Не вошедшее в хроники

Хестра никогда в жизни так быстро не бегала. Они с Саилом петляли по стойбищу, перепрыгивая или пинками расталкивая препятствия, с воплями разбегались в разные стороны, завидев песчаных людей, а потом нарезали круги, пытаясь снова найти друг друга, и кидались в преследователей всем, что под руку подвернется. Хестра подбадривала себя визгом, Саил – крепкой руганью. Казалось, расположение палаток и костров постоянно менялось: в один момент Хестра была уверена, что еще немного, и впереди покажутся ворота, а в следующий дети каким-то образом оказывались в самом центре лагеря или вообще у шатра, где их держали в плену. До сих пор песчаные люди гонялись за ними как-то вяло и бестолково, будто такое дурацкое поведение пленников выбило их из колеи, но долго так продолжаться не могло. Хестра уставала, а Саил уже дышал как старый банта и постоянно от нее отставал. Когда они немного оторвались от преследователей и забились в темный угол между шатром и кучей мешков, набитых кормом для бант, Саил обессилено плюхнулся на песок. Его била дрожь, да и Хестра тряслась так, что не с первого раза смогла стереть пот со лба. – Все, не могу больше! – прошептал он, тяжело дыша. – Хес, слышишь... брось меня, а? Ты беги, а я потом... может, песчаников от тебя отвлеку. Хестра от души шлепнула его по лбу открытой ладонью. – Придурок, да? – Она легонько встряхнула Саила за плечи, одновременно бросая опасливый взгляд на стойбище. Песчаные люди топтали и вопили со всех сторон, и один пробежал совсем рядом с их укрытием, лишь чудом не заметив ребят. – Нельзя сдаваться. Мама скоро придет. Она нам поможет, надо только еще немного продержаться! Ее голос сорвался, из глаз брызнули слезы. Ну где, где мама?! Они не смогут сидеть тут долго: песчаники пробегут мимо раз, другой, а на третий найдут их и... Хестру передернуло: в голову полезли страшные истории о содранных шкурах, отрезанных конечностях и ритуальных пирах, на которых человеческое мясо было главным деликатесом. Вот была бы она настоящим ситхом, можно было бы не бояться. Вместо того, чтобы трусливо прятаться и хныкать, она бы встала в полный рост и сожгла на месте любого дикаря, который вздумает их тронуть. Но Хестра не была ситхом. "Мелкая глупая неумеха, – думала она, сердито сжимая кулаки и сглатывая слезы. – Права была Рисса. Я ничего не могу. Даже себя защитить силенок не хватает..." От самокопания Хестру отвлек оглушительный грохот. Пискнув, она прижалась к Саилу и прикрыла уши – в них такой звон поднялся, будто совсем рядом запустили фейерверк. Ему вторили песчаные люди: заорали на десятки глоток. Мимо с диким топотом пробежал целый отряд, и следом за ним еще несколько запоздавших одиночек, но никто даже не повернул головы в сторону детей. – Это что там такое? – Саил заерзал, пытаясь выглянуть из укрытия и в то же время не слишком высовываться. Хестра обхватила его за плечи и заставила пригнуться. – Ого! Хес, да отстань! Там такое! На растрескавшихся губах Саила заиграла улыбка. Хотя он не мог чувствовать того же, что чувствовала Хестра – как резко изменила свое течение Сила, и воздух словно наэлектризовался от энергии, – у него был немного лучше обзор, и он видел, что происходит у ворот. Уже не таясь, Саил мягко отпихнул от себя Хестру и обеими руками оперся на мешки, как на диванные подушки, накиданные перед голоэкраном. Посмотреть действительно было на что: стойбище, прежде освещавшееся только кострами и луной, озаряли синевато-белые вспышки молний; сквозь крики песчаников и выстрелы слышался гул светового меча. У Хестры закружилась голова, слегка затошнило. Она никогда раньше не видела, что