Сущность Альфы

Взглянув на свое расписание на сегодня, Курама нахмурился, даже свой кофе, который вдруг стал приторным и горьким, отодвинул в сторону, усердно перебирая пальцами по столешнице. Сперва нужно заехать в редакцию, чтобы провести собрание глав отделов и просмотреть вечерний номер газеты, если все пройдет нормально, то будет у него перерыв на обед, если же нет – придется заняться корректировкой. Ах, да – была у Узумаки Курамы изредка мешающая ему привычка записывать что-то в уголках мелким почерком – конец месяца, а значит, ему нужно заскочить в филиал редакции, который издает очень популярный среди омег журнал «PlayOm», и просмотреть наброски выпуска. Багряноволосый, фыркнув, ещё больше нахмурился: похоже, обед сегодня выпадает из его расписания, так как после ему в обязательном порядке нужно прибыть в Зал Заседаний, дабы принять участие в обсуждении бюджета страны на следующий год, а потом, потом глава Министерства, Сарутоби Хирудзен, просил нанести ему визит, даже если уже будет позднее время. В общем, дел на сегодня было невпроворот, и все они были суетными, затратными во времени и хлопотными, так что, естественно, омега, прочитав весь список, лишь поморщился, понимая, что и ужин на сегодня тоже откладывается на неопределенное за полночь. Выключив планшет, Курама поднялся, мысленно напоминая себе, что он, как глава клана, бизнесмен и политик, просто не имеет права отлынивать от своих обязанностей, хотя, порой даже они казались мужчине слишком обременительными, ведь он, как не крути, омега, который тоже, хотя бы изредка, нуждался в заботе и поддержке. Взглянув в зеркало и убедившись, что костюм свекольного цвета сидит на нем идеально, Узумаки вышел из дома, захлопнув дверь, и тут же застыл на крыльце, понимая, что, похоже, проблем на сегодня прибавилось. Прямо перед его домом стояла шикарная белая машина, о капот которой, сложив руки на груди, опирался Учиха Мадара, весь внешний вид которого настойчиво говорил о серьезных намереньях альфы. Курама, слегка вскинув голову, спустился с крыльца и вплотную подошел к мужчине, ощущая стабильность его биополя и чуя довольно-таки приятный запах. - Здравствуйте, Курама-кун, - альфа вежливо поклонился, при этом даже не попытавшись прикоснуться к омеге ментально, что слегка удивило багряноволосого - День добрый, Мадара-сан, - Узумаки поклонился в ответ, уже и так поняв, что мужчина что-то затеял, причем явно серьезное и определенно не вписывающееся в его личные планы на сегодня, но Курама не стал сразу же переходить в нападение, выжидая дельнейших действий со стороны брюнета и ожидая развязки. – Чем обязан столь раннему визиту? - Я бы хотел пригласить вас на прогулку, Курама-кун, - сразу же перешел к делу Учиха, при этом говоря учтиво и уважительно, не предпринимая никаких попыток надавить на мужчину и даже не раскрывая свое биополе, то есть, с усилием, но все-таки придерживаясь того плана и той тактики, которые он выработал за эти дни, дабы завоевать строптивого омегу - Простите, Мадара-сан, но у меня сегодня много дел, - Курама обворожительно улыбнулся и одарил мужчину кокетливым взглядом, уже предвкушая последующие действия альфы, внешний вид которого, то есть темная курточка и джинсы, не совсем соответствовали предложению. – Может, в другой раз? - Тогда, - Учиха сделал резкий шаг вперед и притянул багряноволосого к себе, прижимая слегка вздрогнувшего омегу к своему телу и обнимая, но не навязчиво, а легко, дабы дать понять мужчине, что это всего лишь игра и на самом деле тот может спокойно выбраться из кольца его рук, - это похищение, Курама-кун - Похищение? – Узумаки, слегка запрокинув голову, пытливо взглянул на брюнета, ощущая, как его бережно окутывает мощный ментальный кокон сильного альфы, от которого, и правду, пахло сегодня непривычно возбуждающе, в биополе которого не было и грамма той нестабильности, которую он чувствовал в прошлые их встречи. – В таком случае, - багряноволосый томно вздохнул и отвел взгляд, поддерживая начатую игру, - что я могу сделать. Я ведь всего лишь слабый омега, а вы такой сильный и зрелый альфа. Боюсь, мне не удастся оказать достойный отпор - И не нужно, - аккуратно поддерживая омегу за талию, Мадара обернулся и свободной рукой распахнул дверь машины с пассажирского места. – Я, знаете ли, очень трепетно отношусь к своим пленникам - Да? – Курама, слегка сопротивляясь, все же позволил брюнету усадить себя в машину. – И много же у вас уже было пленников, а, Мадара-сан? - Были, - не стал врать мужчина о количестве своих прошлых связей, посчитав, что честность сейчас будет уместна, - но вы особенный Учиха закрыл дверцу, а багряноволосый, чуть наклонив голову, улыбнулся. Похоже, он недооценил Мадару, посчитав его вспыльчивым человеком и грубым самцом, который привык брать все, что ему понравилось, нахрапом, не заботясь о чувствах других, но, вероятнее всего, он ошибся. Возможно, брюнет, и правда, был таким, ведь характер и мировоззрение, которые сложились у мужчины за сотню лет, не перекроешь, но, получается, ради него альфа смог обуздать свою агрессию и преодолеть обостренные природные инстинкты. Омега едва слышно хмыкнул: неужели, и правда, он насколько сильно запал альфе в сердце, что тот готов на такие перемены? Что ж, газеты, журналы, парламент, да и все остальные подождут, ведь именно сейчас, как чувствовал Курама, началась более занятная игра, и он, как азартный человек, естественно, просто не мог упустить такой шанс побаловать свою сущность легкой интрижкой. - Курама-кун, - Мадара занял место водителя и в полуобороте обратился к своему пассажиру, - поскольку это похищение, то не сочтите за грубость мои последующие действия - Простите? – Узумаки, наблюдая за мужчиной, выразительно приподнял бровь, приоткрывая свое биополе, но никакого негатива, никакой всколоченности или нестабильности со стороны альфы он не почувствовал, все было примерно стабильно, ровно и сдержанно, а запах оставался всего лишь приятным фоном, что натолкнуло омегу на мысль о том, что брюнет, очевидно, принял подавляющие. Этот факт, который казался теперь багряноволосому бесспорным, ещё больше удивил омегу, а дальнейшие действия мужчины вновь распалили в нем озорную искорку предвкушения. - Вы