянец. Да, Саске вновь почувствовал смущение и невольно залился краской, но не потому, что у его одноклассников теперь определенно появился повод для новых сплетен и пересудов, а потому, что зрелый альфа явно проявил к нему интерес, пусть и не в том смысле, в котором, очевидно, подумали многие, но все же. Все же брюнет поймал себя на мысли, что ему понравилось это внимание, что ему, как омеге, было приятно, что альфа заинтересовался именно им, а не кем-то из десяти омег или двух девушек-альф его класса, а это означало, что он – привлекательная омега, и подростку это слегка льстило.       Саске одернул себя только тогда, когда его сзади слегка толкнули в спину. Повернув голову, брюнет встретился взглядом с, как всегда, невозмутимым Джуго, который легким кивком указал вперед. Учиха резко обернулся, к своему стыду понимая, что на доске уже записана тема урока, а Наруто-сэнсэй приступил к лекции, которую все записывали, все, кроме него. Саске, подобравшись и сконцентрировавшись, раскрыл тетрадь и, бегло черкнув тему урока, принялся внимательно слушать, буквально впитывая в себя всю сказанную преподавателем информацию и поставив себе на зарок больше никогда не думать о новом учителе, как об альфе.       Киба подошел к довольно-таки внушительному зданию, которое состояло из нескольких корпусов и большого дворика с парком, по которому сейчас прогуливались несколько беременных омег в сопровождении медсестер в традиционных белых халатах. Шатен с некой завистью посмотрел на понесших омег, среди которых был и мужчина, и отвернулся, не желая видеть то, чего он сам никогда не увидит в зеркале и тем более никогда не почувствует на себе, в себе. Инудзука спешно зашел в помещение, сразу же оказавшись в белом, отделанном мрамором фойе, в центре которого размещалась стойка регистратуры. Парень слегка замялся, все ещё будучи не полностью уверенным в своем решении, но, спустя пару секунд, все-таки решительно подошел к стойке, за которой сидела коротко стриженая брюнетка в черном деловом костюме.       - Здравствуйте, - шатен вымучено улыбнулся, предъявляя документы. – Я – Инудзука Киба. У меня запись к Цунаде-сама на девять       - Да, - женщина строго кивнула и просмотрела пометки в журнале, сверяя данные пациента с компьютерной базой. – Кабинет главврача находится на четвертом этаже, первый поворот налево       Инудзука, хмыкнув, направился к лифту, особо-то и не заморачиваясь по поводу явной бездушности брюнетки, которая, судя по отсутствующему запаху, была бетой, а соответственно, и эмоции были ей не присущи. Поднимаясь в лифте на нужный этаж, Киба воспользовался моментом и смачно зевнул – все-таки третья ночная смена явно не способствовала благоприятному состоянию его организма, и шатен чувствовал себя, как выжатый до хрустящей кожицы лимон. Вообще-то омега планировал не затягивать с этой консультацией, чтобы поскорее вернуться домой и завалиться поспать, ведь уже завтра, в пять вечера, он вновь должен быть на работе и вновь в ночную смену, так что в данный момент тревоги по поводу предстоящей беседы как-то поулеглись, уступая настойчивому желанию немного вздремнуть на первой же плоской поверхности.       Кабинет главврача, то есть Цунаде Сенджу – лучшего специалиста в области гинекологии и акушерства – Киба отыскал без проблем и, немного помявшись, все-таки постучал в массивную дубовую дверь, после чего сразу же её толкнул       - Здравствуйте, - Киба в знак уважения поклонился и застыл на пороге, ощущая, как сильная ментальная волна зрелой альфы окатила его с ног до головы, изучая и принося прям таки зудящий дискомфорт       - Проходите, садитесь, - повелительным голосом распорядилась женщина, и Инудзуке ничего не оставалось, как покорно пройти вперед и опуститься в широкое кожаное кресло точно напротив врача. – Я вас слушаю, молодой человек       Киба, немного помедлив, все-таки оторвался от разглядываний своих, сцепленных в замок, пальцев и посмотрел на женщину перед собой. Подняв голову, шатен чуть ли не ахнул, встретившись взглядом с удивительно пронзительными в своем цвете и властности карими глазами. Инудзука не знал точно, сколько женщине лет, но клиникой Сенджу она руководила вот уже полвека, так что альфе было уже точно за семьдесят, а может, и восемьдесят, но при этом она выглядела очень даже привлекательно. Слегка острые черты лица, небольшой нос, пухловатые губы, подкрашенные неброской в своем цвете помадой, светлые волосы, которые двумя длинными хвостами уходили за спину, и, что наиболее поразило омегу, большая грудь, которую женщина, впрочем, и не скрывала, расстегнув полы белого халата и одев под него темно-зеленую блузку с глубоким декольте       - Ну? – подстегнула шатена Сенджу, сцепив пальцы в замок и уткнувшись в них подбородком       - Простите, - Киба мотнул головой и сосредоточился, тем более что