Больница

— Ох, моя милая, как жаль, что ты умрёшь, — Найтмер весь с головы до ног был покрыт чёрной нефтяной дрянью. Однако сквозь черные струи просвечивалась злая белоснежная улыбка и гневный взгляд. Это не человек.— Я вырву твою душу прямо из груди сам! Тьма обвила шею, руки, ноги и живот. Попытки вырваться бесполезны. Кошмар поднял её над землёй и кинул в стену. Инк закашляла. Лишь тихое: «помогите» донеслось по комнате. Никто не придёт. Это конец… Здравый разум стал отключаться, а в глазах всё резко стало темнеть. Изо рта потоком потекли чернила, а из глаз слёзы. Уже не было слышно, что говорит Найтмер. Из этих щупалец ей не выбраться, даже будучи лужей чернил. Глаза закрылись… Но вдруг дверь распахнулась. Слетела с петель и с грохотом упала. Это произошло с помощью некого сильного заклятия. В комнате оказался Кросс, держащий в руках магический нож, с размером самого обладателя. Нынче горевшие серым свечением глаза, сверкали ярко алым. Зачёсанные назад волосы встали дыбом. Помимо него, в комнате оказалась Дрим, которая держала тот самый бирюзовый лук с натянутой тетивой. Яркая стрела грозилась при опасности вылететь и разгромить всё к чертям. Взгляд был её серьёзен, а в душе поникший. На удивление с этой парочкой оказался Фреш. Его фигура угрожающе замерла. Парень задрал голову, оголяя острый подбородок и холодно смотрел в сторону Кошмара. Яркий свет, будто его ослепил, и бесчувственная Инк упала на землю. — Кончай цирк, брат! Иначе, мы спустим зверя! — предупреждающе сообщила Дрим, но Найтмер лишь потёр переносицу и с усмешкой сказал: — Ну надо же, какие гости! Защитнички! Так ты ещё привела одного моего знакомого, который до боли связан с тобой… — О чём ты говоришь? — нахмурилась главврач и осмотрелась. Испуганный взгляд упал на мужа. Кросс замер и всё его тело стало окутываться крестами и нулями. Нервные окончания изредка дергались, а глаза стали белыми и потерянными. — Милый? — голос дрогнул. — П-п-р-о-с-т-и м-е-е-н-я… — фраза прозвучала слабо. Кросс терял связь с сознанием. Странный ребёнок вечно мерещился ему. Он нагло и зло улыбался и словно дьявол манил его предать. Нож нацелился на Мечтательницу, и та оторопела. Лук опустился. Голос словно исчез. Словно бы Дрим никогда в жизни ничего не сказала. — Теперь ты не сможешь заговорить, сестра. Ты не сможешь его убедить не убивать тебя. Какая ирония, правда? Тьма стала распространяться. Кошмар оглушил комнату своим идеально чистым, горьким и злодейским смехом. Больница потеряла надежду. По крайней мере так думал только Кошмар, упустив маленькую деталь. — Ты не про кого не забыл? — паразитский голос хорошо огрел уши Месяца. Антагонист, не подавая виду, неохотливо развернул голову в сторону Фреша, который угрожающе держался за оправу очков. — Извини, наверное, я тебя не заметил, — съязвил Кошмар. — Не до шуток, правда? — холодно и кратко отозвался Фреш. Сильная аура копилась внутри парня. Кошмар вздрогнул. — Ты заморозил сестру и Рипера, убил Блу, наплевал на своих союзников, покалечил Инк, — очки слегка сползли с переносицы. Найтмер отшатнулся назад. — Ты охватил беспомощного Кросса своей силой и без всякого стыда лишил голоса Дрим. Ты чудовище! — Поверь, это далеко не раскрыло мне глаза… — Кошмар держал уверенность в себе. Нынче он страх ни перед кем не испытывал… Хотя нет, испытывал. Когда-то перед Эррором. — Но что может быть страшнее твоей ненависти ко всем? — задал риторический вопрос блондин. — Мучение? Как давно ты испытываешь его? С рождения ты был наделён даром мучиться и мучить других. Ты не врач, — Фреш пустил смешок. — Ты тоже не тот, за кого себя выдаешь, — был бы Найтмер