Лишь бы с Поттером все обошлось

Поттер продолжал появляться с периодичностью самоубийцы-неудачника, Драко же хотел закричать, каждый раз, видя знакомую фамилию на самолетике — своеобразном направлении на прием — он вздрагивал, по позвоночнику струился холод, а вдруг что-то страшное, а что если не пронесло, а если дотерпел и теперь уже никак не помочь, тогда что? Что? Малфой не знал, он просто не мог теперь изображать равнодушие, делать вид, что Гарри не отличается ничем от других пациентов. Потому что Поттер отличался, потому что над ним Драко не смог сдержать слез, пытаясь запустить капризное сердце почти тридцать минут. Стараясь так, что руки тряслись от перенапряжения, а пот, смешиваясь со слезами катился по щекам. Умоляя всех от Морганы до Дамблдора, чтобы получилось, чтобы Гарри выдержал, чтобы под пальцами наконец появилась хоть слабая, но пульсация, он не заслужил смерти, никто не заслужил смерти, но он точно, слишком жертвенный, честный, святой мальчик Гарри Поттер. — Мистер Поттер, с чем вы ко мне? — стандартная фраза произнесенная дежурным благодушным голосом, даже не запнулся, если бы голос можно было измерить, то эта интонация была бы идеально ровной, словно по линеечке. Драко смотрел куда-то за плечо, врачебная этика не позволяет пересекаться взглядами, хотя даже не она. Когда врач начинает жалеть своего пациента — пиши пропало, он уже не сможет оказать помощь с необходимой объективностью. — Я не знаю, целитель, как вы думаете? — Гарри по-аврорски расшаркался, криво усмехнувшись. Малфой, все-таки взглянув на него, неожиданно понял, что Поттер постарел, действительно постарел, до этого он как-то не рассматривал, а сейчас… Седые виски, обычно незаметные, но сейчас Гарри зачесал волосы назад и серебро режет по глазам, если присмотреться, светлые волоски просматриваются по всей шевелюре, все такой же непослушной, разве что сейчас стянутой маггловской тугой резинкой в высокий хвост, чтобы не мешали. У него появились морщины, не мимические, которые можно заметить и на старых колдо, такие как носогубный треугольник или межбровные, нет, настоящие, сеточка вокруг глаз, опоясывающая глубокие мешки, на усталом лбу и даже чуть ниже скул под щетиной, которую сколько не брей, а все равно колючей будет. Взгляд… Даже незрелый, нет, такой бывает у старцев, которым больше двухсот, но их можно понять, они многое видели. Хотя, Поттер тоже. Наведя диагностические чары, Малфой позволил себе незаметную улыбку. — Вы абсолютно здоров, мистер Поттер, если не считать недосыпа и легкой формы анемии, вам бы стоило отдохнуть, — последнее он произнес тихо, возвращаясь к бумагам, каким бы здоровым не был пациент, а документов все равно тонну заполнять. Правду говорят: «Пять минут людей мы лечим, пять часов бумажки пишем». — Вы уверены, целитель? — Гарри подошел, не признавая себе того, что с каждым шагом у него сердце заходится, как у мальчишки во время первого секса. — Но мне плохо, может про… про… Сука, — сел на кушетку, несдержанно выругавшись, тряхнул головой, поднимая глаза на Драко. — Пропальпировать? Где-то все же болит? — даже начал сомневаться в своих чарах, не обратил внимания на брань. — Херово мне Малфой, когда смотрю на тебя, понимаешь? Херово, смотрю, а самому выть хочется, как псине на луну, — Поттер отвернулся, закусив губу, продолжая речь. — В моей выписке написано, что лечащий колдомедик некто Фер К. Поллинкс, но я точно знаю, что не он меня с того света вытянул и не он молился, пока бился надо мной. — Какая разница, — Драко повернулся, бессильно опустив руки меж чуть разведенных колен и ссутулившись. — Большая Малфой, большая… Если бы не ты, меня бы здесь сейчас не было, а я все еще надеялся перед той вылазкой, что у меня будет семья, — Гарри устало стянул очки, стараясь встретиться с Драко взглядом, но тот словно специально избегал его. — Семья — это прекрасно, мистер Поттер, вот у вас есть жизнь, вы здоровы, чуть-чуть отдохните и можете идти на поиски счастья, — возможно, это прозвучало едко, совсем как двадцать с лишним лет назад в Хогвартсе. — Так, вас что-то тревожит? Если нет, я вынужден просить покинуть кабинет, меня ждут пациенты, которым действительно нужна помощь, которые пришли не в ненужных мне благодарностях рассыпаться, а потому что им по-настоящему плохо. — Сердце у меня болит, давние схваткообразные боли, каждый раз когда смотрю на тебя, а тебе и похуй, что чертов Поттер влюблен уже порядка двадцати пяти лет, — Гарри никогда не был сдержанным, напротив, он всегда был рвущейся наружу стихией, которая сейчас вот-вот взорвется. — Это не смешная шутка, мистер Поттер, — у Драко ком в глотке, у него слезы на глазах, которые он прячет опустив взгляд в документацию, он просто хочет провалиться сквозь землю. — Шутка? Да… Шутка, ха-ха, шутка, просто шутка! Так ты думаешь, Малфой, верно? -крупный тремор, зубы отбивают нервную чечетку, — А что если… — скорость и сила аврора не сравнится с попытками вырваться давно истощенного колдомедика, который даже не помнит когда ел. Распахнутые глаза Малфоя затянуло пленкой, которая уже через мгновение сорвалась слезой, теряясь под пальцами, нежно, но крепко держащих его щеки ладоней, прижатые чужими губами губы дрожали, а тело просто отказывало повиноваться, покрытое мурашками. Наверное, во сне можно ответить на поцелуй, да ведь? Драко отвечает, мягко, настолько робко, что его движения кажутся неумелыми, он шепчет о давней любви, потому что во сне можно все, никто не осудит, так пусть же хотя бы сейчас Поттер будет его, будет стискивать тощее тельце, сминая лимонный халат, будет целовать жадно и по-настоящему живо, редко переключаясь на мокрые, покрасневшие щеки, сцеловывая слезы. — Гарри… Я не хочу просыпаться, — сиплый голос, переполненный болью, словно разбитый кувшин в луже вина, вроде полон, а вроде и лить-то больше просто некуда, кончилось место, терпение, силы. — Хочешь докажу, что ты не спишь? — Не надо… Не делай больно, я проснусь, не надо, — Малфой слабо шептал в губы, зажмурившись, не думая о том, что он, взрослый сорокалетний мужик ревет белугой, не желая возвращаться в реальность. Сильный укус в шею его немного отрезвляет, а последующие ласковые поцелуи успокаивают. — Не исчезай, прошу, Гарри… — Да, целитель, все будет исполнено.