Смерть героям!

Утро. — Что теперь будет? — Если убивают таких сильных героев, то… — Надо валить! — Как я и думал, герои нихрена не делают! Кагами раздраженно зарычал и высунул голову из такси. — Бесите! Вы нифига не понимаете, а критикуете! И чт… Его резко потянули за шиворот обратно, так что Кагами стукнулся о раму. Затылок заныл. — Тодороки! Твою мать! Шото ничего не ответил. Таксист завел машину. Он бросил нервный взгляд в зеркало. Кагами вздохнул полной грудью страх таксиста и арбузный запах освежителя воздуха, прикрыл глаза, стряхнул горячую руку с воротника. Затонированное окно машины медленно закрылось. — Не злись, будет больше проблем. Спокойный голос остудил пыл Тайги, хотя сердце от злости все ещё стучало в ушах. Кагами посмотрел в стекло заднего вида. Группа нервных болванов скрылась в зеленых недрах парка. Он выдохнул. Стало спокойнее без этого стада неразумных. — Пока есть вера во Всемогущего ещё не все потеряно, — продолжал без всякой эмоции Шото. — Как ты можешь быть таким спокойным?! — Кагами резко повернулся к Тодороки. Шото с безмятежностью монаха смотрел на солнечные лучи, играющие на черной спинке сиденья. Его отрешенности можно было только позавидовать. Отчасти Кагами уже сожалел, что вспылил. — Скорее всего, ты разозлился от того, что там было много разозленных людей, и ты поддался своей эмпатической способности. У меня такого нет, поэтому я спокоен. — Да я всю ситуацию имею ввиду, — Кагами развел руками, а Шото посмотрел на него и приподнял бровь. — Твой отец мертв, народ кроет матом геройскую систему, а ты… солнечные зайчики рассматриваешь. Тишина повисла в машине. Тодороки пожал плечами. Кагами тяжело вздохнул, сложил руки и отвернулся к окну. Не хочет говорить и ладно. Кагами уже привык за полгода. Они могли обсуждать за обедом откровенные и мерзкие подробности чьего-нибудь убийства или личной жизни жертвы, но Тайга до сих пор не знал точно — сколько братьев и сестер у Шото. Так с академии повелось. Даже полгода вместе под начальством Старателя их нисколько не сблизили. Говорят, совместно пережитый Ад роднит. Кагами посмотрел на Шото. Врут. Когда в академии Тодороки обмолвился на общей попойке в честь окончания, что его отец — сволочь похуже злодеев S класса, всерьез его не восприняли. В конце концов, он громко болел за сына во время соревнований, приходил на родительские собрания и даже фотографировался с другими учениками на выпускном. Но Шото на такие жесты никак не реагировал и старался держаться от него подальше. Поначалу, Кагами не понимал вредность Шото. Пока не почуял от одноклассника не только гнилое отвращение и закостеневшее презрение, а ещё стучавший всё громче страх. Шото поначалу не хотел работать после учебы в агентстве отца. Кто-то думал, что это потому, что тот хотел добиться всего сам. Кто-то думал, что это из-за вредности. И ни те, ни другие даже близко не подошли к правде. Когда они стали работать под началом героя номер два, Тодороки-старший загорелся идеей создать из них чуть ли не дуэт уровня Всемогущего-Ночноглаза. Наивный Кагами разделил энтузиазм, а вот Тодороки долго-долго смотрел на него тухлыми глазами. Шото предупреждал, что его отец всегда был поехавшим, но в последнее время всё становилось только хуже. Всемогущий становился популярнее, отец все ещё оставался номером два, и когда Кагами увидел, как этот факт сводит с ума Старателя, он начал понемногу верить Шото. Самое легкое от Старателя — круглосуточная семидневная головомойка, что вот тот дуэт героев достиг в этом же положении большего, что, а вы, лентяи, не стараетесь и какие же вы ничтожества… Тело тренировать — это одно, а вот личность в грязь втаптывать — другое. Кагами было сложно обвинить в тепличности, но Старатель им не столько помогал, сколько в могилу толкал. Какой толк ловить злодеев, если тебе твой собственный наставник вывихнул руку во имя воспитания? Бей своих, чтоб чужие боялись? Поначалу Тодороки-младший ещё возмущался и спорил со Старателем вместе с Тайгой. Спустя пару месяцев бессильно рычал. В последние месяцы смотрел злыми глазами. А в последние дни уже и взгляда от пола не отрывал. Вот и думай — то ли сломался, то ли задумал убийство. Кагами ещё припоминал, что в академии Шото бодрее отбивался от отца, у него на всё своё