Хаос и есть истинный порядок

- Долгое время не виделись, правда, Наруто-кун? – И, под тут же встревожившиеся взгляды друзей юноши, Итачи присел рядом на пустующее татами. Хоть с виду расслабленный донельзя, внутри у него пустой со вчерашнего вечера желудок сжался в узелок. Да, хоть Орочимару и помог Итачи вновь обратиться к воспоминаниям, Наруто был нужен, дабы соприкоснуться с ними. Почувствовать себя их частью, а не сторонним наблюдателем. Почувствовать себя ближе к брату. Сквозь наркотический дым Итачи, всматриваясь в совсем ещё незрелые лица, с удивлением обнаруживая, что кроме отпрыска Намикадзе в компании присутствовали сыновья других старинных, но сдавших свои позиции в преступном мире Японии, кланов. Вон тот, явно узнавший Итачи, парень со стоящими от бриолина торчком волосами - молодняк клана Инузука, сейчас, не владеющим ни метром в Японии, («шавка» как сказал бы Мадара) исподлобья глядел на представителя клана Учиха. Парень, сидящий одновременно на двух татами, явно сынок Чозы Акимичи, пока ещё владеющий регионом Сикоку, но, как показала история, и этот наименьший по площади остров Японии вскоре будет отобран либо Мадарой, либо Минато. Паренёк, а с точки зрения придирчивого Итачи - мешок с картофелем, в недоверии выпятил нижнюю челюсть, явно с трудом скрывая свою трусость. А вон тот юноша, почти закрытый широкими плечами Акимичи, скорее всего из клана Нара, которым издревле принадлежал регион Тюгоку, расположенный на западе острова Хонсю. Юноша, полулежа, продолжал покуривать кальян, демонстративно не замечая напряженной обстановки. И да, Намикадзе Наруто. Наруто, не устававший преподносить Итачи сюрпризы: личный клоун его братца, храбрец и глупец, погнавшийся за покидавшей пляж Окинавы машиной, после недолгой и смазанной «драки» двух братьев. Но, в конце концов, Наруто - сын Минато Намикадзе и этим всё сказано. - Давно хотел поговорить с тобой, Наруто-кун, - первым пришлось нарушить молчание Итачи, ибо никто из этих пятерых не слышал перешептываний и смешков за пределами их тесного круга. И лишь после того как вновь сжал губы понял насколько бессодержательным вышло предложение, хотя Итачи давно желал услышать голос Наруто. Желал узнать каким он был. Низким и отчётливым, как у Саске? Или же наоборот, высоким сопрано? Возможно, тихим, сквозь зубы? Или... - Ты... Итачи Учиха... - произнёс Наруто надтреснутым, необычным для слуха голосом, и таким же непривычным для жителя мегаполиса, специальным, Окинавским диалектом, так что трудно было понять, это был вопрос или констатация. Ты узнал меня, Наруто, - не разжимая губ, Итачи буквально дыхнул этими словами в Наруто. Желудок Итачи сжался так, что в пору было согнуться пополам, ведь на самом деле, разве то ветреное, августовское утро на Окинаве можно позабыть?! - Не представишь своих... друзей? Но у якудза нет друзей. Этот урок давно в детстве преподал ему Мадара, убедив в преимуществах убийства близкого друга - Шисуи. Именно убедив убить, а не заставив. Мадара убеждал и находил своим словам подтверждение. Когда ему нужно было, чтобы люди были ему друзьями, он представлял им доказательства их и его взаимной приязни. Когда же ему нужно было, чтобы люди прекратили донимать его, он представлял доказательства их предательства. Причём Мадара предоставлял одни и те же доказательства в обоих случаях. - Теперь уже братьев, - произнёс Наруто, и, глядя, на взмывшую вверх бровь Итачи, продолжил, - отец принял решение побрататься с кланами Нара, Акимичи, Инузука и Сенжу, - в голосе юноши не сквозило ожидаемое высокомерие, лишь жуткое напряжение, будто