Пленники Режима

— Я бежала вперёд, не думая о том что будет дальше. Образ Карлы безжалостно стоял перед глазами, разъедая меня изнутри. Я не могла больше оставаться в том месте, я просто сходила с ума… — голос Айно дрогнул, но она решительно продолжила свой рассказ: — Спустя несколько дней, мне улыбнулась удача и меня приютила одна семейная пара. Ульрике, так звали женщину, долгое время не могла забеременеть и она с радостью приняла меня как родную дочь, а ее муж Михаэль достал фальшивые документы. Ведь уже тогда началась активная подготовка к войне и солдаты Верховного зачищали небольшие города от «мусора», так они называли бездомных людей и беженцев. Я знала, что попади я в их лапы, то вскоре оказалась бы в Заксенхаузене и моя жизнь закончилась бы в грязном бараке этого злосчастного концлагеря…       Тогда я пошла учиться, благо внешние данные без особого труда позволяли мне сойти за чистокровную арийку и тут моя жизнь перевернулась… — девушка тяжело сглотнула и крепко сжала ладонь мужа. Поймав на себе его холодный вопросительный взгляд, она вновь заговорила: — Два долгих года я просуществовала под псевдонимом Катарина Вайс. Надо сказать, все складывалось как нельзя лучше: я была первой на потоке как в физическом, так и в психологическом плане, мой моральный облик был безупречен, первые лица команды Верховного хвалили меня и готовы были взять под свое крыло, даже несмотря на огромную конкуренцию среди будущих выпускниц и вот тогда случилось то, чего не ожидал никто. В одно мгновение моя жизнь рухнула, погребая под своими обломками все слабые надежды и несбыточные мечты… … Светлый просторный зал учебного заведения пестрил десятками молодых девушек, готовых вот-вот занять место надзирательницы в одном из концентрационных лагерей Верховного. Везде и всюду мелькали ослепительные улыбки юных выпускниц и их ясные голубые глаза, готовые верой и правдой служить своему предводителю.       Время шло и до оглашения результатов оставалось всего ничего, когда на широкой мраморной лестнице появилась красивая молодая женщина с густыми, почти что алыми волосами и такими же яркими пухлыми, губами. Рядом с ней шел статный светловолосый офицер с невероятными бирюзовыми глазами и чертовски привлекательная длинноволосая брюнетка. Тяжёлые черные пряди незнакомки эффектно спускались до самых бедер, лишь подчёркивая ее хрупкость и поразительную бледность. — Рада приветствовать вас, дорогие дамы, — начала, видимо, главная из них. — Мое имя Берилл Гольдман, сегодня я устрою жесткий отбор и выберу достойную кандидатуру в старшие надзирательницы нашего нового лагеря в Аушвице. Со мной, искать свою помощницу буду глубоко уважаемый мной генерал Джедайт Айземанн и главная надсмотрщица Заксенхаузена Рей Хино. — молодые люди вежливо кивнули и хищный бирюзовый взгляд мужчины заскользил по затихшей толпе. — Итак, первая пятёрка идёт за нами, это будут: Гертруда фон Герц, Ирма Хоффман, Катарина Вайс, Грета Феллер и Анна Хальт, — закончив перечисление девушек, Гольдман растворилась в фойе, за ней последовали и остальные.       Когда тяжёлая металлическая дверь, ведущая в небольшой, но довольно уютный зал захлопнулась, их немногочисленная делегация уселась на стулья, участливо приготовленные выпускницами заранее. Берилл придирчиво осматривала девушек, словно выискивая в каждой из них недостатки, а Айземанн дотошно вчитывался в их личные дела, беспощадно отметая ненужные кандидатуры.       Напряжение в комнате нарастало, а обещанное собеседование плавно перетекло в откровенный допрос юных надзирательниц. Наконец, подошло время Минако. — Имя, — громко и отчётливо произнесла Хино. — Катарина, Катарина Вайс. — Скажите, Катарина, — как-то слишком приторно произнес Айземанн. — Ваши родители Ульрике и Михаэль Вайс, ведь так? — Все верно. — Вы закончили школу в Бергене два года назад, это так? — Да. — Тогда вы должны знать, что за ложь представителям власти положен расстрел, верно? — горячее дыхание блондина обжигало и на бледном лице девушки предательски выступили капельки пота. — Что вы хотите сказать, генерал? Что я лгунья? На лице Джедайта засияла хищная улыбка. — Ну что Вы, КАТАРИНА, я всего лишь напомнил одно из основных положений устава Верховного, но раз Вам незачем врать, то и наш небольшой сюрприз не заставит вас волноваться, — отрапортовал он и резко развернулся на каблуках офицерских сапог. — Георг, заводи их!       