псом, давно бы поджал хвост. — В тот день ты навёл на меня порчу, пустив паразита бегать по лаборатории. Теперь ты поплатишься, — очки упали. Глаз ещё были закрыты. Кошмар стал пятиться. Непередаваемые эмоции исходили от этого парня. Никакой гипноз или магия на него не действовала. Здесь он не выиграет. — Ты же не хочешь увидеть настоящего меня? — ухмыльнулся Фреш, слабо открывая щёлочки глаз. Один глаз сверкал розовым свечением. — Я двулик. И если опасность настигнет это место, Паразит мне поможет… К Дрим медленно приближался её возлюбленный. Последняя надежда угасает в сердце главврача. Сегодня два любимых её человека избавят девушку от жизни. Кросс ранит в сердце, а Найтмер уже ранил в душу. Фреш должен успеть. Кросс замахнулся, Дрим мысленно произнесла: «люблю тебя» и закрыла глаза. Время остановилось… *** — Я… — Все что ещё требуется для объяснений, здесь… — сказала Дрим, вытирая слёзы. — Прочтёшь, когда сможешь двигаться. На тумбочку, словно пёрышко, упала записка. Кросс повёл супругу прочь из комнаты. Остались только они вдвоём. — Мы столько пережили, правда? Учитывая ещё те воспоминания, что были раннее. Наша последняя ссора затянулась, Ру-ру, — грустно произнесла Инк. — Знаю, смешанные чувства. Видимо ты ещё не до конца пришёл в себя после затянутой спячки и этой истории… Мне нечего тебе сказать. Отдыхай, я пойду, — мирно улыбнулась девушка и привстала. — Н-не-т, с-то-о-й… — прошептал Эррор. Инк обернулась и с любопытством взглянула прямо в глаза. Эррор глупо смутился. — Сп-а-си-б-о, — добро ответил больной и слегка улыбнулся. — Да, пожалуйста, — ответила взаимной улыбкой Инк. — П-од-ой-ди… Инк подошла и вопросительно продолжила глядеть. — Б-ли-же! Инк слегка продвинулась. Что он хочет? — Е-щ-ё… — упрямо настоял хирург, но вдруг и их носы столкнулись. Слишком близко! — Эррор, я не понимаю… — щёки девушки зардели, и та не сдвинулась, продолжая глядеть в эти солнечные глаза. — По-це-л-ую ме-ня! — полушёпотом произнёс больной. Инк готова была захлебнуться от счастья, тело зарядило энергией, глаза засветились, а душа застучала, словно бешенная. Эррор было начал что-то говорить снова, что делалось ему с большим трудом, как его нежно прижали. Один зрачок пожелтел, другой порозовел. Инк склонилась над ним и мягко поцеловала. Аккуратно обхватив руками макушку, Инк требовательно проникала внутрь. Его приятные на ощупь волосы, так и тонули в пальчиках Инки. Эррор оторопел от такой внезапности и ответил, принимая инициативу на себя. С его то тремя языковыми мышцами это не составит никакого труда. Инк плавно проводила второй рукой по щеке хирурга. Пока один язык Эррора играл с языком Инк, другие два мягко щекотали всё окружение. Их давно желанный поцелуй закончился. Инк медленно отстранилась, протягивая между возлюбленным нить слюны. *** Эррор проснулся. Нигде не было слышно ни пиканья аппаратов, ни гула врачей, ничего… Эррор вновь оказался в странном забытье. Глаза ломил яркий свет впереди. Раздался странный смех. До дрожи в костях знакомый. Внезапно стало холодно. — Теперь ты счастлив? Радость переполняет, правда? Зло повержено? — из тени вышла черная фигура. Лишь бледная кожа и глубокие голубые глаза контрастом выделялись. Персона мерзопакостно кривлялась. Эррор узнал его. Найтмер. Что ему ещё надо? — Ты разве не знаешь, что я умер? Видел сестру, наверное? Её серую одежду в палате… Она слишком сильно меня любила, она прекрасно знала мою сущность и то, что я никогда не изменюсь, — сказал парень и достал откуда-то, наверное из воздуха, табурет и поставил его перед собой. — Я прекрасно знал, что Фреш не пощадит меня. Да и я не смог бы его