***
Эта ночь казалась Кунсайту почти бесконечной. Где-то в глубине души он ужасно боялся того дня, когда перед ним откроются двери опостылевшей до боли тюрьмы и он станет совершенно свободным. Его не пугали агрессивные настроения в обществе, ему было плевать на косые взгляды, которые наверняка с избытком посыпятся на него за стенами камеры, но он безумно боялся реакции собственной семьи… И если эмоции Юджил и Каоринайт он мог с лёгкостью предугадать наперёд, то отношение к его возвращению детей, оставалась для него неприятной, тяготящей душу загадкой. Собрав последние вещи в мешок, Элерт медленно вышел на улицу. В ту же секунду к нему на шею бросилась Джи, осыпая безжизненное лицо генерала множеством невесомых поцелуев, так нежно застывающих на его загорелой коже. Казалось, девушка хотела коснуться губами каждой его морщинки, каждой чёрточки, навсегда запечатлевшейся яркой картинкой в ее измученном сердце. — Родная моя, — обхватывая широкими ладонями ее лицо, прошептал Кунсайт и крепко обнял девушку за плечи. — Не плачь, я прошу тебя… Не надо… — Я так ждала этого дня, Кун… Я… — Перестань, — упираясь в ее лоб своим, печально улыбнулся мужчина и почувствовал как на его глазах проступили прозрачные слезы, предательски затуманивающие взор. — Теперь мы вместе, теперь все будет хорошо… Спустя полчаса, Элерт оказался на пороге уже почти забытого им дома. Медленно переводя взгляд с посеревших от времени стен на широкий дубовый стол, он воспроизводил в своей памяти дни, когда мог спокойно проводить здесь всё свое время, не боясь быть застигнутым врасплох солдатами молодого тирана, неожиданно пришедшего к власти, и получить гнусное обвинение за связь с «недостойной», перечеркнув при этом, свою быстро набирающую обороты карьеру, на кровавом поприще жестоких игр Верховного. — Ты вернулся! — воскликнула от радости Каоринайт, когда вышла из небольшой кухни с блестящим подносом в руках. — Я так рада тебя видеть, родной мой… Минуты бесконечных объятий с сестрой показались Кунсайту настоящим раем, после жуткого ада, пережитого ими много лет тому назад. Женщина искренне радовалась их встрече и никак не могла остановиться, все крепче прижимая блондина к своей груди и раздаривая ему сотни мимолётных поцелуев, нерастраченных ею за все это время. — Привет, — выглянув из-за спины крёстной, немного смущённо произнесла Мако и неуверенно улыбнулась глядя на оторопевшего мужчину. Элерт стоял посреди комнаты и откровенно не знал что делать дальше, ведь в последние пару лет дети даже не появлялись на свиданиях, организованных Каори для его мимолётных встреч с Джи. Макото медленно подошла к отцу и с нескрываемым волнением прижалась к его широкой груди, наконец-то вздыхая от облегчения и накопившейся неловкости перед ним. Кунсайт с радостью принял девушку в свои объятия и поцеловал дочь в макушку. Она едва слышно засмеялась, чем заставила сердце бывшего генерала зайтись в бесконечном трепете. Но несмотря на уже произошедшее, впереди у него оставалось самое сложное, а именно осуществить встречу с единственным сыном, на безжизненном лице которого не отражалось ни единой эмоции. — Ятен, — дрожащим голосом произнесла Юджил и легонько подтолкнула парня к отцу. Он даже не шелохнулся, но, секунду спустя, сделал уверенный шаг навстречу взволнованному родственнику. — Добро пожаловать в наш дом, — сухо произнес он, не сводя пронзительного взгляда с блондина, и протянул тому руку. Кунсайт на мгновение застыл, но решил не торопить событие и мягко ответил на рукопожатие. — Спасибо. Я очень рад видеть вас всех… Ятен, молча развернувшись, подошёл к столу. — Прошу, — глухо выдохнул он и семья воссоединилась за праздничным ужином.***