происходит с Силой в бою. Словами это было не передать: Сила просто... менялась, и менялась страшно: из спокойного потока, в котором бесконечно проносятся чьи-то жизни, чья-то радость и чья-то грусть, она превращалась в ревущий штормовой океан с множеством водоворотов и волнами в три человеческих роста высотой. Энергии в этом шторме было – бери сколько захочешь, только руку протяни... Да вот сжечь могло даже от капельки. Повелительница Фархан когда-то объясняла им с Риссой, что нет лучше способа быстро насытить Силу темной энергией, чем искренне пожелать смерти живому существу и немедленно это желание воплотить: тогда Сила ненадолго изменяла баланс, открывая дорогу своей Темной стороне, и с ней становилось гораздо легче работать. Уже тогда Хестре это показалось мерзким. Теперь она могла точно сказать: правильно показалось. Такой ей Сила совсем не нравилась. – Охренеть... – восторженно выдохнул Саил. Он обернулся к Хестре, аж подпрыгивая от восторга; на его лице играли отсветы костров и молний. – Слушай, Хес... Если это твоя мама, она очень крута. Никогда не видел, чтобы так... Целый отряд песчаников, одной молнией! Глянь, чего творится! И с ней еще кто-то... А, видала?! Р-раз – и надвое! Так их, уродов! Хестра помотала головой, стряхивая оцепенение. Она сама не понимала, что с ней такое. Это же мама! Пришла за ней, пробивается через песчаников ради нее, дурехи... Хестра очень старалась почувствовать радость, но не смогла. Даже прислушиваться к Силе, чтобы ощутить родное присутствие, было больно. Сила кричала голосами убитых, и слушать их было страшно. Из укрытия она видела, как небольшая группа песчаников отступает вглубь лагеря. Двоих сразили собственные выстрелы, отраженные световым мечом, один повалился на землю, с хрипом хватаясь за горло. Последний резво отпрыгнул к укрытию, на ходу перезаряжая винтовку. Хестра испуганно прижала ладонь ко рту: это очень походило на кошмарную картинку, которую она себе представила недавно. – Мамочка, осторожнее! – заверещала она, заметив, что песчаник вскидывает свое оружие к плечу. Но прежде чем он успел выстрелить, мимо Хестры пронеслась тень, и голову песчанику снес росчерк светового меча. Изумрудно-зеленого. – Этот последний! – крикнула тень звучным мужским голосом. Стоило Хестре присмотреться внимательнее, и нечеткий силуэт превратился в высокого человека в плотной куртке и свободных штанах. Хестра приняла бы его за фермера, если бы фермеры лихо обращались со световыми мечами и могли перемещаться так быстро, что глаз не успевал уследить. Обернувшись к Хестре и Саилу, джедай – а кто еще это мог быть? – бодро помахал им рукой: – Что окопались, ребятня? Кавалерия подоспела, вылезайте. Саилу дважды повторять не пришлось. Мигом забыв, что он, вообще-то, умирал от усталости всего несколько минут назад, мальчик неловко подтянулся на руках и перевалился через мешки практически джедаю под ноги. Тот, со смешком протянув руку, помог ему встать. Хестра опасливо выглянула из-за мешков, но выбраться следом осмелилась, только увидев маму. Ее, похоже, нисколько не смущало присутствие джедая: едва Хестра вылезла из укрытия, мама подбежала к ней, оттолкнув с дороги и его, и Саила. – Хестра! – Мама схватила ее за плечи и, легонько встряхнув, критически осмотрела с ног до головы. Ее губы были сурово поджаты, а руки слегка тряслись. У Хестры больно кольнуло в груди, когда она поняла, что тонкие синие прожилки на маминых щеках ей не померещились. Неужели это все из-за нее?! – Ты... негодная девчонка. Ты хоть понимаешь, какой опасности себя подвергла, паршивка?! Она хотела сказать еще что-то, но почему-то оборвала сама