позволите? - из кармана куртки Мадара достал черную бархатную ленту, после чего вопросительно взглянул на омегу, сразу же прикасаясь к нему ментально, успокаивая и демонстрируя, что угрозы, как таковой, в действительности нет - Как же я могу вам перечить, Мадара-сан, - Курама развернулся к брюнету спиной и приподнял свои распущенные волосы. – Я же всего лишь ваш пленник Учиха ничего не ответил, продолжая все так же ментально успокаивать омегу, а после, стараясь практически не касаться кожи мужчины, завязал ленту, сквозь которую действительно ничего видно не было. Узумаки даже слегка вздрогнул, когда альфа молча отстранился и завел двигатель, так и не сказав, куда и сколько они будут ехать. Курама выровнялся на сидении и прислушался к ощущениям, которые теперь, когда перед глазами стояла сплошная темнота, были в разы острее. Альфа был спокоен и сосредоточен, его дыхание было мерным, биополе ощущалось, как единый энергетический поток, в котором не было места нестабильности, а запах мужчины был чист, хотя в прошлый раз багряноволосый отчетливо учуял в нем нотки аромата омеги. Похоже, все складывалось более чем серьезно, но пока Курама не стал делать никаких поспешных выводов, решив просто понаблюдать и позволить брюнету мнить себя руководящим звеном в их маленькой игре. Мадара же в это время искоса посматривал на своего пассажира, который выглядел безмятежным и даже в такой ситуации сохранял величавость зрелого мужчины, при этом будучи бесовски привлекательным и желанным. Да, именно желание заполучить этого омегу и подвигло альфу на столь радикальные действия, которые он не совершал даже ради своих бывших супругов. Сперва он обуздал свои природные инстинкты, хотя это было более чем трудно, ведь он привык получать удовольствие, заказывая себе партнеров через ЦСП либо просто снимая падких на ласки и деньги омежек в ночных клубах, но сейчас он не мог позволить, чтобы Курама учуял на нем посторонний запах, ведь это абсолютно не красило его, как альфу, и явно не расположило бы к нему багряноволосого. Пришлось с головой уйти в работу, чтобы вечером просто отключаться, обессилено падая на кровать, и не поддаваться требованиям тела, но это было только начало. Его сущность была буйной, необузданной и агрессивной, что вновь-таки создавало мужчине много проблем, поэтому, скрепя сердце и негодуя ментально, он все-таки начал принимать подавляющие препараты, которые так настоятельно прописывал ему доктор вот уже несколько десятков лет, и которые он до этого времени не менее настоятельно игнорировал. Подавляющие вызывали сонливость и тошноту, физические силы пришли в упадок, наступила уже знакомая апатия, но Мадара сопротивлялся и курс лечения, точнее усмирения, продолжал, поставив себе за цель обрести счастье совместной жизни со своим омегой. О конкуренте Учиха старался не думать, посчитав, что это излишнее волнение, которое сейчас явно не поспособствовало бы его борьбе со своей сущностью, так что вопрос по поводу преграды в виде Хаширамы Сенджу брюнет отложил до лучших времен, точнее до тех пор, когда он таки сможет взять под контроль свою сущность без препаратов. А он сможет, ради Курамы сможет. Вновь покосившись на омегу, который уже более вольно откинулся на спинку сидения, Мадара хмыкнул – кто бы мог подумать, что любовь действительно так изменит его жизнь. Сколько они ехали, Узумаки сказать точно не мог, так как в темноте время тянулось очень долго и растягивалось на часы, которые на самом деле могли оказаться всего лишь минутами, но часа полтора точно. Мерное покачивание от езды и безмолвствие навеяли на омегу легкую сонливость, в которую он уже был готов погрузиться, но вот машина, плавно притормозив, остановилась, а мотор, тихо буркнув, умолк, после чего багряноволосый ощутил прохладу открываемой дверцы. - Позвольте вам помочь, Курама-кун, - услышав эти слова совсем рядом, Узумаки едва заметно улыбнулся и подал руку, которая тут же оказалась в крепкой и теплой ладони мужчины. Шум и запах, которые слышал и чуял омега, сразу же подсказали мужчине, что они у моря, но, почему они именно здесь и что задумал Учиха, пока было не понятно. Впрочем, Курама не очень-то и заботился по этому поводу, абсолютно не ощущая ни угрозы, ни похоти со стороны альфы, который, взяв его за руку, медленно куда-то повел, все так же едва прикасаясь ментально, успокаивая и поддерживая. - Что скажете, Курама-кун? – став за спиной мужчины, Учиха аккуратно снял ленту и замолчал, позволяя омеге оценить сюрприз, который он так тщательно готовил несколько дней - Это весьма неожиданно, - честно высказал свои впечатления Узумаки, понимая, что столь оригинальным поступком альфа обошел Сенджу в эффектности ухаживания. Это был причал, насыщенный слегка солоноватым запахом моря и залитый ярким солнцем, а прямо напротив багряноволосого стояла роскошная белая яхта, которая, очевидно, и была предназначена для прогулки. - Прошу, - Мадара, так и не выпустив ладонь омеги из своей, плавно подвел мужчину к трапу и помог ему взойти на борт и только после отступил чуть в сторону, позволяя своему гостю осмотреться - Красавица, - оглядывая палубу, без каких либо утаек и приукрашиваний констатировал Курама - В каюте для вас есть сменная одежда, - очень-таки галантно и сдержанно продолжал говорить Учиха, чувствуя, что омеге действительно нравится, но пока не позволяя своей сущности ликовать, ведь это только начало сегодняшнего дня, - а я займусь нашим отплытием - Вы сами станете за штурвал? – слегка удивился Узумаки, вновь убеждаясь в том, что в этом альфе он, пожалуй, действительно ошибся и вертеть им будет не так уж и просто, сыграв только на его эмоциях и природных инстинктах - Когда-то это было моим хобби, - Мадара слегка улыбнулся, припомнив, что первой его страстью было именно море, но это было так давно, лет 80 назад, что он уже и забыл каково это – ощущать себя свободным - Что ж, не буду вам мешать, - Курама учтиво поклонился и пошел к каютам, уловив на себе легкий ментальный виток, который ненавязчиво оставил альфа, очевидно, для защиты Странно было это все, ведь Курама знал, что он не ошибается в людях, тем более, его чутье ещё ни разу его не подводило, или все-таки раз подвело? Хотя, нет. Мадара не стал вдруг другим, он