он говорит с дьяволом, любителем путать и играть в шарады. Братская клятва… этот ход следовало ожидать, но кто бы захотел связывать себя узами с якудза из никому неизвестного Окинавского клана? Потерявший былое величие, разворованный клан Инузука… Акимичи, давно подмочившие репутацию… Нара, уже более не в силах, были контролировать стремительно развивавшиеся индустрии автомобилестроения, металлургии, нефтехимии… Все эти кланы с древнейшими корнями, больше всего боялись той соломинки, в виде клана Учиха, той невесомой, но решающий соломинки, готовой переломить спину верблюда. Да, и вот причина присутствия этой четвёрки на территории принадлежавшей семьи Учиха, наверное, теперь находиться в регионе Хоккайдо, не казалось таким опасным занятием для этих юношей, считавших, что их шкуры способен спасти протекторат оябуна Намикадзе. И конечно нельзя было не принять в расчёт главный ход конём коим, безусловно, было объединение с семьёй Сенжу. Сенжу, чья история уходила корнями в эпоху Эдо. В эпоху, когда были лишь Учиха и Сенжу, и чаша весов склонялась лишь в сторону Сенжу, клану до сих пор обладавшему территорией региона Кюсю, третьего по величине острова Японского архипелага. Гордость за свою историю так и не отпускала представителей обоих кланов, лишь со временем гордыня часто присущая победителям опустила Сенжу на самое дно, а ущемлённое достоинство, подняло клан Учиха практически на высоты горы Фудзи. - После смерти старого оябуна – Хоширамы, его место заняла внучка – Цунаде-сама, - неожиданно подал голос, отстранённый Шикамару, - но из-за всевозможных предрассудков по поводу женщины у власти, в клане начался раскол. Через пару месяцев всё бы окончательно разрешилось, безусловно, - юноша выпустил очередное колечко сладковатого дыма, - безусловно, в пользу Учиха. Единственным выходом, было объединение с оппозиционной семьёй. Намикадзе - достойный выбор. Стараясь не показывать волнение, и спрятать смятённый взгляд, Итачи уставился на багровую жидкость – «Кровавую Мери», которую Таюя принесла пару минут назад. Отхлебнув горючей жидкости, он как всегда по неосторожности обжёг горло тройной порцией тобаско. Но всё это было не страшно и поправимо. Но страшным и совершенно не поправимым, был тот факт, что теперь под контролём Намикадзе были регионы – Окинава, Кюсю, Сикоку, Тюгоку. Четыре на четыре, так как Учихи также владели четырьмя японскими регионами. Лишь один, Кансай, не был под контролем этих схлестнувшихся, равным по силе семьям. «Пристоличный район», как его порой называли, принадлежал… - Итачи, я давно хотел задать тебе один вопрос, - Итачи так и не смог сделать ещё один глоток коктейля и, отодвинув бокал, тот усмирив дрожь в голосе, вызванную этим странным обращением юноши, осторожным, будто тот боялся спугнуть, или словно тот давно прокручивал в голове этот вопрос. - Я слушаю тебя Наруто-кун, - казалось, замер весь огромный зал, здесь, в Ямагата время услужливо замерло на одной секунде и ждало, когда Наруто продолжит. «Все, что тебе нужно - это любовь. Любовь - это все, что тебе нужно!», - неожиданно, на весь зал начал проповедь мистер Леннон. Дурацкая песенка, когда-то скаченная Хацумомо, и ей же установленная на все входящие звонки. «Ты не способен сохранить то, что не хранится долго!» - Звучало аккомпанементом, когда Мадара указывал на тех, кого команда Итачи должна была крышевать. «Не волнуйся, скоро ты научишься жить мгновением!» - Верещала трубка, когда Мадара посылал подопечного на очередное «дело по устранению» кого-либо. «Ведь это так просто!» - Да, верно! Это жутко просто! И Итачи