Больница

Ягодка стояла в лифте. Он был чистый, ухоженный и этот невероятный блеск был подобен зеркалу, так что можно было увидеть смутное матовое отражение самих себя. Каждая кнопка блистала бликом от ярко света наверху. Рядом стоял какой-то мужчина в чёрном халате. У него были смоляные волосы, которые были довольно коротко подстрижены. Голубые глаза сонно хлопали и смотрели на дверь. Это что, пациент? Но по значку больницы, девушка сразу поняла, что это работник. Рядом с ним на койке лежал человек, накрытый прощальной простынёй. Может быть это санитар, развозящий трупов в морг? Потому что именно туда он и ехал, на этаж чуть выше лаборатории. Парень выглядел болезненно, ведь в подземелье был очень плохой климат и сырость. Он всё время потирал нос и глаза платком. Санитар абсолютно не замечал Блу и просто задумчиво смотрел. — Через месяц после рождения нового, ты ко мне вернёшься, — загадочно проговорил шатен, не отводя взгляд. Казалось, будто он сказал это самому себе. — Это вы мне? — обернулась Ягодка и посмотрела на него. Но персона в халате ничего не ответила и слегка хихикнула. Послышался негромкий звонок и дверь открылась. Мужчина, взявшись за перекладины койки, выехал из лифта. Веяло сыростью и холодом. Кромешная тьма, прерывалась слабым светом старой зелёной лампочки. Вскоре он скрылся в темноте, и лишь негромкий смех стал доноситься в гулком пространстве. «Что это значит?» — негодующе подумала про себя Блу. Дверь закрылась, и вновь стало тепло и хорошо. Темная пелена скрылась за широкими ставнями. Лифт ехал ещё ниже прямиком в лабораторию. Послышался звуковой сигнал и железный лифт распахнулся и открыл взор на более светлое и чистое место. Блу ступила шаг и резко осмотрелась. Это тебе не кабинеты, не ординаторские, не операционные, а совсем другое место обитания. Здесь были химики, биологи и даже программисты, которые разбирались не только в медицине, но и в различных веществах, научных технологиях и сами же отдавали науке свою грешную душу. Больница была большой, и здесь создали отдельный этаж для изучения болезней, вирусов и различных препаратов. Коротко говоря, здесь не только анализы проверяют. Повсюду метались учёные и медработники с санитарами. Блу казалось, что она просто ничтожный новичок по сравнению с ними. Внезапно сзади кто-то прокашлялся, якобы намекая на небольшое внимание. Ягодка развернулась и увидела учёного в кротовых очках и цветной рубашке. Он весело улыбнулся девушке и сказал: — Дарова, шкет! Это ты пятая юнга на «корабле несчастий» моего брата? — Да.… Наверное, — робко ответила интерн и удивлённо разглядывала образ учёного. — Значит, девчонку мне подкинул. Вот же засранец! — выругался Фреш и потянул Блу за рукав халата. — В каком смысле? — через пару мгновений до девушки дошёл смысл сказанного и неимоверно оскорбил. — Не кипятись. Всё путём. Ляпнул, не подумав, — не поколебавшись, ответил учёный и завёл Ягодку в лабораторию. — Я Фреш. Можешь звать меня Цветастым Пнём, если хочешь. — Зачем? — спросила Блу. Но Фреш видимо проигнорировал вопрос и убежал куда-то. Блу растерянно осмотрелась. Это была двойная комната, разделённая стеной. На данный момент можно было разглядеть лишь одну половинку. Из простой мебели здесь находился лишь деревянный стол, два драных стула, шкаф, раскладушка, спрятанная за ним, и лампа. Комната была большой и забитой разным хламом. Здесь стояло много непонятных приборов, склянок, пыльных рентгенов, коробок с журналами и книгами, бумагами и тетрадками. На стенах висели различные яркие постеры, украшенные стикерами с блёстками. На столе стояли три пустых кружки, стакан с карандашами и степлер. Попав в это подземелье, сон как рукой сняло. Внезапно из-под одной из коробок выполз Фреш уже в белом халате. — Ты, наверное, голодная? — спросил парень и подошёл к столу. Он обхватил своими длинными пальцами сразу три кружки и с лёгкостью поднял их повыше. — Ну, есть немного… — засмущалась Блу от столь неожиданного вопроса. Конечно, она была голодна и даже ничего с собой не прихватила, ведь не знала, что с ней будет. Это дежурство буквально выбило из колеи. — Ну, с моим Бро так бывает. Ты кстати как зовёшься? Глюк тебе ещё кличку не придумал? — Нет, я пока что просто Блуберри, — сказала она. — А разве ты не «Ягода с помойки»? Он мне так объяснил дома. Хотя, впрочем, не