Четыре месяца спустя: — Я ненавижу тебя! Мерзкий ублюдок! Да лучше бы ты сдох в том лагере вместе со своими жертвами! — ревел Ятен, набрасываясь на Элерта с кулаками. По лицу парня стекала тонкая струйка крови, а идеальная белесая бровь была безжалостно разбита и опасно нарастающая гематома уже заполонила половину его глаза. — Ятен, не надо! — закричала Мако, в ужасе закрывая ладошкой разбитое лицо. Девушка еле держалась на ногах, но всё ещё из последних сил старалась встать между окровавленным братом и ничего не понимающим блондином. — Что случилось? — холодно отрезал Кунсайт, словно пропуская мимо ушей нападки собственного сына. — Ты ещё спрашиваешь что случилось?! Ты разрушил нашу семью! Из-за тебя эти твари чуть не убили Мако, а ты спрашиваешь что случилось?! — очередной взмах руки молодого человека болезненно вошёл под ребра Элерта и он едва заметно пошатнулся. — Не надо! — взмолилась девушка и без сил рухнула на пол. — Что здесь… — прокричала вбежавшая в комнату Юджил, но так и не успела закончить свой вопрос. — Я убью тебя! — мощный толчок заставил Элерта упасть на пол, но он даже не пошевелился чтобы дать отпор разъяренному блондину. Тот, ослеплённый нечеловеческой ненавистью, бил лежащего на полу мужчину, ни на секунду не задумываясь о последствиях. Он жаждал лишь одного — мести за страдания своей матери и любимой сестры. Ятену было плевать, что отец являлся лишь никчемной пешкой в его вечном противостоянии с обществом, он бил так отчаянно и самозабвенно, что, казалось, жизнь вот-вот покинет тело Кунсайта, но этого почему-то всё не происходило… — Ятен, нет! — взмолилась Юджил и бросилась на пол, прикрывая собой окровавленного генерала. — Уйди! — Нет! — жуткие слезы мощным потоком струились по ее лицу, но даже это не могло остановить ее сына. Он кричал так, что застывший в комнате воздух дрожал, разбиваясь о непримиримую ярость молодого человека. — УЙДИ! — Юджил, пожалуйста… — прохрипел Элерт, едва приподнимаясь на ладонях. — Нет! Нет! Нет! — Что здесь происходит?! — на пороге застыла изумленная Каоринайт и мгновенно оценив обстановку, набросилась на обезумевшего племянника, с силой придавливая его к стене. — Отпусти! Я уничтожу его! — Заткнись, щенок! — мощная пощёчина обожгла щеку подростка и он в ужасе уставился на крестную. — Ты… Он убийца! Он монстр! Почему вы все защищаете его?! — Ты идиот, Ятен… Когда-нибудь ты сильно пожалеешь об этом, но будет уже поздно… — холодно прошипела Каори и отбросила мальчишку в сторону. Он тут же упал на пол, больно ударяясь плечом о стену. — Почему ты не защищался? — возвышаясь над братом, спросила она. — Он мой сын! Сын… — бессильно оседая на ковёр, выдохнул Элерт. Перед глазами генерала тут же замелькали картинки давно минувших дней… … — Я убью тебя, тварь! — шипел Вальтер, отбрасывая бедную служанку в сторону. Она безвольно рухнула на пол, подчиняясь воле своего хозяина. Казалось, что мужчина будто с цепи сорвался, его глаза почти действительно налились кровью, а обезумевший взгляд хаотично блуждал по комнате в поисках новой жертвы. — Где она?! Где эта маленькая дрянь?! — Вальтер, ты пьян! — выбежавшая ему навстречу супруга, попыталась остановить безумного мужчину. — Иди к черту! — фыркнул он и Катарина с треском отлетела к камину, сбивая собственным телом огромную вазу, разлетевшуюся на сотни мелких осколков. — Я уничтожу всю вашу семейку, — хрипел Элерт-старший, не прерывая поиски сбежавшей дочери. — Пожалуйста, хватит! — служанка из последних сил бросилась на него со спины, но тут же получила отпор и осела перед ним на