Сущность Альфы

С самого утра день выдался хмурым и неприветливым, и дело было отнюдь не в дождливой погоде и ветре, который, даже сквозь плотную одежду, пробирал до костей, дело было в предчувствии. Вообще-то Орочимару, как врач, не сильно полагался на свою интуицию, но, как человек, прислушивался к ней очень часто, что помогало ему не только в работе, но и в личной жизни. Пожалуй, именно потому, что доктор имел не совсем традиционные взгляды на медицину, он до сих пор все ещё оставался рядовым врачом в престижной клинике и не светился ни на каких конференциях и ни в каких научных изданиях. Доктор Шиин придерживался мнения, что отношения в семье, крепость уз пары, наличие повязанных, связи Истинных и чувства супругов влияют на процесс зачатия, беременность и вообще на состояние самого омеги. Да, Орочимару но Шиин занимался исследованиям, но они, так сказать, были личными и сугубо для его врачебного опыта, и вот сегодня ему позвонила Цунаде и сообщила просто уникальнейшую новость. Мужчина-омега понес близнецами в Паре с мужчиной-альфой. Да, брюнет, конечно же, был поражен и озадачен, особенно, когда узнал, кто эти Истинные, но, как оказалось, Сенджу, лучшему врачу в области гинекологии в стране и передовому специалисту во всем мире, требовался его, именно нетрадиционный, взгляд на ситуацию, поскольку на процесс зачатия повлияла ментальная сила. Орочимару, естественно, согласился тут же, все ещё помня тот случай четыре месяца назад, когда он обнаружил столь уникальную связь повязанных между братьями Учиха, но, как оказалось, они с Цунаде столкнулись с тем, что с научной точки зрения просто невозможно было объяснить. Энергограмма омеги, которую Орочимару получил факсом, была просто поразительной: четыре полных энергетических переплетения и пятое незавершенное, к тому же, ни один энергографограф не смог считать колебания энергетики в энергетическом куполе беременного, будто тот был защищен не только внешне, но и изнутри. В принципе, некоторые переплетения доктора смогли объяснить: сам омега, его супруг и оборванные нити повязанности с другой особью, как уточнила Сенджу, с братом-альфой, а вот ещё два – нет. И Цунаде, и Орочимару даже предположили, что это биополя малышей, но такого просто не могло быть. Ни одна особь, будь то хоть женщина-альфа, не способна выносить ребёнка, который уже обладает ментальной силой, потому что это очень сильная нагрузка на организм, это конфликт биополей, это энергетическое отторжение, потому-то сущность и пробуждается в человеке не раньше чем через 12 лет после рождения, чтобы организм смог подготовиться к этой силе, а в их случае сразу двое. Орочимару сказал, что это невозможно, потому что это – уникальнейшая мутация, которую он когда-либо встречал, и, даже если бы она произошла, омега бы не выжил, на что Цунаде уклончиво ответила, что однажды у неё наблюдалась пациентка с подобными показателями, только они проявились на поздних сроках беременности, и она была альфой. Шиин не стал расспрашивать коллегу о том, кто и когда это был, просто посоветовал, не медля, сделать Учиха Дейдаре аборт, пока малыши не истощили его энергетически, на что Сенджу ответила красноречивым молчанием, а после попросила хранить эту тайну и держать её в курсе, если брюнету удастся хоть что-то придумать. Орочимару согласился, и так понимая, что, во-первых, это информация личного характера, а, во-вторых, что женщина просто хочет найти способ помочь двоюродному племяннику, да и он сам не собирался оставаться в стороне, решив по возвращению домой поговорить с Кабуто и начать исследования, тайно, конечно же. Близнецы Учиха должны родиться – так решил доктор, полностью разделяя и мнение коллеги, и решение самого омеги, и он собирался приложить все усилия, чтобы поспособствовать этому. Открыв дверь в квартиру, Орочимару сразу же наткнулся на сумки, причем наткнулся не только взглядом, но и ногами, едва не сделав кульбит всем телом. Впрочем, его сердце тоже сделало кульбит и замерло, забыв, как стучать. - Кабуто! – бету, который упаковывал уже последний чемодан, Орочимару застал в спальне. – Что происходит?! – брюнет скользнул взглядом по осиротелым вешалкам и пустым полкам шкафа, от вида которых ему стало неуютно и страшно - Я переезжаю, - буднично констатировал Якуши, аккуратно складывая рубашки одна на другую - Но почему? – омега сразу же начал винить себя. Может, он чем-то обидел своего бету? Уделял ему мало времени? Не заметил чего-то важного? Или же… или же Кабуто просто надоело возиться с омегой со странностями? - Через три месяца у меня защита диплома, поэтому уже сейчас я начинаю обустраивать свою жизнь, - застегнув молнию сумки, Якуши повернулся лицом к мужчине, и брюнет отшатнулся. Ещё никогда, даже учитывая то, что он встречался с бетой, он не видел на лице парня такого отчуждения и безразличия, будто и не было между ними никакой привязанности и страсти, будто они совершенно чужие друг другу люди. - И что же тебя не устраивает сейчас? – Орочимару старался держаться и не впадать в истерику, хотя так хотелось встряхнуть бету, чтобы у того из головы вышла вся дурь, а эта проклятая сумка выпала из его рук. Омега просто не мог представить свою жизнь без Кабуто, не мог потому, что больше ему никто был не нужен, потому, что он любил этого человека, и, если бы бета только мог сейчас почувствовать волнение его биополя, он бы сразу же понял суть его чувств. Но, увы, перед ним был бета, так что, похоже, придется уповать только на доходчивые слова и убеждения. - Я не