Спустя десять лет после последних событий:
Яркие солнечные лучи игриво освещали бескрайние просторы городского парка, по которому, трепетно держась за руки, прогуливалась влюбленная парочка. Высокий зеленоглазый блондин с неприсущей ему нежностью смотрел на свою юную спутницу, а она, весело смеялась, заражая парня своим громким смехом и мечтательно кружилась вокруг своей оси, не забывая при этом придерживать подол пышной юбки.
— Она просто чудесная, Ятен! — повиснув на плече у своего жениха, прошептала девушка и почувствовала как его сильные руки смыкаются на ее талии.
— Я же говорил, что Мако тебе понравится! Думаю, что со временем вы станете ближе и мы сможем дружить семьями, — хитро подмигнув брюнетке, прошептал парень.
— Ятеееен…
Блондин забавно пожал плечами и они не спеша зашагали по зеленой аллее, из совсем недавно высаженных молодых берёзок. На самом деле, вопрос о собственной семье до сих пор оставался для Ятена слишком болезненным и он не спешил делиться с девушкой мрачными тайнами своего прошлого. Для Ханы его единственной родственницей была Мако, а о родителях он вообще предпочитал не упоминать. Ядовитая ненависть к отцу со временем сменилась жутким чувством вины, а мать до сих пор не желала его видеть. Так зачем ему было бередить и без того незаживающую рану и впутывать в давно оставшуюся позади историю любимую девушку?
— Что-то не так? — распахнув огромные карие глаза, шепотом спросила брюнетка.
— Нет, всё в порядке.
— Ты, кажется чем-то расстроен.
— Нет, просто немного устал… На самом деле я жуткий социопат и мне тяжело даются подобного рода посиделки, — попытался отшутиться юноша, прижамая невесту к себе.
— Тогда тебе не понравится мой сюрприз… — сдвинув угольно черные брови над переносицей, печально выдохнула Хана.
— Сюрприз? Я очень люблю сюрпризы!
— Ты так говоришь только чтобы не расстраивать меня! — наигранно обижаясь, буркнула девушка и легонько ударила его по плечу.
— Нет, честно!
— Хорошо, тогда идём!
Брюнетка снова весело засмеялась и побежала немного впереди, продолжая кружиться вдоль узкой тропинки, ведущей к выходу из парка.
На удивление Ятена, их дорога заняла не больше пятнадцати минут, но то, что они оказались на одной из оживленных улиц города, немного напрягло блондина. На самом деле, он мог ожидать от Ханы чего угодно, ведь эта, по сути ещё вчерашняя школьница, буквально фонтанировала неиссякаемым потоком идей. Не сказать, чтобы Ятен всегда был готов их поддержать, но, по крайней мере, никогда не выходил в открытое противостояние с невестой. Неожиданно для себя он искренне полюбил эту забавную девчонку и не хотел потерять ещё и её.
— Где мы? — настороженно спросил парень, когда они с Ханой подошли к крыльцу одного из домов.
— У меня дома.
— Что? Ты никогда раньше…
— Успокойся, всё будет хорошо, — спокойно прикладывая пальчик к губам изумлённого юноши, пропела брюнетка и шагнула внутрь.
По просторной, уютно оформленной гостиной уже разносились приятные ароматы домашней выпечки. Где-то в глубине дома слышалось мерное постукивание тарелок обо что-то металлическое, видимо, кто-то собирался накрывать на стол и почти наверняка не был готов к такому рода сюрпризу.
— Я дома! — весело прокричала девушка и устало рухнула на небольшой пуфик, стоящий у распахнутого окна.
— Хана, дочка, это… Ты…
Ещё влажная после мытья посуды тарелка выскользнула рук возникшей в дверях женщины и она замерла, пронзая взглядом нежданного гостя. С минуту она стояла молча, и даже почти не шевелилась, но услышав взволнованную болтовню дочери, возникшей возле нее, ожила.
— Простите… — тихо прошептала она и ее огромные карие глаза заволокло прозрачной дымкой.
— Мама, что с тобой?
— Все хорошо, — пытаясь выдавить из себя хотя бы вымученную улыбку, ответила женщина и уверенно посмотрела на Ятена. Ее мягкий взгляд неосознанно застыл на лице молодого человека, так неловко чувствующего себя в этот момент.
— Мамочка, это мой парень — Ятен Элерт, — отчеканила девушка и крохотная слезинка скатилась по щеке матери.
