Больница

— Хватит! Кто ты такой? Откуда ты знаешь про мою жизнь? — сказал Эррор, бросая на странного рассказчика восклицательный взгляд. Но в ответ персона лишь мягко улыбнулась. — А я и не одна, мальчик мой! — голос стал узнаваемый. Стал более нежный и мягкий. Тонкий и добрый. Маленькая стройная фигура стала проявляться из прозрачного облака. Длинные белокурые волосы и детское лицо — все черты напоминали лишь одну, его сестру. Точная копия… Эррор наконец узнал того, кого видел впервые спустя долгое время. Мужчина медленно подошёл и крепко обнял самого дорогого человека в мире, давно уже не существующего. — Н-но… Как это возможно?! — в горле словно комок встал. Эррор онемел, приняв в объятия очень давно покинувшую его, мать. Счастье и внутренние слёзы полились ручьём и смягчили давно прогнившее и замороженное сердце. — Мы призраки, сынок! — нежно расправив большие косматые волосы, сказала женщина. Эррор вмиг погрустнел. — Ты нас создал, мы не живые. Мы необходимы тебе. Наша частичка душ навсегда осталась в твоём сердце, милый. Мертвец потянулась ко лбу хирурга, но из-за своего высокого роста, Эррору пришлось нагнуться. Тёплое прикосновение, и трепетная душа расплылась словно горячая клякса. Лучшего он и не хотел. Девушка мягко взяла руки сына и посмотрела на них. — Вижу, что в грехах ты был, но сильно жалеешь… — белые ресницы медленно прикрылись, забирая некую невидимую тяжесть. — Что ты делаешь? — удивлённо спросил Эррор, ничуть не сопротивляясь. — Забираю негативную ману, ты натерпелся, дружок. Мы внимательно за тобой наблюдали. — Но кто «мы»?.. Стоило лишь губам мягким паром вынести фразу на поток ветерка, как из тумана стали выходить слезно-знакомые Эррором люди. Помимо матери, навстречу к герою вышел высокий старик с сухой кожей. Шрам под глазом и седая причёсанная голова. Очки, скошенные набок, прятали острые, словно щели, серые глаза. Тонкие сухие губы изображали мягкую улыбку. — Столько времени прошло, а ты уже почти как я. Правда в сварливости меня превзошёл, — пожав плечо Эррора, сказал Гастер. Это гадкая усмешка была так нужна хирургу. Единственная и неповторимая, которую нереально скопировать простому смертному. — Профессор Гастер? Я тоже весьма рад вас видеть. — Ей-ей, подождите меня! — громкий топот маленьких ножек донеслись в пустоте. Зеркала давно исчезли. Все обернулись и увидели серую монохромную девочку. Она резко прыгнула на руки Эррору и крепко обняла. — Прости-прости-прости меня! — заплакала девочка, повисая на шее хирурга. Тот вздрогнул. Он слабо осознавал, что сейчас обнимается призраками. Они все такие реалистичные. — За что, хоть? — мягко произнёс Эррор. Он ненавидел взрослых, но души не чаял при виде милого карапуза. К тому же, на удивление самого врача, гаптофобия не распространялась на них. Девочка вытерла чёрные слёзы и, потупив взглядом в пол, сказала: — Я виновата, что ты меня убил! Это всё Кошмар! Он заставил тебя! Но я тоже виновата! Прости! — снова зарыдала девочка. Эррор посмотрел на мать. Добрая улыбка, так и подталкивали успокоить малышку. — Я тебя не виню. Ты маленькое невинное дитя. Этот грех списан на меня. Мне гореть в аду за такое. Уж жизнь такая. Не принимай к сердцу и отпусти. Я раскаиваюсь перед тобой! — потрепав по голове, Эррор улыбнулся. Это не была какая-то наигранность, а истинное и очень редкое явление. Улыбка. — Ты редко