суть. Я не буду так тебя называть. Такая роскошная леди, как вы, не должны носить гадкие псовые кричалки, — ласково ответил Фреш, снова исчезая за коробками. — Благодарю, — радостно ответила Блу, присаживаясь за стол. — Тебе молоко подогреть? — спросил парень из второй комнаты. — Ага. — Минутку… Внезапно стало так хорошо на душе. Вроде Фреш и колкий к фразам, но довольно рассудительный и откровенный. И как он догадался, что это именно её Эррор подослал? Ведь по имени не определишь. — У вас в терапии такие халаты крутые. На них только по шесть пуговиц, а у нас по восемь. К тому же все вы нараспашку ходите. А ещё у вас такая чёрная полоска на рукавах чёткая. Ажурная прям. Вообще это забота Доктора Дрим. Она своих красиво наряжает. Вот бы и нам такие халаты, — ответ на риторический вопрос поспел как раз вовремя. Его голос был такой, как у подростка. Он часто выговаривал различные инородные например: «круто», «чётко», «радикально». Хотя в семейке он был средний, а казался самым молодым. Через пару минут к Блу снова припорхал Фреш и положил на маленьком пластиковом подносе булку с маслом, лапшу с бульоном и горячее молоко в кружке. — Угощайся. Извини, но было только это, — виновато произнёс учёный и стал разгребать документы. — Спасибо, вам огромное. А вы разве не будете? — Не парься, девчуля, я сыт как медведь перед спячкой. Эррор готовит как поварова мамка, — ухмыльнулся парень и раскидал бумаги на пол. Блу неуверенно взяла в руки вилку и принялась поедать скромный завтрак. Лапша хоть и была довольно солёной, но желудок просил любой гадости, лишь бы восполнить запас энергии. — А што я бугу дегать? — спросила девочка, закусывая лапшу булкой. — Пока я буду работать, приберёшь здесь всё и рассортируешь бумаги. — Ешть! — Ягодка отдала честь и хихикнула. — Не торопись, я думаю тебе не очень охота возвращаться сегодня к Глюче. Просто, если заявишься, останешься на дежурстве. Хочешь, на все дежурства приходи сюда, у меня раскладушка есть, поспишь. Я тут почти всегда ночами зависаю. — Почему? — удивлённо спросила Блу. — Эррор выгоняет. Я часто им надоедаю. — вздохнул Фреш, потирая затылок. — Сочувствую, — сказала Блу. — Я в основном работаю ночью, так что не велика потеря. А ты вообще откуда? Кто у тебя в семье? — Я с братом со старшим живу. Он бизнесом промышляет. Ленивый, но очень успешный. Стретч зовут. — Круто. А мы все в медики пошли. Глюк уже десять лет, я четыре, а Гено только вот вошла в системку. — А ты их любишь? Ты не злишься на них? — Нет, конечно. Они очень крутые ребята. Эррор хоть и кажется мерзким и грубым, но он очень совестный и не любит быть в косяке. Гено стервозная и раздражительная, но обеспокоенная и сочувственная, — пояснил Фреш. — Ого, а ты внимательный. *** После плотного завтрака, Ягодка принялась за работу. Это место больше походило не на лабораторию, а на склад ненужных вещей. Для начала Блу быстро рассортировала все истории болезни и сложила их на столе. Затем по косточкам перебрала рентгены, выкинула старые журналы. Теперь предстояло сложить коробки. Не спрашивая разрешения, девушка сложила всё друг на друга. Получилась одна большая коробка. Приложив её в угол, девушка склеила её скотчем и накрыла тканью. Сверху она поставила часть всех бумаг, которые она прибрала. Остальную часть она оставила на рабочем столе. Распахнув стеклянный шкаф, на девочку налетел вихрь густой серой пыли. Рефлектно чихнув, девочка стала протирать пустые полки, часто почёсывая нос. На одной из открытых полок, девушка нашла фоторамку. Она была в толстом слое пыли. Протерев сначала по периметру, а затем по самой фотографии, девушка увидела трёх знакомых персон. Гено здесь была ещё подростком и с короткой стрижкой. Она была в белоснежном длинном платье, а на голове её красовался большой красный бант. Фреш был в яркой кофте, прыщавый и с короткими волосами. На носу сидели солнечные очки. Эррор был весьма молодой. Его глаза были не ярко янтарными, а на странность голубыми. Кого-то эти глаза напомнили Блу. Может это линзы? Парень был выше всех и слегка улыбался. Его причёска была такой же, как и сейчас, но только у нынешнего Эррора, волосы имели седоватые оттенки. Это и понятно. Вдруг в комнату вошёл Фреш. — Ну, как дела? — добродушно спросил он. — Ты нашла нашу фотку? Верно. Это старая фотка. Изволю вспомнить, она