Больница

— Не ожидал, что ты протерпишь столько, — ухмыльнулся Эррор, заводя Блу в свой кабинет. Внезапно сладкий запах снова окружил её, и та с наслаждением начала вдыхать его. — Зачем мы здесь? — спросила девушка, осматривая помещение. Оно было практически пустым. Здесь стоял небольшой рабочий стол с тремя кипами бумаг и лампой, стул на колёсиках, большой граммофон на тумбе, операционная койка и шкаф. — Меньше вопросов, разувайся и ложись! — грубо ответил хирург и начал снимать перчатки. Затем мужчина закрылся на ключ и зашторил окна. Внезапно стало так темно, и лишь скромно горящая лампа давала надежду на возможность что-то увидеть. — Зачем? Эррор не ответил, а лишь со всей своей чрезмерной злостью посмотрел на девушку. Блу испуганно закивала и стала выполнять приказ. Скинув тапочки, девочка медленно стала ложиться. Эррор молча за этим наблюдал. Прикусив язык, Ягодка стала ждать, что же сейчас будет. Хирург подошёл ближе, впритык. — То, что сейчас ты увидишь, не должен никто знать. Иначе, я выжму из тебя все органы, называя их по имени. Понятно? — угрожающе прошептал Эррор, очень близко приближая лицо к девочке. Та в страхе угукнула и вжалась в койку. Было невыносимо неуютно находиться с ним рядом. Эти глаза так свирепо смотрели на неё. Эррор внезапно завис и зациклился на взгляде. Блу тоже слегка засмотрелась, но пришла в себя раньше коллеги и часто в удивлении захлопала глазами. Её взор был благороден, как у Найтмера, только цвет не был таким глубоким. Он был более светлый и воздушный, как голубое небо. Эррор резко отдёрнулся и начал снимать вторую пару перчаток. Затем он выудил из кармана большие алые очки и нацепил на нос. «Зачем ему столько перчаток?» — подумала про себя девочка, смотря на его тонкие пальцы. Его ногти были длинными и давно нестриженными. Они блестели синими искрами и часто перебирались в кисти. Каждое начало пальца было чёрным, как будто задушенное или сожженное. В каких-то местах виднелась запёкшаяся кровь. В общем не руки, а лапы смерти. «Что он собирается делать? Душить?» — тут то Ягодка начала бояться ещё сильнее. — Тихо, не дёргайся, — приказал Эррор, когда Блу уже захотела от ужаса закричать. Наступила пауза. Эррор скрыл лицо чёлкой и стало не видно янтарных глаз. Послышался странный звук. Он напоминал некое хлюпанье. Внезапно с лица упала синяя слезинка. Она горячо обмочила одну тысячную часть ковра. Он плакал. Эррор плакал. Вдруг хирург поднял лицо вверх. С его глаз стекали не слёзы, а странные синие полосы. Это нити? Врач улыбнулся и…засмеялся? Его смех был страшен, а лицо сверкало безумие. Во тьме Эррор стал подходить к Блу, будто маньяк в судьбоносной тьме. Вдруг он поднял руки. Из-под ногтей мужчины начали медленно вытекать синие струйки. Вскоре они стали формироваться в форме тех самых нитей, что и были под глазами. Что это такое? Когда нити доросли до определённой длины, Эррор как дирижёр взмахнул руками и с нескромной улыбкой на лице стал смотреть, как по всей комнате распространялся синий свет. Нити были повсюду. Как паутина они окутывали всю комнату, повинуясь лишь своему хозяину. Глаза Ягодки в ужасе бегали по комнате и зажимались, когда одна из них пролетали прямо перед носом. Внезапно одна из них вцепилась в ногу Блу, а именно в больную. Девушка от испуга взвизгнула. — Боже, ты такая шумная. Убавь децибелы. Больно не будет, — рыкнул мужчина, продолжая наматывать на ногу нити. С бинтов капала багрово-красная кровь. Она отражала ярко голубой свет. После Эррор запустил ещё пару нитей в руки и ногу Ягодки и поднял ту с койки. — А ты лёгкая, — слегка улыбнулся Эррор. — Мать честная, какой придурок забинтовывал тебя?! Ещё туалетную бумагу взял бы, — внезапно воскликнул он и аккуратно размотал алую материю, кидая в сторону. Он делал это собственными руками, причём абсолютно не касаясь пальцами кожи. К чему такая аккуратность? Он же вроде нарцисс и плюёт на ощущение другого человека. Может именно за свою аккуратность, он и стал хорошим профессионалом? Как человек он помойка, а как врач невероятный, нежный и заботливый. Странные и немного смешанные чувства витали в голове у Ягодки и та наблюдала за тем, как она парила в воздухе. Взгляд Эррора был сосредоточен, он обрабатывал рану каким-то странным раствором. — Раз уж мы молчим, можно задать один вопрос? — нетерпеливо спросила девушка, сдувая волосинку с лица. — Ну-ну? — промычал под нос хирург. Он