улыбаешься… — сказала девочка, вытирая глаза рукавом. — Понимаешь, Фриск, не хочу показаться странным, но всё равно скажу. Люди злые и наглые. Занимают у твоей жизни всё хорошее и доброе. Разбивают сердца, ругаются и дерутся, лишь бы уничтожить друг в друге личность. Я улыбаюсь лишь тем, кто невинен и добр ко мне. — А ты прав, но почему ты так несчастен? — Есть причины, детка. Уж ты ещё очень мала, чтобы понять меня, — вздохнул хирург, продолжая поглядывать на Гастера и маму. Словно ему нужно как можно больше зрительного контакта с ним. Как можно больше запомнить их эмоции и лица. Ведь они улыбались. Кажется это один из самых счастливых дней в его жизни. Они ещё долго говорили и радовались друг другу. Хоть сердце Эррора сжималось от боли в осознании того, что это нереальность, но он по максимуму старался представить, что они и вправду настоящие. Отойдя от этой троицы, Эррор стал оглядываться. Повсюду туман и белый пол. — Ру-ру, милый… — окликнула светловолосая женщина, слегка грустным и тревожным голосом. Но похоже Эррор не услышал. — А вы не знаете, где я? Я умер? — заинтересовано глядя в потолок, сказал хирург. — Ты в своей голове, шкет! — сказал бывший хирург, закуривая трубку. — Ру-ру! — голос матери перестал доноситься до ушей Эррора. — Сколько я здесь? Интересно, как отсюда выйти? — Эррор повернулся и ужаснулся. Огромное чёрное пятно перед ним. Сквозь смытый взгляд, хирург увидел, что его потерянные призраки были охвачены огромными длинными щупальцами тьмы. Каждая яростно душила шею. Мать безысходно висела, потеряв силу отбиваться, Фриск кричала и плакала, а Гастер изо всех сил сопротивлялся. Эррор узнал его. Неужели это очередной кошмар? Хирург хотел что-то предпринять и уже начал вытягивать из глаз нити, как его озарил яркий свет. Последнее, что он увидел это белоснежные крылья, мирная улыбка и два голубых огонька, полные доброты и справедливости. *** Неужели этот долгий сон закончился? Проснись! *** Эррор открыл глаза. Было трудно что-то увидеть или как-то сдвинуться с места. Да и глаза открылись далеко не с лёгкостью. Оглядев комнату, хирург увидел, что он был полностью обмотан всякими проводами. В уши врезалось громкое пиканье приборов. Ничего нельзя сделать, даже руку поднять. Сильная слабость. Может он был в коме? Неточное предположение, но однако весьма вероятно. Пошевелив челюстью, Эррор размял три своих языка. Ещё одна странная генная структура. Говорить пока можно только слабым хрипом. Не докричишься. Стоит подождать, пока кто-нибудь придёт. Вот и лёгок на помине. В комнате оказался Кросс. Он удивлённо ухмыльнулся и улыбнулся. — Мистер Эррор, какое счастье! Вы проснулись! Господи, Боже мой! Побегу позову всех! — высокий интерн неловко вывалился из покоев Эррора и было лишь слышно его ребяческое топотание. Эррор закатил глаза и стал устало дожидаться кого бы то ни было. Первая в кабинет зашла белокурая Инк. Глаза, словно новогодние огоньки, так и меняли цвета, плавно переливаясь. Она нежно улыбнулась и хотела, что-то сказать, как ей преградили путь родственнички хирурга, так что девушка встала рядом и обменивалась взглядами с Эррором. Гено ругалась и радовалась одновременно, Фреш в основном без умолку щебетал, как им было всем одиноко без их братца. Подошла ещё Дрим с чёрным траурным капюшоном. Она слегка улыбалась, но казалось, что под этим тёмным одеянием скрывалась, какая-то