мнение было. Он даже стажировался у другого героя. А потом он словно волю потерял. Когда и почему это случилось, никто не знал. Уволиться Тайге гордость не позволяла, кроме того, работа на Старателя давала в будущем огромные перспективы. За эту мысль Кагами и держался. Он хотел быть героем высшего класса, и если ради этого надо сейчас терпеть и пахать, он готов. — Я не знаю, — голос Тодороки отвлек от мрачных воспоминаний. Кагами повернулся к нему, с трудом вспомнив вопрос. Точно. Почему Шото сейчас на все плевать. — Ты понимаешь, что с отцом вырезали целый кусок жизни. Я и рад, наверное. Но… теперь чувствую какую-то пустоту. Как будто я чего-то не успел сделать. У меня всегда были цель и враг. А теперь я не знаю, что делать. Никогда не был в таком положении. А ведь и правда. Кагами облокотился на руку. С бешеным как Старатель темпом, он прожил всего полгода, но Шото так жил всю жизнь. Тайга представлял как станет героем, изобьет Старателя за всю фигню и станет жить нормальной жизнью, но у Шото ведь никогда не было перед глазами модели нормальной жизни. Чужая растерянность мурашками пробежалась по шее. Но Тайге было немного неловко. Между ними никогда не было откровенности, и он не думал, что вправе советовать или отвечать. Тайга кашлянул, отворачиваясь. — Ну… Сосредоточься на расследовании. — Я не буду участвовать в расследовании. Только если возникнут вопросы. — А?! Серьезно? — Сейчас я буду занят тяжбой с наследством. В агентстве моего отца хотят, чтобы я занял его должность. Стиратель сказал мне сосредоточиться на стабильности внутри него, потому что будет хуже, если дела такого влиятельного агентства пойдут плохо. Кагами удивленно моргнул. В таком возрасте и уже может стать главой ведущего геройского агентства! — Но это же твой отец! Шото невыразительно посмотрел на него. — Хреновый отец, понимаю. Но разве для людей это не будет странно, что ты забил на это дело? — Будет плохо, если я не смогу выполнить свои обязанности как герой. Я с этим согласен. Эти люди в парке только доказывают это. Кагами фыркнул, сложив руки. — Я думаю, ты будешь рад, если убийцу не поймают. — Не согласен. Такого сильного и опасного преступника надо изолировать. А насчет смерти отца… Не знаю. Сейчас на это нет времени. — А этот бизнесменчик, Мидория… Зачем ты к нему поехал? Ты, конечно, тоже спятивший немного, но зря ничего не делаешь. Шото сощурил глаза, но ничего не ответил. От Тодороки повеяло странным чувством, которое показалось Тайге смутно знакомым, но вдумываться он в это не стал. Не его это дело. Они оба замолчали. Гудела машина. Много мыслей крутилось в голове Кагами. Если Шото станет главой, то получается напарниками им уже не быть. Или быть, но явно не в ближайшее время. С ним не всегда было легко работать, но Тодороки дело своё знал. Машина остановилась перед офисом Ночноглаза. Тайга неловко потер голову. Вот и расходятся их пути. Такси увезет Шото в самую элиту геройского мира, в то время как Тайга сейчас повиснет в неопределенности. Найдет преступника — пробьется туда же, не найдет — умрет от позора. — Ну, пока. Тайга вылез из машины. Толпа разноцветных героев стояла у входа, и Тайга сглотнул. Много людей равно много не своих эмоций. Он обернулся, услышав копошение. Тодороки вылез следом за ним, жестом попросив таксиста подождать. — Спасибо за работу Кагами, я был рад с тобой поработать, — он вежливо поклонился. — Когда закончится расследование, то возвращайся в моё агентство. Кагами ненадолго замер. Конечно, Шото хорошо выучился вежливости (и проявлял её выборочно, но это все же лучше, чем было в академии), однако это… неожиданно. Кагами усмехнулся. — А-ха! Помнишь, как мы следили за тем слизняком-злодеем? Когда ещё твой лед растворили кислотой, а я тебя не прикрыл? Ты грозился меня уволить, если станешь боссом! Тодороки поднял голову, сощурился. — А, вспомнил. Забираю слова обратно. Твои документы вышлю по почте. — Эй, хорош так шутить! Лицо Тодороки не изменилось, но глаза у него весело заблестели. Ну, от тоски не помрет. Тайга слегка улыбнулся. — На этом всё. И неотвратимость этого «всё» навалилась вместе с тяжелым вздохом. Заканчивалась одна жизнь и начиналась другая. Тайга глубоко вздохнул. Ему правда было жаль оставлять Тодороки одного со всем этим. Тайга