собираюсь всю жизнь работать лаборантом, - просто и без утаек, ответил Якуши. – Пусть я и бета, но у меня тоже есть свои цели в жизни, и одна из них – заниматься исследованиями, так что я меняю не только место жительства, но и работу. У меня уже есть место в научно-исследовательском институте цитологии и генетики, причем место руководящее. - Но… - Орочимару и сам был бы не против работать в подобной научной инстанции, но путь туда был открыт лишь ученым, а не обычным врачам, да и попасть в НИИ было очень сложно, даже имея за плечами опыт научных исследований и кипу диссертаций. Означали ли это, что… что Кабуто получил место иным путем? Нет, Шиин не мог в это поверить, хотя, с другой стороны, а почему бы об этом не спросить самого бету? - И скольким же ты дал, чтобы получить это место? – надменно, с долей сарказма, ненависти, гнева и боли спросил омега, именно сейчас жалея, что не может ударить любовника ментально - Многим, - не стал отпираться, похоже, от очевидного Якуши, забросив сумку на плечо и явно собираясь уйти - А как же мы?! – не выдержал Орочимару, собственным телом загораживая проход, будто это действительно могло удержать парня подле него. – Я же думал, что ты меня любишь! Так же, как и я тебя! - Орочимару, - казалось, седовласый с укором посмотрел на уже бывшего любовника, - я – бета и любить не могу в принципе - Значит… - омега сглотнул, пытаясь удержать слезы, которые он не проливал уже очень давно, поклявшись себе в том, что больше ни один человек не причинит ему боли, - значит, все это было притворством? Наши отношения были для тебя лишь удобной и выгодной вещью? Я сам для тебя был вещью? - Нет, - на этот раз бета все-таки отвел взгляд, - но ты много чего навыдумывал, включая и то, что я могу к тебе что-то испытывать, - Кабуто, так и не взглянув на мужчину, протиснулся в дверной проем, но тут же был остановлен цепким захватом тонких пальцев на запястье - А я хотел, чтобы мы усыновили ребёночка, - пробормотал омега, так и не повернувшись к Якуши и низко опустив голову, только пальцы сжимая ещё крепче, будто только так он мог показать бете свои чувства. – Я хотел, чтобы у нас была семья - У тебя все будет, Орочимару, - тихо ответил бета, но все равно в его голосе не было ни сожаления, ни раскаяния, ни надежды, только уверенность и спокойствие, - и семья, и дети. Только без меня, - Кабуто ловко освободил руку от захвата, поправив на плече сумку. – Прощай Орочимару так и не обернулся, не проводил любовника взглядом, не решился его остановить и даже не залепил пощечину, чтобы попытаться стереть с его лица маску невозмутимости. Он только вздрогнул, когда через минуту хлопнула входная дверь, и зажмурился, ярко представляя себе возможный вид из окна, как Кабуто ставит сумки в багажник такси, после сам садится в него, а потом машина плавно отъезжает от дома. Кто виноват в том, что все произошло именно так? Наверное, все-таки он, раз не смог удержать рядом с собой любимого человека. «Жаль, - подумал Орочимару, сквозь пелену слез окидывая взглядом неестественно пустую квартиру, - а счастье было так близко». Прошло только полчаса, а Нагато уже весь издергался, прислушиваясь и нервно вертя в руках телефон. Течка почему-то началась немного раньше, причем была очень острой и неистовой в своем желании, поэтому, как бы омега не сопротивлялся своим инстинктам, ему пришлось заказать альфу из ЦСП. Раньше Узумаки не испытывал особых угрызений совести по поводу того, что он пользуется, как говорят, продажной любовью, но, как не крути, ЦСП был государственным учреждением, а не подпольным борделем, так что ничего зазорного багряноволосый в этом не видел, но вот именно сейчас ему было не только стыдно, но и противно. Возможно, дело было в том, что он до сих пор чувствовал в своем биополе нити уз Пары, а возможно, в том, что не так давно он увидел Яхико в обществе какой-то шлюховатого вида омеги, что очень сильно его задело. Нагато, честно, пытался забыть альфу, погрузившись в работу не то что с головой, а прямо-таки окунувшись в неё, но даже это не помогло. Он чувствовал, что сильно ранил Намикадзе своими словами, точнее, своей ложью, но, благодаря способностям клана Узумаки, даже столь сильный альфа не смог почувствовать фальшь в его словах, приняв все так, как ему это подали. Вообще-то клан Узумаки, пусть в нем и были преимущественно омеги, отнюдь не был слаб, в основном благодаря тому, что все члены клана могли выдавать желаемое за действительное, подменяя одни эмоции другими. Это была очень уникальная способность, которой клан наградили боги, потому что омеги по своей природе и так эмоциональны, и клан просто бы не вышел на тот уровень, на котором он находился сейчас, если бы не способность управлять и своими, и чужими эмоциями, если омега непосредственно контактировал с объектом через биополе. Да, именно из-за этой особенности Узумаки были на особом счету у государства наравне с Сенджу, Учиха, Намикадзе, Собаку и Хьюго, потому что сильный омега клана мог внушить объекту даже такие эмоции, из-за которых тот мог свершить самоубийство или же убийство, мог предать страну и стать шпионом, а мог передать все свое состояние Омежьей Келье или другому клану и уйти послушником в Храм, хотя, честно сказать, члены клана уже давно не прибегали к использованию своего дара, который с каждым поколением все-таки ослабевал. Сейчас же сильнейшими манипуляторами клана считались его предыдущая глава, мать Кушины и Курамы, Узумаки Мито, сам Курама и он, Нагато, чем, собственно, омега и