был не так раздражён, как при их первой встрече. — Эти нити… Как у вас это выходит? Это магия? — Если честно, понятия не имею. Мне это досталось не с рождения. У каждого врача есть немного такое. У кого-то это проявляется физически, как у меня, у кого это в мозгах заложено. В общем магия, — отчеканил Эррор и начал наматывать материю на рану. Блу абсолютно ничего не чувствовала, кроме прохладных прикосновений синих нитей. Они напоминали касание вечернего песка на берегу моря. Никакой боли, лишь удовольствие. Даже, когда Ягодка понимала в какой позе она была, приятное ощущение не давало сопротивляться. Когда процедура была завершена, Эррор перевернул Ягодку на ноги и плавно поставил. После нити быстро распутали девочку и вернулись к хозяину. Казалось прошло всего минут десять, а блаженства на целый день. Неуверенно пройдя вперёд, Блуберри не почувствовала той острой и неприятной боли. Нога дрожала, но ступала без спазмов. Волшебство! Эррор оценивающе смотрел, как неуклюже перебирала ногами девушка. После он развернулся и стал одевать перчатки. — Спасибо, Доктор! — весело сказала Блу, прыгая от счастья. — За что? Мы ровно поквитались с тобой! Собирай свои манатки и улепётывай вниз, в лабораторию. Там найдут тебе применение. Ты и так потратила моё время… Кыш!!! — прикрикнул Эррор, когда интерн хотела что-то ответить. Полная счастья и благодарности, Блу направилась к лифту. На последок она обернулась и посмотрела на кабинет главного заведующего. Коридор, как в морге пустовал, а дверь была приоткрыта. Блу видела тьму и лишь слабый синий свет освещал порог. Между тем жуткую картину украшал жёлтый, как огонь, внимательно следящий за ней глаз. *** Кросс был в комнате пациента. Изо всех сил он старался писать криво, позволяя делать грамматические ошибки, чтобы уж наверняка угодить привередливому начальнику. — Доктор, что вы делаете? — спросил мужчина хриплым голосом. Пациент выглядел, как мужчина пожилого возраста. Седая растрёпанная шевелюра, длинные белые брови, сухие морщины по всему лицу, серые глаза, узкий многодесятилетний шрам и тонкие потрескавшиеся от старости губы. Старик крайне заинтересованно смотрел на парня, в ожидании ответа. — Да вот уж, не поверите. Почерк исправляю. Унизительно-то как! — не глядя на него, сказал Кросс, со всей силы сгиная колпачок. — А ты просто сделай по своему, вот и всё. Ты же мужчина, постои за себя как никак. Тем более, почерк у вас великолепный, — подчеркнул больной ослабляя хватку интерна. Тот расслабил плечи и отрицательно закивал. — Нет, не думаю, что выйдет. Вы его не знаете. Наш начальник очень жестокий и грубый. Единственное, чего я добьюсь, так это ещё одно дежурство, — процедил Кросс. — Знаете, коллега, я тоже когда-то работал врачом. Почерк был каллиграфическим, как у вас и все сразу меня узнавали. И знаете, я был не хуже любого другого профессионала, который писал крючки и палки в тетрадях. Думаю, вам не стоит поддаваться на эту глупую провокацию, — улыбнулся мужчина и расписался в тетради. Роспись была ровной и плавной. Казалось будто это красивая атласная лента, изящно плывущая по воздуху. — Может быть вы правы, — усмехнулся солдат. Этот пациент явно поднял ему настроение. Внезапно послышался стук в дверь. В комнату заглянула светлая девушка, с красивым детским личиком. Она была беременна. Её рассеянный взгляд искал кого-то и остановился на Кроссе. — Привет, есть минутка? — довольно неуверенно спросила девушка, обращаясь именно к парню в халате. — Секунду. Я отлучусь. Я быстро! — запунцовел Кросс, подпрыгнув с места. Он был взволнован. — Понимаю. Новая жизнь — это прекрасно! — засверкал белоснежной доброй улыбкой старик. Интерн раскраснелся ещё сильнее и тут же рванул за дверь. — Боже мой, ты прям весь пылаешь! — захихикала женщина, поправляя пару коротких прядей парню. Тот стал как вкопанный и ответил как можно серьёзнее: — Дрим, я работаю! Не сейчас, дорогая. — Да не смущайся ты так. Я пришла проведать тебя. Еле-еле вылезла к тебе. Эти медсестры такие надоедливые, — с усталостью выдохнула бывший главврач. — Как там Доктор Эррор? — За что мне такое наказание дала? — возмутился Кросс, услышав злосчастное имя. — У тебя же наверняка есть кто-то получше. Почему? — Эррор — единственный нормальный врач в больнице, — пояснила супруга. — Он хирург, Дрим! Очень противный хирург! Не те-ра-певт! — вспылил Кросс. Казалось ещё немного и из глаз полетят