Вернись...

      Эйсен, чуть сощурившись, вглядывался в аккуратный, написанный ровным, будто машинописным, почерком, отчет Эдис. Она описала все четко, но фиксируя каждую деталь так, как он ее учил. Все же, Фансес не ошибся с воспитанием своей дочери.       План, который он построил, а Эдис дополнила, прошел практически идеально. Было, конечно, несколько незапланированных жертв, как своих, так и чужих. Но это не страшно, отряд, который он сформировал, в преобладающем большинстве — пушечное мясо, непригодное для серьезной службы. А большая часть 3-Е, как и планировалось, схвачена живыми.       А вот с Шиотой все пошло не по плану. Она должна была стать его оружием, но почему-то вновь выбрала сторону революционеров. Это значительно подкосило его тактику, но существенной роли не сыграло. Эйсен рад продолжению своего эксперимента. Нагиса еще жива, и, раз уж она не стала оружием, то будет настоящим подопытным кроликом. На нее будет оказано огромное давление, как физическое, так и моральное. Интересно, как она себя поведет, и как, при таком стрессе, будет реагировать препарат…       Это вещество изначально планировалось для того, чтобы даровать людям сверх-регенерацию, что позволяло выигрывать в битвах даже при численном меньшинстве. Айвку, так его назвали (яп. Выздровление). Однако, он был не испытан, поэтому Эйсен и отдал приказ испытать его на Шиоте. Как оказалось, не зря, ведь у препарата, кроме основного свойства, есть еще несколько побочных.       Во-первых, устойчивость к другим веществам. Амнезиак* был введен в организм позже, поэтому, несмотря на то, что Нагиса должна была забыть все подчистую, она вспоминает свое прошлое урывками.       Во-вторых, теперь тело голубоглазой может работать как некая бомба. При специальной жидкости, введенной в организм, она взорвется, прихватив с собой все живое в радиусе семи километров. Это, к слову, даже выгодно.       В-третьих, ужасная неустойчивость. Этот препарат оказался неподходящим для человеческой нервной системы, а потому крайне не устойчив. Если Шиота будет испытывать сильный стресс, то есть вероятность, примерно семидесяти процентная, что она рванет даже без катализатора. Это существенный недостаток, ведь кто знает, как поведет себя эта Нагиса.       Хотя, что Фансес потеряет от взрыва? Эдис он уже отозвал, она там ни к чему. Отряд 3-Е? Эйсен уже продемонстрировал их захват другим группам, а для большего они и не нужны. Хотя еще информация, но это он наверняка успеет выяснить. Своих людей? Пф, их как раз таки не жалко. Из более-менее достойных там Джеймс, но и он не так важен. Например, его с легкостью можно заменить Гакушу Асано. Способный малый, хитрый, как, впрочем, и его отец. Эйсен рад, что смог наладить хорошие отношения с бывшим конкурентом, Гакухо Асано. Держать его в союзниках весьма и весьма выгодно.       Мужчина отложил отчёт, предвкушающе ухмыляясь. Пусть он и останется в выигрыше от любой развилки событий, наблюдать за этим интересно. ***       Карма был зол. Он буквально кипел, аки чайник. Эти обнаглевшие идиоты смогли их буквально разбить. Нет, конечно, треть врагов была убита, но они выпустили нервно-паралитический газ*, и весь 3-Е вырубился. Сразу видно, подготовились, чтоб им пусто было.       Сейчас Акабанэ находился в общей камере, где были практически все из их отряда. Нет Окаджимы, Канзаки и… Нагисы. Черт возьми, они же не умерли, да? Карма очень на это надеялся.       Он, судя по всему, очнулся первым и пока что единственный боеспособный солдат. Попытки растормошить других успехом не увенчались, видно количество вещества было весьма велико.       