Больница

— Итак, я всё сделала, Доктор Фреш, — сказала Блу и устало присела на стул. Тот немного скрипнул, но девушка уже привыкла. Маленькие капельки холодного пота стекали со лба, а глаза до сих пор оживлённо бегали по комнате, стеснительно хлопая. Кажется, что чувство долга исчерпано. — Чудно, думаю, ты можешь отдохнуть, — отозвалось в другой комнате. Голос прозвучал сквозь парящие мысли Фреша. Видимо он был чем-то озабочен. — А чем вы занимаетесь? — Над одним проектом работаю. Извиняй, но дело секретное и мне поручил его сам Найтмер. Так что, думаю, мы должны закрыть эту тему, — сказал Фреш. — Хорошо, тогда можно я кое-что спрошу? — с надеждой сказала девочка. — Валяй, — послышался стук ручки, поставленной в стакан. Видимо слушатель решил сделать перерыв. — Эррор свободен? И тут внезапно наступила такая едкая тишина. Как будто затишье после выстрела. Оно прервалось редкими шагами и скрипом половицы. Блу стала растерянно оглядываться. Что она только что сказала? Фреш медленно вылез из комнаты и стал с недоумением и даже страхом смотреть на Блу. — Свободен?.. — глупо переспросил парень. Его очки слегка слезли с переносицы, а кожа как смерть побледнела. — Ну, ты знаешь, он женат? Ну, может девушка у него есть? — оправдалась Ягодка. Фреш был в смятении. Его заклинило. Эта ситуация надоедала. — Н-нет… Наверное. — Превосходно. Я тут кое-что надумала со спором. Думаю, вы сможете мне помочь. Не так-ли? — спросила Блу, смотря в зависшее лицо среднего брата. Тот резко опомнился и напряг брови. — Ты что, хочешь поиграть с чувствами моего Бро? — слегка раздражённо выдал учёный. — Нет же, я хочу выиграть спор. К тому же, вы сами сказали, что он непробиваемый. Думаю, что ничего из этого не выйдет. Но стоит попытаться. — Хорошо, но что ты хочешь от меня? — Думаю, сначала надо… Внезапно дверь с грохотом открылась. В дверях оказался Эррор. Такая грозная и устрашающая фигура, стройного и эластичного мужчины. Каждое его движение было гибким, подобно грации пантеры. Его ярость в глазах знакомо сверкала и выстреливала салюты. Его тонкие сухие губы кривой линией расползались по лицу. — Думаешь, дуралей, я тебе оставлю эту девчонку? Чтобы, так сказать, смыться по-доброму, — его лицо раскрылось и гримаса плавно менялась по трём фазам: раздражение, гнев, ярость. Он был по своему харизматичен. По крайней мере на него было действительно страшно смотреть, когда тот бесновался и изливал свою черствую душу на тебя оскорблениями. Блу слегка прикрыла рот и хихикнула, но видимо и Фреш не хотел проигрывать. — Беспокоишься за деточек или всё-таки за меня, братишка? — сквозь кротовые очки захлопал ресницами парень. — Я на работе, а не на показухе. Я должен лечить, а не устраивать тут шоу о чувствах, дуболом еловый. Треснуть бы твою пустую голову разочек, растрясти бы то, чего там и не было никогда. Его особенность в ругательствах была заключена в том, что он ни разу не выговаривал маты и прочего мусора. Он с ходу придумывал необычные и довольно обидные ругательства. Как ни странно, но это вызывает уважение. — Вижу, вы тут чаи гоняете. Марш работать! А ты, имбицилка, шуруй за мной, хватит дурью попросту мучиться. Ягодка встала и на прощание посмотрела на парня. Затем она намекающе подмигнула, кивнула на Эррора и скрылась за его широкой спиной. Фреш дёрнулся и встряхнул головой. — Глюче? — учёный окликнул брата и по-детски закатил губу. — Чего? — Зайди потом ко мне. Крайне глупая и серьёзная причина для тебя. Думаю, это крайне важно, — сказал Фреш. — Хорошо, только без так называемых «глупостей». С тобой больше двадцати