В овечьей шкуре

***

Он ждал. Стриптизёрши выходили из ночного клуба по одной, редко вдвоём. Обычно они забивали такси и разъезжались в разные части города. Он ждал ту, которая отправится домой пешком. Всегда есть те, которые ведут себя отчаянно, считая себя неприкасаемыми избранницами судьбы. Им невдомёк, что в роли судьбы сегодня для них выбран он. Том терпеливо ожидал именно её. Они оба избраны этим миром и должны «станцевать» танец смерти вместе. Наконец, его вознаградили за преданность своему призванию. Она вышла, эта его избранница. Девушка с длинными светлыми волосами, миловидным личиком, анимешными томными глазами в обрамлении густых ресниц. Она прикурила, сунула зажигалку в карман своей короткой куртки и, зябко поёжившись, направилась в сторону тёмного проулка. Том оттолкнулся от одиноко стоящего поодаль вяза, который до сих пор скрывал его от взгляда «добычи», и последовал за ней. Он любил этот свой сокральный ритуал, продолжавшийся в полнолуниями вновь и вновь. Каждая из жриц его таинства отдавала свою жизнь его божеству. Томас слыл для всех его знающих стеснительным, добрым малым. Он работал в небольшой фирме бухгалтером и был на хорошем счету у босса. Никто не знал о его тайном хобби. Томас знал, что является серийным убийцей. Психопатом, ловко скрывающим свой врождённый «талант» от окружающих и гордился тем, что умел вызвать в них безграничное к себе доверие. А ещё, его все жалели. Мальчик испытывал болезненную стеснительность перед слабым полом и оставался таким одиноким после ужасной смерти своей деспотичной матушки. Им было невдомёк, что он скрывал под маской невинности и ангельской добропорядочности. Стриптизёрша услышала его шаги и обернулась, но это её уже не могло спасти. Том зажал девушке рот, пропитанным каким-то дурманящим составом, платком и, подхватив за талию, отволок подальше, вглубь находившейся неподалёку аллеи. Очнувшись, она испуганно заерзала по траве, пытаясь приподняться. Но, связанная по рукам и ногам, с кляпом во рту она могла только с хрипом и свистом из клокочущего кровью горла «принять» поцелуй лезвия его опасной бритвы. Так было всегда. Девушки, смотревшие на него с высокомерной усмешкой, обнаружив себя бессильной в его руках смотрели ему в глаза уже с мольбою, а не с вызовом. Тому это приносило ощущение могущества и дарило сладкий оргазм вместе с потухающей искоркой жизни в тёмных, застывающих глазах жертвы. О, Анубис, благослови… Но что-то пошло не так. Анубис очевидно отвернулся от своего слуги или ниспослал ему благословение. Томас свалился ничком рядом с убитой им красоткой. Его сознание закрутилось в каком-то странном радужном водовороте тёмного тоннеля без дна. — Очнись, ведьма! — кто-то рявкнул ему в ухо, выплеснув кувшин холодной воды в лицо. Том открыл глаза и увидел напротив своего лица, гнилозубый оскал жирного, с заплывшими пустыми глазами, полураздетого по пояс палача. В том, что это он и есть у него не было сомнений. Такой же взор он видел каждый раз, когда смотрелся в зеркало на себя перед каждым походом за новой душой. Почему он не удивился, обнаружив, что он связан и его груди выпали из разорванного, средневековой моды, платья. — Сегодня ты попадёшь в объятия своего господина, Дьявола, — продолжал инквизитор. Но Том не чувствовал боли. Длинные волосы, слипшиеся от крови в тугие дредды, застилали ему взор. — У змеина! Сегодня тебя сожгут! А до этого я тебя выебу! Том сплюнул кровь на пол и одарил жирдяя обворожительной улыбкой, от которой у того задёргался глаз. — Давай, милый, я в нетерпении, — Том откинулся на солому и раздвинул ноги. — Руки развяжи. Я ведь с таким силачом ничего не смогу сделать. Или боишься? — Я? Сдурела?! — часто засопел инквизитор, уверенный, что от долгих пыток некогда красотка, косо взглянувшая на него на рыночной площади, просто не в силах будет сопротивляться. Но Том не умел ощущать боль и, как любой психопат, обладал силой ярости четверых. И, пока толстяк разматывал ей руки, попаданец рассчитал как воткнуть ему в глаз свой острый ноготь указательного пальца и, ухватив свободной рукой его квадратную челюсть, сломать шейный позвонок… Прекрасная эпоха. Ему нравился воздух, распространяющий вонь нечистот на мостовой.Том шёл по узкой улочке Парижа, кутаясь в трофейную сутану одного из кучки приконченных им инквизиторов. Никому не приходило в голову, что под капюшоном иезуита скрывается девушка пленительной красы.