теперь, когда альфа практически свернула свое биополе, думать и концентрироваться было намного легче. – Вот, - омега положил на стол свою, довольно-таки объемную, медкарту и пододвинул её поближе к женщине, - думаю, так вам будет понятнее       Цунаде бегло осмотрела своего пациента явно недовольным взглядом, но все-таки раскрыла папку и принялась быстро её читать. Честно, Киба сидел, как на иголках. Ему почему-то казалось, что врач сейчас, ознакомившись со всеми его личностными данными и выписками из истории болезни, просто швырнет ему эту папку обратно и скажет, что в этом случае бессильна даже она, и, спустя буквально пару минут, женщина действительно швырнула папку, правда, в мусорную корзину, после чего ещё более пристально посмотрела на шатена.       - Зачем вы это сделали? – слегка шокировано осведомился Инудзука, попеременно то поглядывая на женщину, то косясь на мусорную корзину       - Потому что там понаписан один бред, - отмахнулась от вопроса Сенджу, тут же переходя к делу. – Я хочу, чтобы ты сам рассказал мне о том, что с тобой происходит в течный и межтечный периоды       - Ну, что происходит, - Киба пожал плечами, – по большому счету – ничего. Течек у меня как таковых практически нет, а если и есть, то они проходят болезненно. В такие периоды я соображаю нормально, полового влечения практически не испытываю, смазка выделяется скудно, разве что живот болит очень, но от этого врачи прописали мне таблетки. В общем, запущено все, вот       - Какой у тебя течный цикл? – не разрывая зрительный контакт с пациентом, спросила блондинка       - По-разному, - Инудзука вздохнул и все-таки отвел взгляд в сторону, уцепившись за изображение какой-то баталии на явно древнем холсте. – Бывает нормально, то есть, как и положено, раз в три месяца, бывает, что несколько месяцев подряд, а потом по полгода нет, - шатен вновь пожал плечами, - но никто из врачей так и не понял, от чего это зависит, ведь яйцеклетки у меня-то не созревают       - А в межтечные периоды? – продолжала, как казалось омеге, свой допрос Сенджу       - А что в межтечные? – вопросом на вопрос ответил шатен. – Нормально все. Живу, как обычная бета: феромоны-то у меня вырабатываются слабо, да и биополе нестабильно, так что альфы внимания на меня не обращают, впрочем, как и я на них, - омега невольно вздохнул. – Смысла-то все равно нет       - Ясно, - Цунаде резко поднялась и, прихватив блокнот, направилась к двери, попутно объясняя свои действия. – Примерный диагноз я и так могу поставить, но все же нужен тщательный осмотр, обязательно анализ крови и слюны, энергограмма, УЗИ, зондирование матки, - женщина открыла дверь и, поразмыслив, обернулась, - сперму тоже на анализ возьмем, мало ли что       - Послушайте, Цунаде-сама, - Киба встал, нервно теребя край свой старенькой джинсовки, - я, конечно же, благодарен вам за ваше рвение и желание мне помочь, но… - шатен запнулся, подбирая слова, чтобы описать суть своей проблемы, - в данный момент у меня некоторые финансовые трудности, так что давайте я приду к вам как-нибудь потом       - Послушай сюда, мальчишка, - Сенджу грозно посмотрела на омегу, подкрепляя свои следующие слова ментально, - в мою клинику больными только приходят, а уходят отсюда либо абсолютно здоровыми, либо максимально вылеченными, так что даже не смей мне говорить о том, что деньги для меня важнее человеческого здоровья       - Извините, - пискнул Инудзука, в буквальном смысле задыхаясь от силы ментальной воли женщины, чувствуя, как болевые спазмы скручивают внутренности и как по позвоночнику эти самые спазмы подбираются к мозгу, грозясь помутить сознание       - А говорил – нормально все, - альфа хмыкнула и свернула свое биополе. – Тебе же больно даже от слабого ментального толчка, а твое биополе тонкое, как паутина. Почему сразу не сказал?       - Альфы не так часто обращают на меня внимание, так что дискомфорт, а тем более боль, я ощущаю редко, а если и обращают, - шатен отвернулся, проглотив удушливый ком, который был вызваны мыслями, с которыми, как считал сам омега, он уже давно смирился, - то мой запах их отваживает буквально за пару секунд       - Пойдем, Киба-кун, - уже более мягко и примирительно сказала блондинка и зазывно махнула рукой, улыбнувшись. – Золотые горы обещать тебе не буду, но разобраться с этой хворью попробую, все-таки не зря же мне столько всяких дипломов и ученых степеней понадавали       Киба посмотрел на женщину и, тоже слегка улыбнувшись, кивнул, мысленно поблагодарив её за то, что она не стала заранее вселять в него призрачные надежды, и проникнувшись к ней уважением и доверием, как к альфе и как к доктору одновременно.       