нажал «принять». - Да, - он холодно поприветствовал Кисаме. - Итачи-сан, мы ждём тебя в двух кварталах от «Звука», около Центрального парка… - Какого хрена? – Тихо выругался Итачи, - мы только что с успешного задания… И как вы вообще узнали, где я? - Итачи-сан… ну, куда ты ещё мог пойти, как не к девочкам, откуда ты благополучно смылся, или в «Звук»? – В трубке повисла тишина, так как с таким действительно разумным аргументом Итачи не мог не согласиться. - Что за задание? - Надо переговорить с одним человеком. По приказу Мадары-сама… - Но почему он сам мне не позвонил, как обычно? - В этом чёртовом подвале плохо ловит, я сам-то еле смог до тебя дозвониться. Ну, Итачи-сан, времени в обрез. - Окей, окей, я выхожу, - Итачи сбросил вызов, и поднялся с татами. Работать и еще раз работать. Он должен вновь собраться, но теперь это уже тяжелее, чем утром, теперь нужно снова настраивать себя, а после коктейля и неожиданных встреч, всполошивших меня самое, вновь завинтить все гайки и захлопнуть шлюзы будет непросто, особенно в сопровождении кровавых слёз и уставших глаз измученного тела. - Прости меня, Наруто-кун, наш разговор придётся отложить, - и, подойдя к барной стойке, Итачи кинул пачку заранее приготовленных купюр и направился к выходу. По его прямой осанке и слегка вальяжной походке, никто бы никогда не догадался о сожалении закравшимся в его сердце. Итачи чувствовал, что ниточка, связывающая его с младшим братом, натянулась, готовая лопнуть. Что-то магнитом притягивало Итачи к «Звуку», будто пытаясь показать, как напряжена эта нить, и вместе с ней готово лопнуть и что-то внутри него. - Итачи, - тот обернулся на знакомый, хриплый голос. Орочимару стоял в другом конце зала, на миг, оторвавшись от разговора с Якуши Кабуто – главным управляющим «Звук» в Ямагата. Иссиня-чёрные волосы прикрывали правый глаз наркобарона, а тот внимательно разглядывал застывшую в движении фигуру Итачи, будто запоминая каждый изгиб его тела. Наконец, их глаза встретились, у одного холодные, у другого насмешливые, но у обоих уставшие и измотанные. Зрелые. - Удачи, - одними губами произнёс Орочимару, и, махнув Кабуто, они оба исчезли в сизом кальянном облаке. Передёрнув плечами, переборов желание оглянуться на застывшую четвёртку, словно якудза, встав, нажал на «паузу», Итачи бегом поднялся вверх по лестнице, вместе с дымом впуская в лёгкие прохладу февральского вечера. Через два квартала, около центрального парка. Летим. *** Что за сволочные навязчивые мысли? Итачи был сам не свой… столько мыслей в голове, и чувств, и столько их оттенков, будто что-то в голове перевернулось, и он начал размышлять совсем иначе. Последствия травки? Напряжения? Знакомство с Наруто? Такие мысли даже забавны. Почему Мадара сам не позвонил Итачи, как обычно? Неужели это задание по крышеванию такое срочное, что с ним нужно разделаться, на ночь глядя? И знает ли Мадара об объединении семей? Имеет ли понятие, насколько ситуация обострилась? Вопросы, жгучими термитами роились в голове Итачи. Но, завидев стоявших у входа в Центральный парк якудза, тот выпрямил и без того спину под девяносто градусов вертикально земле, и напустил на себя ещё более холодный вид. Ведь никто не должен узнать, что Учиха трусцой бежал два квартала от «Звука» и, что с каждым поступающим вопросом, выражение лица того менялось, как при прокрутке фильма… Что-то было не так. Учиха Итачи понял это сразу, как только повнимательнее пригляделся к напарникам. Чоджиро, и так всегда подозрительный, неуверенный в себе, всегда оценивающий ситуацию с разных сторон, какой бы несложной