Sweet sweets

— Это тебе, сука, — хорошенько размахнувшись здоровенным кулаком, прорычал альфа и зарядил со всего маху в точёную челюсть розоволосого парня. — за то, что парня моего увёл! — Джонни, не надо! — вскрикнул Тэн, бросившись к альфе и попытавшись его остановить, обняв со спины. — Не бей его! Крик разлетелся по пустой детской площадке во дворе дома Ли. Холодный утренний ветер пробирал до костей, а удары Джона лишь множили этот эффект ненависти к утру и всему человечеству. — Друзья они, блять! — нанося резкий, выбивающий кислород удар под дых, разорялся альфа, крепко вцепившись пальцами до побелевших костяшек в толстовку на плечах розоволосого, натягивая ткань и выставляя тем самым на показ тощую, белоснежную тэёновскую кожу на пояснице. — Знаю я такую дружбу! — Перестань! — вскрикнул вновь Тэн, никем, кроме пустоты не услышанный. Мокрые ресницы чёрных лисьих глаз трепетно, нежно поблёскивали от скопившихся слёз, и омега действительно выглядел виноватым и расстроенным, а ещё не на шутку испуганным, поэтому Тэён стоически вынес последующие мощные, неконтролируемо злые удары в челюсть и в живот, которые получал сейчас, честно говоря, ни за что. Когда-то давно, изменив себе и подружившись с омегой, Ли Тэён почувствовал, что в будущем с этим может быть связанно множество проблем. Так и оказалось, в принципе. Но защищать Тэна, провожая с танцев до дома, чтобы всякие отморозки не напали; дуть на разбитые коленки и нести на спине домой, чтобы наконец-то перестал расстраиваться и плакать казалось даже благородным. И вот, собственно, казалось бы, это всего лишь одна из них: сильный, высокий и очень злой Джонни Со. Бывший Тэна. Метелил его просто «от души», «душевно» и «в душу». И Тэён мог бы понять эту ярость и гнев, потому что проебать такого омегу, как Тэн — это невосполнимая потеря, он бы на его месте ещё не так поступил… Но… Читтапон, он… — Джонни!!! — истерично кричал омега, колотя своими крошечными кулачками по крепкой, словно каменной спине альфы. — Да перестань же! Сейчас же! Тэён продолжал смиренно ловить удары по ногам и спине, дыша сквозь зубы и стараясь не вскрикивать пока омега безрезультатно пытался оттянуть от него Джона, вцепившись в низ распахнутой клетчатой рубашки. «Это всё ради Читы» — благородно думал он, гася своей альфовой выдержкой охватывающую всю тело пульсирующую боль и стараясь дождаться конца. Тэн, расстроенный, но уже больше разозлённый, на то, что его совсем не слушают, уперев руки в боки прикрикнул на лежащего на пыльной земле друга: — Тэён, да хватит шлангом прикидываться!!! Отбивайся давай! Тэёну, в общем-то, и самому уже порядком поднадоело изображать из себя боксёрскую грушу, поэтому, сгруппировавшись и получив очередной удар от Со, он, чуть пошатнувшись поднялся, и принял боевую стойку. Тэн нервно опустил взгляд вниз, потому что Тэён, взвесив все свои ощущения и поняв, насколько ему придётся побыть отстранённым от танцев, посмотрел на омегу взглядом, который говорил: «если вначале я был близок к тому, чтобы выябать тебя за услугу, то сейчас я близок к тому, чтобы отпиздить вас всех». Взбешённый Тэён вполне себе конкурент Джонни в гневе и кому угодно в принципе, видимо поэтому, Джон просто сплюнул Ли под ноги на последок и, развернувшись, не глядя на сгорбившегося и съёжившегося Тэна, ушёл прочь. Омега подбежал к Тэёну на ходу вытаскивая из своего рюкзака влажные салфетки и, аккуратно вытирая недовольное лицо альфы от пыли, всхлипывая извинялся, через слово повторяя какой же Тэён прекрасный друг. — Да уж, Чита, нашёл же ты себе проблем, — вяло отрехая от пыли чёрную, безбожно увазьганную толстовку, упадническим голосом заключил альфа, глядя в сторону гаражей, из-за которых показалась чья-то рыжая макушка. — Прости, Тэён-а, — кусая губы, срывающимся от слёз и сожаления голосом, умолял Тэн, убирая пылинки и веточки из розовых волос. — «Прости, Тэён-а?» Это всё что ты можешь сказать?! «Прости, Тэён?» Нет, ты серьёзно??? — не сильно и не грубо, но всё же оттолкнул альфа, опустившего безвольно руки, омегу и принялся ходить из стороны в сторону, пиная попадающиеся на земле камни. — В десять утра, без объяснений, спросони, после ночной смены быть побитым твоим бывшим не за хер собачий!!! — Прости, Тэён-а, ну прости меня! — виновато надув губки, начал применять на альфе свои омежьи штучки Тэн, причём, похоже, весьма успешно, потому что альфа остановился и лишь бесконечно усталым взглядом уставился за спину Читтапона, наблюдая за тем, как к ним рысцой бежал рыжеволосый нахохлившийся воробьишка. — Ну, а на кого мне ещё положиться? Джон ведь точно побил бы моего маленького Хёк-и, — растягивая гласные уверял омега, заглядывая своими невозможно красивыми глазами другу прямо в самую душу. Тэён на это мрачно усмехнулся уголком губ. Ну да, а меня, раз