Температура

Гамора зябко обхватила себя за плечи. И что за глупость — умудриться подхватить человеческую болезнь, которой её организм в принципе не должен быть подвержен? «Ослабший иммунитет после отравления ядом… это хорошо ещё, что ничего серьёзнее не подцепила». Доктор был предельно вежлив, но уже после пары слов, произнесённых с идиотской сочувствующей улыбкой, Гаморе хотелось запустить в него чем-нибудь тяжёлым. И ведь понимала, что сама виновата. Сначала по рассеянности и самоуверенности позволила ранить себя ядовитым дротиком, от которого потом несколько дней валялась как убитая. А потом спокойно расхаживала под ручку («и пусть только кто-нибудь попробует сказать что-то!») с чихающим направо и налево Квиллом. Слабое человеческое тело… и уж конечно Гамора не ожидала, что простуда Питера так легко перейдёт к ней. Знала бы, отправила бы кашлять и сопли вытирать где-нибудь в другом месте. — Апчхи! Ну что за наказание? И как только люди умудряются жить… с этим? Из носа течёт противная жижа, в горле свербит, бросает то в жар, то в холод, и хочется наплевать на всё и закутаться с головой в тёплое одеяло. Но гордость — и как же она сейчас бесила! — мешала признаться в собственной слабости. — Надо же, а я думал, что таким, как ты, простуда точно не грозит. Язвительный голос вкрадчиво зашептал где-то рядом. Гамора лишь внутренне простонала: вот только его сейчас для полного счастья и не хватало, и так паршиво. — Тебе что-то здесь нужно? Локи лишь молча покачал головой, продолжая издевательски улыбаться. В прищуренных глазах мелькал хитрый огонёк, и вся фигура бога словно говорила о том, что он что-то задумал. И это «что-то» относилось к Гаморе. И явно бы ей не понравилось. Хотя когда хоть кому-то нравилось то, что творил Локи? — Тогда иди, откуда пришёл, и не лезь, окей? — Гамора нахмурилась и хотела было едким словцом прогнать нахала, но вдруг раскашлялась, да ещё так сильно, что пришлось прижать обе руки ко рту, чтобы не переполошить кого-нибудь из Мстителей. Не хватало ещё слухов и сочувствующих взглядов… переживёт. В лице Локи ничего не дрогнуло, однако во взгляде проснулся живой интерес. Он даже подошёл к своей невольной собеседнице ближе, но говорить вслух ничего не спешил. Локи был ещё той занозой в заднице, учитывая то, что Гамора с ним практически не общалась и толком не знала. Слышала, что у Тора (нет, ну какие же мускулы! Хорошо, что Квилл сейчас далеко, да и вообще мысли читать не умеет) брат есть и что он много крови ему и остальным Мстителям попортил. Что власть пытался захватить и что много жизней ради этого погубил. Положим, Гамора сама не святая, и на руках её крови тоже порядком, но даже её бог коварства и обмана успел достать так, что хоть вешайся. Вроде бы переметнулся на светлую сторону и теперь торчал целыми днями (и ночами!) на базе Мстителей, так что о спокойной жизни можно было позабыть. — Может, прибить, чтобы не мучалась? Я могу сделать всё быстро, даже не заме… Локи пришлось оборвать свою пламенную и полную истинного сочувствия речь на полуслове, так как говорить с лезвием возле горла не очень-то удобно. Можно, конечно, попытаться, но… Гамора довольно улыбнулась, увидев некоторую растерянность на лице обычно самодовольного бога, но уже через мгновение неожиданно чихнула, потеряв концентрацию и контроль над ситуацией. Странно, что Локи не воспользовался упавшим с неба счастливым случаем, а лишь продолжал задумчиво рассматривать Гамору из-под полуприкрытых век, из-за чего ей стало неудобно. — Чего уставился? В следующий раз так просто не отделаешься. Насмешка в серых (или голубых? А, может, вообще зелёных? Чёрт этих богов вообще разберёшь) глазах теперь читалась совсем явно, и Гамора вспыхнула. Хорошо, что под зелёной кожей этого не видно, да ещё и всегда можно списать на температуру, хоть какая-то от неё польза. И как этот… бог смеет над ней смеяться? Дурацкая болезнь, как же не вовремя! Гамора с как можно более независимым видом спрятала кинжал обратно в ножны. Настроение и так было отвратительным, не хватало размениваться на Локи, он же того только и ждал. Стражи совсем недавно примкнули к Мстителям, и Гаморе, пусть она и не признавалась в том даже самой себе, хотелось доказать, что космические отбросы, которыми их раньше считали, тоже на что-то способны. И что такая, как она, имела право здесь находиться. Гамора поёжилась. Холодно. Можно