Когда Киба рассчитывал справиться со всем по-быстрому, чтобы после проспать целый день, то даже и подумать не мог, насколько сильно он ошибался. Сенджу и вправду была мастером своего дела, то есть к каждому своему пациенту относилась ответственно и со всей серьезностью, поэтому Инудзуку «пытали» добрые пять часов, и при всем при этом врач не отходила от него ни на минуту, отменив все встречи на первую половину дня, но и ничего не говоря, только изредка хмурясь и что-то записывая себе в блокнот. Пожалуй, все те манипуляции, которые с ним проводили, были для шатена не новыми, но все же ощущения, особенно при зондировании матки, были не самыми приятными, да и сдать сперму тоже оказалось довольно проблемно. Не то чтобы Киба стеснялся, ведь он-то взрослый парень и в его ситуации самоудовлетворение, как он считал, самый приемлемый вариант, но, как бы там ни было, в специальной комнатке, где были, так сказать, все удобства для сдачи подобного анализа, Инудзука просидел полчаса, пытаясь возбудиться. Вообще-то раньше, до того как в нем пробудилась омега, с эрекцией у шатена проблем не было – он видел красивую девушку, и его плоть реагировала в само собой разумеющимся порядке – а вот теперь, чтобы возбудиться, ему нужен был альфа, хотя даже их феромоны порой оказывали безрезультатное воздействие – ущербный, что тут ещё скажешь.       В общем, после всех, приятных и не очень, манипуляций Киба вновь оказался в кабинете главврача на том же самом кресле, что и с утра. Сидеть определенно было неудобно: в заднем проходе неприятно щипало, и было такое ощущение, что на низ живота положили огромный камень, хотя даже эти неприятные ощущения не были для омеги в новинку потому, что ему было так плохо каждый раз, когда его обследовали изнутри, на что, наверняка, была определенная причина, но, как обычно, врачи не могли дать вразумительный ответ и на этот вопрос.       Инудзука посмотрел на врача, которая, вновь хмурясь, пересматривала результаты анализов и сверяла их со своими записями. Пожалуй, Киба уже примерно знал, каким будет результат его обследования, точнее, насколько он будет неутешителен, но все же определенная надежда у парня была, по крайней мере, хотя бы на то, что ему помогут восстановить нормальный запах.       - Значит, так, - Цунаде отложила все бумажечки, бумаги и распечатки и, в уже привычной для себя манере, подперев голову сцепленными в замок пальцами, пристально, в легком прищуре, посмотрела на своего пациента, - врать не буду: случай, определенно, тяжелый и, к тому же, запущенный       Услышав эти слова, Киба вздохнул и кивнул, ну, а что ему ещё оставалось делать? Биться в истерике? Молить врачей и богов помочь и снизойти в своей благодати? Выпрыгнуть из окна четвертого этажа? Все это были не варианты. Во-первых, Инудзука никогда не был склонен к истерии и нервным срывам, наверное, невозмутимость, присущая бетам, все-таки сказалась на формировании его характера. Во-вторых, врачи – не боги и творить чудеса не умеют, да и сами боги явно отвернулись от него, а клянчить и унижаться ни перед теми, ни перед другими шатен не собирался. В-третьих, толку с того, что он выпрыгнет из окна: умрет, не умрет, а покалечится стопроцентно, и кому потом он будет нужен такой – ущербный по всем параметрам? Правильно – никому, так что мысли о суициде его практически никогда не посещали. Вот и теперь, вновь вздохнув, Киба уже собирался поблагодарить врача за безрезультатно потраченное на него время и таки уйти домой, чтобы поспать, но следующая фраза блондинки заставила его не просто сесть обратно в кресло, а и замереть на нем, как статуя на постаменте.       - Но это поправимо, - женщина слегка улыбнулась. – Не сразу, конечно же, а после длительного курса лечения, который затянется минимум на год с периодическим сохранением на стационаре, но все же, думаю, быть вам абсолютно здоровым, молодой человек, как максимум, как минимум – бесплодие все же останется       - Что, правда, что ли? – Киба не верил, просто не мог поверить и все, ведь от стольких врачей он уже слышал, что его случай – непоправим, а тут – надежда хотя бы на что-то, хотя бы на то, что он больше не будет отпугивать альф своим запахом и будет здоровым, по крайней мере, как человек       - Киба-кун, - слегка укоризненно протянула Цунаде, - с подобными вещами не шутят, да и чувство юмора мне, как человеку и как врачу, не присуще       - А что… - Инудзука замялся, понимая, что, да, подобное лечение, вполне возможно, будет не только эффективным, но и материально затратным. – А что нужно делать?       - Во-первых, пройти предварительный курс лечения сроком в два месяца, - Сенджу взяла какой-то бланк, ручку и стала что-то быстро писать. – Таблетки, анальные свечи, спринцевание, укрепляющие, гормональные препараты, и ещё так, по мелочи       - А запах? – омегу очень волновал этот вопрос, ведь фактически от того, будет ли он пахнуть привлекательно для альф, зависело его будущее. – Почему у меня такой неприятный запах?       - Понимаешь, Киба-кун, - Сенджу ни на секунду не оторвалась от своего занятия, но даже по тону голоса врача шатен почувствовал, что что-то определенно не так, - твой организм отравляет сам себя. Все кто пытался тебя «лечить», - женщина презренно фыркнула, - до этого, были абсолютно не правы: у тебя созревают яйцеклетки, но они не выходят из фолликула, то есть начинают перевариваться самим организмом внутри тебя. Естественно, продуктам разложения нужно куда-то деваться, вот организм и выводит их через феромональные каналы и потовые железы, искажая твой природный запах       - Плохо, - сглотнув, констатировал Инудзука, только теперь в действительности понимая, насколько его запах был неприятен для окружающих. – А потом? Ну, после медикаментозного лечения?       - Потом сюда, - альфа, будто в доказательство непреклонности своих слов, ткнула указательным пальцем в столешницу, - на процедурный стационар, а после, по мере результативности, будем корректировать курс лечения. Вот, - женщина протянула омеге бланк, на котором мелкими буквами был написан список не менее чем из двух десятков различных препаратов, - название, применение, дозировка. Будешь все исполнять точно по правилам и уже через месяц, на следующем осмотре, мы сможем увидеть первичный результат       - Спасибо, - Киба нехотя потянулся за списком, взял бланк, и, сложив листик вчетверо, спрятал его в нагрудный карман джинсовки       - И ещё, - когда шатен уже поднялся, Цунаде, откинувшись на высокую спинку кресла, вновь в приказном тоне добавила, - тебе нужен альфа, причем, мужчина       - Что, простите? – Кибе показалось, что он ослышался, но, взглянув на женщину, шатен понял, что та не шутит, наоборот, её слова – это не просто рекомендация, а требование врача       - Тебе нужен мужчина-альфа, - повторила блондинка, все так же пристально смотря на своего пациента. – Половой контакт с альфой поможет твоему организму адаптироваться к изменениям, укрепит твое биополе и раскроет сущность омеги       - Я… эм… - Инудзука вновь замялся, не зная, как объяснить доктору причину неприемлемости для него такого пункта лечения, но все же, подумав, шатен решил, что подобная информация женщине ни к чему, поэтому просто кивнул. – Я понял, спасибо       - Жду тебя через месяц, Киба-кун, - Сенджу улыбнулась уголком губ, явно подбадривая омегу       - До свиданья, - Киба поклонился в ответ и, возможно, слишком поспешно покинул кабинет, подумав о том, что если у него появился хотя бы призрачный шанс получить нормальную жизнь, то он просто обязан им воспользоваться.       В этот раз коридор уже не казался столь угнетающим, но все же соответствующий запах, да и обстановка в целом, создавали неприятное впечатление, атмосфера, казалось, будто пропиталась болью, а тишина резала слух своим застывшим молчанием. Гаара думал, что в этот раз будет легче, ведь путь до знакомой ему одноместной палаты уже был пройден ранее, общая картина ясна, первый шаг сделан, но все же. Собаку несколько дней раздумывал над тем, а стоит ли ему вновь приходить? Фактически в тот раз его прогнали, но он обещал: обещал не бросать, обещал защищать, обещал найти способ помочь, - тогда откуда эта неуверенность? Неуверенность в чем? В том, что он все-таки делает что-то неправильно? В том, что именно он не имеет права что-то делать? Или же в том, что уже поздно что-то делать? Пожалуй, на все эти вопросы Гаара бы ответил – да, но все же пришел вновь, и отступать не собирался, по крайней мере, пока не выполнить свое обещание.       За эти пару дней палата совершенно не изменилась: те же белые стены и потолок, тот же скользкий в своей чистоте пол, и тот же пациент на той же больничной койке, в той же позе и с таким же выражением лица. Кто говорил, что стабильность – залог успеха? Пожалуй, Собаку с ним, кто бы это ни был, не согласился, ведь в данном случае стабильность – это угнетающе, это лишает веры, это убивает надежду, это… это просто нехорошо, так думал Гаара.       - Привет, - аловолосый мягкой поступью подошел к кровати и поставил на прикроватную тумбочку небольшой темный пакет. – Доктор сказал, что тебе нужны витамины, - альфа небрежно махнул в сторону пакета. – Вот, принес тебе фрукты. Будешь что-нибудь?       Сай молчал, даже не шелохнувшись, даже не моргнув и, казалось, даже не дыша, просто лежал и, как и тогда, смотрел в потолок ещё более покрасневшими глазами. Гаара закусил нижнюю губу и сжал пальцы в кулаки: ему были не просто не рады, его не хотели видеть, что было более чем понятно, но, как альфа, аловолосый не привык отступать, по крайней мере, больше не собирался отступать.       - Знаешь, вчера мы с Наруто виделись с Кибой, - Гаара присел на кровать так, чтобы видеть лицо брюнета, и хмыкнул. – Оказывается, он тоже омега. Представляешь? – аловолосый всматривался в лицо друга, на котором не проскользнула ни единая эмоция, будто тот и вправду был всего лишь куклой, прекрасной, но сломленной куклой       - Он, конечно же, сперва отнекивался, - как ни в чем не бывало, продолжал Собаку, пересиливая себя, чтобы прямо сейчас не взять и не встряхнуть брюнета, заставив его хотя бы моргнуть, - но потом все же сознался, что пробудился, как омега, в 20 лет. У него, конечно же, - аловолосый сделал буквально секундную паузу, но после уверенно продолжил, - есть некоторые проблемы, но в целом все хорошо. Кстати, - будто спохватился альфа, хотя по тону его голоса трудно было понять, действительно ли он резко что-то вспомнил, или же просто ловко сменил тему своего монолога, - Наруто устроился учителем в нашу школу по замене. Говорит, мол, хорошая практика перед началом юридической карьеры, да и отказать Какаши он просто не смог, - Гаара, естественно, не стал распространяться об истинной причине, по которой их друг столь неожиданно стал на педагогическую стезю, но и умолчать об этом не мог, считая, что Сай должен быть в курсе всех событий, что он должен поверить в то, что о нем помнят и что он кому-то нужен       Собаку на некоторое время замолчал, просто разглядывая омегу перед собой. Естественно, за эти пару дней в брюнете ничего не изменилось, но все же было заметно, что он стал ещё более бледным и осунувшимся, хотя на это, конечно же, были причины. Перед приходом сюда Гаара переговорил с лечащим врачом Сая, Орочимару, который и сказал ему, что парень практически ничего не ест и кормят его искусственно, через трубку, да и выходить куда-либо брюнет категорично отказывается, просто лежит целыми днями и смотрит в потолок, реже в окно, ещё реже на входную дверь, когда он спит вообще было не понятно. Да, это были тревожные симптомы, но более всего аловолосого беспокоило состояние биополя омеги: если Сай будет вести себя так и дальше, то его энергетика истощится настолько, что он может погрузиться в кому или вообще умереть.       - Знаешь, Сай, погода сегодня хорошая, - Гаара не собирался идти на поводу у своевольничества омеги, даже наоборот, он сделает так, как считает нужным, так, как посоветовал ему доктор, - так что, думаю, нам стоит прогуляться       Брюнет, естественно, ничего не ответил, но Собаку заметил, что его ресницы все же слегка дрогнули, хотя при этом альфа не почувствовал никакого колебания энергетики вокруг омеги. Гаара, собравшись, встал и на пару минут покинул палату, чтобы после вернуться с креслом-каталкой и мягким клетчатым пледом. Собаку, конечно же, понимал, что самостоятельно Сай не захочет подниматься, садиться в кресло, а тем более куда-то выходить, возможно, он даже будет противиться, не сопротивляться, а именно противиться, но аловолосый решил быть непреклонным, осторожным в своих действиях, но все-таки непреклонным.       - Прости, конечно же, но потакать тебе я не намерен, - озвучил задуманное Собаку и плавно стянул с брюнета одеяло. Омега так и остался лежать неподвижно, но его кожа на оголенных участках покрылась мелкими мурашками, не от холода, естественно, а скорее от того, что он испугался. Гаара, вдохнув-выдохнув, наклонился и с легкостью подхватил парня на руки, отмечая, что весит тот не более 50-ти килограмм, и пальцами сквозь больничную рубашку ощущая каждую косточку неестественно выпирающих ребер. Сай напрягся и зажмурился, одной рукой уцепившись за плечо альфы, а второй сжав свою пижамную кофту на груди так, чтобы скрыть в её V-образном вырезе оголенный участок кожи. Гаара так же аккуратно и бережно посадил брюнета в кресло-каталку, но отстраниться ему не дали, все ещё цепляясь за рукав бордовой рубашки.       - Сай, все хорошо, - слегка непривычным, фактически ласковым тоном сказал Собаку, осторожно прикоснувшись к руке парня. – Мы просто прогуляемся по территории больницы. Недолго, хотя бы полчаса       Омега резко открыл глаза, но пальцы разжал плавно. Гаара улыбнулся ему, отстраняясь и наконец-то увидев в темных глазах какой-то живой огонек. Да, этот огонек практически сразу же угас, но он был, а значит, они сдвинулись с мертвой точки. Собаку осторожно укрыл ноги парня пледом и, поразмыслив, достал из пакета гроздь белого винограда, завернутую в специальную бумагу, и положил её брюнету на колени. Гаара знал, что Сай когда-то просто обожал именно этот виноград, поэтому он надеялся, что фразу «путь к сердцу мужчины лежит через желудок» в данном случае можно будет успешно перефразировать в «путь к выздоровлению омеги лежит через желудок».       Гуляли они, и правда, недолго: все-таки близился вечер, да и воздух, несмотря на теплые солнечные лучи, был уже слегка прохладным. Гаара ничего не говорил, просто толкал перед собой каталку и неусыпно посматривал на брюнета, который тоже молчал и так же смотрел только вперед, но все же его бледных щек коснулся легкий румянец, да и сама кожа не казалась уже настолько бледной. Перед тем, как вернуться в корпус, Собаку приостановился у одной из скамеек и присел на нее так, чтобы быть точно напротив брюнета.       - Все-таки не съел, - не укорил, а просто констатировал аловолосый, посмотрев на нетронутую гроздь винограда на коленях парня. – Ну, коль ты не хочешь, - Собаку пожал плечами и, взяв одну ягоду, точным движение отправил её себе в рот, смакуя. Гаара довольно-таки медленно отщипывал виноградинку за виноградинкой, при этом пристально наблюдая за омегой. Сперва Сай просто смотрел в сторону, после стал изредка коситься на все уменьшающуюся в своем обилии ягод гроздь и в какой-то момент робко, несмело потянулся к маленькой ягодке у самого корешка. Гаара наблюдал за всем этим, не двигаясь, будто боялся, что своими действиями может спугнуть друга, который уже отломил виноградинку и медленно положил её себе в рот. Аловолосый решил никак не комментировать произошедшее, просто потянулся за очередной ягодой, а после то же самое сделал омега. Так они просидели ещё минут пять, пока от грозди не осталась одна веточка, и хотя Сай съел не больше десятка виноградинок, все же внутренне Гаара был рад таким, пусть и незначительным, но все же переменам в лучшую сторону.       На кровать Собаку положил брюнета так же бережно, но на этот раз Сай не вцепился в него, хотя и зажмурился. Очевидно, близость альфы пугала его, но Гаара свернул свое биополе так, что оно было практически неощутимо, поэтому никакого физического дискомфорта омега определенно не испытывал, а вот морального…       - Я приду к тебе послезавтра, - Гаара бережно укрыл парня одеялом и улыбнулся, - и, возможно, снова принесу тебе виноград, - аловолосый деловито сложил руки на груди. – Принести или нет?       Сай пару секунд помедлил, но все же медленно моргнул, давая понять, что от лакомства он не откажется. Собаку кивнул в ответ и, вновь бережно, в знак прощания, прикоснувшись к руке друга, развернулся, уходя       - Альфа и омега все равно не могут дружить, - так же тихо и так же уверенно, как и в тот раз. Гаара чуть ли не скрипнул зубами, но не остановился и не обернулся, твердым шагом покидая палату. Пусть. Пусть Сай говорит, что хочет. Пусть говорит то, что считает правильным, но он докажет ему. Он будет рядом и опровергнет это утверждение. Он будет рядом столько, сколько понадобится, и никто, даже сам омега, не отговорит его от этого решения. Решения, которое альфа должен был принять ещё год назад. Решения, которое бы предотвратило трагедию.       Киба вошел в квартиру и со злостью пнул ни в чем неповинные кеды, которые просто первыми попались ему под ноги и которые, ударившись о стену, замерли на полу устаревшей кучкой. Шатен зашел в комнату и плюхнулся на диван, раскинув руки в стороны и шумно дыша, явно пытаясь успокоиться. Да, омега был сердит, не просто раздражен, а именно сердит и причиной этого состояния было не что иное, как поход в аптеку. Да, Киба, после больницы, сразу же зашел в аптеку, государственную, естественно, но даже там ему, просмотрев список, фармацевт назвал такую сумму, которой бы хватило, чтобы на три месяца наперед оплатить его скромную квартиру. В итоге Инудзука не купил ничего, посчитав, что толку с половинчатого лечения все равно не будет.       Посчитать-то он посчитал, даже смирился с данным фактом, но все равно было обидно. Пожалуй, выход в этой ситуации был только один – нужно занять денег. В принципе, это была не проблема, ведь и Наруто, и Гаара ему точно бы не отказали в материальной помощи, только вот шатен понимал, что деньги-то все равно придется отдать, ну, не любил он быть в долгу, да и на последующие курсы лечения, очевидно, потребуется не менее приличная сумма, то есть опять придется занимать. В общем, получался какой-то замкнутый круг, из которого, казалось, нет выхода. Естественно, можно было ещё обратиться к матери или сестре, объяснить ситуацию, внушить надежду на то, что у него есть шанс стать полноценным омегой, вот только обращаться к этим людям Инудзука не хотел по одной простой причине: они отказались от него, вычеркнули из своей жизни и клана в целом, а лебезить перед кем-то, особенно перед своей матерью, он не собирался.       