— Элерт… — Одними губами повторила она и заметила как неуютно повел плечами парень при звуке своей фамилии. Женщина медленно присела за стол.
— Скажите… Ятен… — было видно как она нервничает, но не задать волнующий ее вопроса она просто не могла.
— Кунсайт Элерт… Вам знакомо это имя?
Блондин резко побледнел и отвёл испуганные глаза в сторону.
— Он мой отец, — еле слышно произнес юноша.
— Отец…
— Простите, госпожа…
— Авиталь, меня зовут Авиталь, — растерянно представилась она, все так же не сводя восхищенного взгляда с блондина.
— Госпожа Авиталь… Я понимаю о чем Вы сейчас думаете и теперь, узнав правду Вы наверняка прогоните меня из этого дома…
— Отец… — вновь повторила женщина и быстро упорхнула в сторону небольшой книжной полки, висящей над высоким бархатистым торшером. Ей понадобилась всего пара секунд, чтобы достать одну из старинных книг и в следующее мгновение в ее руке застыла газетная вырезка с того самого процесса, где был вынесен приговор всем политическим преступникам проигравшей войну страны. На чёрно-белом снимке, отразилось лицо того, кого парень мучительно пытался забыть последние десять лет своей жизни. Длинные белоснежные волосы, смуглая кожа и пустые полупрозрачные глаза, вот что успела запечатлеть камера одного из журналистов. Ятен с нескрываемой болью посмотрел на фотографию и его сердце сковало от жалости. Сколько было вины и обречённости в одном только взгляде великого первого генерала армии Верховного Кунсайта Элерта. Сколько боли и страдания…
— Сын… — проводя ладонью по серьезному лицу юноши, повторила Авиталь и крепко прижала его к себе.
На недоуменных лицах парочки застыло глубокое непонимание, но женщина не торопилась что-то объяснять. Она плакала так искренне и самозабвенно, что парень бессознательно ответил на ее объятия, и стал нежно поглаживать ладонью по голове.
— Всё хорошо, не нужно плакать, — тихо прошептал он и Авиталь изумлённо посмотрела ему в лицо.
— Ты… Господи, я не могу поверить, что Бог послал моей дочери тебя…
В комнате повисла тишина, полностью поглотившая хозяйку дома в безумную пучину воспоминаний…
… Мрачный силуэт первого генерала ворвался в медблок и приказал детям собираться. По палате разнеслась паника, малыши стремились поскорее выполнить приказ этого серьезного блондина, хотя одному богу было известно к чему приведет их повиновение, но явно никто из них не хотел оставаться здесь и, в один прекрасный момент, стать новой подопытной крысой доктора Томоэ.
— Быстрее, — хрипел мужчина, нервно оглядываясь по сторонам и сжимая мощные кулаки до побеления костяшек. Наконец, его взгляд застыл на самой старшей из всех детей малышке и он уверенно шагнул в ее сторону. Аккуратно схватив девочку за руку, он оттащил ее в угол.
— Как тебя зовут?
Бедняга испуганно вжалась в стену и продолжала хлопать огромными глазами, готовыми вот-вот заполниться плотной пеленой слёз.
— Не бойся, я выведу вас отсюда, но мне нужна твоя помощь… Только назови свое имя…
— Авиталь…- неожиданно для себя прошептала девочка…
Женщина сидела за широким столом и с нескрываемой нежностью гладила кончиками пальцев фотографию, с которой на них смотрел Элерт.
— Я была сильно напугана, но то тепло, которое я увидела в его глазах, заставило меня позабыть обо всем и слепо подчиниться его воле. Он сказал, что единственный выход из лагеря пролегает через подземный туннель. Ещё минут пять, я судорожно пыталась запомнить план отступления если вдруг что-то пойдет не так. Мне было безумно страшно… Но ему было ещё хуже, я чувствовала это… Генерал совсем не боялся того, что его могут раскрыть и потом прилюдно казнить на плацу, ему было все равно, но он искренне переживал за каждого из нас. После небольшого инструктажа он схватил на руки самого маленького из нас и мы отправились в подземелье…
… — Не растягиваемся!
Элерт уверенно шел вперёд, увлекая за собой довольно внушительную группу детей. Безусловно малышам было страшно, некоторые из них откровенно плакали, но продолжали свой путь, ведь даже в таком крохотном возрасте они понимали, что это их единственный шанс оказаться на свободе…
— Я не могу… — один из детей бессильно рухнул на колени, но Кунсайт не сдавался.
