***
Когда Игнис возвращался в охотничий штаб, уже не кричали птицы, а небо бороздили летучие мыши, крыльями, словно веерами, прикрывая блестящие точечки звёзд. Время было глубоко за полночь, ворота штаба охранялись двумя пареньками в пожухлой и угвазданной в грязь фирменной форме Мельдачио, в руках они наготове держали винтовки. Однако Игниса знали, а потому пропустили вперёд, поприветствовав лёгким кивком. Игнис не мог это видеть, но сделав в ответ тоже самоё, не скрывая досадного вздоха, ступил на брусчатку маленькой кухни. Если не половину, то большую часть комнаты занимал круглый стол, заваленный картами, мелочью, почему-то одной грязной тарелкой и двумя бутылками пива, купленных в новом кабачке прямо за штабом. На истрёпанном кресло, где расхлябисто расселся Промпто, громоздилась одежда. Гладиолус, сидевший на деревянных коробках, по обычаю, расшумелся о бесполезности стрелка, а тот, в свою очередь, уже красный как рак, возмущаясь, уверял Гладиолуса, что будь он так же умён, как широк, то деньги бы не проиграл. — Эх, нет в тебе азарта, дружище, — нагленько растянул губы в широченной улыбке Промпто. — Видишь ли, Госпожа Удача выбирает лучших из лучших! — Я лишь вижу, что страх ты потерял, Промпто. Игги, чего ты с ним сделал своими блюдами? Он только противнее стал, прям как кошак. Приютили, обогрели, а он в край обнаглел и больше жрать просит, да в тапки гадит теперь. — Эй, легче давай, ага, больше твои приколюхи на мне не работают. Может я, как говорят люди, повзрослел, ума набрался, а ты… Обиделся я, думай что хочешь, а я обиделся и точка. — Обиделся он, ты гляди, — забубнил Гладиолус, отвешивая подзатыльник. Промпто ловко увернулся, зная каждый приём и оружие против него. — Сколько годиков тебе, мальчик? Тридцать? Да ладно? Я что-то не вижу, обидчивый наш. — Тридцать, тридцать, даже не сомневайся, чувак. Сдаётся мне, что единственная детина здесь ты. Видишь как всполошился из-за маленькой горстки гил! — Промпто сладко зевнул, потянулся и повернул голову в сторону, где сейчас стоял Игнис, облокотившись на хлипкую дверцу шкафа. — Спать-то как хочется, парни, а вставать уже через… через сколько? Через два часа? Опя-я-ять я не отдохнул… — Меньше бы пили, друзья, был бы сон, — спокойно, как всегда, заявил Игнис, поправляя очки. — Чего-чего? Это ты серьёзно сейчас сказал? — Промпто от удивления вскинул брови и выронил карты, затем спохватился и быстро собрал. — Ты сам когда отдыхал в последний раз, чувак? Между прочим, гвардейцам положено развлекаться для поднятия духа в бою. — Ты не обычный гвардеец, Промпто, учитывай это, — строго отозвался Игнис, передвигаясь мелкими шажками по комнатушке. — Учитываю, ещё как учитываю! — уверенно заявил Промпто, подскочив на месте так, что и карты, и полупустая бутылка с пивом съехали на пол. — Не боись, мы своё дело знаем, — Гладиолус поднялся с коробок и прихлопнул Игниса по плечу. — Ты осторожнее так, а то чокобоголовый сейчас выпрыгнет из штанов и помчит по округе. Ты-то хоть не увидишь, а мне сгорать от стыда. — Годы, проведённые с вами, развили во мне безграничное терпение, — поучительным тоном обратился Игнис, склонившись над столом. — Кажется, я достаточно натренирован, чтобы спокойно реагировать на ваши, порою, нелогичные поступки. А теперь, господа, будьте добры выйти из кухни и позвольте мне навести здесь порядок. Хотя, Гладио, взрослые мальчики должны убирать за собой самостоятельно. Гладиолус беззлобно хмыкнул, накинул форменный плащ, а Промпто окончательно отогнал сонливость и бодренько, по-птичьи, поскакал. — Я планировал поохотиться. Провизии мало, а мясо на дороге так просто не валяется. — Что ж, желаю удачи. Тем более провизии действительно мало, а на одном пиве вы далеко не уедете. — Истину глаголишь, друг. И на прощанье, как бы