одолеть. Временами соглашался с тобой насчёт этого парня. Жуткий тип. Но это моя вина. Я его испортил. Что значит это выражение лица, ты не знал об этом?.. Итак, я сбежал, телепортировался, отбросив всю свою магию куда подальше. Но большая вероятность того, что меня очень быстро найду, велика. Поэтому я решил напоследок сломить свою сестру, — парень забрался на табурет. Из тумана появилась петля. Нацепив её на шею, словно дорогое украшение, Найтмер демонически взглянул на Эррора. — Прощай. Увидимся в твоих кошмарах, старый друг! — звук упавшей табуретки, и Эррор очнулся в своей палате. *** Рождество. Время чудес и сюрпризов. В этот день разбитые семьи воссоединяются, друзья мирятся, мечты сбываются. На улице бушевала метель. Эррор, облачённый в чёрное пальто задумчиво смотрел на могилу. Из-под сугробов снега виднелась надпись имени одной знакомой его ученицы. Хоть и были они знакомы несколько месяцев, но он привязался к ней. Он мог смело назвать её своим другом, хоть и просто в мыслях. Он чувствовал вину. Читая записку, оставленную Дрим тогда, он всё сильней убеждался в этом. Частично он виноват в её смерти. Внутренняя мужская слеза торжественно стекла с глаз и обратилась в пыль воспоминаний. Он столько плохого ей сделал. А она пожертвовала собой ради него. — Она мечтала дружить с тобой. Найти общий язык, — сзади послышался низкий, добрый и печальный голос. Эррор обернулся. Белобрысый высокий парень с томной улыбкой стоял сзади и тоже глядел на могилу. — Никак не мог предугадать встретить тебя в Рождество, Стреч, — усмехнулся своей догадке хирург. — Меня удивляет, что ты меня помнишь. Прошло более десяти лет, — сказал парень, выпуская теплый воздух изо рта. Его сразу же сдуло холодным потоком пурги. — Я не идиот. Твоя сестра храбрая девушка. Я соболезную… — вздохнул Эррор. — Я очень благодарен ей. Нынче за меня никто не хотел умереть, а наоборот… За что хоть? — Ты когда-то тоже спас ей жизнь. Как говорится клин клином вышибает. Блу — человек чести и всегда отплатит той же монетой, — с улыбкой произнес парень, дотрагиваясь до плиты. — Как же я поздно всё осознал… — вздохнул врач, слегка вздрагивая от холода. — Как никак, она не держит на тебя злобу сейчас. Блу считает свой поступок правильным. Эррор присел. Пурга стихла. Пошёл мелкий, довольно умиротворяющий снежок. Хирург начал доставать из кармана странные вязаные цветы. Он разложил их на пустой снежной клумбе. — Что ты делаешь? — поинтересовался Стреч. В голосе его не мелькнуло и капельки осуждения за странную деятельность собеседника. — Увидишь. Эррор встал. Поднял руку и закрыл глаза. Что-то пробубнив себе поднос, он вновь открыл глаза. Цветы исчезли, виднелся лишь странный оранжевый фитиль на их месте. Стреч удивлённо за этим наблюдал. Прошло некоторое время. — Снова не получилось… — обрёченно вздохнул мужчина разворачиваясь. Но только Эррор сделал первый шаг, как его вновь окликнул Стреч. Эррор оглянулся и глазам своим не поверил. Из-под снега вылезали множество маленьких голубых росточков. Они быстро менялись и стебельки стали обрастать листьями. Вскоре завязались бутончики и прям по волшебству они распустились в светящиеся голубые эхо-цветы. — Ну и чудеса! — восхищённо бросил белобрысый и стал обхаживать клумбу с новорождёнными цветами. — Но как цветы возможны в середине зимы? — Это небольшой подарок в качестве благодарности. Эти цветы очень редки, и они цветут в любое время года, — сказал Эррор и снова пошёл на выход. — Спасибо вам, думаю Блу они понравятся. Счастливого Рождества! — Тебя тоже! — хирург непринуждённо махнул ладонью на прощание, стоя спиной, и самодовольно покинул кладбище.