остался таким же, просто теперь тщательно контролировал сущность и биополе, определенно поставив перед собой конкретную цель – заполучить его. Узумаки улыбнулся краешком губ: пожалуй, так будет даже интересней, ведь в данный момент чаши весов, которые до этого явно перевешивали в сторону Сенджу, выровнялись, а дальше, если Учиха продолжит так же ненавязчиво и элегантно ухаживать, могут склониться именно в сторону Мадары. В каюте на небольшой одноместной кровати Курама действительно нашел одежду, которая практически ему подошла: короткие светлые шорты сели как влитые, а вот светло-зеленая свободная туника оказалась слегка великовата, впрочем, общего впечатления это не портило. Подобрав волосы и заколов их в тугой пучок, омега взглянул на себя в зеркало, чуть нахмурившись. Мадара не мог так точно угадать с его размером, значит, ему об этом мог кто-то сказать. Может, Кушина? Нет, сестра уже давно перестала вмешиваться и в его дела, и в личную жизнь, да и не пошел бы Учиха к ней по такому вопросу? Может, альфа следил за ним? Проверил все места, в которых он чаще всего бывает, расспросил людей, подкупил кого-нибудь? Нет, мужчина бы не опустился до такого, да и он, Курама, определенно знал бы, если бы его персоной кто-то начал интересоваться. Впрочем, не так уж и важно, как и каким способом Учиха выбрал ему одежду, ведь, как чувствовал омега, главный сюрприз ещё ожидал его впереди. Поднявшись на палубу, Курама замер, увидев сервированный под открытым небом столик, на котором стояла бутылка шампанского, несколько тарелок с легкими закусками, поднос с фруктами и вазочка с шоколадными конфетами. Яхта мерно покачивалась на шумных волнах, легкая музыка была ненавязчивой и располагающей, воздух хоть и был прохладным, но его свежесть было приятно ощущать кожей, солнце светило ярко, но его декабрьские лучи были едва теплыми, заманчиво лаская оголенные участки тела и заставляя слегка щуриться. - Простите, Курама-кун, - на плечи омеги лег теплый плед, который сразу же обернули вокруг него, заключая в крепкие объятия, как в кокон, - выбирая одежду, я как-то не подумал о погоде - И о чем же вы думали, Мадара-сан? - Курама не спешил отстраняться, ведь, по правде говоря, ему было очень приятно ощущать за собой широкую грудь альфы и вдыхать его притягательный чистый аромат. Момент, конечно же, был очень щепетильным, так как омега не собирался поддаваться на чары и ухаживания именно этого мужчины, посчитав его в своей игре всего лишь разменной монетой, но именно сейчас Узумаки кардинально изменил свои планы, впрочем, детали которых он решил продумать позже, когда романтика свидания не будет взывать к его сущности, а запах альфы перестанет кружить голову. - О вас, Курама-кун, - Мадара уткнулся подбородком омеге в плечо и понизал голос до шепота, - и о том, как прелестно будут смотреться на вас эти коротенькие шортики - Вы такой развратник, Мадара-сан, - Курама смущенно хихикнул, на миг почувствовав себя неопытным подростком, в крови которого играют гормоны, в разы обостряя все ощущения, которым так хотелось поддаться, позабыв обо всех проблемах и интригах, которые взвалились на омегу во взрослой жизни - Каюсь, грешным помыслам подвластен, но… - альфа, прочувствовав интимность момента, раскрыл свое биополе, окутывая им омегу, и ещё крепче прижал багряноволосого к себе, на полную грудь вдыхая его сладкий запах с ароматом трав, - но вы особенный, Курама-кун, для меня особенный Поддавшись легкому порыву сущности, Мадара аккуратно прикоснулся губами к шее омеги, запечатлевая на коже легкий поцелуй. Брюнет, ощутив, как вздрогнул мужчина в его руках, успел укорить себя за опрометчивость, которая нарушила столь романтичную атмосферу, но после, проникнувшись эмоциями наконец-то полностью раскрывшегося омеги, был приятно удивлен, понимая, что Узумаки вздрогнул не потому, что испугался, а потому, что ему было приятно. Воспользовавшись моментом, Мадара уже смелее прикоснулся к шее омеги губами, начиная осыпать её мелкими поцелуями. Альфа чувствовал, как багряноволосый вздрагивает в его объятиях, осязал его эмоции, которые будоражили кровь, и медленно продвигался поцелуями вверх, ощущая, как под его губами все более учащенно пульсирует тонкая жилка. Курама, ловко развернувшись в кольце рук мужчины, выразительно посмотрел Учихе в глаза, видя в их глубине не похоть и не желание, а восхищение и неподдельные чувства, которые согревали его сущность, привыкшую к настырности со стороны альф и с годами научившуюся давать им отпор. Омега сам потянулся к губам мужчины, на миг отбросив все свои сомнения и грандиозные планы, позволяя медленному и мягкому поцелую на мгновение раскрыть его истинную омежью сущность, которая нуждалась в сильном и заботливом альфе, которая тянулась к партнеру, желая его ласк и прикосновений, которая, наконец, почувствовала брешь в той клетке контроля, в которой её так тщательно все эти годы удерживал Узумаки. - Может, шампанского? – все-таки оторвавшись от таких сладких губ омеги, слегка хрипло спросил Мадара, практически свернув свое биополе, которое вновь стало тяжело контролировать, и бунту которого альфа не хотел поддаваться, дабы не спугнуть так доверчиво прижавшегося к нему мужчину - Да, пожалуй, - согласился Курама, прильнув к брюнету и положив голову ему на плечо, дабы скрыть свою лукавую улыбку. Что ж, миг слабости, с легкой руки владельца дарованный инстинктам сущности, прошел, и теперь, когда альфа был полностью во владении его омежьих чар, пришло время для реализации довольно-таки витиеватого плана, в котором немаловажная роль отныне была отведена и Учихе Мадаре. Прикрыв дверь, Собаку устало выдохнул: Саю опять пришлось колоть успокоительное, и так уже второй день подряд. Да, альфа знал, что будет тяжело, но не думал, что настолько, точнее, даже не предполагал, что омега окажется настолько буйным, что он будет кричать и упираться, что он знает такие матерные слова, что он попытается сбежать, хотя, нет, последнее как раз он и предполагал. Атмосфера в доме была угнетающей, да и сам Гаара был не в духе, постоянно сотрясая пространство мощью своей энергетики и запираясь на пару часов в подвале, чтобы своей силой не причинить боль омеге, а сущность рвалась, рычала, негодовала, требовала