Киба перевернулся на живот, утыкаясь лицом в подушку и сжимая её края в кулаках. Говорят, что в Мире ничего не происходит без причины, что все свершается исключительно по воле богов и что каждому воздается по его заслугам. Пожалуй, Киба был с этим согласен, точнее с тем, что его точно карали заслуженно. В годы школьной и довольно-таки бурной молодости, когда только появились подозрения на то, что он – бета, Киба, будто с цепи сорвался. Конечно же, тогда подросток не понимал, что он поступает не просто безрассудно, но и недостойно, а если бы и понимал, то все равно делал бы то же самое. Впервые он почувствовал желание через несколько недель после своего 17-летия и примерно тогда же понял, что быть ему бетой, ведь ни течки, ни тем более биополя у него не наблюдалось. Как ни странно, но этот факт Инудзука принял с легкостью, ведь, зная свою родословную, то есть то, что его родители оба альфы, шатен ещё с 15 лет подозревал, что он – бета, так что ни слез, ни отчаянья, ни даже сожаления он не испытывал. А потом пошло-поехало: шумные вечеринки, море алкоголя и девочки-омежки на одну ночь. Вопреки тому, что он был бетой, трахался Инудзука хорошо, мастерски, с оттяжкой, доставляя удовольствие не только себе, но и партнерше, так что отбоя от фривольных девиц у него не было, а вот теперь, похоже, он расплачивался за грехи прошлого.       Киба прорычал в подушку что-то невнятное и с силой ударил кулаком по дивану, хотя бы таким способом пытаясь выместить свое раздражение. Да, он сам виноват. Да, его пытались остановить. Да, он все равно все делал по-своему. Да, он теперь получал по заслугам за разврат и похоть, которые он так и не смог приглушить в себе, пока сам не почувствовал, как это – быть омегой. Быть омегой… странно, конечно же, но это словосочетание нравилось шатену, ему нравилось быть омегой, по крайней мере, считать себя омегой, ведь полноценно почувствовать на себе, как это, быть именно омегой, он так и не смог. И дело не в биополе и не в течках, дело в альфе. Он выбрал своего альфу, но тот для него был недосягаем, а на кого-либо другого Инудзука даже не смотрел, впрочем, как и альфы на него. Да, Сенджу посоветовала ему начать вести половую жизнь, то есть вести, как омега, то есть позволить какому-нибудь альфе взять его, но кто же на такое пойдет, тем более с его непривлекательным запахом? Выход, конечно же, был: можно было позвонить в ЦСП* (*Центр Свободных Партнеров) и заказать себе на недельку-другую альфу, но это тоже были деньги, причем немалые, да и секс с каким-то неизвестным ему альфой Кибу не прельщал.       Инудзука перевернулся на спину и сосредоточенно посмотрел перед собой, постукивая пальцами по груди, размышляя. Пожалуй, он знал выход, точнее, думал, что нашел его, ведь если тот, о ком он не переставал думать вот уже три года, действительно был его Истинной Парой, то он просто не сможет отказаться от него. Нет, сможет, конечно же, но если все объяснить, если убедить в том, что у них есть шанс на нормальную жизнь, то от него не откажутся, по крайней мере, Киба, решив все-таки пойти к НЕМУ, надеялся, что в этот раз боги позволят ему обрести свое счастье.       Саске уже улегся в кровать, повертелся, позевал, но сон все равно не шел, наверное, потому, что за последние несколько дней в его жизни произошло слишком много радикальных событий. Да, именно радикальных, потому что никак иначе он назвать произошедшее не мог. Пожалуй, самым насущным вопросом для молодого омеги был тот, как же он все-таки относится к альфам. С одной стороны брюнет понимал, что избежать общения с ними ему не удастся, да он и не желал избегать, ведь он, как не крути, омега, а значит, рано или поздно ему кто-нибудь да и приглянется или, вполне даже возможно, ему посчастливится встретить свою Пару. С другой же стороны, альфы все-таки слегка его пугали, особенно зрелые и свободные, у которых раз в год был гон и которые активно искали себе партнера. Был во всей этой ситуации и ещё один, но, по мнению Саске, самый большой минус, который, впрочем, хоть и считался пережитком, но большинство кланов все-таки придерживались его, как традиционного и сокровенного. Назывался этот минус «право на ухаживание». Если быть точным, то на пробудившуюся омегу в любой момент несколько альф могли заявить свое право, то есть вступить в ментальную борьбу за это самое «право на ухаживание». Естественно, никто не обязывал омегу вступать в брак с тем, кто выиграл это самое право, но и отказать победителю омега не мог, а соответственно, у альфы было время в два омежьих цикла, то есть от ближайшей до последующей течки, чтобы доказать, что он его достоин. Вот именно такие заявления на «право» и пугали юного омегу больше всего. Конечно, ментальной стычки между несколькими претендентами можно было избежать, если среди них омега сам выбирал своего ухажера, но если нет, то альфы вступали в ментальную борьбу, и победителю невозможно было отказать.       В принципе, сам процесс ментальной борьбы Саске волновал мало, а вот то, что ему придется терпеть ухаживания совершенно незнакомого ему альфы, вселяло неуверенность и даже страх. Нет, Саске, конечно же, осознавал, что рано или поздно у него будет альфа, будет семья, будут дети, но все равно хотелось отношений, хотелось, чтобы альфа ему нравился, а был не просто кем-то выбран не по его воле, хотелось чувствовать себя защищенным, хотелось, чтобы было взаимопонимание и любовь.       