Через мгновение в комнату зашли люди, их было трое. Высокая статная дама с длинными светлыми волосами, красивый мужчина, лет пятидесяти- пятидесяти пяти и долговязый парнишка с огромными голубыми глазами. Сердце Минако рухнуло вниз. Сейчас, стоя в этом душном зале, на нее испуганно смотрели три пары глаз, ненавистной ей до судорожной боли в висках, семьи Вольфф. — Скажите, Катарина, вам знакомы эти люди? — прожигая взглядом девушку, спросил Айземанн. — Нет, впервые их вижу. — Странно, а они утверждают, что именно Вы довели их старшего сына, кстати, вашего отца, Маркуса Вольффа до самоубийства. — Наглая ложь! — прошипела блондинка и злобно посмотрела на ненавистных родственников. — Ну что ж, значит Вы отрицаете, что Ваше настоящее имя Минако Айно, Минако Вольфф, если быть точным. Только не спешите, подумайте, прежде чем ответить, от этого ответа зависит ваша судьба, а впрочем и жизнь тоже…       Блондинка презрительно усмехнулась. — Зачем тянуть? Вы же все равно не станете мне доверять? Что бы я ни сказала, меня ожидает расстрел, ведь, если я отвечу, что не знаю этих людей, вы казните меня за ложь и предательство идей Верховного, а если скажу, что все действительно так, то моя смерть наступит куда быстрее, ведь я окажусь недостойной претенденткой на должность надзирательницы Аушвица. Насколько мне известно, родственники психопатов автоматически устраняются, не успев даже покаяться за чужие грехи… — Вы правы, — усмехнулся Айземанн и в комнате раздался щелчок затвора пистолета. Его холодное дуло было направлено точно в сердце обречённой на смерть девушки и она мысленно попрощалась с жизнью, гордо прикрыв глаза. Тонкий палец Джедайта соскользнул на курок. — Стой! — его внезапно прервала Берилл и, практически сорвавшись с места, уверенно подошла к помощнику. — Ну что же Вы, генерал, девочка лучшая на своем потоке, возможно, мы сможем проявить сочувствие и дать ей последний шанс, ведь родителей не выбирают… — рубиновый взгляд властно остановился на Мине, отчего та невольно пошатнулась. — Что скажешь, дитя моё? Ты согласна на мааааленькую проверку? — Что от меня требуется? — голос Айно звучал уверенно и жёстко. — Ничего особенного, — безэмоционально пожала плечами Берилл и отобрала у Айземанна пистолет. — Просто убей их. Нет свидетелей, нет порочащих сплетен. — на лице Гольдман застыла ослепительная улыбка. — Я согласна, — глухо ответила Айно и приняла оружие из рук красноволосой бестии.       Через секунду гробовую тишину полупустого зала пронзили три выстрела… — Да, я убила их и не жалею об этом, мне просто было плевать на их жизни, — засмеялась девушка и в очередной раз затянулась новой порцией едкого сигаретного дыма. — Теперь ты презираешь меня? — Нет. Ты всего лишь спасала свою жизнь. — Спасала… — снова горько усмехнулась Айно и тяжелый поток золотистых волос небрежно заструился на ее немного сгорбленных от боли плечам. — Ты спрашивал как я оказалась в браке с тобой? Айземанн шантажировал меня, пугал, что несмотря на приказ Берилл расскажет обо всем Верховному и тогда… — она устало подняла глаза вверх. — Сначала, он подложил меня почти под весь офицерский состав Заксенхаузена, а потом, во время очередной угрозы, благородно предоставил выбор: или я «спасаю» его лучшего друга или пойду прямиком под трибунал. — И этим другом был я… — задумчиво произнес Эргард и злобно скомкал пачку из-под сигарет. — Эта тварь сказала, что если нам удастся скрыть твою связь с Мако за завесой фальшивого брака, то он навсегда забудет про тайну моего происхождения. — И ты согласилась… — Да, но Неф, я не думала, что моим мужем можешь оказаться ты! Клянусь, в тот день во мне что-то изменилось… Я… Даже если бы Айземанн соврал и рассказал всем правду, я… — Не нужно, не говори того, о чем потом пожалеешь, — прикрывая тонкими пальцами пухлые губы супруги, простонал Эргард. — Я больше не хочу ничего знать. Ты… Ты спасла меня, Мина, но для меня это было сущим наказанием. Все эти годы я проклинал Господа Бога за то, что ты тогда оказалась рядом…       … В мрачной спальне Нефрита, по-прежнему царила кромешная темнота. Мужчина бессильно метался по комнате, так и не решаясь выйти наружу. Его грудь разрывалась от боли, а перед глазами все также стоял любимый изумрудный взгляд, самого родного на свете человека — Мако, а потом воспоминания пронзал одинокий выстрел и жизнь будто снова покидала крепкое тело генерала. — Мако! — взревел Эргард и одним движением отшвырнул стоящие на столе бутылки на пол. Звук бьющейся посуды тут же окрасил замкнутое пространство комнаты — Мако, нет! Не оставляй меня… Не оставляй… — задыхаясь от слёз, хрипел шатен, больно сжимая свои плечи руками. — Мако…       Двадцать бесконечных минут он пытался избавиться от поглотившей его истерики, но все было тщетно. Тогда, выхватив из кителя свое табельное оружие, шатен медленно осел на старинное фамильное кресло. Аккуратно проводя длинными пальцами по холодному дулу пистолета, он уверенно поднес его к виску. Время словно остановилось… Обречённо взглянув на своё отражение в зеркале, он нажал на курок. — НЕЕЕЕЕЕЕЕТ! — звонкий голос испуганной незнакомки разорвал гнетущее молчание, застывшее в комнате и в это же мгновение сильный толчок в правое плечо выбил из рук мужчины пистолет. Пуля попала в окно и оглушительный звон разбивающегося стекла накрыл спальню второго генерала…