поклонился в ответ. — Тебе тоже спасибо. Хорошо поработали и всё такое. Да ты сам всё знаешь! Пиши и звони, если что. Удачи. Они кивнули друг другу и разошлись. *** Конференц-зал Ночноглаза. Герои сидели за круглым столом и вглядывались в изображения на проекторе. Зал стерильно светлый. Кагами сидел где-то в конце (все равно у него слух и зрение лучше, чем у большинства), старательно тёр глаза, болящих от белизны комнаты. Периодически он мял черный край своего топа, а потом, чертыхаясь, одергивал руки. Остальные нервничали. Слишком сильно. Чужая нервозность стискивала горло и мешала дышать. Тайга дышал так глубоко, как только мог. Собрание абсолютно бестолковое. Фото с места преступления ещё не завезли, обстоятельства дела не обсуждали. Всех больше волновало, что бы такого наплести журналистам дабы они отстали и дали нормально работать. Ну, и чтобы люди с ума от волнения не сошли. — Всемогущий вместо расследования сейчас летает по всему миру, пока все держится на нем. — Вот не могли его убить естественнее? Умер бы от приступа — и паники бы не было. Без обид, Тодороки — младший. — Его тут нет. — Он даст показания, когда он уладит срочные дела в агентстве. — Тем лучше. В толпе героев послышались возмущенные вздохи, кто-то громко паниковал, кто-то тихо, но и понимающего мычания было предостаточно. Кагами же нервно дергал одежду, стискивая зубы. По делу пока нарыли мало. Нет абсолютно ничего. Ни записи с камер, ни свидетеля какого-нибудь, ни даже подозреваемого. Кагами бы подумал, что Ночноглаз позвал их сюда только чтобы похвастать новыми очками — настолько часто он их поправлял и смотрел на всех как на… В общем, как обычно это делал Старатель, но Тайга всем нутром чувствовал его нервозность. Потом, когда решили всё с журналистами, перешли к практической части. Задания прежде всего раздали самым молодым. Кагами заерзал, с радостью предвкушая свежий воздух. — Кагами Тайга. Твоя задача проанализировать с помощью твоих способностей место преступления. Появятся свидетели — опроси. Почуешь ложь — дави. Запоминай все запахи, возможно, именно ты опознаешь преступника. И… — Да-да! Я тоже проходил основы криминологии, — Тайга был готов уже на все, только бы выбраться из зала. Он слышал нервные почесывания, быстрые биения сердец, глубокое дыхание, оглушающее его… — Хорошо. Тогда на выход. А остальным… Он поднялся с места, вылетая из кабинета. *** Выехать на место преступления, конечно, надо. Но из-за внезапной просьбы Тодороки навестить Мидорию, Кагами даже не успел поесть. Поэтому здраво рассудив, что на голодный желудок чуется плохо, он направился в столовую возле агентства. В столовой его ждал ещё более неприятный сюрприз. Во-первых, пришлось отстоять огромную очередь, и он едва успел сесть за последний свободный стол. А во-вторых… — Это моё место! Даже не смотри туда! — И как я это сделаю, если у меня есть глаза? О, а вот и наш юный Шерлок! — Тсукишима издевательски улыбнулся и сел напротив Тайги. Кагами злобно выдвинул челюсть, оглянулся. Все остальные места заняты. — Да ты мне не более приятен, чем Всемогущий Старателю. Уж потерпи. Но, увы, помимо Тсукишимы, к ним ещё и пристроился Аомине. — Я тебе сказал, змея очкастая, сюда не садиться! — Не у меня способности Халка. Если нужно место — скинь кого-нибудь. — Я вот сейчас тебя скину! — Тронешь — отравлю, — щеки Кея слегка позеленели, наливаясь ядом. Аомине поскрипел зубами, но сел рядом. Кагами до сих пор помнит. Экзамен в ЮЭЙ. Город. Он добивает пятого робота и хочет добить уже следующего. Тут над ним пролетает Аомине. И добивает его жертву. Искра. Буря. Безумие. Синие глаза самодовольно смотрят в красные. Кагами сжал кулаки и челюсть. Это была ненависть с первого взгляда. А после экзамена он узнал, что Аомине обошел его буквально на одного робота. Тсукишима же его стабильно раздражал, по капле в день травил. Началось все на первом занятии английского, когда Кагами сказал, что все выражения, среди которых было одно неправильное — правильные. Английский в Америке куда проще, чем его преподают. Кей поправил его, ухмыльнулся и демонстративно поправил очки средним пальцем: — А ты попробуй использовать человеческий английский, а не животный. Может, узнаешь что-нибудь. Про Present Simple, например. Эта ненависть — стабильнее любви. Они и подышать в сторону друг друга не могли без ругани. Их отношения — бермудский треугольник ненависти, внутри которого всегда зарождается конфликт, уничтожающий все попавшее внутрь. — Свалили, а. Ещё хуже. Место рядом с Кагами занял Бакуго. Тайга скрипнул челюстью, прикрыл глаза, мысленно прочитал статью уголовного кодекса Японии № 205 и выдохнул. — «Я не хочу в тюрьму. Не хочу в тюрьму!» — стало легче. — Погоди-погоди, — Тсукишима осадил Бакуго, и сверкнул раздражающей ухмылкой. — Ты ведь знаешь, что Кагами-кун у нас новый миссис Марпл? Из всех нас, выпускников ЮЭЙ, только его и Тодороки пригласили на закрытое собрание героев по поводу смерти Старателя. — Ага, — Бакуго злобно сверкнул глазами. — За что, интересно? Он же тупица. — И это ты мне говоришь, — фыркнул Кагами и сосредоточился на гамбургере. Бакуго отстранили от геройской практики практически сразу же. Тайга, скрипя зубами, но согласен, что Бакуто — крут. У него были мозги и отличная причуда. Подвел характер. Его пригласили в выманивании нового злодея, потенциально S уровня. Он все понял, выведал, вышел на его пешку, нашел доказательства… и не сдержавшись, навредил мелкой сошке. Крупная рыба скрылась, подготовка провалилась и его отправили учителем в академию, чтобы научить терпению. Если б не его хорошие оценки и заступничество Всемогущего, его бы, может, вообще занесли бы в черный список всех агентств на веки вечные. Тайга мог бы позлорадствовать. Но он сам утопал в работе, ненужной документации, которой обкладывают всех новичков, а по вечерам немножко умирал «на тренировке» Старателя. — Да пошел ты! — фыркнул Катсуки, поддавшись вперед. Но надо признать, кулаки не показал. За полгода он стал спокойнее. — Так что, поделишься? — поинтересовался Тсукишима. А вот Аомине можно было бы позавидовать. Отрасль героев имеет жесткую конкуренцию. Откуда бы тебя не выпустили: нет пользы — нет работы. И пока свежевыпущенные юэйевцы беспомощно озирались в новом мире супергероев, Аомине быстренько пробился. Там выбил рекомендацию, там отметился, там пропиарился и сейчас занимал чуть ли не самую выгодную позицию среди всех выпускников. Командовал каким-то подразделением в агентстве Всемогущего. Единственный из выпуска! Его зарплата, слава, а главное как свободно он маневрирует среди всего этого скоротечного супергеройского мира нехило потрясли Кагами да и остальных. То, что Тсукишима получил не мизерную должность и его взял к себе четвертый герой в топе было не удивительно. Он же был умный. А вот Аомине… Сложно завидовать кому-то далекому и знаменитому, вроде Всемогущему или Тому Крузу. Они далеко, сверкают своим великолепием и мозг сразу понимает, что зависть — тупая трата времени. Есть люди, которые близко, но они настолько отличаются, насколько хороши, что когда они получают хорошее, то это кажется закономерным. Например, Тодороки. Он будто родился профессиональным героем. Тайга не удивился, что его продвигают как нового главу. Никто не ждал и не ждет от него провала. Но есть и другого рода зависть — к ближнему своему. Когда человек тупее и не симпатичнее тебя внезапно получает благ больше, чем ты. Тайга завидовал? Да, черт возьми. Аомине не старался на полную, но был сильнее него. Аомине не работал в поте лица, но пробился дальше него. И где только выучился? — А нечем делиться, — фыркнул Кагами, стукнув стаканом о поднос. — Пока только раскинули кто и что будет искать. Я не в верхушке, только данные о месте преступления буду скидывать. — Так себе тактика, — фыркнул Катсуки. Аомине потянулся за бутербродом Тайги, но получил по рукам. — Да ладно. Я бы тоже Кагами командовать не пустил, — усмехнулся Дайки. Кагами пожал плечами, чуть поежившись. Был он командиром — та ещё морока. — Осторожность понятная. Убить Старателя мог и кто-то из героев, — сказал Тсукишима, доедая булочку. Тайга фыркнул, опасливо взглянул на руку Дайки и принялся за спасенный бутерброд. — Хреново тогда будет. — Ага. Ну, удачи, — Тсукишима ухмыльнулся. — Нэнси Дрю. — У тебя шуточки когда-нибудь закончатся? Все равно не смешно, — устало вздохнул Тайга, поднимаясь с пустым подносом. Никакого удовольствия от еды. — Ещё нет, месье Пуаро. Обязательно поделюсь новыми! Кагами едва подавил порыв бросить в него пустую пачку сока.