Абсолютный дуэт

Песни сменялись одна за другой также быстро, как и эмоции на лице впечатлительного Хосока. Большинство музыки из плейлиста были рэпом, но иногда, совсем изредка, встречался мягкий вокал, приятная, медленная и слегка сонливая мелодия, словно колыбельная, приятно убаюкивающая и успокаивающая. Этот резкий контраст между стилями казался такой же необычной и милой причудой Юнги. Такой же, как заставка в виде неба на телефоне. Юнги все еще рассматривал лицо Хосока, пританцовывающего в такт музыке. Мин исследовал каждый сантиметр лица со всех ракурсов, замечая про себя, что парень очень даже красив. Когда Хосок поворачивает голову, показывая свой профиль, Юнги не может не заметить прекрасную линию челюсти, которая так и манила прикоснуться к ней. Кадык на шее был очень заметен, и, наверное, придавал какой-то мужественности и сексуальности. Юнги прекрасно понимает, что бесстыдно пялится на ничего не замечающего Хосока, но что он может поделать? На таком невероятно близком расстоянии Мин все еще чувствует некий дискомфорт, ведь он никогда не позволял людям подходить к нему на такое близкое к лицу расстояние. Ну, не считая вечно лезущего Тэхена, от которого он уже просто устал бесконечно отбиваться. Сигнал оповещения телефона на секунду прервал музыку, сообщая, что заряд батареи составляет 15%. Наверное впервые в жизни Юнги хотел уничтожить свой собственный телефон за то, что он рушит такую идиллию. Хосок как-то разочаровано опустил голову, когда Мин попросил отдать наушники, говоря, что все, конец дискотеке, ему еще нужна зарядка до того, как он придет домой. — Эй, да не кисни ты. — Юнги хлопнул Хосока по плечу, ободряя его, чтобы тот не унывал, что у него отняли понравившуюся музыку. — Да я только во вкус вошел, — Хосок наигранно-разочаровано вздохнул, после чего продолжил. — Разрешишь когда-нибудь прослушать всю твою музыку на телефоне? — Не знаю, — Юнги не привык к такому. И, наверное, еще не скоро привыкнет, потому и обещать ничего не может. — Я спросить хотел...Тебе понравилась та моя новая песня? Я бы хотел в первую очередь узнать твое мнение. Пожалуйста. — А? Мое мнение-то? — Хосок почесал затылок, явно удивленный тому, что не просто кто-то, а именно Мин Юнги — его кумир, желает узнать мнение по поводу песни. — Мне очень понравилось, правда. Стиль немного отличается от тех песен, что ты писал раньше. — Что? Другой стиль? — Юнги недоумевающе посмотрел на Хосока, изменив выражения лица на расстроенное, удивленное такому заявлению. — А! Нет-нет, не делай так грустное лицо, Юни! — Хосок обеспокоенно замахал руками, в панике не соображая, как успокоить своего хена. — Я не говорю, что это плохо! Наоборот! Мне кажется, твоя музыка стала энергичнее. Мне она очень нравится. — А то есть до этого она не так уж и нравилась тебе? — До этого она мне тоже нравилась и нравится до сих пор! Бля, как все сложно. — Хосок зачесал одним плавным движением руки челку, предательски сползшую на лицо. Юнги не понял, чему удивился больше: тому, как рьяно Хосок пытался доказать, что он и сейчас, и до этого, любил и любит музыку Мина, или же тому, что он впервые услышал, как Чон проматерился. Юнги считал, что Хосок-добрая-душа не способен на такое. Но, черт, как же он ошибался. Когда Чон ругается, да еще и зачесывает назад свою челку, то он выглядит как-то опасно, по-бунтарски, что ли. — Ладно-ладно, забей, — сказал Юнги. — Ладно, мне пора. Спасибо, что составил компанию. Юнги уже поднялся со скамьи, намереваясь продолжить свой путь в сторону своего дома, как вдруг его руку хватает чужая рука. Чужая, вечно горячая рука. Хосок смотрит на Мина с серьезным выражением лица, даже не собираясь отпускать тонкую бледную кисть парня. Пристальный взгляд словно прожигает дырку в Юнги. И уж где он ее прожигает, неясно никому из них. — Что? — Юнги не любит чужие прикосновения людей. Он вообще-то не очень любит и самих людей. Уж ничего не может поделать с этой чертой. — Мы еще встретимся, да? — Хосок говорил это безо всякого подтекста или сарказма. Искренне и чисто. Так, как умеет только он. — Ну, если Тэхен опять сведет нас на какой-нибудь тусовке. Да и у тебя есть мой номер. Земля круглая, жопа скользкая. — Юнги не совсем понимал, почему Хосок смотрел таким взглядом, полном надежды, спрашивая о повторной встрече. Но это даже как-то грело душу, пусть и на подсознательном уровне. — Обещай, что мы еще увидимся. — Хосок все сильнее сжимал Миновскую кисть, казалось, что он ее может просто-напросто сломать под своим натиском горячих рук. — Эй, Хосок, я ничего не могу обещать. Но у нас уже есть