не церемониться с омегой и усмирить его самым простым способом – взять и подавить. Пожалуй, именно теперь он, как никогда, понимал Наруто, который сознательно сторонился своего омеги: их сила была необузданной и страшной в своей мощи, инстинкты были в разы сильнее, а сущность агрессивнее, в виду чего и контролировать её было намного сложнее, постоянно поддерживая внутренние блоки. Гаара спустился на первый этаж, усиленно пытаясь придумать, как же разрешить сложившуюся ситуацию: омега отвергает его, сестра злится, брат замкнулся в себе, а у Наруто полно личных проблем примерно на такой же почве. Все сам, один на один со своими проблемами, опять в одиночестве, от которого он уже успел отвыкнуть. Он – альфа, но даже такой сильной особи, как он, тоже нужна поддержка, особенно со стороны его повязанного, который решил не вмешиваться. Оно-то вроде и правильно, ведь, раз он, Гаара, взял на себя обязательства по заботе над омегой, то ему их и исполнять, но, зная своего друга, аловолосый мог с уверенностью сказать, что тот не просто так остался в стороне и, скорее всего, знает намного больше, чем говорит, что, впрочем, было вполне ожидаемо. Ладно, с Наруто он поговорит позже, когда осознает его мотивы и поймет цели, а вот со своей семьей проблемы нужно было решать немедленно. Сая он обустроил в гостевой комнате, которая находилась рядом с его, дабы иметь возможность наблюдать за омегой и незамедлительно помочь ему, если понадобится. Поскольку из вещей брюнета у него ничего не было, то пришлось позаимствовать белье, пару футболок и домашних штанов у Канкуро, которые, на удивление, оказались довольно-таки скромными и слегка великоватыми омеге, но это было не таким уж и важным. Все остальное, что, по его мнению, могло понадобиться Саю, он купил сам, предварительно убрав из списка все предметы, которыми Акаши мог нанести себе вред. Предосторожность? Да, но излишней она точно не будет, так что, вдобавок ко всему, Собаку ещё и окно закрыл наглухо, ведь именно через него первым делом и попытался улизнуть брюнет. Это было жутко и напоминало плен, но Гаара делал это не ради своей выгоды, точнее не только ради неё, но и ради самого омеги, который сейчас, казалось, не осознавал ничего, противясь опеке и постоянно взывая к невидимому мужу, истерично умоляя, чтобы тот не бил его, или же безмолвно плача, при этом поглаживая совершенно плоский живот и что-то шепча. Гааре и самому было больно смотреть на все это, но он запрещал себе поддаваться жалости и собственным чувствам, поставив себе цель перебороть это безумие любимого и помочь ему вновь почувствовать себя живым. Войдя на кухню, Собаку недоуменно приподнял брови, заметив на столе тарелку с онигири. Шарики были корявыми и разными по размеру, рисовые зерна слиплись в какую-то непонятную кашицу, да и запах был не совсем тот, которому положено было быть, но вот сам факт наличия обеда сильно удивил аловолосого. Темари дома не было, это альфа знал точно, так как старшая Собаку демонстративно отказалась жить бок о бок с замужним омегой, с которого сошла метка его альфы, и, собрав некоторые свои вещи, перебралась к любовнице, так что, получалось, что это нечто приготовил Канкуро. Гаара, вздохнув, покосился на онигири – есть это он точно не будет, а вот с братом не мешало бы переговорить по поводу явственно видных в нем изменений. Пришлось снова подыматься на второй этаж, да ещё и попутно обдумывать, что же он скажет Канкуро, который в последнее время как-то неестественно притих и старался поменьше попадаться на глаза, запираясь у себя в комнате. Радовало одно – омеги поладили, точнее, его брат взял на себя обязательства по купанию и переодеванию Сая, причем сам Собаку его об этом не просил, а тот не напрашивался сам, просто как-то так сложилось, а после и принялось, став естественным порядком вещей. Впрочем, Сай, похоже, был не против, только при Канкуро ведя себя тихо и позволяя шатену прикасаться к нему, будто давая понять, что только от него он не чувствует угрозы. Подойдя к комнате брата, Гаара осторожно постучал и толкнул дверь, припоминая, что сюда он не заходил давно, достаточно давно для того, чтобы удивиться. Комната была маленькой, но уютной с минимум необходимой мебели – кровать, шкаф и письменный стол, за которым сейчас и сидел младший Собаку, над чем-то усердно корпя. - Гаара? – шатен оторвался от разложенных перед ним книг и ноутбука и с опаской посмотрел на брата. – Что-то с Саем? Нужна помощь? - Нет, я ввел ему успокоительное, - не дожидаясь приглашения, аловолосый прошел вперед и присел на кровать так, что Канкуро пришлось обернуться на стуле, дабы видеть его. – Это ты приготовил онигири? – спокойно и беспристрастно спросил средний Собаку, исподлобья взглянув на брата и сразу же почувствовав его смятение - Ну… - шатен замялся, отводя взгляд и виновато почесывая макушку, - не то чтобы приготовил, просто попытался, - омега украдкой посмотрел на брата. – Отвратительно получилось, да? - Что с тобой происходит, Канкуро? – Гаара не стал отвечать на вопрос, понимая, что ему просто нечего ответить, а вот перемены в омеге его волновали, даже пугали, ведь он их не только видел, но и чувствовал, он вообще осязал своего брата кардинально по-другому - Ничего, - шатен буднично пожал плечами, но волнение своего биополя скрыть ему не удалось. – А что, что-то не так? - Канкуро, - уже с нажимом, как в голосе, так и ментально, продолжал наступать альфа, - я ни разу в жизни не видел, чтобы ты стоял у плиты, точно так же, как и сидел за учебниками. Твоя одежда, - аловолосый окинул одетого в клетчатую рубашку и потертые прямые джинсы омегу пристальным взглядом, - стала более будничной, поведение, как у мыши под веником, да и помощь с Саем… - Гаара обессилено выдохнул и свернул свое биополе, решив поговорить с Канкуро именно как брат, а не как альфа. – Тем волнуется за тебя… - средний Собаку закусил нижнюю губу, - и я тоже - И зря, - шатен, почувствовав, что брат настроен на спокойный разговор, расслабился и даже улыбнулся уголком губ, - всему этому есть простое объяснение, хотя, - младший Собаку задумчиво прищурился, сбивчиво продолжая, - не всему, конечно… я и сам многого не понял… но это не плохо… я так думаю… чувствую… - парень