— Соберись! Черт… — мощный силуэт мужчины навис над ребенком и, краем глаза, Авиталь увидела как по его бедру стекает тонкая струйка крови, но генерал вовсе не собирался отступать. Собрав последние силы, он подхватил малыша на руки и уверенно пошел вперёд.
— Ну же, идем! Осталось совсем немного, потерпите ещё чуть-чуть…
Яркий свет озарил мрачные стены коридора и их путь перекрыли трое:
— Авиталь, за триста метров отсюда, с правой стороны, будет небольшой туннель, скорее уводи всех, — его тихий шепот заставил девочку сжаться от страха, но она понимала, что не послушай она сейчас приказа первого генерала, всё будет кончено.
— Но…
— Если я не вернусь через пять минут — бегите, там есть выход.
В следующую секунду он встал впереди всех и закрыл своим телом узкий проход, отделяющий детей от солдат Верховного. Девочка испуганно жалась к стене, моля господа бога о том, чтобы Элерту удалось сбежать, но чуда не произошло.
— Давай, Авиталь! — взвыл он и дети бросились врассыпную, быстро продвигаясь в сторону нужного ответвления сети туннелей. Позади них послышались крики, а позже и громкие выстрелы, заставившие их буквально прирасти к земле, но уже через пару минут малышка снова услышала знакомый голос первого генерала:
— Авиталь...
— Мы здесь!
Элерт облегчённо улыбнулся и рухнул на колени, буквально на лету теряя сознание.
— Кун! — взревел рыжий незнакомец, подхватывая бесчувственное тело блондина.
— Так, дети! А теперь все быстро за мной! — скомандовала высокая огненноволосая девушка и толпа ребятишек покорно двинулась к выходу.
— Я долго не хотела уходить от него, но офицер, оставшийся рядом с генералом приказал мне следовать за остальными. У меня просто не было другого выбора… Так, через некоторое время мы оказались в небольшой деревушке, откуда нас потом разослали по разным городам. Как оказалось, ту девушку, из туннеля, звали Каоринайт, надо признать, она умело командовала непрекращающимся потоком машин, увозивших пленников подальше от этого места. Рядом с ней всегда находилась высокая строгая женщина средних лет, она не любила разговаривать с кем-либо, но по тому как изменилось выражение ее лица, когда она услышала о серьезном ранении генерала, я догадалась, что это была его мать…
— Катарина… — не скрывая поглотившего его ужаса, одними губами произнес Ятен.
— Да. Позже, я увидела ее на суде. Она сидела позади всех, скрываясь за полями широкой шляпы.
— Вы были на том процессе? — округлив наполнившиеся слезами глаза, прохрипел Ятен.
— Была, — печально усмехнулась Авиталь.
— Мы все там были… Если бы ты видел как изменились лица судей, когда перед ними выстроилась целая шеренга из десятков детей и все, как один, свидетельствовали в пользу твоего отца… Жаль, что он сам не смог оценить плоды своих трудов и заглянуть в глаза спасённых им ребятишек…
— Что?
— Да, в то время он лежал в госпитале, кажется, у него была пневмония, но твоя мать ни на секунду не отрывала своего взгляда от нас. Как же она плакала в тот день… У меня сердце обливалось кровью, но мы больше ничего не могли сделать.
— Так значит… Мой отец… Не был тем жутким монстром, каким его все представляли? — тихий стон сорвался с тонких губ Ятена и он бессильно рухнул на дрожащие ладони.
— Нет, дорогой мой, конечно, нет... Генерал Элерт практически в одиночку вывел из того лагеря несколько сотен человек, рискуя своей жизнью, день за днём спасая десятки ни в чем неповинных людей…
Ятен молча поднялся из-за стола. Пожалуй, на сегодня с него было достаточно шокирующей информации, поэтому собрав последние силы, он медленно направился к выходу.
— Куда ты? — подскочила к нему Хана, но парень ничего не ответил. То, что сейчас творилось у него на душе, не давало ему даже малейшей возможности скрыть свои истинные эмоции.
Он бесцельно шел по пустынной улице, лишь изредка врезаясь в кирпичные выступы старых домов, его сердце ныло от боли, а чувство вины снова и снова затягивало в свои мутные воды.