общие друзья и все такое. Конечно, когда-нибудь мы встретимся. Не веди себя как ребенок. — Юнги выдернул свою руку из тесных объятий-оков Хосока. — Я не ребенок, Юнги-хен. — Хосок резко поднялся со скамьи, сокращая расстояние между ним и Юнги до минимума. Лицо Мина было на уровне ключиц Чона. Он определенно растет вниз. Мин даже не знает чему удивиться больше: внезапно вскочившему Хосоку или такому же внезапному обращению "хен". Но удивляется и тому, и другому. "Слишком близко" — первая мысль, которая пронеслась в голове Юнги. Парень быстро отпрыгнул на шаг назад, увеличивая между собой и Чоном неимоверно тесное расстояние. Мин непонимающе, слегка раздражающе и с долей опаски глянул на Хосока. "Ну и чего я так боюсь? Он же просто встал. Он, а не у него." — Юнги просто не любил, когда люди подходят к нему на такую близость без его разрешения. Да и спрашивать не надо, он не разрешит. Никому не разрешит. А Чон Хосок просто берет и делает, даже не подумав, что это может быть неприятно. Просто берет и делает, не думая, импульсивно. — Пока. — бросает Юнги через плечо, покидая Хосока. На какой-то странной и напряженной ноте они расстались, а ведь все было так гладко и даже мило, когда они беззаботно болтали и слушали музыку. Но скверность характера Юнги дала о себе знать. Если Чон Хосок не думает о том, что его действия могут быть неприятными, то Мин Юнги не думает о том, что его колкие слова тоже могут быть неприятны слушателю. Два сапога пара, ей Богу. Каждый замечает в другом какой-то недостаток, упорно не замечая его же в себе. "Что еще за "Я не ребенок", кретин?" — думает Юнги, проходя по парку в сторону дома, — "Я знаю, что ты не ребенок. Это образное выражение, дебил. Не воспринимай все всерьез!" — он прекрасно понимал, что все это надо говорить ему в лицо, а не прокручивать у себя в голове снова и снова. С мыслями о том, какой же Хосок все-таки придурок, Юнги доходит до квартиры. Заходя в дом, его встречает уже привычная серая и холодная пустота, заправленная бардаком в доме. Юнги не удивится, если где-нибудь в доме уже завелась плесень или мыши, удивительнее будет, если этого не случится. Мин ставит телефон на зарядку, замечая, что время близится к вечеру. Комнату наполняет звук урчащего живота, который сообщает, что его уже ой как давно не кормили едой, если так можно назвать полуфабрикаты, которыми питается Юнги. Вообще-то он умеет готовить и даже делает успехи, да и бюджет позволяет купить что-нибудь эдакое в магазине. Но вот все это бесполезно, ведь Юнги ленивец еще тот, потому и не может заставить себя приготовить что-нибудь вкусное и полезное, поэтому уминает лапшу быстрого приготовления и темную жижу, которую кто-то умудряется называть кофе. Наверное именно из-за неправильного и скудного питания Юнги такой тощий. В зеркале, находившемся на двери шкафа в коридоре, отражается какое-то подобие человека: кожа да кости. За мешковатой одеждой не так уж и видно все этой худобы, но узкие джинсы выделяют стройные ноги, которым позавидовала бы любая девушка, и неплохой такой зад, которому тоже стоит позавидовать. Чонгук как-то говорил Юнги, что не понимает, почему тот так одинок, имея такие формы. После чего, конечно, получил подзатыльник от Мина и поджопник от Тэхена. Все-таки решая приготовить что-нибудь нормальное в следующий раз (хотя он обещает это себе каждый день, но, как можно заметить - безрезультатно), Мин берет из холодильника остатки пиццы, которые непонятно сколько уже находится в его запасе, но вроде плесенью не покрылась и от запаха вокруг ничего не вянет. Значит, есть можно. От "кофе" Юнги решил воздержаться. Он не может назвать эту гадость так, потому и пьет его только в каких-нибудь кафе, где бариста готовит свежий бодрящий напиток именно таким, каким он и должен быть. Взяв пиццу, Юнги пошел к ноутбуку, чтобы уже спокойно отдохнуть, ведь у него теперь длительный отпуск после сравнительно недавно вышедшего альбома. Бродя по просторам интернета, Мин не находит ничего интересного, кроме бесконечных оповещений, приходящих ему в социальные сети. Решая залезть в YouTube, он решает вбить в поисковике "J-Hope". Если память Юнги ему не изменяет, то именно так представили Чон Хосока на танцевальном баттле с Чонгуком и Тэхеном. Как и ожидалось, выскочило много видео, в которых фигурировало это слово в названии, и даже нашелся официальный канал самого J-Hope. На этом канале Хосок выкладывал видео с танцами, которые засняли его друзья, но на нем нет и половины тех снятых на любительские камеры танцев, которые светятся на просторах YouTube. Видимо, Хосок не