вновь посмотрел на альфу. – Примерно как-то так - А внятней? – теперь уже Гаара с опаской посмотрел на брата, подумывая над тем, все ли у того в порядке с рассудком - Знаешь, Гаара, - Канкуро, наклонив голову так, что рваная челка полностью закрыла лицо, повышенным шепотом продолжил, даже не пытаясь свернуть свое биополе, будто именно так, эмоционально, а не словесно, ему было проще передать суть, - я ведь толком и не помню, что тогда произошло, точнее, вообще ничего не помню, - омега вздохнул, - а вот чувства до сих пор камнем на душе лежат - О чем ты? – средний Собаку напрягся и приоткрыл свое биополе, чувствуя горечь, сомнения и стыд, которые, казалось, отродясь не были присущи его брату - Когда с Наруто-куном случилось то, о чем вы до сих пор молчите, у меня в голове, и правда, не было мыслей, - шатен так и не поднял голову, лишь крепче сжал подлокотники кресла, в то время как альфа почувствовал сильную душевную боль, - только похоть. Я хотел отдаться альфе, как какое-то животное, как шлюха, - омега горестно усмехнулся, - впрочем, я и есть шлюха, по крайней мере, об этом кричал мой внешний вид и мое поведение - Канкуро, послушай… - аловолосый не умел успокаивать, точнее, он не умел успокаивать брата, не знал, что и как нужно сказать, чтобы эти боль и горечь ушли, как ему подступиться к человеку, которого он и сам мысленно называл «шелудивым» - Это ты, Гаара, пришел сюда слушать, - вскинув голову, резко перебил брата младший Собаку, - так что будь добр помолчать, - альфа в ответ только кивнул, удерживая свое биополе наготове, чтобы в случае чего сразу же укутать им омегу, а Канкуро, вздохнув, продолжил - Так жить нельзя – я это понял слишком поздно, но ведь никогда не бывает слишком? – омега вопросительно посмотрел на брата, а тому не оставалось ничего кроме как кивнуть, ведь он тоже надеялся, что ещё не «слишком» для него и Сая. – Я не знал, кому я могу рассказать, и кто меня поймет, а так как я был у отца, то, инстинктивно, наверное, потянулся к Ясямару, - Гаара, услышав эти слова, нахмурился, посчитав их камнем именно в свой огород. – Он меня поддержал и сказал, что я все решил правильно, предложил помощь вдруг чего, и я решился - На что? – что-то тревожное екнуло внутри альфы, но биополе омеги было спокойным, вихрилось свободно и равномерно, что и ему вселяло уверенность - На все это, - Канкуро показательно обвел рукой раскрытые учебники. – Я второй семестр и третий курс в колледже планирую закончить экстерном, уже и документы подал. Потом пойду в вуз к Темари, - шатен усмехнулся, – надеюсь, примет. А после хотел бы работать в фирме отца, не на руководящей должности, конечно же, - омега пытливо взглянул на брата. – Может, твоим секретарем? - Моим? – Гаара удивленно приподнял брови. – Я же говорил, что передумал работать с отцом и собираюсь стать деловым партнером Наруто - Придется, - Канкуро пожал плечами, а после, строго, совсем не по-омежьи, посмотрел на брата. – Я говорил с отцом, и он сказал, что после рождения ребёнка собирается взять длительный отпуск, чтобы быть рядом с Ясямару и помогать ему воспитывать сына, а тебе, как преемнику, придется, - шатен подчеркнул это слово, - перенять на себя и руководство фирмой, и главенство в клане - Впервые слышу об этом, - альфа крепко сжал кулаки и выставил пару ментальных щитов, дабы не выдать свою злость и раздражение на ментальном уровне. Получается, отец снова все решил за него, как и в тот раз, когда поставил его перед фактом женитьбы на Хьюго Хинате, при этом именно его мнение никто не учитывал, а ещё это странное желание воспитывать ребёнка вместе с Ясямару. Собаку но Шукаку никогда не был семьянином, своих детей альфа не баловал, да и вообще редко вмешивался в их воспитание, а тут такая разительная перемена. Может, он на старости лет умом тронулся? Хотя, альфа был не стар, всего-то 73 года, тогда почему? Мысль о том, что отец действительно любит своего супруга, Гаара отмел сразу же: этот брак инициировал сам омега, когда его отец из успешного бизнесмена превратился в беспросветного пьяницу, пытаясь утопить в алкоголе свою скорбь по скончавшейся жене, так что самому Шукаку было все равно, кто в тот период согревал его постель. Могло ли за эти восемь лет что-то измениться? Вполне возможно, но аловолосый пока не мог этого ни понять, ни принять, ни осознать, в первую очередь тот факт, что, вполне возможно, уже через пару месяцев ему придется возглавить довольно-таки немаленький клан Собаку. - Отец планирует устроить большой семейный ужин на Праздник Богов, где ты и будешь официально представлен, как его приемник и новый глава клана - Быстрее, чем я думал, - до Праздника Богов оставалось всего две недели, и эта поспешность очень не нравилась среднему Собаку, как и то, что только что все его планы на будущее рухнули, ведь, несмотря на свою личную неприязнь к отцу, клан он бросить не мог, по крайней мере, не тогда, когда уже был решен вопрос о его наследии главенства - Так вот, Гаара, - Канкуро смутился и старательно отвел взгляд, вновь запнувшись, будто вмиг растерял всю свою уверенность, что альфа и почувствовал ментально, - тебя, как будущего главу клана, я прошу после Праздника Богов устроить смотрины моего альфы* (*имеется в виду традиция, согласно которой глава клана должен одобрить кандидатуру ухажера своего родственника, хотя она не обязательна и придерживаются её не все) - Твоего кого? – биополе аловолосого ощетинилось, а сам Гаара нахмурился и шумно втянул носом воздух, чуя чистый омежий запах брата и не чувствуя в его биополе ни одной ментальной нити альфы - Альфы, - уже тише продолжил шатен. – Мы не так давно вместе, поэтому я и прошу подождать тебя со смотринами, ведь мало ли что, а вообще-то настроен он серьезно - Расскажи мне о нем, - требовательно, с ментальным нажимом произнес средний Собаку, уже более четко осознавая перемены в брате, которым очевидно и поспособствовал этот неизвестный ему пока альфа - Ну, мы познакомились в фитнес-центре, - слегка неуверенно начал Канкуро, который явно не собирался ничего рассказывать брату, а вот будущему главе клана перечить не мог, - он мой инструктор по самообороне - По самообороне? – сперва удивился Гаара, а после вздохнул, понимая, что о своем