воспользовался при встрече с Намикадзе. Звонок в дверь оказался неожиданностью, от чего багряноволосый вздрогнул, но тут же, со вздохом облегчения, поднялся с дивана, поправив шелковый халат, и торопливо пошел открывать, надеясь на то, что в этот раз снятый альфа не задержится у него больше, чем на один день. Уже у двери Нагато учуял просто невероятно притягательный запах, запах миндаля, который мог принадлежать только одному альфе, и багряноволосый отшатнулся, пытаясь удержать свою сущность, которая тут же потребовала именно этого партнера, но из-за течки его барьеры были слишком слабы, и он открыл дверь, открыл, чтобы после пожалеть об этом. Его обдало жаркой волной ментальной силы и сногсшибательного запаха свободного партнера, от чего его сущность заскулила внутри, биополе покорно приняло в себя ментальные нити альфы, начиная переплетаться с ними, а по телу пробежала приятная дрожь, от которой у омеги подогнулись ноги, и Нагато, едва сдержав стон, облокотился о стену, моля всех богов даровать ему разум в этой ситуации. Яхико, переступив порог квартиры, сразу же, на полную грудь, вдохнул запах феромонов течного омеги, который теперь ещё более отчетливо пах фиалками, и, будто в неверии, мотнул головой, пытаясь удержать свою рычащую сущность, которая жаждала своего Истинного. - Я бы сказал, что это я удачно зашел, - начал альфа, плотно прикрывая за собой входную дверь, - но, честно сказать, я так не думаю - Чего тебе? – грубо бросил Нагато, ещё плотнее закутываясь в тонкий халат, будто это могло помешать его феромонами заполнять атмосферу квартиры, а его ментальным виткам тянуться к желанному партнеру. Да он сейчас же был готов повернуться к альфе спиной, позорно задрав халат и выпятив задницу, и только гордость не позволяла омеге отдаться во власть инстинктов, которые именно сейчас были даже сильнее его собственных клановых барьеров. - Да я вот поговорить хотел, - неторопливо сбрасывая пальто и разуваясь, ответил альфа, - по поводу того, что ты наврал мне с три короба, заставив поверить в истинность своих слов с помощью ментальной силы, вот только, - Намикадзе жадным взглядом скользнул по телу мужчины, усиливая ментальный натиск, - думаю, разговор может и подождать - Убирайся, - прошипел багряноволосый, чувствуя, что ещё пару минут, и он прямо посреди прихожей станет на четвереньки, и ему будет абсолютно плевать на все, даже на то, что альфа, очевидно, собирается не только таки укрепить связь Пары, но и пометить его - Уверен, что ты этого хочешь? – задумчиво приподняв бровь, Яхико проследил взглядом за маленькой капелькой смазки, которая, скатившись от колена к щиколотке, образовала возле ступни омеги маленькое пятнышко - Я… - Нагато, теряясь в волне ментальных ощущений и жара течки, только и смог что сжать ягодицы, между которыми все горело, пульсировало и истекало, - хочу… - Как пожелаешь, - усмехнулся Намикадзе и в два шага оказался возле багряноволосого, прижимая его к стене и раскрывая свое биополе на полную мощь. Сила альфы была просто потрясающей, и сквозь дымку вожделения омега успел подумать, что до этого Яхико с ним просто играл, позволяя чувствовать себя сильнее, разрешая руководить ситуацией и считать себя неприступным, а вот сейчас мужчина явил свою истинную сущность, которая была в разы сильнее его собственной. Нагато выгнулся в крепких объятиях, подставляя шею под поцелуи и наплевав на все: ментальные нити дрожали, звенели, вились, узы Пары крепли с каждой секундой, превращаясь в нерушимую вязь, запах альфы проникал в его тело вместе с воздухом, а сущность подчиняла себе его волю – и омеге это нравилось. Яхико оказался первым альфой, который не побрезговал им, узнав правду, который не стал отказываться от него даже после того, как Узумаки намеренно облил себя грязью, он хотел его таким, какой он есть. Так может, все это вместе что-то да и означает? Звонок в дверь слегка отрезвил парочку, которая уже вовсю предавалась страсти, жадно целуясь. Нагато сразу же почувствовал, что за дверью стоит альфа, и это немного привело его в чувство, заставило вспомнить, как он относится к этим особям, которые только с виду сильные, а на самом деле трусы и лгуны, которых интересует только доступность омег в течке. Вот и Намикадзе оказался таким же: пришел поговорить, но поддался желанию. Да и он сам хорош: стоило только почуять готового к спариванию альфу, как он тут же почти раздвинул перед ним ноги. Мерзко это все. Сама омежья природа мерзкая и похотливая. И Нагато почему-то стало обидно. Тем временем Яхико, так и не свернув свое биополе, открыл дверь, за которой, и правда, стоял статный, симпатичный альфа, можно даже сказать, слишком симпатичный и приведенный в порядок, чтобы быть случайным прохожим. - Простите, - альфа, увидев румяного и тяжело дышащего омегу и оценив силу другого альфы, который лишь вопросительно поднял бровь, улыбнулся, - я, кажется, ошибся адресом - Ошибся, - рыжеволосый кивнул и захлопнул дверь прямо перед работником ЦСП, после чего повернулся к омеге, явно скрывая свои истинные эмоции по поводу увиденного. – Продолжим? – это явно был риторический вопрос, так как альфа все своим видом и целенаправленностью ментальных касаний показывал, что останавливаться он не собирается ни при каких обстоятельствах. Но Нагато тоже не терял времени даром, с помощью клановой особенности отгораживаясь от уз Пары и высокомерно приподнимая подбородок. - Конечно, продолжим, - Узумаки не стал дожидаться пока альфа подойдет к нему сам или же его вновь накроет