сказал Промпто, развлекайся без нас. Первым же делом они заскочили в небольшой кабачок, где продавец-информатор временами подкидывал пыльную работёнку. Сейчас там было тепло, но взгромождённая постройка из досок и брусьев могла не выдержать зиму. Продавец в сизом фартушке потирал гранёный стакан, когда Гладиолус и Промпто расселись у стойки. — Ты гляди сколько всего здесь! Глаз Игги даю, такого вечером не было, — первым заговорил Промпто, разглядывая сваленные мешки. — Ваша правда, мистер Аргентум, — отозвался мужичок, отставляя до блеска начищенный стакан. — Подвезли прям посреди ночи, меня разбудили да потребовали, чтобы я перебрал сей товар. Позже, говорят, раскидают по штабам, да может семьям охотников чего перепадёт. — Что ж, неплохое начало, охотники своё слово держат, — вклинился в диалог Гладиолус, подперев рукой голову. — И было бы хорошо, окажись это правдой. Надобно и мне проследить, ребята заслужили нормальной пищи и сна. А нам бы задание найти, мяса бы притащить, а то на крупе одной можно свихнуться. — Да как нечего делать, — продавец обернулся и с полуоборота взял новый стакан. — Сейчас, по-моему, только и стоит что защищать мирных граждан от диких зверей. — И то правда, — потянул Промпто, уже готовясь подняться. — Может ещё сестру свою позовешь? А, Гладио? На это Гладиолус ничего не сказал, лишь смерил презрительным взглядом. Краешком глаза стрелок уловил гаденькую улыбку на лице продавца. — Не, ну ты чего, чувак? — подлетел он сбоку, когда Гладио раздражённый вышел за дверь и направлялся к складу с оружием. — Твоя сестра уже взрослая, двадцать пять годков девушке, а ты всё продыху ей не даёшь, честных мужчин отшиваешь. — Есть тут один маленький пунктик, и знаешь что? Этим маленьким пунктиком являешься ты, Промпто. Ты бы лучше в оружейную заглянул, прихватил бы чего мощного, может быть я и сжалюсь. — Ирис таки приедет на помощь? — Нет, я не сверну тебе шею.***
Они выдвинулись не сразу, дождались рассвета, когда солнце устремилось вверх жёлтым пятном. В километре от штаба, где расположились наёмники, мелькали деревья, расцветающие, могучие, и невероятно красивые, каких не было долгие годы. Пробивалась сквозь трещины зелёная травка, вокруг летали букашки, жучки, гудели осы, усыпала листву и цветочки мелкими точками тля. Где-то поодаль журчала речушка, шуршали кустарники, пауки плели паутинки, украшая ими ветви словно гирляндами на Рождество. Лес оживал, с ним оживали и звери, и птицы. Слышался вой, слышалось карканье, а звонкие певучие голоски будто подхватывали мелодию, вливаясь в длинное и раскатистое море из голосов. И лес оживал, оживал в кронах деревьев, в опавшей листве, в хрустевших ссохшейся коркой сломанных ветках. Гладиолус остановился, закрывая глаза, жадно потянул свежий воздух, ступил на усыпанную мелкими камушками дорожку, которые потом сменила трава. Его осёк треск заставив насторожиться и обернуться. Всё затихло, а затем треск перебрался куда-то в бок и снова заглох. Почти бесшумно, аккуратно ступая с невероятной лёгкостью в ногах и пригибаясь от лоз, Гладиолус шёл дальше, подмечая оценочным взглядом бывалого следопыта продолговатые прорези от когтей на коре. Чуть ниже не скрывались от глаз и переломанные ветви, которые, видимо, и потрескивали под тяжестью лап. Лес был запутанным, труднопроходимым, Промпто приходилось прилагать усилия, чтобы не заплутать. Он прошёлся по протоптанной тропке, которую раньше не видел, свернул куда-то налево и обогнул поляну, а ближе к опушке заприметил в стволе старого дуба всаженный коготь. Длинный, продолговатый и очень знакомый. Такие встречались у тигроклыков, а значит животное было чуть больше двух метров в длину и став на задние лапы, могло свалить наземь. Они долго бродили кругами, пока не забрели в самые дебри, в