колени. — Дура! — смеясь, фыркнул Вальтер и сорвал со шторы серебристую ленту, перехватывающую посередине плотную ткань. На его удивление она оказалась довольно длинной и прочной, поэтому недолго думая, Элерт перекинул через плечо обездвиженную служанку и, подойдя к столу, привязал ее к стулу. — Будешь сидеть здесь, пока я не прикажу освободить тебя! А когда я найду эту дрянь… А я найду, не сомневайся, придушу ее у тебя на глазах! — Нет! Мощная пощёчина оглушила женщину и она потеряла сознание. — Ну где же ты, доченька? Выходи! — хрипел Вальтер, бросая безумный взгляд из стороны в сторону и оглядывая просторную гостиную целиком. Кунсайт крепко зажимал рот рыдающей Каори, чтобы она ничем не выдала свое местоположение и не стала в очередной раз жертвой отца-садиста, много лет назад пристрастившегося к алкоголю. В их далёком детстве, мать мальчика, узнав о предательстве и вечных изменах мужа со служанкой, твердо решила уйти от супруга и забрать детей подальше отсюда, но, раскусив план Катарины, мужчина рассверепел, обрушив весь свой гнев на бедную девочку и ее мать. Так продолжалось до этого самого дня и если, раньше Кунсайт ничего не мог поделать с разыгравшейся под крышей их дома семейной драмой, то теперь решил любой ценой укрыть любимую сестру от рукоприкладства Вальтера, поэтому, услышав его пьяные крики, быстро спрятал ее в шкафу и плотно закрыл рот ладонью. — Тихо, всё будет хорошо, я защищу тебя… — шептал Кун, вдыхая лёгкий аромат сирени, застывших в алых волосах девушки. Она в ужасе подняла на него свои заплаканные глаза и слегка кивнула. Парень опустил руку. — Мне страшно… — Я знаю, сестрёнка… Но я с тобой, все будет хорошо, слышишь? — Каори, выходи! Мне надоели твои глупые игры! Ну что ж, не хочешь по-хорошему, значит будет по-плохому… — резко выхватив из-за пазухи нож, он несколько раз ударил им по бессознательному телу служанки. Каоринайт взвизгнула от страха и на лице Вальтера застыла хищная улыбка. — Вот ты и попалась, девочка… Тело Кунсайта мгновенно напряглось, но глаза были полны решимости защитить девушку во что бы то ни стало. Опустив руку в карман, он уверенно сжал пальцами пистолет. Дверцы шкафа тут же распахнулись и блондин молниеносно приставил оружие ко лбу изумлённого Вальтера. — Что? Ты с ума сошел? — заикаясь, прошипел Элерт. — Уходи, — холодно отрезал Кунсайт. — Ты не сделаешь этого… Громкий выстрел пронзил гостиную и Вальтер с криком схватился за плечо. — Я сказал уходи, — уже тише повторил юноша и прожёг стальным взглядом отца. — Ты… Ты защищаешь эту девку? Ты, мой сын, идёшь против своего отца?! — Ты мне не отец, Вальтер, ты чудовище… Я презираю тебя… — прошипел блондин в изумленное лицо мужчины. — А теперь уходи… Элерт медленно попятился назад, сбивая на ходу стулья. С минуту он петлял по комнате, словно пытаясь осознать, что сейчас произошло, но, увидев забившуюся в угол Катарину, снова пришел в ярость. — Это ты! Ты виновата во всем! — громко взвыл он и набросился на бедную женщину, звонкие пощёчины одна за одной сыпались на тело законной супруги и вот она бессильно застонала, громко падая на пол. — Вон! — взревел Кун, за доли секунды оказавшийся за спиной отца. Мужчина вздрогнул, но неожиданно отступил. Собрав последние частички самообладания, он медленно поднялся в собственную спальню. В эту же секунду к безжизненному телу матери подбежала Каори и взвыла от боли, бесцельно прижимаясь к ее груди, но было уже поздно, служанка погибла. Сердце Кунсайта разрывалось от страданий и жалости к Каоринайт, но он уже ничего не мог поделать… Жуткие слезы на глазах любимой сестры уничтожали его душу, выжигая грудную