волна жара течки. «Омега должен контролировать свои желания, - так сказал ему глава клана Курама. – Омега должен показать альфе, что его место в постели не менее значимо, что они именно партнеры и любовники, а не животные, что даже течный омега – это личность». Войдя в спальню, Нагато сразу же сбросил халат и стал на кровать на четвереньки, выпятив задницу, хотя, честно сказать, именно при Намикадзе ему было стыдно. Альфам из ЦСП было все равно, как он выглядит: даже если омега самый страшненький в мире, они все равно будут называть его самым красивым и желанным, потому что это их работа, - а рыжеволосый сейчас явно его оценивал. Узумаки чувствовал блуждающий по его телу взгляд альфы, как чувствовал и то, что теперь он с ним связан, что узы Пары стали крепкими, понимая, что он сам это позволил. Но это было не настолько важным, потому что сейчас он хотел альфу, демонстративно истекая для него смазкой, но при этом не забывая, что руководить процессом должен именно омега. «Омега сам выбирает, как ему отдаваться, - так говорил ему Курама, - страстно, медленно, жадно, дерзко, сладко, упоительно. Только омега диктует альфе условия их постельных игр, только омега задает темп, только омега разрешает альфе почувствовать жар своего тела, только омега решает, достоин ли альфа сцепки с ним». - Чего ты ждешь, альфа? – через плечо, недовольно, бросил Нагато, демонстративно вильнув бедрами. Он хотел дикий и жаркий секс, конечно же, со сцепкой, значит, он будет провоцировать и соблазнять альфу до тех пор, пока тот не потеряет голову. - Когда ты посмотришь на меня, - честно ответил Яхико, сразу же снимая и отбрасывая в сторону свитер, а после и стягивая джинсы вместе с бельем. – Нравится? – с ноткой лукавства спросил рыжеволосый, позволяя омеге рассматривать свое тело Нагато только посильнее стиснул зубы, чтобы не застонать в голос: именно в этот момент альфа не прикасался к нему ментально, но это была лишь игра, игра, которую начал он сам, и которую поддержал Намикадзе. Тело альфы было просто бесподобным: кожа цвета легкого загара, широкие плечи, гладкая грудь, рельеф мышц живота, и такой длинный, слегка изогнутый, с крупной головкой, член, - в общем, мужчине было что предложить в ответ на откровенную позу омеги. - Бесы, ты вставишь мне или нет! – Узумаки был раздражен, потому что именно сейчас, в этой ситуации, когда низ живота скручивало от нереализованного желания, когда дырка жадно пульсировала, а ментальные витки альфы ласкали его сущность, омега не мог полностью отгораживаться от уз Пары. Хотелось отдаться, не медля, пошло и развратно, стонать и извиваться под альфой, раскрыться, отпустить барьеры и забыться в наслаждении. «Омега не может противостоять альфе только в одном случае, - сказал ему Курама, - когда тот способен увидеть то, что скрыто за маской, когда он ощущает, что действительно нужно омеге, когда его чувства искренни и сильны настолько, что его собственное удовольствие имеет для альфы наименьшее значение, когда омега для него – центр его собственного существования» - А-а-а! – Нагато протяжно вскрикнул и упал грудью на кровать, тяжело дыша и пытаясь совладать с бурей ощущений, которые нахлынули на него в тот момент, когда альфа коснулся языком его дырочки - Кажется… - багряноволосый перевел дыхание, цепляясь пальцами за простынь и постыдно прогибаясь в пояснице, - я просил вставить мне член, а не язык - Знаешь, Нагато, - Намикадзе скользнул ладонями по внутренней стороне бедер омеги, мягко сжимая его потяжелевшие яички, - член ты ещё просто не заслужил - Что… - Узумаки хотел было возмутиться, но новые движения языка альфы, скользящие, балующие, проникающие, ласкающие его стеночки, выбили из него не только дух, но и всяческое желание сопротивляться. Он полностью принадлежал Намикадзе, пусть даже сам и не признавался себе и ему в этом, и дело было не в связи Истинных, дело было в том, что иного альфу он просто уже не хотел – ни сейчас, ни никогда потом. Но открыться, полностью отдаться, позволить сорвать с него маски, увидеть его израненную сущность было страшно – обжегшись раз, всегда осторожничаешь прежде, чем вновь прикоснуться к горячему. А тело альфы было слишком горячим, его чувства и эмоции просто обжигали, его ментальные витки расплавляли его биополе и сущность, он сгорал в жаре страсти мужчины, прикосновения которого воспламеняли и подчиняли, связь с которым закрывала старые раны, давая надежду на то, что в этот раз он не ошибется и не обожжется, что он – центр, центр существования своего Истинного. - Нагато, - Яхико перевернул мужчину на спину и склонился над ним, сразу же хмурясь, потому что омега старательно зажмурился, - убери все эти ваши клановые барьеры и покажи мне истинного себя - Не могу, - багряноволосый отчаянно мотнул головой, чуть прогибаясь в пояснице, пытаясь прижаться к телу альфы своим и чувствуя скольжение влажного члена мужчины по своему бедру. – Тебе не понравится то, что ты почувствуешь - Какая разница, - прикасаясь легким поцелуем к шее багряноволосого, прошептал Намикадзе, - главное, чтобы тебе понравилось Нагато резко распахнул глаза, не веря в услышанное и прочувствованное: Яхико был с ним искренен не только в своих словах, но и в ощущениях, ни капли притворства или поддельности, ни йоты обмана или корысти, только чувства, которые вибрировали в нитях связи, делая её ещё более крепкой. - Ты… - омега, приподняв руку, пропустил рыжие волосы мужчины сквозь пальцы, чувствуя, как вместе с этим движением медленно оседают его внутренние