всегда берет с собой друзей, которые буду снимать его танцы, потому его и снимают другие, делая некий пиар для Чона. Сказать, что Юнги залип на танцы Хосока — это ничего не сказать. Он совсем позабыл про пиццу, про счет времени и вообще про все. Погрузившись в мир, в котором был только J-Hope и его танцы. Чон Хосок и его танцы. Довольно часто мелькали хореографии, поставленные под музыку Юнги, что не могло не радовать. Также, кроме сольных выступлений, присутствовали и групповые танцы, но взор всегда падал на Хосока вне зависимости от того, где он стоит: на передней или задней линии. "Нифига ты на ребенка не похож", — сделал умозаключение Юнги, — "Качок какой-то. Ты гемотаген тоннами жрешь или что?". Приятный процесс созерцания прекрасных танцев и не менее прекрасного Хосока прервал звонок телефона. Неохотно отрываясь от экрана ноутбука, Юнги потянулся за телефоном, который лежал недалеко на столе. На экране телефона парень увидел имя звонившего. "Тупой Гук". — Чонгук? — первым начал разговор Юнги, явно удивляясь, с чего это вдруг ему звонит донсен, вечно подстебывающий своего хена. Номерами они обменялись чисто из-за формальности, хотя друг другу толком-то и не звонили. А зачем, когда есть Тэхен? — Это я, Юнги~ — раздался радостный вскрик Тэхена. — У тебя какая-то странная и невероятно бесячая способность прерывать важные моменты своими телефонными звонками, Тэ... — Юнги устало откинулся на спинку кресла, готовясь к беседе с уже раздражающим Тэхеном и доедая кусок пиццы, одиноко лежавший и забытый Мином. — А, так ты дрочишь что ли? — без капли стеснения спросил Тэхен. — Что? — Юнги поперхнулся куском пиццы от удивления. — Эй ты там в порядке? — Тэхен взволновался, услышав, как Юнги откашливается и жадно глотает воздух. — Я просто видео смотрел, Тэ! — наконец прочистив горло сказал Юнги. — Ну так я и гов... — Не эти видео! Не эти! — Да ладно-ладно, я же пошутил! — Тэ откровенно хохотал в трубку. Юнги уже представил, как Тэхен, согнувшийся в три погибели от смеха, держащий живот и бьющий ладонью ближайший предмет, истерически визжал, чуть ли не в конвульсиях бьясь. — Херовые у тебя шуточки, — выдержав секундную паузу, в которой Юнги успел улыбнуться, он продолжил. — Ты чего через Чонгука звонишь? — У меня на моем деньги закончились, а положить все как-то лень да лень. — Ибо нехуй постоянно всем названивать и заебывать всех своей болтовней. — Не в бровь, а в глаз. Прямолинейно. Так, как умеет Юнги. — Знаешь, а вот это обидно было! А я хотел тебя на очередную гулянку пригласить, но теперь уже и не хочется. — Тэхен всем своим голосом пытался передать свое возмущение и обиду, пусть и наигранные. — Вы там сутками напролет бухаете что ли? А на танцы там не забили? — Юнги откровенно не понимал, как можно так часто выбираться куда-то и тусить. У них печень вообще есть? — Да не забили мы ни на что, Юнги. — Кто из наших будет? — делать все равно нечего, у него положенный отпуск, можно и расслабиться. Так почему бы не провести свои долгожданные выходные так, как никогда? — Да как всегда. Я, Гук~и, Намджун, Джин, а в этот раз еще и Чимин! Нужно будет спрятать выпивку, иначе набросится раньше времени. — Тэхен издал смешок. — Ясно... — Юнги почему-то неожиданно для себя расстроился, не услышав в списке имя, которое так хотел, чтобы там присутствовало. — А где и когда проходить-то все будет? — А, точно. Хосок позвал нас всех, там и его друзья будут. У него дом ниче так, двухэтажный домишко, вообще без понятия о том, откуда у него деньги на такие хоромы. Может родаки какие-то важные шишки, а может по наследству. — Тэхен заметил, что заболтался, не указав дату и время. — Думаем завтра-послезавтра в 20:00 у его дома. Мы еще решаем, но если хочешь пойти, то я сообщу тебе, когда надумаем. — Я не приду. — Юнги сам себя не понимает. Он услышал имя, которое так желал, но противиться ему же. — Что? Но почему? У тебя же, вроде, отпуск? — Тэхен завалил своего друга вопросами, ведь он и вправду был удивлен отказу, пусть даже и от Юнги. — Я хочу выспаться, Тэ. — Ты итак двадцать четыре на семь спишь! Всю жизнь так проебешь! Ну Юнги, я же волнуюсь, что ты там со скуки подохнешь! — А ты не волнуйся. — Юнги сбросил трубку. Снова. Снова разговор с не чужим ему человеком закончился на такой плохой, режущей слух, ноте. Юнги и сам прекрасно понимает, что все это из-за него же самого, но поделать он ничего не может. Да и что тут можно сделать? "Знал же, что не может быть все так хорошо в последнее время. Где-то должен был быть подвох. И вот он." — подумал Юнги, закрывая все вкладки с танцами Хосока.