на первый взгляд она ни казалась, но сейчас он, как заводная игрушка, поднимал правую руку и оправлял очки, после вновь совал её в карман, а через несколько секунд вновь проверял их сохранность. Кисаме стоял необычайно прямо, когда в их команде стойка «как аршин проглотил» была запатентована Итачи с их первой встречи. Обычно мужчина опирался всем весом на одну ногу, а другая была всегда вальяжно согнута. Он всегда скрещивал руки. А теперь, они будто прилипли к бокам. А Хидан… Насчёт Хидана Итачи никогда не был уверен, все его фортеля прощались и, каким бы похабным, наглым и развязным он не был, сейчас он стоял, судорожно облизывая губы, и лихорадочно искал кого-то на горизонте. Их главаря. А вернее со-хонбутё - начальника штаба, подчинявшегося напрямую лишь их оябуну – Учиха Мадаре. Но, судя по дерганому виду этой троицы, никто из них пока не видел приближающуюся фигуру Итачи, слившуюся с потоком молодёжи, направляющейся в эту субботу в парк. Настоящая лихорадка субботнего вечера. Хотя в какое-то мгновенье Итачи был готов поклясться, что они встретились глазами с Кисаме, но после мужчина несколько раз рассеяно сморгнул, и Итачи понял, что это было лишь виденье, ибо лишь Учиха обладал этой своей хвалёной генетической аномалией. Когда он понял, что ещё через пару метров напарники, наконец, высмотрят его в толпе, страх прошептал нечто неразборчивое ему на ухо, и, вздрогнув, Итачи впустил в себя Тревогу. Тревогу, имеющую тенденцию расширяться и заполнять весь доступный объем… Возможно, Некто следил? Возможно, этот Некто держит его, Итачи, на прицеле? Нет, Господин Некто, Учиха видит всё. Если бы Вы, Господин, следили за ним из окна, со снайперской винтовкой на плече, Учиха был бы предупреждён. Это его двойник бы вышагивал по улице, а сам стоял у Вас за спиной. Нет, Господин Некто, Вы не существуете… Вот, уже напарники заметили приближение босса, стоп-кадр был нажат, вместо пули из винтовки Господина Некто, в головы всех четверых сразил последний заряд Тревоги. А после их отпустило. Хидан дёрнулся, засунув руку за пазуху. Движение было слишком отработанно и знакомо, что бы удивляться ему, что бы его не узнать. Как человек, работающий на лесопилке, привыкший к постоянному шуму, уже не заламывает руки каждый раз, когда машины включаются, и тишина в истерике корчится на лесах… Поэтому когда Хидан выстрелил, Итачи с готовностью отскочил в сторону, так что пуля пролетела мимо. Будь на месте Итачи кто-то другой, на этой улице было бы на одного мертвеца больше. Просто он Учиха со всеми вытекающими последствиями, которым он обязан жизнью. Его любимая болячка, хроническая и неизлечимая напасть…. Неудивительно, что Итачи «увидел» выстрел за несколько минут раньше*. * Генетическое заболевание, которым страдает Учиха Итачи, заключается в аномалии развития колбочковых и палочковых клеток сетчатки глаза. При выбросе адреналина, эти клетки начинают неправильно работать. Итачи видит все в зверином фокусе. Способен увидеть тепло, выделяемое человеком и любым живым существом. То есть, может «увидеть» движение заранее, ведь сразу возникает импульс, тепло. Научно доказано и одобрено Сибил. Да, смотря на Хидана, не возникло никаких сомнений в его дальнейших действиях. Итачи увидел то мимолетное тепловое движение, предшествующее реальному, тот импульс вновь давших ему шанс на жизнь. Вернее, в этот раз на побег. Пуля Хидана просквозила окна одной из бесчисленных кафешек, а Итачи, развернувшись, кинулся в один из переулков. Бежать в зимнем, кашемировом пальто и изящных туфлях на шнуровке, то и дело, грозившей распутаться, было