барьеры, - так странно… - Я же не только Намикадзе, но и Сенджу, - в полуулыбке ответил альфа, чуть прикрывая глаза, в золотистой радужке которых проступили фиолетовые прожилки, - просто не люблю этим пользоваться - А зря, - прошептал Нагато, обвивая шею мужчины руками, а талию ногами, - мне нравится. Очень приятные ощущения - Да, очень, - Яхико явно говорил о другом, о том, что теперь он так ярко чувствует свою Пару, о том, что, наконец, эмоции омеги неподдельны, чувства искренни, сущность податлива, а сам багряноволосый признал их связь, но времени объяснять это не было, потому что их обоих захлестнула новая волна желания, которому было просто невозможно сопротивляться Омега выгибался навстречу альфе, принимая его ласки, поцелуи, плоть, отдавая всего себя и растворяясь в плавных, скользящих движениях. Альфа ни в чем не отказывал любимому, лаская его, нежа в своих объятиях, целуя каждый сантиметр тела, двигаясь медленно, растягивая удовольствие, делая его тягуче острым и откровенно желанным. Ментальные витки кружились, клубились, вихрились вокруг Пары, вплетались в их биополя, утверждали союз, формируя метку. Стоны тонули в криках, крики переливались разнообразными нотками эмоций, эмоции превращались в жадные поцелуи и резкие толчки, поцелуи пьянили, толчки подводили к пику, а сам пик был сладким, тягучим, длительным, великолепным, жадным в своей пульсации сцепки и выматывающим до последней капли энергетики. Единственное, что осталось неизменным – крепость уз Пары. Единственное, что изменилось – обоюдная, жаркая, яркая, вечная метка связи Истинных. Машина остановилась возле двухэтажного дома, который, впрочем, был лишь одним из многих таких же в спальном районе столицы. Хидан, спешно выйдя из авто, открыл дверцу из пассажирского места и помог омеге выбраться наружу. Киба поморщился, но ничего не сказал: его только вчера выписали из больницы, а уже сегодня он поменял место жительства. Пожалуй, шатену было бы впору радоваться, так как шикарный дом, пусть и без ремонта, все же лучше чем его однокомнатная ветхая квартира, которая, по сути, и его не была, но все же эта нарочитая забота его слегка беспокоила. Хидан делал все, чтобы он только поскорее забыл об их утрате, но от этого становилось только больнее, и как раз забывать было сложнее. Да, омега понимал, что мужчина тоже чувствует свою вину, мол, недосмотрел, не понял, да и вообще должен был подумать о возможных последствиях ещё во время течки, но все же виноватым он считал исключительно себя. Двор был заброшенным: это было сразу же понятно и по скрипу ворот, и по усыпанной листьями въездной дорожке и по сорнякам, которые своими сухими стеблями гордо возвышались там, где должны были быть цветы. Входная дверь тоже натянуто скрипнула и отворилась с гулким эхом, хотя, чего ещё можно было ожидать от дома, который три года простоял в запустении. - Ты тут осмотрись, мелкий, - осторожно сказал Хидан, ненавязчиво подталкивая шатена, чтобы тот таки переступил порог теперь уже их дома, - а я пойду к воротам и дождусь машину с вещами. Киба в ответ только кивнул, ощущая ментальное беспокойство альфы, но тот в ответ ничего ему не сказал. Казалось, теперь мужчина вообще боится с ним говорить, чтобы ненароком не зацепить словом, но вновь-таки легче от этого не было. Первый этаж он осматривать не стал, потому что и так было понятно, что здесь должна быть кухня, общая ванная и ещё пару комнат, которые можно было оборудовать под что угодно. Деревянная лестница неприятно скрипела под ногами, а стук каблуков о паркет был до дрожи неприятным, но омега пересилил себя и таки толкнул первую же дверь. Снова комната, и снова пустая. Вполне возможно, что это будущая спальня или гостевая, может, рабочий кабинет, библиотека, детская… в общем, что угодно, то, что пожелает он. Остальные комнаты были такими же. Да, некоторые больше, некоторые меньше, одни были смежные с отдельной ванной, другие нет, но все же они все были одинаковы и оставляли простор для фантазии. Возможно, Хидан именно этого и добивался, когда настоял на том, чтобы они, не медля, переехали в этот пустующий и тяжелый в своей одинокой атмосфере дом. Да, он был большим. Да, в нем можно было обустроить, как говорят, семейное гнездышко. Да, это было лучше, чем его однокомнатная квартира, но все же в ней омега чувствовал себя привычней и комфортнее. Возможно, его пугал именно простор, ведь, обычно, такие дома покупались для большой семьи, и почему-то шатен думал, что здесь им вдвоем будет слишком одиноко. Нет, это однозначно не было намеком на то, что альфа уже строил какие-то планы на будущее кроме тех, что нужно сделать ремонт, чем, собственно, и должен был заняться омега, но все же Киба понимал, что вечно так не будет, что они-то уехали, а проблемы остались, и от них никуда не деться. Услышав голоса, Инудзука понял, что вещи уже доставлены, и сейчас их, очевидно, заносят в прихожую, хотя, честно сказать, как таковых вещей у них и не было. Хидан напрочь отказался забирать из прежней квартиры мебель, настояв на том, что она ветхая, и лучше всего купить новую, а он и не возражал, подумав, что лишние споры им сейчас ни к чему. У самого же альфы вещей тоже было мало, так как он, фактически, последнее время жил с ним, а квартиру продал, оставив некоторую мебель на складе. Вот её-то, похоже, и привезли, хотя все это было для омеги сейчас неважным. Он пытался сам для себя решить, что же делать дальше. Не придумав ничего лучшего, Киба просто сел на подоконник и посмотрел на соседний