Парень устало потер виски, пытаясь успокоиться. Он однажды поступил безрассудно — вот к чему это привело. Сейчас нужно все обдумать и только после этого принимать решения. Карма потянулся к внутренним карманам, в надежде найти оружие. Он, конечно, силен физически, но сейчас оружие на вес золота. Карма чуть не вскрикнул от радости, когда рука нащупала привычную рукоять. Во внешних карманах содержимое отсутствовало, а внутренние проверить поленились. Это очень кстати.       Акабанэ как можно тише подошел к двери. Естественно, она заперта. Красноволосый даже не надеялся на чудо, но проверить, хотя бы ради приличия, надо. Замок крепкий, его так просто не сломать и не выбить. Да и сейчас это бессмысленно, весь его отряд в отключке, он один мало что сможет. А чтобы сейчас не терять время даром, неплохо бы осмотреться получше.       Тюремная камера, хоть по размеру и большая, не шибко обустроена для жизни. Кровати, которые всегда находятся в камерах, отсутствуют. Голые полы, стены, потолки… Зато целых два ряда решеток из стали Гадфильда*. Это даже льстит, ведь обычно ограничиваются только одним, а у них тут, можно сказать «Двойная стена». А ведь эту сталь даже пила по металлу не распилит. Придется ждать открытия двери.       Карма сжал кулаки. Ждать он никогда не любил. Ждать — значит быть напряженным, готовым к атаке, которая может и не последовать. А еще это ужасно действует на нервы и заставляет думать о худшем.       Но сейчас другого выбора нет. И Акабанэ, пусть и будет ужасно волноваться, обязательно дождется нужного момента. Карма не может позволить себе ослабить бдительность в такой момент.       Ради тех троих, кого сейчас рядом нет. ***       С лица Джеймса не сходила самодовольная улыбка. Ему вновь поручили пытать ту девку, Шиота Нагису, но на этот раз физическое воздействие разрешено! Он может наносить и глубокие раны, ведь это проверка препарата, порученная ему. Ограничений нет.       Джеймс знает тысячи способов надавить на жертву. Пошатнуть психическое состояние, и так испорченное пытками, можно различными способами. И он не собирался ограничиваться чем-то одним на жертве, которая может ускоренно регенерировать. Это ведь так интересно!       Но сейчас мужчина терпеливо ждал, пока девушка придет в сознание. Потом пусть посидит несколько часиков в закрытой одиночной камере. Неизвестность будет давить Нагисе на нервы и она, так или иначе, начнет во всем сомневаться. Так же надо будет снабжать ее едой, чтобы препарат действовал быстрее.       Джеймс ждал, когда он наконец сможет повеселиться над Шиотой. Это так будоражило, наводило некий мандраж. Он уже наточил ножи, смыл засохшую кровь, подготовил все лучшим образом… Нагиса должна быть ему благодарна, он даже приборы протер, от нечего делать.       На ее отряд тоже можно оказать давление. Например, заставить 3-Е смотреть, как страдает их подруга. Они ведь друг за друга горой, так как поведут себя в этой ситуации? Откроют все тайны, или все же промолчат? Будут умолять пощадить Шиоту? В любом случае, это сильно ухудшит их психическое состояние.       А Джеймсу, помнится, двух ассистентов выдали, так что будет удобно такое провернуть. Хотя, эти ассистенты еще стоят под сомнением. Один, вон, на заключенную с жалостью смотрел. Слабак. Что он вообще забыл в таком месте? По такому добряку земля плачет в военное-то время.       Часы просигналили три часа. Рано еще идти проведать нашу царевну Несмеяну, еще рано… И он, вздыхая от безделья, вновь взял в руки старый, потертый временем, прочитанный на несколько десятков раз, справочник по психологии, купленный ещё до войны.       Терпение, терпение. Он ещё успеет повеселиться. ***       Звук открытия двери слишком сильно резал по ушам, привыкшим к тишине за несколько часов. Акира, едва в силах сфокусировать зрение, подняла затуманенный взгляд на мужчину, что посетил ее камеру. Увидев его, девушка почувствовала стойкое ощущение дежавю. Чувство, что это все она когда-то пережила. Матои откинула эту глупую мысль.       