сильная боль. Кросс, словно сторожевой стоял рядом с ней и с умиротворением смотрел и наслаждался позитивной обстановкой. -…Ты не поверишь, брат. Как тут убийственно скучно без… — мог бы Эррор говорить или двигаться, давно прибил назойливого паразита. Но, к сожалению, это слишком сложно и почти не возможно, исходя из его немощного состояния. Хотя в душе было тепло за такое беспокойство… — Как хорошо, что этот кошмар наконец закончился, — резкий, но в тоже время спокойный голос Гено. Он был менее отвратителен Эррору. Они так беспокоились за него. Ещё б чуть-чуть и похоже Фреш бы залился крокодильими слёзами от счастья, и Гено пришлось бы тащить его до самой лаборатории. Инк стояла в стороне и улыбалась, прикрывая рот от… Смущения? Что с ней? Прошло некоторое время и Эррор стал волноваться о Блу. Ведь она по любому должна быть здесь и радоваться за его пробуждение. Так почему она не здесь? Весьма нехорошее предчувствие настигло хирурга. Через некоторое время родственники отчалили на работу и в комнате настал момент истинности и серьёзности. Дрим присела рядом с Эррором на стул и грустно посмотрела прямо в глаза мужчине. — Эррор… — сложив руки стопочкой, начала врач. — Не знаю, важно-ли это будет тебе знать, но я кое-кому пообещала не утаить это от тебя… Знаешь, многое изменилось с этого дня. Ты несколько месяцев тут пролежал. Ты ведь можешь говорить, верно? Ответь, была-ли чем-то значимым для тебя Блу?.. Эррор застопорился. Включить безразличие и упрямство или быть искренним? — Воз-мож-но… — прошипел Эррор, хмурясь. — Твой брат нас тогда спас. Отгородил от тьмы, хоть и сам такой же. Мы думали вас тогда окружили. Поэтому я позвала его на выручку. Ты ведь прекрасно знаешь, что бывает, когда Фреш злится… *** Выстрел. За ним другой. Инк потеряла страх. Глаза, словно две бездонные пропасти зависли в гневе и отчаянии. Как будто смысл её жизни навсегда канул в лету и та должна была покончить с теми, кто этот смысл растоптал, как редко цветущий цветок. Голубой, нынче жёлтый цветок, ранимый, вечно печальный и злой, но в душе по своему красивый. Пуля чётко попала, куда и метилась девушка. Беспощадно разнесла висок. Абсолютная меткость с рождения, когда Инк впервые взяла оружие, а ведь приходилось. Незаметно защитить своего любимого. Следующий её выстрел был направлен в Даста. И тот тоже среагировать не успел. Словил прямо в лоб. Найтмер упал на колени. Несмотря на смертельную пулю в голове, он начал тошнотворно стонать и держаться в разные стороны. Черная дрянь, словно водопад, капали с его уст. — Прости, сестра… — пробубнил Кошмар, сжимая кулак. Его зрачки потеряли голубой блеск. Время будто остановилось. Все стали словно восковые фигуры, неподвижные. Даст замер в мыслях о смерти, раскаянии, и о любви. Гено в объятиях Рипера, в страхе плача от своей ошибки. Найтмер впритык подошёл к Инк. — Думала, что убьёшь меня просто так? Думаешь, отомстила? Больно, правда, Инки? Я же брат твоей лучшей подруги. Как бы ты потом смотрела ей в глаза? Стыдоба! — гаркнул Найтмер, касаясь шарфа психиатра. — Что ты прячешь под этим шарфиком? Некий секретик? А я знаю, ибо уже снимал его. — Паршивец! Гореть тебе в аду! — громогласно кинула женщина нацеливая курок снова. — Поверь, не поможет. Пули не берут моё тело. Я принимаю их, как подношения. Я из того тоже теста, что и Гено. Ты не сможешь убить