минут, как в камере с ядом. Ты гибло пахнешь, — огрызнулся Эррор и вышел вместе с Блу наружу. Дверь скрипуче прикрылась, и мрачная темнота озарила комнату. Серые нити теней сплели адскую простыню и погасили свет. Наверное лампочка перегорела. Внезапно стало холодно. *** — Жуткий тип, правда? — невзначай сказал Эррор, бесшумно идя по коридору. Он вслушивался в каждый звук и щурил глаза. Он ни разу не смотрел в глаза напрямую, кроме того случая с утра. Как будто он увидел что-то, что явно зацепило его. Может, Ягодке это просто кажется, но стоит лишь слабо предположить, что он явно сегодня не в своей тарелке. Создаётся такое впечатление, будто они были давними знакомыми, которые резко перестали общаться. Сказанное прозвучало не как к жалкому интерну, который кроме как теории и слабой подачи энтузиазма ничего не ощущает, а какому-то близкому товарищу и очень хорошему врачу, которому можно выразить свою настоящую точку зрения. Блу слегка удивилась, но всё же с ноткой оправдания сказала: — Это же ваш брат. Он не так плох. Он добрый и отзывчивый. А ещё он- — Ни слова больше… — перебил врач и гневно фыркнул. — Подлизался гад. Так и знал, чёрт возьми! Ну-ну. Я думал, ты будешь просить о пощаде. Какие же вы слепые. Блу задумалась. О чём он? Но не успела девочка и рта раскрыть, как доктор продолжил причитать: — Магия… Его магия. Она очень нехорошая. Она манящая и привлекательная. Создаётся ощущение безопасности и тепла. Но это липа, понимаешь? — развёл руками Эррор. — Почему, как речь заводится о тепле и доброте, вы брезгуете. Липа-липа… Почему вы такой, хоть? — Я вовсе… — Поэтому у вас нет друзей. Лишь семья, которая терпит вас. Почему в вас столько злобы? — Это не… — В вас поверит лишь самый глупый идиот, — опустила глаза Блу. — Глупышка. Наивное дитя, скормленное пучине наивности и доброты. Вы абсолютно не прожили жизнь и не знаете, что говорите, — сказал Эррор, закладывая руки назад. Его голос подрагивал, но звучал грубо и уверенно. Росло напряжение. — Это вы наивны и думаете, что в жизни нет счастья и любви. Вы просто жалки. — Нет, я просто должен быть одинок. Такова моя судьба и моё решение. Я никогда не ошибаюсь, — отрезал хирург. — Эррор! — Блу на пике ярости и подняла указательный палец вверх. Но его вмиг перехватили. Интерн застыла в страхе. — Доктор Эррор, Гнилоягода. Доктор. Мы не подружки и не любовники. Мы бездушные бесполые одноклеточные, которые должны думать о жизнях, а не о чувствах. Я твой начальник, а ты мой подчинённый. Иные темы придержи-ка, пожалуйста, за зубами. Иначе то, что тебе так кажется хорошим, ты навсегда забудешь. Несмотря на то, что весь мир это или нет. Ты еще плохо меня знаешь, дурная девчонка. Внезапно, Эррор сжал свою левую руку и ногу Блу сжали те самые нитевые бинты, наложенные сегодня утром. Неимоверная боль охватила всё тело. Блу хотела закричать. Но внезапно произошло то, чего никакая Ягодка не ожидала. Врач склонился над девочкой. Режущий уши крик боли прервал грубый, но довольно сладкий поцелуй. Что за наглость? Интерн была в неописуемом состоянии. Ногу раскалывала сильнейшая удушающая боль, как и всё остальное, а в её рту гулял чей-то язык. Погодите-ка, их было трое? Разве у людей бывает такое? Эррор углублял поцелуй. Блуберри пыталась вырваться из его лап, но всё тщетно. Хирург был силён и только усиливал этот извращённый поцелуй. Блу смирилась и лишь дала ему закончить своё дело, никак не мешая, но при этом не отвечая той же страстью. Она изредка мычала от боли, на что Эррор хмурил свои сальные брови. Признаться честно, Ягодка никогда не целовалась, поэтому