Джеймс ухмыльнулся. Все тот же злостный взгляд, даже не смотря на то, что девушка связана по рукам и ногам. Как же он скучал по жертве, которая не скулит ради спасения своей шкуры.       — С ними все в порядке? — первым делом спросила Акира. Судьбы этих чудесных из 3-Е ребят волновали ее больше, чем собственная.       — Я бы на твоём месте волновался за свою шкуру. — метко заметил мужчина, чуть сощурившись.       — А я бы на твоём месте ответила на вопрос. — спокойно ответила Матои, но Джеймс видел злых бесят в ее глазах.       Мужчина ухмыльнулся. Он мог бы сказать ей, но не будет. Пусть волнуется, беспокоится. А ещё лучше сказать, что если она будет молчать о секретах 3-Е, то других будут пытать так же, как и саму Акиру. Но это позже.       Он медленно подходит к своим принадлежностям, исследуя их задумчивым взглядом. В конце концов, он выбрал довольно массивные плоскогубцы и с хищной улыбкой подошел к девушке.       — Ты ведь знаешь, для чего это при пытках? — Матои кивает, наблюдая за каждым движением Джеймса, — И так и не надумала мне рассказать?       Акира отрицательно трясет головой. Она прекрасно знает, что ее ждет, но ничего этому типу не расскажет. А мужчина одобрительно хмыкнул, другого он и не ожидал, иначе было бы не интересно.       Джеймс прошептал что-то невнятное и поменял плоскогубцы на среднего размера строительный молоток. Он замахнулся, чуть смеясь, а через секунду послышался противный звук ломающейся кости.       Матои изо всех сил старалась не смотреть на свою, некогда аккуратную и белоснежную, ладонь. Голубоглазая закусила губу, подавляя болезненный крик. В уголках чисто-голубых глаз скопились хрустальные бусинки слез.       Скоро в девичьей ладони с трудом можно было признать хоть что-то человеческое, настолько были кривыми пальцы. Но мужчина и не думал останавливаться, и Акира с болью осознала, что это только начало. И скоро она вся будет вот такая переломанная.       — Еще не решила изменить свое решение?       Акира вновь отрицательно покачала головой. Сейчас это все, что она может — слова получатся хлипкими и жалкими, а все действия скованы. Слезы застелили блеклой пеленой глаза и Матои прикусила язык. Запах и вкус крови вскружили девушке голову и перед глазами все пошло кругом. Голубоглазая прикрыла глаза, стараясь привести мысли в порядок.       Резкая боль в левой ладони, сопровождающаяся хрустом, не дала Акире хоть немного успокоиться. Болевой стон против желания вырвался из горла. Джеймс довольно рыкнул. Первый крик… Обычно он, правда, побыстрее, да по мощнее, но с этой особой даже такой короткий писк ласкал слух.       Небесные глаза вновь распахнулись. Матои, конечно, в плачевном положении, но еще не при смерти. Рано списывать саму себя со счетов.       Однако Джеймс решил иначе. Он плотно завязал Акире глаза, лишив ту зрения. Это кажется безобидным, но мужчина прекрасно знал, какое давление на жертву это оказывает. Она знает, что ей собираются причинить вред, но не видит и не понимает когда.       Лезвие ножа беспрепятственно распороло худую, но крепкую руку девушки. Кровь тягучими каплями полетела вниз, окрашивая пол в темно-алый. Матои передернулась, но не закричала. Ей было больно. До рези, до искорок в глазах. Хотелось рыпаться, плакать, кричать...       Нож крутанулся прямо в ране, вызывая уйму отрицательных эмоций. Акира потихоньку привыкала к такой острой боли, но с каждым разом Джеймс ухитрялся сотворить все более сильные раны. Он видел, как медленно, но верно, кровь в ранах девушки сворачивается, а это значит, регенерация работает. И судя по скорченному лицу голубоглазой, Айвку тоже довольно болезненный препарат.       А дальше... Джеймс плотоядно улыбнулся. Он давно хотел попробовать плеть с железными наконечниками...