клетку изнутри. Он судорожно пытался успокоить ее, но девушка была безутешна… Наконец, за их спиной возникла Катарина. Она зажимала рукой живот, из которого пугающе торчал крупный осколок злополучной вазы, разбитой ей же несколько минут назад. Опустившись на колени перед сыном, она тихо произнесла: — Уходите отсюда, Вальтер убьет вас. — Но… — Никаких «но», сынок, я знаю, что говорю. — Нет, я не оставлю тебя здесь. — Кун, мой милый мальчик… Однажды твоя доброта погубит тебя… — сказав это, женщина бессильно облокотилась спиной о высокую колонну, стоящую у высокой лестницы и облизала свои пересохшие губы. Кунсайт почувствовал как тошнотворный ком сковал его горло, а на глазах проступили слезы. — Я знаю, что делать… — медленно поднявшись с пола, он уверенно направился к телу убитой служанки. Достав одним движением нож из ее груди, юноша подошёл к высокой лестнице. — Кун, нет… Пожалуйста… — взмолилась Катарина, но было уже поздно, дверь спальни открылась и парень занёс руку в смертельном ударе. — Кунсайт, нет!..***
Блондин молча сидел в своем кресле и безжизненно прожигал взглядом белый листок бумаги. Как много всего он хотел написать, но как же катастрофически не хватало для этого слов… Да, в глубине души он винил себя за то, что спасая Каори и Зойсайта, он оставил мать на том страшном пожаре, он знал, что только он сам виновен в смерти Беферта и половины своего ближайшего окружения… Кунсайт проклинал себя за то, что когда-то выбрал этот страшный путь, приведший его в концлагерь, и, тем самым, обрёк свою семью на вечные гонения и боль. Но думал ли он тогда, что в его жизни появится Юджил, которая станет для него смыслом этой самой жизни, необходимым глотком свежего воздуха в густом смраде, исходящем от тысяч сожжёных тел? Нет. Даже в самых смелых мечтах. Откровенно говоря, он даже не надеялся выйти живым с поля боя, но судьба решила иначе. Он мог умереть и тогда, пятнадцать лет назад, но этого не произошло… И вот теперь он сидит здесь, в темном углу некогда любимого дома, пока его жена и дети собирают вещи, в надежде начать новую жизнь подальше отсюда… Да, ему как-то удалось убедить их переехать в соседнюю страну, пожалуй, это самое малое, что он мог сделать. Но его сердце по-прежнему разрывалось от боли и имя этой боли было Ятен… Мальчик откровенно ненавидел своего отца, и даже не пытался скрывать этого под очередной маской безразличия… Каждый их разговор заканчивался жуткой ссорой и целым потоком проклятий и презрения из уст парня. Элерт простил бы ему даже это, но то, как испортились отношения между матерью и сыном, доводило бывшего генерала до молчаливого безумия. Нет, так не должно было быть и Кунсайт это знал. Схватив со стола карандаш, он что-то быстро набросал на небольшом листке бумаги и положил его в верхний ящик стола. — Любимый, мы готовы, — произнесла показавшаяся в дверях Юджил и аккуратно присела на колени блондина. Ее мягкие губы коснулись его лица и он едва заметно улыбнулся, притягивая к себе девушку. От нежности его поцелуя сердце стало биться чаще и ощущение полного счастья наполнило ее часто вздымающуюся грудь. Вплетаясь холодными пальцами в длинные волосы своей Джи, Элерт медленно углубил поцелуй, но их уединение безжалостно прервал Ятен, показавшийся в дверях комнаты. — Водитель не будет ждать вечно, нам пора, — пронзая колючим зелёным взглядом мужчину, фыркнул он. Кунсайт почти физически ощутил парализующую ненависть сына и что-то больно закололо в его груди. Как же всё-таки он был похож на него самого много лет назад… То, с каким презрением Ятен смотрел на своего отца доставляло Элерту невыносимую боль, а