глухую чащу, где перед глазами предстало что-то навроде пещерки, забрызганной струйками крови. Тонкие, широкие, они обрамляли громадные камни, а на пыльной дорожке лежали обглоданные кости с кусками драной одежды. — Смотри, — прошептал Промпто, движением головы указав направо. — Нужно осмотреться, вдруг здесь остались выжившие. — Не надейся. Взгляни сколько крови. Послышались шорохи, за ними по-мышиному пискнули всхлипы. Гладиолус прищурил глаза, пригнулся, собрался и вовремя среагировал, когда на него вылетел не демон, не животное, а маленькая девочка двенадцати лет. Он быстро убрал отлично заточенный меч и присел на колено. Робко, кончиками пальцев, он её отстранил и бросил взгляд на ладони, усыпанные множеством мелких ссадин. Джинсы её были подраны, и в местах, где надрывалась одежда, Гладиолус заметил ранки поглубже. Чернеющая корка склеила волосы, но ни шишки, ни раны на голове не нашлось, а значит кровь принадлежала не ей. — Монстр здесь? — прошептал Промпто, озираясь по сторонам. Девочка отрицательно замотала головой, мужчины облегчённо выдохнули и вновь бросили взгляд в сторону мелкой пещерки — даже в четырёх метрах от входа они видели её конец. — Ушли, — промямлила она и снова прижалась. — Я убежала от них, а когда вернулась, то сразу запуталась и вернулась на место. — Сообразительная какая, — губы Гладиолуса исказились в усмешке. — Держись-ка ты рядом, мелкая, ни на шаг в сторону. Поняла? — А мои родители? — на её и без того влажные глазки навернулись горькие слёзы. — Мои родители? Они тут, тут лежали, а потом… Он прервал её жестом, сделал пружинистый шаг, медленно касаясь эфеса, а затем рукояти. Мир резко перевернулся, размазался, задрожал — мужчина повалился на спину и проехался по земле. Упёрся головой в выкорчеванный пень, повертел больной черепушкой и сверкнул глазами. Зверь небольшого размера, пыхтя, пуская белый пар через ноздри, смотрел на него. Промпто отскочил в сторону и выстрелил трижды, тигроклык болюче взвыл, и пока он неподвижно лежал на земле, стрелок ударом в бок оттолкнул девочку обратно в пещеру. Гладиолус, чудом не выронив меч, подпрыгнул на обе ноги и замахнулся в ударе чуть раньше, чем зверь выпустил когти. Сталь меча вошла мягко, а после рассекла снизу вверх тело на две половины. — Вот это командная работа, вот это я понимаю! — еле слышно ликовал Промпто, ловко увернувшись от колючей ветки. — Эй, Гладио, смотри какой он здоровый. — Не шуми ты, придурок, они не ходят по одному. Если охотники их не перебили, значит остальные поблизости и вот-вот сбегутся на шум. Возвращайтесь в штаб, а если всё будет туго, подай сигнал. — Но Гладио, я тоже могу… — Ступай в штаб, я сказал. Скрывшись за кольями стволов, Гладиолус легко раздвинул кусты и окончательно растворился в коричневых ветках. Обиженный и обделённый геройской участью Промпто покрутил на указательном пальце револьвер и спрятал его в кобуру, а затем слегка наклонившись просунул мордашку в пещеру. — Выходи, не бойся. И не смотри, не смотри! Но девочка посмотрела и ахнула, прикрыв маленькой ладошкой рот. — А как же мама с папой? Промпто не знал, что ответить, а потому смолчал и в его молчании слышалось сожаление. Подняв девочку на руки, он смелыми шагами возвращался в штаб, но не той же дорогой, которой пришёл сюда сам, а той, что короче, дабы успеть вернуться до темноты. Обходил стволы с метками, которые оставляли охотники, чтобы не потеряться в пути, вновь пригибался под лозами и только спустя час пути осознал, что они были ближе, чем им казалось. Вечерело, ветерок холодил, а когда они вышли из леса, ветер дунул сильнее. Деревья сменились на кустарники и всё больше устилала дорогу ковром зелёная травка, редко усыпанная листвой. А за ней блестел серебром металлический забор, опоясывающий штаб. Продавец не