нелегко для якудза и каждый шаг отдавался болью, когда тонкая подошва ударялась о мостовую. Но для обычных прохожих видеть быструю тень, ловко проскальзывающую между них, и странный свист, о происхождении которого обычный обыватель и не догадывался. Все знали: якудза бегает лишь по крайней необходимости, и потому бег Учиха Итачи был эпичен. Обычно бег давал Итачи очень многое: ощущение жизни, спокойствие, эйфорию, уединение. Это было доказательством его телесного существования, способность контролировать свои движения в пространстве, а не во времени, и подчинение, хотя и временно, его тела его же воле. Когда Итачи бегал, то смещал пласты воздуха, и вещи двигались вокруг него, и дорога двигалась, как кинопленка, у него под ногами. Он летел, испытывал это золотое чувство, как будто он мог забежать по воздуху на небо. Будто он непобедим, ничто не могло остановить его, ничто не могло его остановить, ничто, ничто, ничто, ничто… - Твою мать! Хидан, ты придурок! Кто позволил тебе стрелять! – Заорал Кисаме, давая Хидану отменную оплеуху, - мы планировали всё не так! Как теперь будем отчитываться перед Большим Боссом? - Отвали, уёбок, - злобно бросил виновник переполоха на улице, толпа зашевелилась, и многие кинулись прятаться в переулки, понимая, что с якудза связываться бесполезно, - мы же сами не хотели сначала… - Да, да, знаю! Но теперь нам придётся мотаться за ним по всему Ямагата. Он - Учиха, у них у всех шило в заднице! Блядь… придется звонить нашему грёбаному со-хонбутё. - Да он, же… только что… - Нервно пробормотал Хидан, по привычке ощупывая рукоять кусаригамы.** **Кусаригама (в простонародье – коса) – японское холодное оружие, которым постоянно пользуется Хидан. Кусаригама состоит из серпа кама, к которому с помощью цепи (кусари) крепится ударный груз (фундо). - Другому со-хонбутё, не Итачи-сану… У нас же их несколько, - устало пояснил Ао, вновь потерев душку очков, - Кисаме, уверен, что Эй здесь нужен? - Если бы не этот сукин сын, - вновь завёлся Хошигаки, на время, приняв бразды лидера, - если бы не он, - и неожиданно остыв, передёрнул плечами, - мы не можем гоняться за Итачи-саном по Ямагата, мы и так упустили момент, - и Кисаме набрал уже забитый в памяти телефона номер: - Это Хошигаки… Да, Мадара-сама, оказался прав… Да, нам нужна помощь… Куда побежал…? В сторону парка аттракционов… Что…? Нет, он не придурок… *** Ещё один болезненный удар подошвы о тротуар, отдавшийся импульсом во всём теле. На самом деле Итачи не понимал куда бежит, когда он завернул в узкий проулок, сознание на миг перестало контролировать, то, что в нелюдных местах выследить его будет гораздо легче. Наоборот, ему подумалось, что покушение на него - это старая игра в прятки, где побеждает тот, кто спрятался в самое укромное и тёмное место. Единственное, в этот раз соперником был не Саске, а… Разве Хидан? Разве Хидан стал бы стрелять в своего босса без чьей-либо указки, конечно, он мог забыть принять лекарства… Хотя в эту минуту самому Итачи нужно было охладиться и подумать за этим явно стоит рыбёшка покрупнее. Крупная рыба? Мадара… Ноги начали взлетать чаще, дыхание участилось, а покалывание в ногах отошло на второй план. Только после десяти минут безумного бега Итачи понял, что его противником является весь клан Учиха. С этого момента, он, Учиха Итачи - отступник. - Чёрт… заплутал… - Выругался про себя якудза. Проулок, куда он завернул, оказался ещё более злачным, чем все предыдущие. Возможно, Итачи стоило в этот раз остерегаться не соклановцев, а наркоманов и бандитов, обитавших в подобных закоулках Ямагата. Так