было бы одеться теплее, но ведь тогда вопросы начнутся, лучше потерпит, не умирает же она, в конце концов. Лоб покалывало мелкими иголочками, и почти нестерпимо хотелось приложиться горячим лбом к восхитительно холодной стене. Но… чёртов Локи до сих пор торчал рядом, и, казалось, совсем не собирался убираться. Что он только здесь позабыл, неужели больше некого доставать? — Ты… — но Локи так и не было суждено узнать, какими именно цветастыми эпитетами хотела наградить его Гамора, так как она внезапно зашлась в приступе кашля, ещё более сильном, чем предыдущие. Надежда на то, что никто её не услышит, разбилась вместе с громкими шагами, раздавшимися совсем рядом. Вот сейчас Питер (а то, что это был он, Гамора даже не сомневалась) увидит, в каком плачевном состоянии находилась его подруга, начнёт взволнованно бормотать, проявит заботу… и, вроде бы, ничего плохого, но вот почему Гаморе было почти даже страшно думать об этом? Неправильно. Непривычно. Она — сильная, несгибаемая, выдержит всё, что преподнесёт судьба… нет, она не могла принять заботу, пусть (и даже особенно) от человека, которого любила. Гамора спряталась за угол, задержав дыхание и моля про себя всех богов, о которых только слышала, чтобы проклятый кашель не посмел душить прямо сейчас. Питер, судя по звукам, зашёл в комнату, подышал, потоптался на одном месте, а потом, видимо, решился и спросил Локи: не он ли кашлял несколько секунд назад? «Вот сейчас он всё расскажет, и… до чего же идиотская ситуация, что я, в самом-то деле здесь делаю? Позорище». Гамора уже собиралась было покинуть свое ненадёжное убежище, как вдруг услышала нечто, её поразившее. Локи абсолютно уверенным голосом сообщил Питеру, что это был он и что он очень ценит Квиллову заботу, но что тот не в его вкусе, но, конечно, если сам Квилл не против, то они вполне могли бы поразвлечься. «Если только твоя зелёная подружка не станет возмущаться… слишком резкая она у тебя, на людей порой бросается». «Вот же гад». Но этот гад только что прикрыл её… наверняка не просто так, что-то да ему нужно, не сейчас, так потом. Такие типы, как Локи, никогда не делают ничего по доброте душевной. — Выходи. Ушёл он. На тонких губах Локи играла по-прежнему довольная усмешка, из-за которой хотелось приложить его чем-то прямо по изящному лицу. Но Гамора сдержалась. Щёки горели: не только от температуры, было жутко неловко за собственное поведение и ту дурацкую ситуацию, в которой Гамора оказалась. Прятаться от собственного парня на глазах язвительного бога — просто класс. Хотелось развернуться, уйти к себе в комнату и не выходить из неё долго-долго, но гордость, о, эта несносная гордость, не позволяла. — Можешь не благодарить. Не каждый же день выпадает подобное развлечение… и приятно думать о том, что ты мне останешься должна. Гамора прикрыла глаза. Всё замечательно, она совсем не желает убивать, вот нисколечко, хотя так хочется вонзить нож прямо между этих нахальных глаз, и… — Я и не собиралась. Слова получилось совсем жалкими, так как, мало того, что закончились чихом, так ещё и все тело задрожало в ознобе. Нет, как же всё-таки люди умудряются болеть таким образом, да ещё и по много раз? Гамора беспомощно обхватила себя руками, стараясь сделать этот жест как можно естественнее. Зябко. Когда сзади на плечи кто-то набросил восхитительно теплое одеяло, Гамора вздрогнула и почти испуганно обернулась: но не Локи же в самом деле. Однако, это был действительно бог обмана, который смотрел на растерянную Гамору с каким-то странным, неуловимым чувством в глазах. Затем криво усмехнулся краешком губ и отвернулся. Глядя на немного сутулую спину за зелёным плащом, Гамора не могла понять, какие эмоции испытывает. Злость? Непонимание? Раздражение? Жалость? Или же всё вместе? Её даже одолел порыв подойти и положить руку на плечо богу, но она не решилась. В конце концов, он бы наверняка её не понял. Но когда Локи всё-таки ушел из комнаты, и Гамора наконец осталась одна, она ещё стояла какое-то время, придерживая руками одеяло. Она была абсолютно уверена, что Локи далеко не так прост, как ей представлялось раньше. И что за его отвратительными выходками и злыми словами прятался гораздо более хороший человек, чем ему хотелось казаться. И что этот человек иногда, даже, может, без желания самого Локи прорывался наружу. И что ей хотелось бы побольше узнать этого человека.