домик, который даже с виду был обжитым и ухоженным. Чувствовалась рука омеги. Да, шатен понятия не имел, кто их соседи, но то, что там проживает семья, он понял сразу же, скорее даже почувствовал, будто вокруг соседнего особнячка, и правда, сгустилась атмосфера любви и заботы. Ему снова предстоит все начинать сначала, обустраиваться, привыкать, бороться с проблемами и не отчаиваться по поводу своих неудач, попытаться разделить и счастье, и горе со своим альфой – слишком много всего и сразу. Слишком быстро и кардинально поменялась его жизнь. С работы он уволился: было неприятно покидать насиженное место, но Хидан и врач настояли на этом, мотивируя вредностью условий. Инудзука не сопротивлялся, так как и сам понимал, что для омеги, который планирует продолжать лечение и, причем, более интенсивное, нежели предыдущий курс, работа на ликероводочном заводе неуместна, но теперь у него было слишком много свободного времени, от чего в голове появлялось ещё больше глупых мыслей. Да, Киба понимал, что ничего изменить уже нельзя, что потерянного не воротишь и что нужно двигаться дальше, вот только в этом «дальше» омега был не уверен, особенно в том, сможет ли он довести начатое до конца. Предстоящее лечение было длительным и дорогостоящим, поэтому он сперва и просил своего альфу повременить с ним, по крайней мере, до тех пор, пока они не обустроят дом, но Хагоромо был непреклонен. Казалось, он готов в лепешку разбиться, сам будет ездить на общественном транспорте и ходить в лохмотьях, но для своего омеги сделает все возможное. Такая жертвенность не нравилась Кибе, он чувствовал себя бременем для альфы, причем бременем болезненным и бесполезным. Да, Инудзука ещё наделся на то, что у него есть шанс выздороветь и стать полноценным омегой, который сможет родить ребёнка, но почему-то с каждым днем этот огонек надежды все больше угасал и чахнул, подавляемый гнетом тревожных мыслей. Кто он для Хидана? Просто омега, которого он не мог бросить из жалости, или же все-таки любимый человек? Странно и не понятно. Вроде как альфа испытывает к нему сильные чувства, бережно обнимает, нежно целует, прижимает к себе во сне, заботится, но он ни разу за все это время не признался ему в любви. Да, Киба понимал, что слова – это не главное, это всего лишь звуки, которые мозг воспринимает как речь, произнесенную с той или иной интонацией, но все же хотелось не только почувствовать что-то зыбкое и неясное, ощутить не только отголоски чувств, а и быть уверенным в этих самых чувствах. Почему он сам не признавался альфе в любви? Наверное, потому, что боялся. Нет, не смеха в ответ и не презрения к его чувствам, а того, что не сможет оправдать эти слова. Да, раны тела и даже сердца зажили, в основном, благодаря Цунаде Сенджу, друзьям и, конечно же, Хидану, но боль все равно осталась, и если он ничем не сможет её заместить, то, скорее всего, уйдет в Омежью Келью, где таким, как он, ущербным, самое место. - Знаешь, в доме напротив раньше жил одинокий альфа, - Киба вздрогнул, так как из-за своих мыслей не почувствовал, как в комнату вошел Хидан. Хотя альфа в последнее время осторожничал и свое биополе практически не раскрывал, лишь изредка, чтобы попытаться влить в него хотя бы частичку своей энергетики, что получалось с трудом. - И что же с ним случилось? – без особого энтузиазма спросил шатен, так как ему, фактически, было все равно - Ничего, - Хидан пожал плечами, а после подошел к омеге и обнял его, уткнувшись подбородком в плечо. – Примерно месяца два назад у него появился омежка. Маленький такой, совсем ещё ребёнок. Я уже было подумал, что этот чудак просто извращенец, а нет, он этого мальчишку на руках носит в прямом смысле этого слова. Сразу видно – любит безмерно - И зачем ты мне все это рассказываешь? – Киба понимал, что сейчас ему нужно быть более участливым, не показывать свое равнодушие, тянуться к альфе, желать его прикосновений и поцелуев, но он не мог. Не сейчас. Может, позже, когда он разберется в себе и сможет принять правду. Когда снова сможет увидеть мир в красках. Главное, чтобы альфа подождал. Перетерпел эту безысходность в его глазах. Смог приструнить свои инстинкты и пока что не прикасаться к нему часто. Понял состояние его души и сущности. И просто помолчал. Хотя бы сейчас, когда он пытался привыкнуть к пустоте, которая теперь была его домом. - Этот омега очень редко покидает дом, - тем временем продолжал пепельноволосый, даже своим внешним видом не показывая, что он расстроен тем, что видит, хотя в этот момент его сущность отчаянно рвалась к омеге, требуя ментального прикосновения. – Может, вы бы смогли подружиться? - Может, - одними губами ответил шатен, так и не оторвавшись от окна. В объятиях альфы было уютно, даже без всяких там ментальных коконов и нитей связи. Просто человеческое тепло. И, казалось, оно лечит лучше, чем энергетика. Оно имеет больше значения. Больше смысла. Больше чувств. Оно настоящее. Желанное. Придающее сил. Возможно, другому омеге его не понять, так как вершиной отношений всегда считался обмен энергетикой, но именно для Кибы был важен вот такой вот простой жест, без намеков и навязчивых ментальных прикосновений. Просто рядом и вместе. - Спасибо, - Киба повернулся и тут же очутился в крепких объятиях альфы, осторожно целуя его в щеку и крепко обнимая за шею - Стараюсь, мелкий, - шепотом ответил Хидан, прижимая омегу к себе. Все у них получится. Со временем. С борьбой. С преодолением жизненных преград. Но получится. И боль уйдет, оставив пустоту, но альфа и