меня. Зато я могу, — басом прохрипел Найтмер. Его облик исказился. Белок глаза сгнил и стал чёрным, зрачок стал синей точкой, которая в тени выглядела зловеще. Из халата стали выползать страшные тени. — Вставай, Даст! Нечего свою личность скрывать. Твоя любовь была необходима. Такое повреждение никогда не убьёт тебя, — в приказном тоне заявил лидер. Даст задёргался и закашлял. Кровь мерзкими брызгами окропили холодный пол морга. Глаз недобро засветился ярким фиолетовым. Оскал, залитый алой краской был устремлён в потолок. Он набирал силу. Инк чувствовала его магию. До безумия силён. Девушка в страхе попятилась. Сзади смешок издал Хоррор. Сверкнуло лезвие топора. Справа ядовито зашипела Киллер. Оголился остроконечный кинжал. Тело Блу неподвижно лежало. Лобная часть была в кровяном ручье. Никто не знал кто умер из них. Если же умер Эррор, то есть надежда вразумить Даста, хотя Инк всё больше сомневалась, что тот её вообще любил. Если же умерла Блу, то стоит ждать помощи от Эррора, который явно в курсе ситуации и сейчас в своём родном теле рвётся на помощь. Хотя его тело было весьма далеко от бывшей работы. Лишь смерть или надежда? Инк крепко вцепилась в пистолет и хищно оглядывалась. Сила духа ещё трезво держала эмоции. — Милая моя! Ты никогда уже никого не спасёшь. Где те, кто тебе дороги, а? Дрим не поможет, Эррор запечатал дверь на смерть. Эти двое заморожены. Что ты будешь делать? Моли о пощаде! Иначе тебя поглотит вирус. — Никогда! Сдохнуть мне на месте. Тебе нужна моя кровь, верно, Кошмар? Ты её не получишь! — Инк нацелила на висок дуло и грозно устремила взгляд на Босса. — Ты совершаешь ужасную ошибку. Твоя кровь может спасти жизни многим. В том числе бездыханное тельце этой девчонки — Ты блефуешь, слизняк. Ты разочаровал меня однажды, теперь я никогда не поверю твоим словам. Даже если ты убьёшь меня сотню раз и миллион раз раскромсаешь моё тело. Ты не получишь меня живой. Так что можешь не пытаться со мной говорить. — Ай-ай-ай, бедняжка. Неужели в тебе нет ни капельки морали, крошка? Неужели ты не хочешь спасти любимого? Ты часто жертвуешь собой, ради кого-то! Ты благородна! Когда вирус наберёт свою силу, вы все очень пожалеете! Но ты можешь спастись! — Ты пустота для меня, Кошмар. Я смотрю на белый лист и вижу твою пустую душу. Мне жаль тебя, но ты слишком долго игрался с моей памятью. Однажды Рипер сказал мне: твоё место на петле, и смерть ты сделаешь сам. Опомнись! Больница это место надежд и каждый врач здесь, словно бог, ему подвластна жизнь. Не наступай на грабли врагов. Вы полетите за решётку! — не сдавалась девушка. Она сильна. У неё есть возможность. Тянуть время. — Я не врач, я твоя судьба. Твой бог. И я знаю твой исход. Даст!.. — трепетно подозвал Кошмар. — Тебе понравилось это убийство? Так сделай это снова! Даст выпрямился и медленно подошёл к Боссу. Его взгляд затуманен. Как у Хоррора, у Киллер… Он управляет ими. — Прошу вспомни, Даст. Ты любишь Блу. Её можно спасти. Вдруг она ещё жива. Кошмар тобой управляет! — голос благоразумия отозвался в голове у парня. Хоррор и Киллер прибили ту к стенке и держали подвешенной. В глазах Киллер не было зрачков, как-будто глазное яблоко с силой выдрали. Теперь с ресниц течёт обильная струя туши, перемешанная с кровью. Белоснежная улыбка придавала ещё больше жуткости. Бледное лицо было явно околдовано. Взгляд Хоррора пожирал всё