Вернись...

      — Нагиса, подойди.       Девушка вздрогнула от приторно-сладкого голоса матери. Несмотря на всю слащавость в нем не было ни капли тепла. Лёд.       Вопреки законам счастливой семьи, ее мать никогда не обращалась к своему чаду с теплотой в голосе и взгляде. Обычно нотки ее голоса холодные, будто сталь, а глаза светятся отвращением.       Хироми Шиота считала свою дочь ничтожеством, ошибкой природы. Но по своим личным причинам не сдавала ребенка в детский дом. Нет, Нагису, можно сказать, не ненавидели. Почти. На неё было плевать.       Глупые, наивные дети мечтают, чтобы о них так не беспокоились, никто не загонял домой, не заставлял что-либо делать. Но эти идиоты не знают, какого жить без любви и поддержки. Когда всё, что мама говорит тебе за день — приказ. Именно приказ, даже не просьба. И всем плевать, если однажды ты не вернёшься домой. Тебя даже искать не будут, максимум для вида.       Иногда голос матери все же становился теплым, даже слишком. Но это не признак любви. Это признак безумия.       Женщина может без колебаний схватить девочку за волосы и приложить головой об стену. Запереть в подвале дома на сутки без еды и воды. Потому что дочь мешается, пока к Хироми приходят кавалеры.       А что может Нагиса? Нагиса не может ничего. Вообще. Вот прямо совсем ничего. Ведь это ее мать. Мама. Мамочка.       На негнущихся ногах, она подошла к матери. Улыбка, больше схожая на оскал, расцвела на женском лице. Шиота знала, что сейчас будет. Она снова будет куклой для битья, снова на ней будут выпускать пар.       Удар.       Девочка пошатывается и пытается отойти. Из носа тягучими каплями капает кровь, капая на белую рубашку.       — Ты — ничтожество! — голос как-то резко меняется, переходя на крик. — Как ты могла выйти из дома без моего разрешения? Вот убьют тебя где-нибудь в подворотне, а я на всю жизнь буду опозорена такой никчёмной дочерью!       Хироми плевать на жизнь Нагисы. Она волнуется за свою репутацию. Ведь если кто-нибудь увидит столь запуганного ребенка, то ее образ серьезной женщины разлетится в пух и прах.       Шиота молчит, потупя взгляд. Она привыкла.       На глазах больше не наворачиваются слезы от крика Хироми. Она больше не рыдает ночью, до тех пор, пока не уснет. Нагиса больше не смотрит с болью в глазах на новые синяки, которыми щедро усыпано ее тело. Шиота не живёт. Она выживет, подстраиваясь под то, что выдает судьба. А Судьба у нее заковыристая, со своими многочисленными подножками.       Через несколько минут на улице раздается множество выстрелов, напоминая о том, что происходит за стенами дома.       Голубоглазая нечасто выходит из дома, ведь это «позорит» имя ее родителя. Но она прекрасно знает, что за стенами война. Война, самая настоящая, жестокая. По сравнению с жизнью военных, даже ее жизнь — сказка.       Именно этот факт не давал сбежать. Дома в центре города никто не трогал, а вот бездомного вполне мог убить злой военный. Попроситься в чужую квартиру — дохлый номер, никто не впустит. Люди не всегда могут покормить себя, а тут ещё одна. Не говоря о том, что народ попросту боится открывать дверь незнакомцам.       — Вниз. Быстро. — приказным голосом выдает Хироми, слегка успокоившись.       Девочка вздрагивает, понимая, что ее ждет. Но она не может ослушаться, будет только хуже. И идет по заученному, лучше таблицы умножения, пути.       Помещение маленькое, практически без освещения, заваленное хламом. Самым страшным из наказаний, что применяла ее мать, было остаться в подвале надолго. Почему? Все просто. Когда ты сидишь здесь пять минут, то не видишь ничего страшного. Но когда ты находишься половину в суток в закрытом помещении без света, банальных звуков с первого этажа — тебе не до шуток. Темно, ничего не слышно, страшно. Дверь закрывается с противным металлическим скрипом. Шаги удаляются.       — Мама! ***       Резко распахивая глаза, Акира поднялась с кровати. Жесткая кровать неприятно скрипит из-за резкой смены положения. Отмахивая мысли о ночном кошмаре, девушка медленно встает.       В штабе врагов Матои уже третий день. За все это время она даже не замечала на себе презрительных взглядов или чего-то подобного. Это было… Странно.       Медленно, вдыхая холодный воздух, за неимением нормального отопления, Акира встала. Видок у нее тот еще. И нож в руки брать не надо, противник от одного ее вида в обморок грохнется.       Голубые волосы безжалостно расчесывались, вырывая пряди. Да, это неразумно, но Матои уже заколебалась эти узелки распутывать.       Девушка напялила форму на свое худое тело. Есть множество людей, которые несмотря на свою худобу твердят, что толстые. Акира к таким не относилась. Тело девушки столь худое, что ребра выпирают донельзя, до отвращения. И усыпано шрамами, как лихорадкой. Прямо мечта любой красавицы.       — Акира-тян, ты уже проснулась? — Каяно вихрем пронеслась мимо кровати Матои, чудом не сбивая ее с ног.       Называть ее Акирой — было собственной просьбой. Откликаться на имя Нагиса было неудобно, да и не помнила она, что таковой являлась.       — Каяно-чан, я просила обо мне так не беспокоиться. — с укором проговорила голубоглазая, а в ответ получила смущенно-пристыженный взгляд от Каядэ.       — Прости. — Каяно застенчиво теребила рукава форменной куртки.       — Слушай, Каяно-чан, а… — она слегка запнулась, но довольно быстро взяла себя в руки, — Ты не знаешь что-нибудь о моих родителях?       