или иначе, Итачи был без понятия, как выбраться из этого лабиринта проулков, переходов и маленьких, освященных лишь парой фонарей, улочек. Но всё же он продолжал свой бег. Где-то вдалеке, если прислушаться, Итачи улавливал смех и гогот толпы, значит, выход из этой круговерти был недалеко. В очередной раз завернув за полуразрушенную халупу, якудза резко тормознул, перенося вес на спину, но туфли проскользили вперёд, впуская его в круг света в котором уже стояли четверо якудза поджидающие его. – Здравствуй, Итачи, - поприветствовал того мощный верзила, афроамериканец, один из со-хонбутё клана Учиха. Зацепиться за какой-нибудь выступ у стены обшарпанного домишки, не было шанса, а просто развернуться и убежать, каким бы молниеносным ты ни был, не было возможности, слишком скользкие туфли мешали любому резкому движению. А просто проскочить мимо нападающих, было равноценно нацепить на себя табличку: «камикадзе», так как четыре дула пистолета уже были нацелены на Итачи. - Здравствуй, Эй, - уняв подступающую дрожь в голосе, выдавил Итачи. На миг в пустом проулке, повисла тишина, вдали слышались возгласы толпы, свист хлопушек, и фонарь издавал тихие щелчки, постоянно изменяя яркость света. - Знаешь, нам сказали не трогать тебя, но я думаю, пару дырок в тебе я смогу объяснить твоей несговорчивостью. Ты мне порядком поднадоел, - в нарастающем темпе произнёс главарь четвёрки. Итачи заметил, что тот явственно избегает говорить, кто это приказал ему схватить якудза. Тонкая игра… главное было не оплошать и вовремя исчезнуть: - Гляжу у меня действительно нету шансов, - тихо сказал Итачи, - знаешь, вы отвлекли меня, когда я был у Орочимару… даже косяк не дали выкурить, ты не против, если я сейчас, - нарочно медленным движением Итачи потянулся к левому карману пальто. - Не двигайся, - учуяв подвох рыкнул Эй. - Не нервничай так, я безоружен, - успокаивающе, но с практически заметной дрожью в руках Итачи положил руку в карман. Выстрела не произошло. Значит, решили поверить на слово, ещё секунда, и пока внимание четвёрки было приковано к левой руки Итачи, тот правой выхватил из-за пазухи кольт и едва успел вытащить оружие из-под пальто… В переулке прозвучало два выстрела, с лёгким опозданием прозвучал второй, это было почти синхронно и даже несколько мелодично. Любой бы спутал его с взрывом хлопушки. Переулок погрузился в ночь, в том круге света, очерченным на тротуаре несколько минут назад, теперь его покрывал ковёр из стеклянных осколков. Фонарь был разбит, а Итачи проскользнув мимо четверых якудза, кинулся в толпу, у парка развлечений, и уже проходя мимо американских горок, понял, что правая ладонь у него была простреляна. А кольт, его незаменимый дружище, был потерян где-то между Эйем и одним из его подчинённых… - Блядь, блядь, блядь, - ругался сквозь зубы Итачи, прислонившись к кассе на колесо обозрения. Рана сильно кровоточила, а пуля как назло не прошла насквозь и причиняла тупую боль. Но вряд ли якудза смог бы достать где-нибудь медикаментов, единственное, что оставалось, это побыстрее смыться из Ямагата и… Что делать дальше ему, Итачи не представлял, фактор страха вообще куда-то исчез, его полностью вытеснила сильная боль, сухая и горячая, такая, что хотелось отгрызть себе кисть руки. Повесив голову, Итачи пошёл, как ему казалось к выходу из парка, проходя мимо тира, комнат смеха, тайпарка. Молодёжь, являющаяся основным контингентом, визжала, хохотала и улюлюкал. В этот поздний час все дети уже разошлись по домам, оставляя место молодым и беззаботным. Готические Лолиты, разряженные в траурные рюши, гяру, в