я не «Хёк-и-и-и» Джон не побил. Восхитительная логика, Чита. — Приве-е-ет, хё-ё-ён, — сладким-сладким, почти приторным, как на вкус Тэёна, голосом пропел этот рыжеволосый пацан Тэну на ушко и легко чмокнул блестящий пирсинг мягкими губами. Странно, но горячая волна злости, накрывшая побитое тело альфы, сменила другая… Горячая волна иной природы. Проследив за тем, как эти пухлые, малинового цвета губы прошлись по стали пирсинга ещё несколько раз, Тэён сглотнул и почувствовал лёгкое головокружение. Сердце провалилось куда-то в живот, кислород внутри, словно наткнулся на пробку и не проходил в лёгкие. Наверное, Джонни всё-таки пару раз попал ему по пустой розоволосой голове, потому что юноша впервые испытывал такие чувства, глядя на лобзания своих друзей. Обычно же это слегка отвратительно и очень неловко… С Читой всё бывает в первый раз, конечно, но тут дело не совсем и в нём. Не на сто процентов. Тэн нетерпеливо обернулся в нежно держащих его объятиях пацанчика, и, улыбнувшись ему самой нежной и влюблённой улыбкой на свете, чуть склонив голову, принялся осыпать смуглое лицо липкими от блеска для губ поцелуями. Рыжая бестия, млея под градом незаслуженной, на взгляд Тивая, нежности, с хулиганской улыбкой на сахарных губах притянула к себе тонкого в талии омегу максимально близко, заползла холодными ладонями под распахнутую кожанку и, ловя кожей дрожь чужих губ, поглаживала острые, особенно чувствительные под атласом рубашки лопатки. Наблюдать за тем, как каждое движение Тэна к этому полурослику нацелено на то, чтобы коснуться, дотянуться, вцепиться, приклеиться, застрять в нём было для Тэёна чем-то новым. Даже рядом с Джоном Тэн не становился такой нежной, бархатной зефирочкой, какой был сейчас, когда нависал над своим маленьким чертёнком и хотел всё его шоколадного цвета лицо измазать своей сладкой, сахарной пудрой зефирности. — Привет, Хёк-и, — ослепительно ярко улыбаясь, жадно сцеловывал Тэн сладкий, звонкий, невероятно солнечный смех с уголков губ мальчишки, прижимая тонкого паренька крепче к себе и утыкаясь носом ему в шею. — Тэён, познакомься, это Донхёк — мой парень, — до неприличия счастливо, буквально светясь изнутри мягким, согревающим светом, сказал Тэн, возвращая внимание на забытого, побитого жизнью (Джоном) альфу. — Хёк-и, а это мой лучший друг — Тэён. Тэён раздражённо передёрнул плечами, хотя если бы был котом, то дёрнул бы ушами, и не меняя равнодушного выражения лица уставился на рыжего-бесстыжего паренька, смотрящего на него взглядом невинного щеночка, которого не то что в губы, словно и в щёчку никогда не целовали. Он хотел посмотреть на всё сразу, но получилось лишь на аккуратные пухлые губы. Донхёк весь такой дерзкий: начиная от нахального в своей красоте, хитрого, лисьего взгляда и заканчивая танцующими в глубине этих ореховых глаз чертями, которые пляшут, пляшут и пляшут, гипнотизируя и заставляя Тэёна чувствовать себя странно. Он, внешне спокойный, на самом деле судорожно пытался перевести взгляд на что-нибудь ещё, чтобы странным не выглядеть и странным, в принципе, не быть. Но глаза уцепились взглядом за родинки, которыми, эстетически, едва ли не было усыпано всё смуглое мальчишеское лицо. Донхёк казался похожим на шоколадное печенье, и пах, кажется, также. На вкус Тивая — их с Тэном тандем был слишком сладким, приторным и каким-то сумбурным, как если бы кто-то собрался есть две пироженки одновременно. Тивай, задумавшись, ничего не ответил, и Донхёк точно также, вредно промолчал в ответ. Сев на качелю на детской площадке, альфа принялся всё-таки ощупывать свою розоволосую голову на наличие целости. — Он хоть из яселек-то уже выпустился? — побарабанив пальцами по саднящей от падения коленке, подал голос альфа. — Хёк-и уже в выпускном классе, — гордо ответил омега, садясь на вторую качелю в полуметре от друга и усаживая своего Хёк-и к себе на коленки, крепко-крепко обвивая его тонкими руками поперёк груди и кладя свою голову на обтянутые бордовым бомбером плечи. — Чтобы встречаться с тобой он значит дорос, а чтобы пиздячек отхватывать за свою «любовь», так нет? Так получается? — недовольно пробормотал себе поднос альфа, но так, что услышали его, конечно же, все, кто должен был услышать. Тэн успокаивающе и немного игриво подул в шею напрягшемуся всем телом Хёку, который явно вознамерился высказать всё что думает и даже больше, вырывая из него тихий, слишком мягкий и бархатный смущённый писк, но тем самым прекрасно переключая его внимание на другие вещи. Тэён, хмуро наблюдая из-под чёлки за тем, как смуглые ладони в разноцветных пластырях на пальцах переместились на бёдра омеги под собой и принялись нежно-нежно и щекотно их поглаживать, в мыслях восхищённо поаплодировал Тэну стоя, потому что как же на зависть легко и просто, было управлять этим чертёнком.