Та как-то резко обернулась, что сильно выделялось на фоне ее прошлыми аккуратными и плавными движениями, и посмотрела на Матои грустным взглядом.       — Я не знакома с твоей родней, но насколько я знаю… Прости, пожалуйста, но… Они мертвы. — в голосе Каяно слышалась неподдельная горечь. Она правда сожалеет.       — Кто? — глухо спросила Матои, будто не своим голосом. Нет, в нем не было агрессии или чего-то таково, она ярость выражала по другому. Ярость Акиры выражалась льдом и холодностью.       — Что? — удивленно переспросила Каядэ.       — Кто это сделал?       Все же, Акира, не помня своего прошлого, надеялась, что где-то у нее есть семья, которая ее любит и ждет. А они, оказывается, убиты.       — Я не знаю достоверно, но… Сторона Фансес. Кто-то приказал разграбить центральные дома, а вы там жили…       — Я поняла. — Матои подошла к двери, занавешивая глаза челкой, — Спасибо за рассказ.       Девушка вышла, проходя в столовую.       Старые, потёртые временем столы одиноко стояли в полупустом помещении. Отряд сидел за одним столом, создавая атмосферу семьи и тепла. Холодная каша в тарелках оказалась не такой уж ужасной.       — Доброе утро. — сухо бросила девушка, садясь за стол.       — Ага… — кивнул Карма, медленно дожевывая кусок сухого хлеба.       — Как спалось? — поинтересовалась Рио, сделав глоток теплого чая.       — Нормально. — выдохнула Нагиса, не желая нагружать других своими кошмарами, так упорно преследующими ее.       Дальше завтрак прошел в тишине. Повисло неприятное напряжение.       — Нам миссию поручили. — поговорил Исогаи как бы невзначай.       — Какую? — поинтересовалась Катаока, — И почему ты нам так поздно об этом говоришь?       — По правде говоря, я забыл… — усмехнулся Юма и виновато почесал затылок, — Нам нужно атаковать группу, что планирует захватить штаб к северу отсюда.       — А там же, вроде, свой отряд? — уточнила Акира, — Так почему 3-Е идет на защиту?       Эдис говорила, что им, возможно, дадут это задание. Даже рассказала, что где и как расположено.       — Его перебили на прошлой вылазке. Нам нужно не упустить их точку.       — Все идут? — проговорил Сугино откуда-то сбоку.       — Как обычно. — ответил командир, допивая уже успевший остыть, — хотя он и изначально не был горячим, — чай.       — Во сколько выдвигаемся?       — В восемь.       Матои не понимала, зачем эти идиоты раскрывают ей свои планы. А если она расскажет другой стороне и все их планы подойдут коту под хвост? Их ведь просто перестреляют.       — А… — хмыкнула голубоглазая, сверкая яростным взглядом глаз, — Вы не боитесь, что я вас предам? Солью всю информацию?       Ребята просто звонко засмеялись.       — Ты нас не предашь. — со стальной уверенностью проговорил Акабанэ, облокотившись о стол.       — Откуда такая уверенность? — с сомнением спросила девушка, едва заметно передернув плечами.       — Мы в тебя верим.       В их словах не было и намека на ложь, Матои чувствовала это кожей. Акира все больше удивлялась. Как можно верить фактически незнакомому человеку? Может они ее когда-то знали, но она их не помнит. Что мешает ей просто… Предать?       Слегка кивнув головой на прощание, девушка вышла из столовой. Медленно, будто специально растягивая время, Матои шла по узкому коридору. На задание ее явно не отправят, а сидеть на месте ужасно скучно.       Бах!       Где-то рядом прогромыхал взрыв.       Мысли сбились в кучу. Взрыв рядом. Их обнаружили. На них нападают. Матои резко развернулась и сменила курс на комнату, где хранилось оружие. Нож, пистолет, ещё нож… Винтовку брать нет смысла, она тяжёлая, а в отряде и без нее есть профессиональные снайперы.       Найти отряд. Нужно найти отряд. Сейчас это самое главное.       Акира неслась, пробегая множество дверей. Она бежала, ориентируясь на шестое чувство, которое не подводит ее в трудных ситуациях. Быстрее, быстрее, быстрее… Только бы не опоздать.       — Вы слышали? — сходу спросила она, еле увидев своих. Тут уже шел бой.       В полуразрушенное здание уже вломились посторонние. Это явно сторона Фансес, их бронежилеты, фирменное оружие. Без колебаний Матои достала пистолет, надавливая на спусковой курок.       — Акира-тян? — наигранно-удивленный голос заставил девушку вздрогнуть.       Это Эдис. А наша героиня так и не решила, какую сторону она выберет. Что же выбрать, что выбрать… «Просто отдайся зову своего сердца и убей лжецов…»       А вот к этому совету действительно можно прислушаться. Акира вдохнула как можно больше воздуха в легкие, а потом понеслась.       Где-то в сторонке хмыкнул Карма, вспоминая, как когда-то проходили их спарринги. Может сама Шиота и не помнит, но она от этого не изменилась. Все та же, даже сторону их выбрала. Быть может, за это Акабанэ и выбрал ее.       Эдис коротко хмыкнула, она учла и просчитала такой поворот событий. Неприятно, правда, не удастся до конца провести игру. Придется какое-то время продержать Шиоту в камере, препараты терять нельзя. А сейчас не помешает еще немного поддержать старую сценку.       — Что ты делаешь, Акира?! Почему ты предала нас?       Матои замешкалась… А правильно ли она поступает? Действительно ли история должна литься таким ходом, и верны ли туманные убеждения и воспоминания? Кому нужно верить?       Первый крик хлыстом бьет по ушам. Хватит сомневаться. Выбор сделан, а последствия придут потом.