видел всего Промпто, пока разбирался с мешками, но заметил гвардейские сапоги. — Лорд Амици… А, это вы, мистер Аргентум, простите, Шестеро, за грубость, что стряслось? Анна! Анна, живо сюда! Где тебя носят чокобо, Анна?! Анна обронила поднос, бормоча молитвы, и уже с залитой слезами мордашкой, чуть ли не прыгая подбежала к перепачканному ребёнку, и с присущей женщинам материнской заботой, увела девочку в самую глубь помещения, где хранили всякую утварь. — А теперь поподробнее, мистер Аргентум. И Промпто рассказал ему всё, вплоть до моментов, как Гладио проехался своей немаленькой головешкой по камню, а потом погрузился в молчание. — Мне стоит вернуться и помочь ему, — тихо, с горечью, произнёс Промпто. — И позвать с собой Игги. Ведь если Гладио застанут врасплох, то… — Оптимальным решением будет остаться здесь. Лорд Амицития помимо того, что является вашим другом, ещё и главнокомандующий. Не забывайте об этом. Продавец примял фартук, потупив глаза в пол, а потом проницательно посмотрел на Промпто. — Вас ведь что-то тревожит помимо лорда в лесу. Так закажите кружечку пива, всё равно же теплее будет! И за мой счёт, спрячьте свой кошелёк, одна зараза — от этих гил проку сейчас никакого. Сначала Промпто замялся, невзначай качнул головой, но забравшись пятернёй в волосы, он нащупал там добротную шишку, и сразу же посмелел и уверенно согласился. Продавец, не отводя взгляд, налил ему пива, а сам отвернулся, проверяя какие-то бумаги, связанные с провизией. — Так чего грустите, лорд Аргентум? — крикнул он из глубины. — Хворь какая приключилась? Дама сердце разбила? — Какой же я лорд? Чего вы путаете? — рассмеялся Промпто откидываясь на спинку стула. — Я так, друг покойного короля — Ну как какой? Раз с лордами якшаетесь, значит тоже лорд. Может быть не титулованный, но тоже почтенный. Когда продавец это сказал, Промпто покраснел от смущения и тут же спрятал лицо за кружкой, подтянув её ближе к себе. — А если с королями, то сразу король? — спросил он, отхлебнув пива. Продавец вышел с кипой бумаг и одарил стрелка добродушной улыбкой из пожелтевших зубов. Промпто вновь погрузился в молчание, а заговорил лишь тогда, когда почуял неладное, услышав хриплое обрывистое дыхание на пороге. Гладиолус, практически ввалившись в кабак, уселся на кожаном кресле. Холодный материал приятно контрастировал с разгорячённой спиной, однако каждый вздох постукивал в голове. — Гладио? Гладио, чувак, ты как, жив? Я пулей, ты подожди, главное, сейчас Игги позову! Он вылетел за дверь и бежал так быстро, что только чудом не спотыкался о собственные ноги. Зацепив по пути пару охотников, он и глазом не моргнул, так спешил, а потом забежал в штаб и чуть было не расшиб лоб о дверной косяк. — Ай, чёрт возьми… — Промпто быстро тряхнул головой и как-то ошалело взглянул на Игниса. — Дружище, живо! Там, это самое, Гладио ранен! Игнис, подхватив небольшую аптечку, побежал вслед за Промпто, а когда был на месте, Гладиолус уже спал. Звериное мясо упало поодаль, а продавец сочувственно наблюдал.***
Рассветные лучи солнца перекрыли серые тучи, но тишину и спокойствие раннего утра не могло омрачить даже это. Гладиолус постоянно кряхтел, а Промпто непомерно много его опекал. — Да сядь ты на место, Промпто, чего ты так всполошился? Мне всего ребро зацепили, — перехватил его друг, когда тот попытался в очередной раз поднести кружку с водой. — Я отрубился только потому что сильно устал, а ты шуму поднял по всей округе, и теперь каждый охотник и гвардеец считает своим долгом мне помочь донести двухкилограммовый мешок. Совсем что ли с ума посходили? Тем временем, Игнис принёс кусок пойманной Гладиолусом дичи, нарезал его и закинул на сковороду. Сквозь щели под дверью и в окнах вдруг запахло жареным с примесью пряностей, заставляя охотников