мини-юбках и топиках; фрутс, обвешенные бусами, тиарами и ожерельями; крутые парни - босодзюку, с припаркованными у тематического парка байками; отаку**, косплеющие Богов Смерти из Блича***; и тому подобной муры - все эти разухабистые тинэйджеры сильно контрастировали с угрюмо плетущимся якудза в смоляном пальто и строго убранными в хвост каштановыми волосами. ** Лолиты, Гяру, Фрутс, Босодзюку, Отаку – японские субкультуры, чрезвычайно популярные у молодёжи. *** Блич – популярные манга и аниме. Болеутоляющие, транквилизатор, хоть что-нибудь дабы унять пожар, вначале концентрирующийся в пястье, а после перешедший в фаланги. Итачи воззрился на правую ладонь, как на трупик животного, уже разлагавшийся, источавший отвратительный запах. - Ааах! – услышал якудза звонкий женский голосок, – и на ладони появились капли воды. Водным горкам, мимо которых он проходил, видимо было мало места за ограждением и вода перекинулась на просто проходивших мимо. Так же резко, как и волна, поднявшаяся из надувного бассейна, резким движением руки, кто-то схватил Итачи за шиворот и втащил в чуланчик, для персонала, прямо у кассы. Приготовившись к борьбе, Итачи попытался резко вывернуться, но знакомая рука с силой зажала рот. А другая, схватив за волосы, заставила взглянуть в глаза нападавшему. - Я отпущу, если не предпримешь попыток убить меня, - прошипел Кисаме, и резко отпрянул, из-за сильного удара в живот ногой, - да, тише ты, Итачи-сан, что жить надело?! - Это ты мне говоришь? – Судорожно сглотнув, Итачи встал в оборонительную позицию. Глаза вновь жгло, но эта боль стоила того, что бы увидеть швабры, вполне сгодившиеся хоть для какой-то атаки. - Я всё объясню. О твоём убийстве не было и речи, - отойдя на приличное расстояние, произнёс Кисаме. - Хидан выстрелил в меня или он таким образом сигнал подавал… предупреждал об опасности? - Заткнись и послушай, - спокойно поговорил Кисаме, наставив пистолет на бывшего босса. Увидев, как у того взметнулись брови, якудза произнёс то, что точно должно было возыметь действия на Итачи: - Твой брат в Итихара, в резиденции Мадары-сама, - сделав непродолжительную паузы, давая Итачи пищу для размышлений, продолжил, - теперь он – со-хонбунтё, Мадара-сама знал, что ты никому не доверяешь, даже ему… Он посчитал, что мне, Ао и Хидану будет легче напасть неожиданно. У нас есть приказ отвезти тебя в… - Кто? – На одном дыхании произнес Итачи. Кисаме сразу понял, о чём его спрашивает бывший босс: - Его привёз на большую землю Орочимару. У него на Окинаве тоже есть притоны. - Зачем? Кисаме лишь пожал плечами: - Ты нужен для чего-то Мадаре-сама, он объявит тебя предателем завтра в полдень на собрании, пока об этом он осведомил лишь некоторых. Завтра, он скажет, что ты перешел на сторону Намикадзе и готовил заговор против него. Хидан действительно не хотел тебя убивать, мы ждали, чтобы предупредить, но он разнервничался и… Твою мать, Итачи-сан, ты же знаешь этого придурка… - В чуланчике вновь воцарилась тишина, нарушаемая тяжелым дыханием Итачи, предателя своего клана. - Твоя карьера закончилась, улетай из Японии в Европу или в Россию, там тебя не найдут. - Ложь. Он найдёт меня везде, пока жив он. Пока жив я, - Итачи гипнотизировал ручку двери не в силах поднять взгляд на бывшего подчинённого, - я не могу оставить брата. Столько лет я пытался огородить его от… - Сейчас ты ничего не можешь поделать. - Я не покину Японию. Три Учихи, слишком много для этого мира, - после этой фразы Кисаме в удивлении поднял брови, но через мгновенье вновь взял себя в руки, и, достав из-за пазухи блокнот с