воспоминания о его жутких словах, брошенных в порыве ярости несколько дней назад, жгучим ядом растекались по крепкому телу мужчины. Коснувшись кончиками пальцев гладкой кожи Юджил, он улыбнулся. — Идите, я сейчас, мне нужно ещё кое-что сделать перед отъездом. Сердце девушки забилось от волнения, но увидев властный серый взгляд, она молча подчинилась, оставив лёгкий поцелуй на ладони своего генерала. — Не задерживайся, любовь моя, завтра у нас начнется новая жизнь… — в рубиновых глазах Юджил забрезжила надежда и она, перехватив под локоть сына, вышла на улицу. — Зачем ты так? — холодно спросила девушка, поворачиваясь лицом к Ятену. — Как так? — наигранно удивился он и поднял белесую бровь вверх. — Он любит тебя… — А я его ненавижу! Будь проклят тот час, когда ты решила лечь с ним в постель! — взревел парень и от его едких слов сердце Юджил на мгновение замерло. — Закрой свой рот и никогда, слышишь? Никогда не смей так говорить о своем отце! Ты — глупый мальчишка! Если бы ты только знал через что пришлось нам пройти, если бы только представлял сколько хорошего он сделал за эти годы! — Хаха! — злобно закатив глаза, прокричал Ятен, впиваясь ядовитым взглядом в лицо расстроенной матери. — Да? И что же? Убил сотни тысяч ни в чем неповинных людей?! Или, может быть, собственноручно доставил их в адскую секционную своего приспешника?! Что, мама, что?! Звонкая пощёчина застыла на побледневшей щеке подростка. — Не говори то, о чем ничего не знаешь! Кунсайт — моя жизнь… И если ты хочешь ее сломать, продолжай в том же духе, но знай, я никогда не прощу тебе… Громкий выстрел пронзил наэлектризованный до треска воздух и сердце Юджил замерло. Огромные рубиновые глаза на миг окрасились в темный цвет, а в одночасье ставшие ватными ноги ослабли. Ещё с минуту она смотрела на сына, пытаясь уловить на его лице хотя бы намёк на какое-нибудь объяснение, но застывший в его взгляде ужас, не оставлял других вариантов. — Нет… Нет, Кун, нет… — закрывая дрожащими ладонями губы, прошептала женщина и бросилась в ту злосчастную комнату. Открыв дверь, она бессильно рухнула на колени. На полу лежало тело ее любимого мужчины, утопающего в огромной луже крови. — Нет… Нет… НЕТ! — взвыла она, прижимая до боли любимое лицо к своей груди. Ее тонкие пальцы безжалостно путались в мягкой платине его волос, так безобразно окрашенных в ярко-алый цвет. За миг побледневшая кожа Элерта всё ещё хранила его тепло, а от любимой рубашки исходил тонкий аромат любимого парфюма первого генерала. Юджил казалась безумной, она кричала как раненый зверь, наотрез отказываясь верить в произошедшее, ее цепкие пальцы намертво вцепились в тело любимого мужчины, а некогда мягкий голос превратился в животный рык. — Нет, Кунсайт! Нет! — кричала она, с ног до головы пропитываясь его кровью, но ничего не происходило. Мужчина был мертв и это уже было не изменить. На негнущихся ногах Ятен медленно подошёл к матери и попытался оттащить ее в сторону. — Уходи! Оставь меня! — ревела она, ни на миг не отпуская холодную ладонь своего генерала. — Мама… Он… — ЗАМОЛЧИ! НЕТ! ЭТО НЕ ТАК! НЕТ… Наконец, тонкие руки ослабли и Юджил бессильно сползла на пол, оказываясь в самом центре струящейся из любимого тела лужи крови. Парень неуверенно подошёл к ней, но ставший в момент бесцветным голос матери грубо остановил его. — Уходи. — сухо отрезала она. — Мама… — Уходи. Я не хочу больше видеть тебя, Ятен… — Но… — Сегодня ты забрал его у меня. Сегодня ты отнял у меня саму жизнь… — горькие слезы новой волной накрыли дрожащую от ужаса женщину, но она больше не издала ни звука. В этот день ее душа погибла вместе с любимым генералом…