не особо горела желанием. Эррор был редкостным мерзавцем. Просто извращенцем. Хотя такой наглец на первый взгляд был по душе девушке. Просто одна единственная причина была. Эррор староват. Да и сама девочка не особо сочеталась с ним. Просто поцелуй. Блу задыхалась. Хирургу, что воздух не нужен совсем? Засосал до смерти. Наконец интерн решила ответить ему на поцелуй. Этот гад только этого и ждал. Он обхватил своими языками язык Блу и стал смачно вылизывать ими всю полость. Его глаза были закрыты, однако он успевал мрачно улыбаться. Блу не заметила, как оказалась прижатой к стенке. Эррору приходилось горбить свою длинную шею, чтобы достать до губ Ягодки. Наконец этот безумный поцелуй закончился. Выхватывая самую последнюю сочную слюну Блу, Эррор медленно облизнулся и раскрыл глаза. Девочка испуганно посмотрела на него. Что делать? — Зачем? Вы же не любите меня? — сказала Ягодка, вытирая рот от чужой слюны. Это было унизительно и гадко. — Во-первых замолчи, во-вторых это было необходимо, а в-третьих чтобы ты больше не спорила на меня. Я тебе не марионетка для игр. Все куклы здесь мои. Этот поцелуй был наказанием за твоё извращённое поведение. Ничего не подумай, мы с тобой разных мастей, так что сосаться со мной не зови. Я занят, но пока безответно. Так что вали, пока не устроил здесь чего похуже. Дежурство! И скажи своему Дасту, что мы с тобой не друзья. Пусть задаёт своё желание. Мне самому интересно, будет ли оно подобно моему поступку, — сказал Эррор, слегка ухмыляясь. Его глаз сверкал розовой искрой. Блу растерянно убежала, ничего не ответив. Оставаясь один, Эррор достал из кармана розовый флакон и едко улыбнулся. Гадко. *** Прошла примерно неделя. Все интерны отрабатывали практику, то бишь лечили больных и ставили диагнозы. Попадались довольно сложные пациенты. Они были упёртые и не принимали, что больны. Некоторые просто видели молодого и не воспринимали всерьёз. Но, в целом, это были единицы. Все довольно успешно продвигались в работе, даже Хоррор с Дастом, которые были под плёткой Гено. С тех пор Блу была до смерти напугана от того поступка. Она боялась хирурга. Однако, Эррор был полностью не изменяем. Он так же всех ругал, хотя дежурства постепенно сокращались. Много раз приходила психолог Инк. Она была доброй ко всем и часто выгораживала Эррора от интернов. На что хирург с кислой физиономией выходил прочь. Сама Инк рассказывала о многих примочках от этого хмурого ворчуна. Блу всячески сдружилась с ней, потому что только она могла прикрыть. Идя который раз по больнице, Блу увидела, как знакомый ей парень в чёрном украшал здание. Он неторопливо вешал пригласительные на стенку. Его глаза раз за разом останавливали взгляд, чтобы посмотреть, всё-ли верно. Ягодка подошла поближе, чтобы посмотреть плакат. — Привет, — тихо сказал шатен, не оборачиваясь. Его голос был хрипловат. Наверное простуженный ходит. — Извини, за тот случай. Ляпнул какую-то ерунду. — Да ничего, просто забудем, — улыбнулся интерн. — Ты у госпожи Дрим, да? Я узнал тебя по халату. — Ну да… Но она сейчас в положении, так что у нас Эррор начальствует, — грустно ответила Блу. — Эррор? Тот ещё терапевтический беженец. Он не простой человек, так что держись, сестра, — приободрил парень, приклеивая последний плакат. — Я тут недавно совсем. Как вас? — спросила Блу. — Я Рипер. Жуткое имя, правда? Неспроста я работаю в морге, — пояснил парень и поправил капюшон на голове. — А разве в морге нужен кто-то? — Да, конечно. Это Больница необычная и имеет слабую атмосферу. Если иметь чутьё к душам, то с мертвецов здесь глазу