искры. — Он терапевт… Был им. Он прошёл почти всю интернатуру на терапевта и первоклассного знает так и теорию, так и практику, — пояснила женщина. — Он просто невыносимый! Я не спал всю ночь сегодня. — Ну уж дежурства это в его стиле. Думаю, по сравнению с тем, что ты пережил в армейке это ничего, — улыбнулась Дрим и обхватила руку, намекая на то, чтобы немного пройтись. — Не напоминай. — Ты самый старший среди «деток» Эррора и ты должен понимать одну простую вещь. Не следует обращать внимание на его гнев и жестокость. Он многое пережил сам, так что прими это как жизненное испытание, — врач прижалась к плечу интерна. — Контактируй с ним только по работе. Проявляй свои знания, ведь ты очень умный и прошёл много практики. К тому же Эррор никогда не ошибался в диагнозах. Он на сто процентов скажет правильно или нет. — Но он сказал, что я пишу не по-врачебному! Диагноз был правилен! — Ничего не знаю, он сам пишет, как машина печатная. Просто он ищет повод позлить тебя. Я думаю, в первый день ты его неплохо впечатлил, если и в правду сделал всё правильно. Он просто не любит хвалить, — сказала Дрим. — Он же сам болен? Вчера я заметил, как он отскочил от прикосновения своей сестры. — Гено что-ли? Это да. Хроническая тактилофобия или гаптофобия. Это тоже часть причины его характера, — грустно подметила женщина. — Ого, не подумал бы. Я думал он головой тронутый, — сказал интерн, нажимая на кнопку лифта. — Почему все в этой больнице так думают? Какой же ты всё-таки злобный. Внезапно дверь железно лифта раскрылась и в нём появился Эррор. Он мягко улыбнулся и приветливо сказал: — Здравствуйте, госпожа Дрим. Как хорошо, что вы заглянули к нам, — внезапно его гримаса сменилась и он посмотрел в сторону супруга. Голос превратился в рёв. — Так, а ты уши закрой и иди работай! Кровь прилила к глазам и Кросс гневно посмотрел на Дрим. Та лишь улыбнулась и кивнула, якобы намекая на то, чтобы он скорее вернулся к работе. Не удосужившись сказать что-либо, интерн развернулся и покинул этих двоих. «Подумаешь, рабочие секретики. Это я её муж, а не он» — про себя выругался Кросс и вернулся. Но на месте старика, оказалась юная девушка. — Что вы здесь делаете? Это место другого пациента! — сказал Кросс, негодующе качая головой. — Простите, но я тут уже двое суток. Два часа назад вы отправляли меня на анализы, — возразила пациентка и приподняла бровь. — Ах-да, кабинеты спутал. Виноват, — оправдался интерн, хлопнув себя по лбу и посмотрел на свой журнал записей. Там осталась та самая роспись, которую минут десять назад оставил пожилой старик. «Странно это всё...» *** — Эй вы, ленивые мешки с утками! Идите работать! — Гено была очень зла, однако своего пациента она уже осмотрела и отправила на анализы. Эти двое, кто ничего за день не сделали, снова сидели в курилке. — Девчуля, если ты сестра нашего поганого начальника, то уж нам ты не указ. К тому же ты тоже ровно ничего не сделала! — Почему это? — строго спросила Гено. — Потому что это был мой больной! Ха! — сказал Даст и сделал затяжку. — Ничего подобного. Я своё уже сделала, так что… Марш!!! — крикнула девушка делая злостную гримасы своего брата. Она зарядила обоим бездельникам по голове тетрадками с больным и отошла в сторонку. — Да-да конечно и как же ты нас заставишь? — с вызовом сказал Даст, туша сигарету. — Я скажу ему, что вы сделали со мной «кое-что» нехорошее. Он очень не любит «эти дела» особенно в больнице. Особенно когда я оказываюсь жертвой. Вы тут же вылетите! — сверкнула ядовитой улыбкой Гено, доставая из кармана пачку сигарет и зажигалку. — Шантаж… Нас подловили, чувак! — процедил Хоррор, приподнимаясь. — Какая же ты противная, как и твой грёбанный брат, — оскалился Даст, оценивающе глядя в единственный глаз Гено, которая зажигала сигарету. Парни подошли и та, убрав зажигалку, с улыбкой протянула работу. — Всё ради вас, мои хорошие! — лицемерно ответила интерн, выпуская пар прямо на коллег. Вырвав из рук бумаги, Даст и Хоррор, злобно перешёптываясь, ушли. — Правдоподобно, но могло быть и лучше. Хуже стервы я и не видел!— послышалось сзади. — Ты искупила свой неправильный диагноз, недоврачиха. Гено развернулась и улыбнулась старшему врачу. — Знаешь, я делала это не из-за этого. Будучи женским полом, я не могу начистить им морду, но могу причинить боль и унижение довольно болезненней, — ухмыльнулся Гено, втягивая воздух через сигару. — Стерва… — Хамло…