брате он не знает абсолютно ничего. – Ты же вроде как на шейпинг ходил - Ходил, - омега кивнул, - а потом увидел его и записался ещё и на самооборону. Он на меня долго внимания не обращал, - шатен в полуулыбке хмыкнул, - но оно и понятно, ведь я цеплялся к нему, отпускал всякие пошлые комментарии в его сторону, вел себя вызывающе и приходил на занятия в довольно-таки откровенных нарядах с целью соблазнить, - услышав это, старший Собаку снова напрягся и даже дал младшему ментальный подзатыльник, но слабый, братский, понимая, что в том, что Канкуро стал таким, есть доля и его вины, - а он не велся. Представляешь? - Да уж, трудно не представить, - Гаара не злился, просто поражался непутевости своего брата, который, по сути, в свои 19 лет оставался ещё ребёнком, которому хотелось внимания, но и бдительности не терял, чувствуя, что омега серьезно увлекся этим альфой - А когда я стал нормальным, - продолжал шатен, - то есть стал приходить на занятия в обычном спортивном костюме с целью научиться себя защищать, а не соблазнить альфу, он сам и подошел. Так что, - младший Собаку пожал плечами, - встречаемся мы уже три недели - Он ведет себя достойно? – не без интереса спросил аловолосый, ведь его, и правда, заинтересовал человек, который смог столь кардинально повлиять на его брата, причем в лучшую сторону - Даже до занудства достойно, - Канкуро, слегка смутившись, вздохнул, - прогулки за ручку, кафе-мороженое, поцелуи в щечку, но я и сам не хочу спешить. Он мне нравится, а вот тебе… - шатен задумался, а среднему Собаку только и оставалось, что затихнуть и навострить уши, давая брату время, чтобы собраться с мыслями. – Думаю, тебе в нем не понравится три вещи, - омега насторожено взглянул на альфу, но продолжил. – Во-первых, ему 35 лет - Допустим, - Гаара кивнул, подумав, что этот факт не столь страшен, ведь у его отца и матери разница в возрасте была примерно такой же, так что с подобным положением дел он мог смириться с легкостью - Во-вторых, - Канкуро вдохнул поглубже, - он бывший корпусник - Не реабилитированный хоть?* (*Гаара имеет в виду, не отправили ли альфу в Корпус за совершенное преступление, а после сняли обвинение за заслуги) – аловолосый пронзительно взглянул на брата, ментально прощупывая каждый виток его биополя, тем самым давая понять, что соврать не получится - Нет, доброволец в отставке, - поспешил заверить брата шатен, а после замялся, но Гаара не торопил его, чувствуя, что главный минус омега приберег напоследок. – И последнее… он развелся недавно, - выпалив это на одном дыхании, младший Собаку съежился и зажмурился, а его биополе, дрогнув, резко свернулось - Из-за тебя? – аловолосый прищурился, но порывы свои сдержал, как будущий глава клана решив сперва разобраться в ситуации более детально - Нет, естественно! – вспыхнул омега, вскинувшись. – Я бы ни за что не стал разбивать семью! Он сам, потому что жена у него бывшая – стерва и склочница! - Откуда такие познания? – старший Собаку расслабился и даже улыбнулся, ведь в порыве возмущения Канкуро высвободил и свои истинные чувства к альфе, которые были нежными и романтическими, что более чем успокоило аловолосого - Да видел я её мельком, - буркнул шатен. – Очень скандальная омега - Эх, братишка, - Гаара встал и, подойдя к все ещё нахохлившемуся омеге, аккуратно поднял его, а после крепко обнял, впервые за много лет почувствовав именно братскую, а не просто родственную, связь. – Будут тебе смотрины, - альфа впервые окутал именно брата ментальным коконом, выражая свою поддержку, - только ты это, поаккуратней там, ведь, как не крути, а он зрелый альфа с соответствующими потребностями - Да и я уже не ребёнок, - Канкуро хмыкнул, но ментальную заботу брата принял, - что, к чему и куда знаю - Эй! – аловолосый отстранил от себя омегу, придерживая его за плечи, и одарил строгим взглядом - Платонично у нас все пока что, - шатен вновь смутился. – Мы так решили - Ну, тогда это, - альфа и сам смутился от такой откровенности, неуверенно похлопав брата по плечу, - я пошел. Посмотрю, как там Сай - А мне заниматься надо, - Канкуро поспешно выпутался из объятий альфы и уселся на стул, развернувшись к столу и уткнувшись в учёбники. Гаара только покосился на темную макушку и хмыкнул – пусть этот разговор и не убрал между ними все стены недопонимания, но первые барьеры уже определенно были разрушены. Сасори, обеими руками упираясь в стол, усталым прищуром посмотрел на часы, которые показывали уже за полдень. Да, сегодня он встал непростительно поздно, да ещё и на работу не пошел, дав разнарядку на день по телефону. Хотя, по сути, спал он, как обычно, пять часов – оптимальное время для красноволосого альфы, чтобы чувствовать себя отдохнувшим. Просто уснуть Акасуне удалось только под утро, да и то, сон его был каким-то поверхностным и рваным, он кидался каждые полчаса от того, что ему чудилось, будто под ним разверзается земля, и он падает в темную пропасть, опутанный множеством скользких щупалец. Пожалуй, это все нервы, на которые Сасори не жаловался ни разу за все 30 лет своей жизни, но вот уже второй день альфа был на пределе, ощущая запах течки своего Истинного и сознательно отгораживаясь от него, не в силах переступить себя и отогнать мысль о том, что его Пара – безотказная подстилка. Вчера он так и не рискнул зайти к мальчику в комнату, даже на второй этаж не поднялся, запершись в кабинете и проведя ночь, точнее утро, на узком и неудобном диванчике. Запах омеги был слишком сильным, слишком сладким и дурманящим, слишком заманчивым, чтобы рисковать и просто из любопытства выходить из комнаты, поэтому альфа и принимал подавляющие, таблетка за таблеткой, пока его не вырвало в напольную вазу. Именно из-за запаха Акасуна и не смог уснуть: ему мерещились шаги, от которых он замирал, съеживался и прислушивался, запах омеги перебить не удавалось даже подавляющими, тело ещё помнило прикосновения мальчика, его умелые руки и сладкие губы, а перед глазами, то и дело, возникал образ полуобнаженного Хаку, стоящего перед ним на коленях и покорно склонившего голову. Сущность рычала внутри, рвалась и приносила дискомфорт своему носителю, сила воли которого уже не могла усмирить инстинкты, для которых покорность и послушание были такими