Итачи вошел в комнату практически неслышно, но Саске сразу же его почувствовал, приподнимаясь на кровати и включая лампу. Учиха старший, уже переодетый в пижаму, присел на край кровати, точно напротив брата, и в уже привычной для него манере подобрал под себя ногу, облокотившись о спинку и сосредоточенно посмотрев на подростка.       - Что? – буркнул Саске, понимая, что брат зашел к нему не просто так       - Твои эмоции были настолько сильны, что я почувствовал их даже сквозь сон, - в голосе альфы не было укора или ехидства, только обеспокоенность и, может, толика интереса. – Что случилось, отото?       - Я тут размышлял, - Саске поджал губы и слегка нахмурил брови, сосредоточенно разглядывая узоры на простынях, - об альфах       - В каком контексте? – уже более любознательно спросил Учиха старший       - В не очень радужном, - честно ответил подросток и, расслабившись, взглянул на брата. – Понимаешь, аники, я осознаю и принимаю, что я – омега, что у меня будет альфа и все такое, но, - брюнет сделал пару неопределенных жестов руками, будто пытаясь достаточно доходчиво сформулировать следующую фразу, - но я все же опасаюсь       - Чего именно? – Итачи приподнялся, ментально прикасаясь к биополю брата, чтобы лучше понять смысл его смятений и в случае чего успокоить       - Не хочу, чтобы за мной ухаживали те, кого я не знаю, в смысле, а что если какие-то альфы заявят на меня свое «право на ухаживание»? – Саске слегка взволновано посмотрел на брата. – Что если тот, который победит, будет сильным лишь в ментальном плане, а вот как человек окажется каким-нибудь подонком, который любит измываться над омегами       - Отото, с чего вдруг такие мысли? – обеспокоенно спросил Учиха старший, хотя и понимал суть сомнений брата       - Просто в последнее время очень много всяких случаев, - объяснил свою точку зрения молодой омега. – В новостях постоянно показывают, что права омег нарушаются практически повсеместно, много бытовых скандалов и ссор на почве ревности или чего-то подобного, которые заканчиваются плачевно, причем, именно для омег. Вот хотя бы взять тот случай, - очевидно, вспомнив что-то неприятное, Саске поежился, - примерно два месяца назад, когда альфа избил своего беременного мужа-омегу до такой степени, что тот потерял ребенка       - Да, я помню эту историю, - Итачи нахмурился и кивнул, - даже парня того вскользь знаю. Его, кажется, Сай зовут, и он подавал большие надежды как талантливый художник       - Вот именно что подавал, а теперь что? – Саске с каким-то горящим рвением посмотрел на брата, посмотрел взглядом, в котором плескался протест. – Он вернется к мужу и будет делать вид, что ничего не произошло? Будет вздрагивать от каждого резкого движения потому, что если поднял руку раз, то и второй та же самая рука не дрогнет? А ребенок? Это же такой удар для омеги – потерять ребенка, - подросток сокрушительно покачал головой и вновь посмотрел на брата, только на этот раз опасливо, с просьбой. – Я так не хочу, Итачи. Я не хочу жить в страхе. Не хочу, чтобы мне что-то навязывали. Хочу выбрать своего альфу сам       - Похоже, братишка, ты уже определился с тем, что твоим альфой будет именно мужчина, - Учиха старший добродушно улыбнулся и ментально поддернул подростка       - Ну, - омега замялся, залившись густой краской от понимания всех последствий сказанного, но все-таки кивнул. – Да, думаю, меня интересуют именно мужчины-альфы       - В этом нет ничего плохого, Саске, - Итачи вновь перешел на свой, с недавних пор излюбленный, наставительный тон, объясняя. – Женщины-альфы тоже подходят, как партнеры, мужчинам-омегам, но все-таки только мужчина-альфа способен дать своей паре именно все и не только в сексуальном плане. Поверь, отото, - брюнет вновь улыбнулся, - я знаю, что говорю. А по поводу «права на ухаживание», - молодой альфа призадумался, демонстративно поглаживая подбородок. – Думаю, если все-таки дойдет до этого, то я смогу выиграть эту ментальную стычку и отвоевать тебя, мой глупый братец       - Как это так? – удивился подросток. – Ты же мой брат       - И что? – Итачи буднично пожал плечами, ментально успокаивая встревоженного омегу. – Скоро я буду семейным, то есть не свободным, так что я, как твой брат, как женатый альфа и как твой повязанный, имею полное право опекать свободного омегу, - брюнет многозначительно подмигнул, - а там уже дело за тобой, братишка       - Спасибо, - Саске порывисто обнял брата, прижимаясь к нему и греясь в его сильных и успокаивающих ментальных витках       - Да ладно. Мне не сложно ещё с десяток лет поприсматривать за моим отото, - Учиха старший взъерошил и без того непослушные волосы брата на затылке, улыбаясь. Молодой альфа, конечно же, понимал, что подобными вопросами его брат задался не просто так, на то была причина, и, пожалуй, Итачи догадывался о её сути, но пока решил умолчать, именно пока, пока Саске сам не осознает и не примет эту суть.