нельзя спускать. Призраки — очень опасные существа. Они нагоняют порчу на больных и врачей. Ну, не все призраки, конечно. Здравствуйте, доктор, — голос прорезался и парень посмотрел в сторону. Блу посмотрела туда же, но ничего не увидела. — Ничего, обживёшься с нами, всему научишься. Кстати, этот призрак передал тебе привет. Он знает тебя, — снова захрипел Рипер. — Я, пожалуй, пойду. Не забудьте посмотреть пригласительные. Пойдёмте, доктор. Парень на прощание взмахнул своим балахоном и, глядя на пустоту, зашагал прочь. *** — Брат! — Дрим стояла в комнате и упрямо смотрела на Найтмера. — Да? — с ноткой лени спросил Кошмар. Он сидел за столом в обширной комнате. Она была тёмная и мрачная, лиловые занавески защищали мрак от света и какие-либо мелкие предметы, было очень сложно разглядеть, так как они были не ярче серого. — Ты сам знаешь, что, брат! Я конечно принимаю, что ты перекрасил в тёмно-лиловый мой кабинет, НО какого ты притащил рояль на пятый этаж?! — ясное солнышко в миг покрылось грозовыми тучами. Дрим указывала на огромный блестящий рояль, стоящий у окна. — Как зачем, Дрими? Чтобы развлекать инспекторов и проверяющих. У меня красный диплом по роялю. И ты это знаешь, — улыбнулся Найтмера, порхая к инструменту. Послышался звук открывания крышки. — Только без крышки, вся Больница услышит! Играй просто для меня. — Ладно, — закатил глаза Найтмер. Он устроился поудобнее, прикрыл глаза. Его руки стали парить над клавишами, а ноги над педалями. Последний вздох в тишине и руки ударились о клавиши в тревожной песне. Мелодия была быстрой, грустной и тревожной. Руки поласкали всю клавиатуру и лишь безмятежное лицо близнеца наслаждалась горькой музыкой. Дрим ужаснулась от столь внезапного выбора. Трагический минор сегодня был не в масть ей. Однако брат играл мастерски и каждое его движение было соответственно мелодии. Внезапно парень успокоился и пошла медленная часть. Она была подобно утреннему рассвету. Быстрые трели напоминали щебетание птиц, плавные переходы от ноты к ноте были появлением чего-то нового в пейзаже. Найтмер улыбался, однако чувствовал некое напряжение. Ему не нравилось. Не успел аккорд разрешиться в нежный интервал, как пошла скоростная беготня по клавиатуре. Она была мажорной, но некоторые переходы на дальнейшие аккорды звучали минорно. Кульминация росла, мелодия передала палочку грусти и печали. Вдруг культ нот резко сбавил скорость, и пошла тихая тема в правой руке. Левая слегка поддерживала её. Звучал вальс. Он был спокойным, но постепенно начинал ускоряться, превращаясь в безумный вирт. Загромыхала серия громогласных устрашающих аккордов в левой руке. Беготня по клавишам ускорялась и близилась к финалу. Главный завершающий пассаж и вязкий аккорд в басу поставил точку в произведении. Найтмер поднял ногу с педали и встал. Он был явно доволен своей игрой. — Браво, даже слезу пробило, — улыбнулась девушка и захлопала по ладоням, вставая с кресла. — Музыка под твой стиль. Однако мрачновато немного. Тревожно стало. — Под стать моему настроению, сестра, — мрачно улыбнулся Кошмар. Дрим дёрнулась. Что-то явно не так. — Завтра вечер, знаешь? Думаю, мы будем ожидать чего-то поярче. Пожалуйста, подготовься. Порадуй племянницу. — Так, как ты её назовёшь? — спросил близнец, нежно смотря на живот Дрим. — Люкс, но мы ещё думаем, — сказала Мечта, немного смутившись. — Чудно. Мне нравится, — сверкнул сапфирами Найтмер. Он подошёл ближе. Дрим в недоумении, покосилась на брата. Чего это он? Но Кошмар лишь развёл руками и крепко обнял сестру. — Ох, Найти, — хихикнула Дрим и обняла в ответ.