жалостливо поскуливать в сторону небольшой каморки. — Уже решил, как назовёшь ресторан? — Промпто опёрся на холодильник, когда Игнис щедро поливал пищу соусом. — Бьюсь об заклад, ты бы сейчас хорошо раскрутился. Игнис удивлённо выгнул брови из-под оправы очков и накрыл блюдо крышкой. — Мне кажется, сейчас будет не очень уместно наживаться на горе, Промпто, — спокойно ответил он, и тут же продолжил: — Тем более, я никогда не считал своё любимое дело чем-то особенным для других. — А почему сразу на горе, эй? — не сдавался стрелок, тихонько поддевая крышку, чтобы ещё разок вдохнуть аромат. — Люди любят вкусную и дешёвую пищу, а ты как раз мастер по этой части. Ты ведь можешь приготовить целое блюдо из простых макарон! Игнис на мгновение опешил, но скрыв сей момент, он положил ладонь сверху крышки. — Я не вижу, Промпто, но знаю, что ты пытаешься сделать. — Это тебе твои обострённые чувства подсказывают? — лукаво спросил стрелок. Игнис по-доброму улыбнулся. — Нет, ты гремишь крышкой так, что тебя слышно в Альтиссии. Немного погодя, Промпто успел проехаться по округе с группкой прибывших гвардейцев и вернуться к друзьям с не очень радостной вестью. Он вбежал на огражденную территорию не шибко довольный, но переполненный чувством тревоги. В руках у него был старый фотоаппарат, купленный на выигрыш в карты. Собрать всех разом у него не вышло: Игнис помчался раздавать провизию по ближайшим окрестностям, а Гладиолус вновь двинулся в лес, ссылаясь на какие-то вопли и рёв. А ещё спустя какое-то время небо окрасилось розовым цветом, подсвечивая густые пёрышки облаков. В маленькой комнате, если не считать трёх кроватей, где трое друзей почивали, было слишком уж пусто. Одна тумбочка на троих и белые стены не внушали домашнего очага, а оконные стёкла были настолько грязными, что даже заборчика, на который они выходили, не было видно. Стену напротив входа заполняли мечи, кинжалы, парочка арбалетов, сделанных на заказ, и несколько пистолетов. Единственным освещением комнатки служила настольная лампа из позеленевшей латуни, витиеватая, с пышным плафоном, но малопрактичная. Впрочем, жаловаться никто не посмел и устроились друзья вполне себе сносно. Каждый всегда мог улизнуть в цитадель. — Ну-ка повтори, идиот, куда ты намылился? — Гладиолус еле умещался среди невысокого потолка в комнатке, где нельзя было пройтись не споткнувшись и не задев чего рядом. — Ну-ка, давай, смелее, Промпто. В Нифльхейм? Промпто виновато сжался от страха, словно котёнок, которого поймали с куриной ножкой в зубах и перевёл жалобный взгляд на Игниса, а тот без кровинки в лице, с присущей ему дипломатичностью, молчаливо за всем наблюдал. — Да чего ты взъелся на меня? — наконец вымолвил Промпто, не поднимая глаз и бросил в рюкзак ещё одну теплую вещь. — Я, между прочим, этим и занимался во время войны, и даже если она закончилась, у меня остались обязанности перед людьми. В попытках угомонить Гладиолуса Игнис выставил руку вперёд. Тот, уяснив, что слышат его крайне слабо, а то и вовсе не слышат, уселся на кровать и обхватил голову обеими руками. — Он прав, Гладио. Сейчас самое время возвращаться к работе, а не отсиживаться в штабе с картами и лёгкой охотой. У нас, как и у всех, есть свой долг. А Промпто более чем в праве принимать самостоятельные решения, — Игнис поморщился, обречённо вздохнул: — Даже такие. — Да ничего он не вправе, — рявкнул Гладиолус, смерив друзей раздражённым взглядом, и обернулся туда, где стоял Промпто с зимней курточкой в руках. — И если на твою голову свалится ледяная бомба, я и пальцем не пошевелю. И пальцем не дёрну!.. — Ври больше, громила, — уверенно сообщил ему Промпто. Сколько времени прошло с тех пор, не знал никто. До наступления темноты они пребывали в неловком молчании, а когда с кухни повеяло