так уже знал, чем он сможет её заполнить. Неожиданный звонок в дверь заставил Наруто с досадой поставить чашку с дымящимся чаем на стол и вздохнуть. Блондин не верил в приметы, но одна точно была правдивой: если день начался со звонка или визита, то спокойствия уже не будет. Ещё даже не дойдя до двери, альфа почувствовал, кто к нему пришел, причем почувствовал очень остро, так, будто его резко окатило волной слабости и боли, от которой Намикадзе даже пошатнулся, пытаясь совладать со своей сущностью, которая уже рвалась к омеге, которого нужно было защитить любой ценой. Открыв дверь, Наруто застыл, видя, чувствуя и не веря, потому что таким бледным, испуганным, дрожащим он помнил брата лишь единожды, и то, тогда причиной тому был он сам. Но что же случилось теперь? - Ты дома? – задал совершенно нелепый вопрос Дейдара, так и не подняв головы - Ага, - не менее нелепо ответил альфа, сглатывая тяжелый комок, чувствуя крайнюю истощенность омеги и его внутреннюю боль, а после… после Дейдара просто бросился ему на шею, сразу же срываясь на рыдания и позволяя ментальным виткам альфы опутать его, вливая много, очень много энергетики, от чего блондина всего затрясло - Боги, Дей, что случилось? – обеспокоенно пробормотал Намикадзе, неуверенно обнимая брата, осторожно поглаживая его по спине и пытаясь успокоить, но омега только отчаянно помотал головой, захлебываясь в слезах и цепляясь за футболку альфы, как за последний спасательный круг. Он и сам не знал, почему пришел именно сюда после того, как несколько часов бесцельно пробродил по городу. Он ненавидел этого человека, ненавидел крепко и остро, ненавидел альфу, который причинил ему столько боли, который заставил его разорвать связь и исчез из его жизни, он ненавидел брата за то, что тот бросил его одного с раной в душе и на сердце, а теперь ненавидел ещё и за то, что Наруто смог залечить эту рану, вновь подарив уже забытое ощущение защищенности. Сейчас омега не мог ничего связно сказать, так как до сих пор не мог поверить в то, что любимый человек собирался так поступить с ним и их детьми, но он надеялся, что брат, как и раньше, поймет его без слов, что он почувствует и примет, снова, будто и не было этих пяти лет отчуждения, будто они и не были настолько разными, что им пришлось разорвать связь. - Спасибо, - прошептал Наруто, прижимая брата к себе ещё крепче, отдавая ему всю возможную в этой ситуации энергетику, которая была так необходима малышам. – Спасибо, что простил меня Аккуратно сняв с омеги пальто и подняв его на руки, заключая его в ещё более плотный ментальный кокон, альфа, отделив от себя зримый ментальный виток, прикрыл дверь и пошел на кухню, понимая, что сейчас ему ещё предстоит залечить и раны душевные, а это намного тяжелее, чем ментальные, особенно для него. - Что? – Наруто присел на стул так, чтобы омеге было удобно у него на руках, как тогда, много лет назад, когда они могли понимать друг друга и без ментальной связи, как братья и лучшие друзья - Он хочет их убить, - просипел Дейдара, утыкаясь лбом брату в плечо, наконец, чувствуя себя в безопасности. – Итачи хочет, чтобы я сделал аборт - Почему? – Намикадзе нахмурился: не этого он ожидал от супруга брата, и уж тем более от Древнего. – Должна быть причина, - и для себя, и в первую очередь для омеги произнес блондин, чувствуя, как Дей и его малыши жадно тянут из него энергетику. – Это из-за твоей слабости? - Не только, - всхлипнув, Дейдара таки посмотрел на брата, поражаясь тому, что он до сих пор не замечал, настолько же тот возмужал и повзрослел. – Цунаде-сама сказала, что я не смогу выносить малышей, что либо погибнут только они, либо мы вместе, либо только я, но… - омега отчаянно вцепился в футболку альфы. – Я ведь смогу? Я смогу их выносить и родить? Так? - Цунаде-сама – врач, - успокаивающе погладив брата по волосам, ответил Наруто, хотя он сам тоже был взволнован, по ощущениям понимая, что малыши требуют слишком много энергетики, а, очевидно, Дей истратил изрядное её количество на ссору с мужем, - и она говорит то, о чем свидетельствуют медицинские показатели - Мне все равно, - запротестовал Дейдара, показательно стукнув альфу кулачком в грудь. – Они не чувствуют и не понимают, - омега безвольно свесил голову, - даже Итачи из-за прочного энергетического купола не чувствует малышей, только ты… - блондин, резко подняв голову, ошарашено посмотрел на альфу. – Это потому… - Учиха запнулся, - потому, что они такие же, как ты? - Нет, - Наруто поспешил успокоить омегу, передавая ему свое спокойствие и сдержанность, пусть для этого ему и пришлось открыть одни из прочных врат его внутренних барьеров, за которыми металась разъяренная сущность, жажда стычки с Древним, который посмел обидеть омегу. – Это потому, что для меня не существует никаких барьеров, но они, - следующую фразу блондин произнес очень осторожно, - тоже необычные. Ты ведь чувствуешь, да? - Все равно, - Дейдара положил руку на живот и скомкал в руках ткань водолазки. – Это мои дети, и я их выношу, - а после, с минуту помолчав, шепотом добавил, - даже ценой своей жизни - Дей, не будет никаких жертв, - уверенно ответил Наруто, свернув свое биополе только после того, как почувствовал, что энергетический резерв омеги полностью заполнен, - просто тебе стоит объяснить супругу, как правильно ему действовать при такой беременности. Итачи же Древний не просто так, он сможет поддержать тебя, - альфа, закусив губу, отвернулся, - по крайней мере, до тех пор, пока малыши станут крепкими настолько, что можно