тело Инк. Его полуслепой серый глаз смотрел в сторону, а ярко красный другой, впиваясь словно стрела, уставился на девушку. Это не они… — Эррор пленил твою девочку и лишь по его вине она мертва. Убей её и ты сможешь отомстить! — словно змей-искуситель шептал Кошмар, вручая пистолет Дасту. Тот не глядя взял и метко нацелился. Инк закрыла глаза. Выстрел. Инк улыбнулась. Тело не дрогнуло. Первая пуля попала точно в голову. Много крови. — Что? Второй выстрел. Инк слегка хихикнула. Вторая пуля точно в сердце. — Ещё! Что такое? Третий выстрел. Окропилась шея. Пристреленная захохотала. — Что, Кошмар, какая-то проблема? — засмеялась психиатр, вдоль и поперёк кровоточа чёрной кровью. — Чёрт возьми! Почему? Дай сюда! — Кошмар выхватил ствол и трижды прострелил лицо. Инк продолжала смеяться. Хоррор с Киллер в испуге откинулись от Бессмертной. Девушка упала и превратилась в лужу чернил. Жидкость своеобразно стала перетекать к ногам Босса, вырастая в целую и безраненную девушку. Схватив того за горло, она холодно посмотрела на низкорослого. — Отлично потянули время, правда? — сказала девушка, с грохотом откидывая того в стену. Достав некий порошок из кармана белоснежного халата, она пустила небольшую щепотку в глаза Дасту и тот сонно качнулся и упал, впадая в царство Морфея. Внезапно очнулись остальные неприятели и резко накинулись на гневного врача. Но Инк не растерялась и бросила в лицо Хоррора маленькое чернильное существо, похожее на паука. Парень крикнул в ужасе и отбросил топор, изо всех сил пытаясь отлепить от себя эту липкую и назойливую хрень. А на Киллер Инк вылила розовый флакон, которым когда-то баловался Эррор в ранее описанных ситуациях. Не прошло и минуты, как девушка впала в незабытье и мечты, в которых появились розовые облака, белые звёзды и элегантный мускулистый Найтмер. Все угрозы были обезврежены. — Я спасу тебя, Ру-ру! — прошептала девушка, склоняясь над почерневшим телом Ягодки. Инк расстегнула халат и откинула его прочь. На плече висел крохотный пояс с цветными пробирками и флаконами, схожие с тем розовым. Достав прозрачный, Инк встряхнула его и откупорила пробку. Приоткрыв рот Блу, Инк залила его этой субстанцией. Жидкость, похожая на воду, засветилась под кожей и было видно, как всё тело ярко заполыхало. — Бедняжка, Ягодка! — Инк заронила слезу. Лицо покрылось тьмой, словно её только что высунули из печки. Белоснежные волосы, стали седеть. Кровь давно уже засохла. А голубые глаза, изображающие последние в своей жизни эмоции, застыли и больше не намеревались шевелиться. Инк заботливо прикрыла их, печально улыбалась. Внезапно из грудины выскочили две души. Одна была на нитке от смерти, вторая трепетно билась и витала около соседки. — Ступай на покой, думаю Рипер позаботится о тебе! — ласково прошептала девушка. — Спасибо, что спасла его для меня. Несмотря на свою память, я никогда не забуду тебя. Прощай! Изнеможденная душа вклинилась обратно в тело. Навсегда. Вирус сгноил и затянул обратно. Вторая душа осталась на месте и скромно парила над телом Ягодки, словно прощаясь. — Рада, что ты жив, — слегка радостно сказала Инк, поглаживая крохотное сердце. — Вот, что… — врач достала капсулу. — Полезай сюда! Скорее! Душа с недоверием проскочила в новый сосуд, и Инк запрятала её во внутренний карман. Очень вовремя. Её очень сильно сжала огромная чёрная рука, похожее на щупальце.