тушёными овощами, дружно собрались за столом. Рядом с тарелками, на которых было множество мелких трещин, лежали местами почерневшие столовые приборы, а на самой столешнице места категорически не хватало. — Игги, дружище, передай соевый соус, — сказал Промпто, искоса поглядев на Гладиолуса. — Да, Игги, передай этому… законченному придурку, что он — законченный придурок. — Сам ты законченный придурок, — забубнил под нос Промпто. — То есть, Игги, передай мистеру «Я-Гора-Мускулов», что сам он законченный придурок! Бекон обжигал, в чём Гладиолус удостоверился, стоило вилке оказаться около губ. Покривился, отодвинул блюдо в сторону и уже приготовился выходить из-за стола, но уважая кропотливую работу слепого, он предпочёл остаться и более не высказывать замечаний к стрелку. Есть не хотелось, аппетит пропал окончательно. Не сказать, что Игниса мальчишеское поведение друзей не раздражало, но он умело держался, монотонно нарезая кусочек мяса. — Мы не обсуждаем проблемы за столом, господа, — сдержанно сказал он и устремил слепой взгляд из-под тёмных очков прямиком на их лица. — Хрен там, Игги, ещё как обсуждаем, если кое-кто из нас решил, что бежать сломя голову близ Гралеи — вполне себе безопасно, — возразил ему Гладиолус. — Я, может, и был Щитом Короля, но и вас защищал без зазрения совести. Давайте не будем говорить, что я должен быть горой только для одного, когда у меня осталось двое живых друзей? Игнис внимательно выслушал его, отложив приборы, и воодушевленно заговорил: — Пускай мы и приняли решение — помогать вольным охотникам, но наши формы ещё говорят о долге. О долге перед Королём Королей, перед нашим другом, господа, перед тем, кто отдал свою жизнь ради Звезды. Промпто пристыженно молчал и потупился в тарелку, Гладиолус, не смея ничего возразить, отвёл взгляд. — Не думайте, что мы как в юности будем колесить исключительно вместе, друзья. Всё меняется без исключения, — продолжал Игнис, возвращаясь к еде. — А теперь приступайте, никто не выйдет голодным из-за стола. После крайне позднего ужина они пошли спать, а около полудня, когда тучи рассеялись, и тёплые лучи ранней осени блеснули золотом на опавших желтеющих листьях, Промпто уже ехал в поезде и понуро глядел в запыленное оконце. — …а я говорю вам, нельзя убивать людей. Ведь это же… кровь и плоть, такая же, как ваша и моя. Никак иначе нельзя, мистер Аргентум, — отвлёк голос запущенного мужичка в льняной куртке. Его слабая и непрочная одёжка никак не походила для холодного Нифльхейма, уж слишком легко был одет мужичок, а ведь ждали его лишь снега да метели. — Я понимаю, у вас другое мнение, да и мир вы видели с другой стороны, защищая нас, мирных горожан, — он запнулся, потирая затылок, обдумывая каждое слово. — Попали в самое пекло, в самую пущу войны. Ардин, мать его, Кэлум! Сколько изуверств, сколько жертв… Молю богов, чтобы эта мразь больше не вернулась в нашу Звезду. — Не вернётся, — заявил Промпто. — Не бойтесь, не вернётся! Король… Король сделал всё, что в его силах. — Знаю, знаю я, — покачал головой. На глазах застыли слёзы. — Сына напоминаете мне, мистер Аргентум. Такой же верящий был, так жить хотел, помогать. Жаль только не спасло его это, ведь разрывная пуля не щадит никого, и неведомы ей ни надежда, ни вера. Промпто молчаливо взглянул на мужчину. Боясь ляпнуть лишнего, он пошарил в сумке и протянул тёплую куртку, которую взял про запас. Она, конечно, была холоднее, чем форменная, но грела больше, чем кусок летней ткани. Мужчина, не сдержав слёз, добродушно тому улыбнулся и тихонько заснул. И больше не прозвучало ни слова, пока деревья и пустыни сменялись на снег. Но стоило Промпто ступить на расчищенную каменную дорожку, как он впервые позволил себе обернуться. — Ты сам в это влез, чувак. А теперь выпутывайся как умеешь.