будет сделать кесарево - Сколько? – требовательно спросил Дейдара, подымаясь и становясь точно напротив брата. – Сколько мне нужно продержаться, чтобы они выжили? - Хотя бы 25 недель, - честно ответил Наруто, - лучше 28 - Отлично, - омега, очевидно, задавшись какой-то целью, решительно кивнул, а после сел на соседний стул, сразу же притягивая к себе чашку с ещё не остывшим чаем. – 25 будет точно, на 28 постараюсь - Ты уже так любишь их? – с улыбкой поинтересовался альфа, которому сейчас было как никогда легко, он даже мог без проблем контролировать свою сущность, которая все ещё скалилась внутри, подначивая своего носителя, не медля, отыскать Древнего и помериться с ним силами - А ты нет? – задал встречный вопрос блондин, полностью отбросив панику и медленными глотками попивая чай - Глупый вопрос, - ответил Намикадзе, покачав головой. – А как же Итачи? - Пусть как знает, - насупился омега, вращая в руках чашку. – Не хочет детей, пусть катится в Преисподнюю. Мне все равно, что мы – Пара, - уже более уверенно сказал Дей, - если Итачи и дальше будет настаивать на аборте, я разорву связь Истинных, - блондин с легким укором посмотрел на брата. – Я-то уж теперь знаю, как разрываются связи - Прости, - Наруто отвел виноватый взгляд, но все-таки почувствовал, что брат больше не ненавидит его, сердится, да, но ненависти больше нет, она не терзает его душу, не снедает изнутри, не давит тяжелым грузом, и это главное, а остальное со временем пройдет - Просто жизнь слишком переменчива, - ответил Дей. – Вот, например, Итачи хотел детей, а я нет, - омега кривовато усмехнулся, - теперь же все наоборот - Просто он слишком любит тебя и не хочет терять, - вступился за мужчину Намикадзе, хотя его сущность и противилась этому, настойчиво подсказывая, что альфа ни при каких обстоятельствах не должен отказываться от потомства, тем более столь желанного и уникального - Я не считаю, что одна жизнь важнее двух других, - стоял на своем омега. – Ты ведь тоже в свое время так поступил, да, Наруто? – Дей прищурился, будто именно сейчас он видел истинную сущность брата, как на ладони. – Только в твоем случае против одной жизни были десятки, в том числе и моя - Я помню, - Наруто стиснул пальцы в кулаки, чувствуя, как трещат барьеры, за которыми были сокрыты воспоминания прошлого, горького прошлого, в котором он наделал слишком много непоправимых ошибок - Забавная эта твоя сущность, - задумчиво протянул Дей, прикасаясь к брату ментально и не чувствуя ни страха, ни дискомфорта от силы альфы и его взгляда с оранжевой радужкой и вытянувшимся зрачком, - и она, похоже, нравится моим альфочкам - А ещё Саске, - не зная почему, добавил Намикадзе. – Он тоже её не боится - О-о-о! – заинтересовано протянул блондин, казалось, сразу же позабыв о причине своего прихода сюда. – Так вот чей запах я на тебе учуял - Это не так важно, - пошел на попятную Наруто, сворачивая свое биополе и вновь запирая сущность за мощными внутренними барьерами. – Он просто омежка, у которого бурлят гормоны - Ага, - поддакнул Дей, невозмутимо попивая чай, - и поэтому этот омежка вчера разнес родительский дом чуть ли не в щепки своей ментальной силой - Что? – Наруто был ошарашен: так вот что он почувствовал вчера, когда его пронзила головная боль – пробуждение силы. Но какой? Какой ментальной силой мог обладать омега? Он знал только один ответ на этот вопрос, но он был слишком нелепым, нет, он граничил с безумием и забытыми преданиями, хотя, по сути, он ведь тоже предание, ожившая легенда, миф. Впрочем, в последнее время мифы все чаще становились реальностью, и Наруто прям таки ощущал перемены, которые в скором времени должны были нахлынуть на этот Мир. - Говорю, почему к чаю нет печенья? – Дей обидчиво надул губки, а после просто потребовал. – Хочу печенья. Шоколадного. С орехами - И где мне его искать? – Намикадзе удивленно приподнял бровь: что-то ему подсказывало, что это не последняя прихоть омеги на сегодня - Где хочешь, - фыркнул Дей, складывая руки на груди. – А ещё ужин должен быть сытным. Хочу тушеные овощи с мясом - Ты собираешься остаться у меня? – не без улыбки спросил Наруто: все-таки от капризов младшего братишки он уже отвык, хотя и не мог отрицать, что их исполнение всегда было для него приятным занятием - К Итачи, а тем более к родителям, не пойду, - отрезал блондин. – У Акасуны этот альфа будет искать меня в первую очередь, так что, - омега задорно подмигнул, - принимай гостя, точнее, гостей - Но прятаться – не выход, - нет, Наруто не возражал, просто не хотел, чтобы брат таил обиду на супруга и отгораживался от него в тот момент, когда они так нужны друг другу. Истинным просто нужно поговорить и все уяснить, к тому же, блондин был уверен, что альфа не откажется ни от мужа, ни от малышей - А я и не прячусь, - снова фыркнул Дей, недовольно и, кстати, достаточно ощутимо толкнув брата ментально. – Пусть этот альфа поволнуется, побегает, попереживает, может, тогда до него дойдет, с кем он связался и кому собрался указывать, как жить и что делать - Тебе нужно было родиться в клане Узумаки, - то ли в шутку, то ли всерьез сказал Намикадзе. – Ты ещё тот манипулятор - Все может быть, - Дей загадочно улыбнулся, а после ещё раз пнул брата ментально, напоминая. – Печенье. Шоколадное и с орехами - Да-да, уже ушел искать, - Наруто, и правда, поднялся, хмыкнув: да, не все барьеры отчуждения между ними убрал этот разговор, но он чувствовал, как окрепла и завибрировала былая связь, а именно для них двоих это означало очень многое.