себя, сердито мотнув головой, и молча прижала Хестру к груди. У нее бешено колотилось сердце, от дорожной мантии пахло песком и озоном. Только сейчас Хестра почувствовала, что странное оцепенение, охватившее ее во время боя, начинает спадать. Чувства нахлынули одновременно: и облегчение, и стыд, и страх. Мама могла погибнуть из-за нее. Из-за нее так набросилась на этих песчаников, что по лицу порча поползла... Это же теперь навсегда! И все из-за нее, дуры... – Мамочка... – тихо прошептала Хестра, трепетно касаясь тонкой сеточки потемневших сосудов на ее щеках. Ничего страшного, конечно, в порче не было: многие ситхи ею даже гордились. Но видеть ее на мамином красивом лице было непривычно и больно. – Прости меня. Прости, пожалуйста... Ее душили слезы, но Хестра сдерживала себя. Не будет она перед Саилом реветь! И тем более – перед джедаем. "А откуда он вообще взялся, джедай этот?" – Хестра скосила на него глаза. Джедай стоял чуть в стороне и деликатно смотрел мимо них. Саил вертелся вокруг него, как восторженная дворовая собачка, разве что на задних лапках не подпрыгивал. Хестра решила, что эта загадка вполне может подождать: раз джедай пришел с мамой, значит, он не враг. Иначе давно был бы трупом. Мама прижала ее к себе крепко-крепко и немного подержала так, прежде чем отстранить. Когда Хестра несмело подняла на нее взгляд, она смотрела твердо и строго. Почти холодно. – Мы поговорим дома, Хестра. Здесь небезопасно. Джедай кивнул ей: – Ты права. Мы перебили почти всех воинов, но я не поручусь, что простой погонщик бант не решит поднять бластер и отомстить за сородичей. Кому-нибудь мелкому и беззащитному, скажем. – Он покровительственно взъерошил рыжие вихры Саила. – Твоя малышка в порядке? В его голосе звучало искреннее беспокойство. Странно: а ведь все говорили, что джедаи вообще на эмоции неспособны. То ли врали, то ли этот джедай был каким-то очень неправильным. – В порядке. – Мама крепко сжала плечо Хестры и шагнула чуть вперед, загораживая ее от джедая. – Я благодарна за помощь, Харви, но теперь тебе самое время уйти. Думаю, ты понимаешь. Хестра поняла, что окончательно перестала что-либо понимать. Мама знает этого джедая?! Она же всегда говорила Хестре, что джедаи – сплошь узколобые фанатики и смертельные враги ситхов. Этот, выходит, какой-то особенный? Может, он павший джедай, который хочет сбежать в Империю, пока свои не убили? Хотя вряд ли: Тьмы в нем Хестра не чувствовала. – Понимаю. – Харви стойко выдержал мамин суровый взгляд. Даже переглядеть ее попытался, хотя и не преуспел. – Я провожу вас до выхода из стойбища. Не спорь: у тебя двое детей на шее, а за спиной – недорезанные песчаники. От того, что я пройду с вами еще пару шагов, ничего непоправимого не случится. Или думаешь, что я смогу совратить твою дочку паскудной республиканской пропагандой за такой рекордный срок? Он хитро подмигнул Хестре, и она сама не заметила, как улыбнулась в ответ. Саил хрюкнул в кулак. Мама закатила глаза, демонстрируя, что очень недовольна, но Хестра чувствовала: она не по-настоящему злится. И это было страннее всего. – Если хочешь подставить спину под копья аборигенов за нас, не смею мешать. Она до боли сжала ладонь Хестры и потянула ее за собой. – Идем, Хестра. Все вопросы подождут до дома. Хестра послушно кивнула, но все-таки не удержалась и украдкой посмотрела на Харви. Тот о чем-то вполголоса говорил с Саилом и ею демонстративно не интересовался. Почему-то Хестре стало обидно. "Странный он какой-то, – резюмировала она и отвернулась. – Даже для джедая странный". Долгого взгляда, которым Харви смерил ее, едва она отвернулась, Хестра уже не заметила.