же сладкими, как и отзывчивость, и желание самого омеги. Только под утро, при открытом окне, когда запах омеги потерял свою стойкую концентрацию, Сасори удалось уснуть, точнее, забыться в неопределенной темноте, после чего все тело теперь ломило, а усталость так и не ушла, превратившись в ноющую головную боль. Проснувшись, Акасуна отметил, что запах омеги, и правда, стал не столь навязчивым, да и ощущал он мальчика поверхностно, но, скорее всего, так было потому, что Хаку, очевидно, уснул, чем и решил воспользоваться альфа, дабы обдумать ситуацию. Хаку – его Истинный, но он воспитывался, как матка, в альфе видел только хозяина, не понимал и подсознательно отбрасывал природу их связи, привык к жестокости, и поэтому своей покорностью и покладистостью пытался избежать насилия. Самым оптимальным вариантом было поговорить с мальчиком, объяснить ему ситуацию, позволить почувствовать свои эмоции и попытаться-таки выстроить связь Пары, но у омеги течка, его никто не учил контролировать свои инстинкты, наоборот, заверяли, что его предназначение – ублажать альфу, да и сам Акасуна слабо верил в то, что сможет сдержаться и не овладеть Хаку. Сасори было стыдно в этом признаваться, но он брезговал, понимал, что толком ничего и не знает о судьбе своего омеги, и все равно брезговал. Каким бы не был у Хаку запах, но у него уже была течка, значит, вполне вероятно, что он уже пользованный, и мысль о том, сколько альф и в каких позах переимело мальчишку, вызывала у красноволосого отвращение, ведь не так он себе представлял знакомство и развитие отношений со своим омегой. Возможно, если бы Хаку вел себя иначе, то есть не пытался его соблазнить и был поскромнее, то Акасуна смог бы закрыть глаза на его прошлое и запретить себе думать о том, при каких обстоятельствах омега получил имя, но мальчик видел в нем только нового хозяина, которого он обязан ублажить, а как переубедить его в обратном Сасори не знал. Альфа опять взглянул на часы, но прошло всего каких-то пять минут, очень длительных и томительных, в перерывах между которыми Акасуна жадно глотал воздух и раз за разом выставлял ментальные щиты и блоки, чуя и осязая готовность своей Пары к спариванию. Да, именно так, к спариванию, ведь никаких чувств, эмоций, никакой лояльности к своей персоне со стороны омеги он не ощущал, только желание в жаре течки, перемешанное со страхом перед сильным альфой. Это и сдерживало красноволосого, его сознательная брезгливость и страх омеги, ведь, если бы не они, Хаку был бы уже его, удовлетворен и помечен, а так, при таких обстоятельствах, альфа, правда, балансируя на грани, мог себя контролировать. Он отдаст Хаку в Омежью Келью – так решил Акасуна, причем немедленно, пока у него ещё есть силы сопротивляться столь сладкому аромату течки, а потом, протрезвив голову, он подумает и примет окончательное решение – забрать мальчика или же разорвать связь Пары. Звонок в дверь выдернул красноволосого из его мыслей, возвращая в реальность, которая была насквозь пропитана запахом и желанием течного омеги. Вздохнув, Акасуна пошел открывать, догадываясь, что это служба доставки из ресторана, в котором он заказал то ли поздний завтрак, то ли ранний обед, о котором спохватился примерно полчаса назад, осознав, что он не ел со вчерашнего утра, а мальчик, может, и того дольше, так что, какими бы не были чувства альфы, но все же, раз уж он привез омегу к себе, значит, нужно о нем заботиться. - Ваш заказ, - на пороге, улыбаясь, стоял парень лет 20, одетый в бело-красную форму службы доставки и с большим бумажным пакетом на руках - Спасибо, - нахмуренно бросил Акасуна, протягивая заранее заготовленные деньги и невольно скользнув взглядом по фигуре курьера. Парень был бетой, но при этом худеньким и изящным, как омежка, русые волосы небрежно спадали на плечи, а серые глаза были большими и притягательными. «А он ничего, - хмыкнув, подумал Акасуна и тут же одернул себя. – Боги! Из-за запаха этой шлюхи я уже на бет засматриваюсь». Закрыв дверь с громким стуком, от которого звякнули стекла в окнах, Сасори до хруста упаковок сжал в руках пакет, пытаясь обуздать свой гнев и свою похоть, которые вкупе создавали просто умопомрачительный коктейль вожделения, которому с каждой минутой сопротивляться становилось все сложнее. Запах течного омеги усилился резко, вспышкой, опаляющей волной, став ещё более притягательным, ещё более вкусным и желанным, таким близким, что, казалось, достаточно всего лишь протянуть руку, сделать маленький шаг, на йоту приоткрыть свое биополе и мальчишка будет выгибаться и стонать в его объятиях. Акасуна обернулся и уронил пакет, застыв, окутанный плотным кольцом дурманящего запаха. Прямо перед ним стоял Хаку, завернутый в простыню, края которой мальчик неуверенно прижимал к груди. Зажмуриться… сопротивляться… выставить ещё больше барьеров… блоков… щитов… подавить сущность… усмирить инстинкты… разорвать связь… - Сасори-сама, - Хаку поднял голову и с мольбой посмотрел на альфу, - не могу больше… возьмите меня… Простынь легко выскользнула из ослабевших пальцев, упав на пол и собравшись у ног мальчишки легкими волнами. Глубокие глаза, которые смотрят с желанием… раскрасневшееся лицо… влажные приоткрытые губы… шелк длинных волос… стройность тела… восставшая плоть… и капельки смазки, стекающие по ногам мальчишки, а ещё запах… такой сладкий… острый… яркий… такой истинный… такой желанный, как и сам омега. Биополе альфы развернулось на полную мощь ровно за секунду до того момента, как омега ринулся к нему. Ещё через секунду Акасуна лежал на полу, а мальчишка, ерзая по нему всем телом, дрожащими пальцами пытался справиться с футболкой, которую у него не получалось ни снять, ни разорвать. Запах течного омеги заполонил все, он проник в каждую клеточку тела красноволосого, пробрался в самое сердце сущности, оголил все природные инстинкты самца, развеял самоконтроль и рассудок, являя миру альфу, который жаждал спаривания со свободным партнером. Связь Истинных обрывалась нить за нитью, уступая место животной похоти, в которой сгорали и альфа, и омега. Разум и воля не могли справиться с сущностью, хищное в своем характере биополе обволакивало мальчишку, подавляло его, принижало, заставляло подчиниться и покориться, отдаться