—
Ты идиот, Ятен… Когда-нибудь ты сильно пожалеешь об этом, но будет уже поздно… — в его голове как гром среди ясного неба раздались слова крёстной. Слегка пошатнувшись, он неуверенно направился в сторону с детства знакомого ему дома…
***
Стрелки давно перевалили за полдень и Каори уже привычно готовила ужин для них обоих — себя и Юджил, которая почти все свое время проводила в крохотной комнатке, уставившись на их единственную фотографию с ещё улыбающимся тогда Кунсайтом.
Годы шли, а рана на душе женщины никак не хотела затягиваться и даже то, что за последние десять лет она ни разу не видела сына, не пугало ее. Ей было просто всё равно.
Наконец, в дверь позвонили и порхающая на кухне Каоринайт отправилась открывать своему нежданному гостю.
— Ты? — с удивлением спросила она, глядя на побледневшее лицо племянника, на котором ярким пятном выделялись красные и немного опухшие от слез глаза.
— Это правда? — судорожно опираясь на дверной косяк спросил он и женщина отчего-то сразу поняла, о чем говорит парень.
— Да, — сухо ответила она и молча развернулась к нему спиной, удаляясь вглубь квартиры.
— Почему? ПОЧЕМУ ты ничего не рассказала мне тогда?!
— Твоя мать говорила достаточно, не было смысла добавлять что-то ещё.
— Это ложь! Почему?! Я верил тебе!
— А теперь нет? — идеальная бровь женщины безжизненно взлетела вверх.
— Тогда зачем пришел?
— Я думал, что она лжет… Я ведь видел как она любила его! Я думал…
— Поздно, Ятен. Теперь уже ничего нельзя изменить.
— Расскажи мне о нем, — не веря собственным словам, попросил юноша.
Каоринайт медленно поднялась с дивана и направилась в дальнюю комнату. Спустя пару минут она вернулась в гостиную с потертым листком пожелтевшей от времени бумаги и вручила ее племяннику.
— Это были его последние слова. Думаю, мои рассказы здесь будут излишними, — ответила женщина, скрываясь за дверьми кухни.
Ятен долго не мог осмелиться раскрыть предсмертную записку отца, проклиная себя каждый раз за свою глупость, но, спустя полчаса, он всё-таки сделал это и на изумрудных глазах застыли горячие слезы…
… Дорогая моя, любимая Джи…
Я не могу больше видеть как рушится ваша жизнь. Прости меня за мою слабость, но лишь так я смогу защитить вас от той страшной опасности, которой подверг в те жуткие годы. Мне безумно стыдно за каждый миг своей прожитой жизни, но я не мог поступить иначе… Все эти годы только вы были той тонкой ниточкой, вытягивающей моё отвратительное существование из лап чудовищной смерти. Я безумно люблю вас и всегда любил. Но я вижу как вам тяжело быть рядом…
Знаю, что не имею права просить тебя о чем-либо, но, пожалуйста, ради меня, ради нашей любви, постарайся быть терпимей к беспечным вольностям нашего мальчика, он не виноват, что его отец оказался таким подонком. Виноват только я… Больше всего на свете я боялся лишь одного — что Ятен повторит мою жизнь, не дай ему этого сделать, я прошу тебя…
Прости за всё, но так будет лучше для всех нас. Люблю.
Кунсайт.
Последние слова отца больно ударили по израненному сердцу юноши и он бессильно рухнул на колени. Что сейчас творилось в его душе было одному богу известно. Страх, слезы и ненависть к самому себе захлёстывали сознание Ятена и он тихо взвыл, стараясь подавить ту боль, которая разрывала его изнутри.
— Отец, прости… — хрипел он, заходясь в беспомощном стоне, но ему никто не отвечал и лишь чёрно-белая фотография совсем юного генерала Элерта, стоявшая на тумбочке Каоринайт, была для него сродни жуткой насмешке, разъедающей его разум.
— Отец…
***
Холодный осенний дождь безжалостно хлестал по лицу молодого человека, стоящего над могилой собственного отца и держащего в руках пышный букет белых роз. Он не знал, что любил мужчина при жизни, как оказалось, он совершенно ничего о нем не знал, но зато сумел обидеть его в последние дни печального существования. Теперь, стоя на городском кладбище под пристальным вниманием десятков осуждающих взглядов, Ятен нежно касался холодной фотографии первого генерала и беззвучно шептал самые важные в своей жизни слова:
— Я люблю тебя, папа, прости…
Как же права была Каоринайт в тот роковой день — теперь он понял всё, но было уже слишком поздно…