была сделана до того, как братец перешёл на хирургию. Десять лет примерно. Я тогда учился в меде, Генка ещё в школе. Весёлые деньки… — А почему Эррор перевёлся в хирургию? — спросила Ягодка. — Видать по причине, — задумчиво произнёс парень. — Никто не знает. О нём мало знают, даже я. *** — Чувак, у тебя сейчас девушка есть хотя бы? — спросил Хоррор, глядя на Даста. Тот сидел на окне и отрицательно фыркнул. — Да ладно. У тебя ж бабы каждый день. Чё так? — Да я думаю как тут одну подцепить, — загадочно улыбнулся Даст. — Брат, как думаешь, она подойдёт? — он смотрел куда-то в сторону, якобы с кем-то говоря. — Чувак, кончай с этим. Эти пустые разговоры с самим с собой заведут тебя в могилу. Ты ж сумасшедший. Поэтому тебе бабу надо. — Отвали, я его не слышу, — сказал парень и указал на пустое место. — Псих… Прошедшая война всех нас свела с катушек. — Ты думаешь Эррора тоже? — отозвался тот. — Может быть. Мне когда пятнадцать было, мы жрали друг друга. Это было страшно, но вкусно… Печень того ребёнка особенно… — облизнулся Хоррор. — У всех свои тараканы в голове, — вздохнул Даст и открыл журнал с больным. — А что за девчонка тебя подцепила? — спросил Хоррор. — Да та светлая такая, мелкая, голубоглазая. Я вчера ночью не спал вообще из-за неё, — прикрыл глаза интерн. — Так она доска вообще. Ты обычно крупнокалиберных берёшь. — Не знаю. Шлюх брать не хочу. Достали, — отозвался парень. — Деградируешь, братан… *** — Инки, привет, я к тебе, — из-за двери выскочила Дрим, как всегда весело улыбалась и слегка смущалась. — Да, конечно. Как ты? — Уже скоро. Кросс очень волнуется из-за меня. Прям пот градом с него льётся. — Это да. Чувствительный он слишком. Эррор был на взводе вчера. Сегодня одну в подземелье сбагрил учёным. — Голубоглазую такую, светлую? — спросила Дрим. — Блуберри. Она хорошенькая. Эррор на неё больше всех жалуется. Значит, с ней всё путём, — улыбнулась Инк. — А он мне откровенно сказал всё про них. Просил не говорить вслух, — Дрим присела рядом за стол. — Опять выгораживает из себя что-то невероятное, — вздохнула женщина. — Чаю может? — Нет, спасибо. Я сегодня еле вырвалась из родильной. Таскаются за мной по пятам. А мне же за больницей смотреть надо. Братец-то глядишь не справится. Всё ж хотела Эррору место уступить… — Ни в коем случае! Он тот ещё разрушитель. Не смей. Ты-то думай. Он больной человек. А если его заклинит? Он всё равно, что бомба замедленного действия. В любой момент и… — Да знаю. Я глуплю по беременности, — вздохнула Дрим. — Как у вас отношения? — У нас? В каком это смысле? — взволнованно спросила Инк, затягивая шарф потуже. — Ну-ну, ври дальше. А он ведь красавчик… — Замолчи! Не могу поверить, что из твоих уст может что-то подобное выскочить. Он… — замялась Инк, попадая в просак. — «Он», а не «ты»? Дорогая моя, ты же старше меня. Ну, признай же, что без памяти любишь его. — Я-я, он… Хватит… Я так не могу, — вся красная, психиатр стала вытирать салфеткой пот со лба. — Я безумно… — Признайся наконец ему. Я уверена, ты ему небезразлична. Что как маленькая? Тебе не тринадцать лет! — сказала Дрим. — В конце концов вы не чужие люди. — Насмешила. Мы учились в школе, в институте, интернатуру вместе проходили. Он стал таким красивым, — мурлыкала Инк. — Я так к нему ревную всех этих медсестринских шавок, — скрючилась девушка и вновь продолжила мечтать. — Ты такая странная. Вот мы… — Только не начинай про вас с Кроссом. Вы женаты, ясно? Он обязан это делать. — Через неделю, я обязательно устрою вечер, напою твоего дружка до потери памяти и закрою вас в туалете. И тогда вы поговорите о чувствах, — отрезала Дрим. Её жёлтые глаза так желанно наполнились решительностью и искрой устрашения. — Ну-ну, посмотрим. — Я своё слово держу. *** — Поспорили? Не смеши! Она поспорила с извращенцем на Эррора. На желание!!! Мать честная. Как будто не было на что спорить, — заливался Фреш, рефлектно стуча рукой по столу. Блу резко помрачнела и вздохнула. — Ну, а что тут смешного? — Блу рискнула разорвать этот гогот своим наигранным недоумением. — То, что у него нет друзей. Он не изменяем. Он как чугунный столб. Непробиваемый. Ты проиграешь. Так что иди лучше сразу сдавайся. — Да чтобы когда-нибудь проиграла в споре? Да никогда! Мне отменно в них везёт, так что посмотрим кто кого! — напыжилась интерн и задрала нос.