доминанту, тонкие узы Пары искажались, развеивались, рушились, превращаясь в грубые нити между жаждущими совокупления телами. - Сасори-сама, хочу вас… - задыхаясь, шептал омега, помогая мужчине выпутаться из одежды и тут же прикасаясь губами к его телу, начиная жарко целовать и вылизывать соски юрким язычком, в то время как красноволосый в грубых объятиях сжимал тело мальчишки, оставляя на тонкой коже узких бедер алые следы от ногтей - Не отвергайте меня… прошу, - Хаку уже пробрался ладошкой под резинку домашних штанов, сжимая тонкие пальчики в плотное кольцо и умело двигая рукой по вздыбленному члену альфы. – Я ваш… я теку для вас… мое тело только ваше… Сасори-сама… Альфа зарычал, глухо, утробно, хищно, лишившись рассудка и потеряв себя как личность. Личина зверя исказила лицо красноволосого, глаза которого потемнели от вожделения, на губах которого застыла хищная ухмылка, ноздри которого раздувались, вдыхая запах течки и желания, а биополе, будто сошло с ума, терзая биополе омеги и заставляя его прогибаться под давлением ментальной воли. Инстинкты взяли верх, и Акасуна, резко перевернув мальчишку на спину, сразу же забросил ноги омеги себе на плечи, нависая над ним и открывая себе доступ к столь желанному телу. Желание, страсть, жажда, неистовство завладели разумом красноволосого, который грубо и бесцеремонно пропихнул в тело мальчика указательный палец, вновь рыча от удовольствия, ощущая жар и влажность нутра омеги. - Да! Да, хозяин! – в порыве, выгнувшись и вцепившись в плечи партнера, выкрикнул Хаку, хотя в это время из уголков его глаз текли слезы, а биополе покрывалось мелкими трещинами, больше не в силах выдерживать ментальный напор альфы «Хозяин» - именно это слово отрезвило Акасуну, именно оно, гнусное и отвратное, пробралось в уголок его разума, в котором и было заключено сознание. Связь Истинных практически рухнула, узы Пары ощущались очень слабо, сущность испуганно дернулась, инстинкты замерли, биополе осело грузной массой, волны которого теперь мрачно вились вокруг альфы. Лицо красноволосого вновь исказилось, но на этот раз в отвращение, и он, посмотрев в полные вожделения и непонимания глаза мальчишки, чуть ли не со всей силой залепил Хаку пощечину, пытаясь стереть с его лица выражение похоти и блудливости. Акасуна, отпихнув от себя омегу, поднялся и, с высоты своего роста, кривясь и брезгливо отряхиваясь от невидимой грязи, взглянул на сжавшегося в комочек омегу, по бедрам которого все так же текла смазка, запах которой альфа чуял, но он стал для него отвратным, хотя и оставался таким же сладким. Не говоря ни слова, красноволосый, наклонившись, вздернул мальчишку за руку, чуть не вывернув её из сустава, но таки заставив брюнета подняться. Слезы обиды и непонимания текли по щекам Хаку, который прижимал свободную ладонь к, казалось, на глазах распухающей щеке, но альфу это не остановило. Подавляя вновь нарастающее желание и игнорируя порывы сущности возобновить связь Пары, Сасори потащил мальчика наверх, буквально волоча его за собой и не обращая внимания на то, что омега запинается о каждую ступеньку, а на его запястье, в которое так яростно вцепился альфа, уже проступили синяки. Втолкнув Хаку в его комнату, Акасуна с отвращением посмотрел на дрожащего омегу, но все же долька сожаления шевельнулась у него внутри. Он таки поддался инстинктам, не смог удержать бразды контроля в своих руках, был похотлив и груб с омегой, едва не разорвал связь Истинных, но Хаку сам виноват, ведь все могло бы быть совсем по-другому, если бы не его блядские повадки. - Шлюха, - процедил красноволосый, выразительно посмотрев на омегу и ментально ударил его так, что мальчик снова упал на пол, а Сасори же в порыве гнева и не обратил внимания на то, насколько истощено биополе омеги, насколько оно стало хрупким и тонким и какую боль сейчас испытывает Хаку Закрыв дверь на ключ, Сасори спустился на первый этаж и, рыча, присел в кресло в малой гостиной. Злость распирала его, причем, злость и на себя, и на Хаку. Желание вышвырнуть мальчишку из своего дома прямо сейчас было очень сильно, но, каким бы сердитым он не был, Акасуна понимал, что с течкой омегу нельзя выпускать, ведь все-таки он не подонок и допустить изнасилование не мог, но и оставлять Хаку у себя не собирался. Это сейчас, пока в нем ещё кипит гнев и злоба, он может сдерживаться, но, когда адреналин в его крови вновь уступит место запаху омежьих феромонов, не факт, что он не сорвется, даже не так – он сорвется и возьмет омегу, пусть тот хоть сотню раз назовет его хозяином. Не придумав ничего лучшего, Акасуна потянулся к домашнему телефону и набрал уже давно заученный номер. Ответили ему сразу же, после первого же гудка, будто заранее предчувствовали всю обостренность ситуации. - Учиха, я убью эту сучку, - без церемоний прошипел в трубку красноволосый, чувствуя, что запах течного омеги вновь пробирается в его кровь и туманит рассудок. – Нет, сперва я его трахну, а потом убью, и это не шутка - Притронешься к нему, и я оторву тебе руки, Акасуна. Тоже без шуток, - жестким и не позволяющим усомниться в правоте его слов тоном ответил Итачи. – Полчаса, - так же твердо и уверенно продолжал альфа, - продержись полчаса, пока я не приеду - Засекаю время, - настоятельно бросил Сасори и отключился, после чего безвольно откинулся на спинку кресла. Полчаса… Полчаса? Полчаса! Да если он продержится столько, ему нужно будет памятник поставить. Да, злость на Хаку была сильна, но инстинкты лишь присмирели и теперь вновь рвались наружу. Голова просветлела, но только от злости, а не от желания, которое, казалось, с удвоенной силой начало медленно подыматься по его телу, придавая альфьей сущности сил. Может, уехать? Спрятаться где-нибудь на время? Убежать от своей Пары, таки разорвав узы? Пожалуй, это было бы правильно. Да, это правильно, только вот сердце так больно трепыхнулось, что Акасуна невольно впился ногтями в кожу на груди, пытаясь перебить боль душевную физической. Разорвать связь Истинных не так-то просто, да и не хотел альфа этого делать, правда, где-то глубоко внутри, но все же не хотел, все ещё на что-то надеясь. На что? Сасори и сам не мог ответить на этот вопрос. Может, на то, что последней все-таки умирает любовь?