ручкой, быстро нацарапал на нём иероглифы и, вырвав клочок бумаги, произнёс: - По этому адресу в Каминояма живёт мой старый знакомый. Сядь на поезд и через час уже будешь там. Этот тип в прошлом тоже якудза, но он один из немногих кому удалось замести все свои следы. Он был подрывником, его имя - Оноки. Такой сгорбленный старикан, вечно простуженный с дрянным характером. Он даст тебе приют, хотя он жутко не любит таких самоуверенных тридцатилеток. Особенно таких выскочек как ты, - попытался разрядить обстановку Кисаме. - Кисаме, сколько мне лет? – Неожиданно с каким-то больным интересом спросил Итачи. - Ммм… Двадцать восемь? – Увидев мимолётную ухмылку на лице Итачи, Кисаме сделал ещё одну попытку, - тридцать один? Да, нет чуть помоложе… - но, поняв, что снова ошибся, тот прищурился и подал своему Итачи-сану руку, - ну, бывай. Итачи лишь тряхнул поврёжденной кистью и задал последний вопрос: - Как ты меня нашёл? - Выкинь мобильный, они тебя, как и я, по GPS нашли. На секунду Итачи замер, до конца осознавая свой чудовищный просчёт, а после дёрнулся и распахнул дверь чуланчика. Он не слышал более призывного шипения Кисаме остаться до поры до времени внутри, Итачи видел лишь Эя, рыскавшего в толпе разряженных парней и девушек. И теперь уже предатель, Учиха Итачи, перемахнув через невысокое ограждение, прыгнул в водяной туннель, и вперемешку с полуголыми юношами и их подружками, в кашемировом пальто и начищенными туфлями устремился в одном потоке в нижний ярус парка аттракционов к находившимся там бассейнам и горкам. Вдалеке якудза слышал пару выстрелов, и что-то внутри приятно шевельнулось, когда он представил себе разъярённое лицо Эя, безуспешно всаживающего в пластмассу пули. Они презирали друг друга заочно, свидевшись на общих собраниях всего раз, они старались при встрече кольнуть друг друга побольнее. Эй заходился в гневных припадках из-за уз родства, связывающего оябуна и его родственника, со-хонбутё. Эй чувствовал себя второсортным, заменителем, вторым со-хонбутё. А Итачи просто претило это желание выслужиться перед боссом, желание убивать лучше, чем убивает сам Итачи. Желание уничтожать в абсолюте. - Парень, ты что, совсем придурок?! – Удивлёно произнес уборщик, увидевший промокшего Итачи выбегающего из цоколя тематического парка на оживленный проспект. О, уже парень, - сипло бормотнул Итачи, - как же по-разному меня оценивают люди, или возможно, насквозь мокрые тряпки омолаживают? *** - Поезд отправляется через пять минут, - произнёс металлический голос, а Итачи в мокрой, прилипшей к телу одежде, должно быть представлялся преступником в бегах его соседке, молодой девушке сидящей напротив. Кондуктор так и не проверил у Итачи билет, с этим пожилым мужчиной он договорился обо всём заранее, налегая на того авторитетом якудза, и в доказательство суя тому под нос алые манжеты – отличительный знак принадлежности к семье Учиха. Ведь промокшие банкноты и неработающий сотовый телефон были выброшены на пути к вагону, а Итачи больше нечем было расплатиться. - Кофе, чай, вода, газировка… Сэндвичи с беконом, сыром, роллы с тунцом, лососем, - вскоре тележка подъехала и к их местам и девушка, голодно посмотрев на упакованные в полиэтилен бутерброды, выбрала нечто сильно пахнувшее мясом себе и принялась отщипывать от сэндвича по чуть-чуть. От запаха еды желудок Итачи свернулся в комок, а израненная рука запульсировала сильнее, хотя после хлорированной воды, казалось, боль уже не сможет усилиться. Девушка напротив с увлечением осматривала своего соседа, который будто задремал, пустым взглядом рассматривая панорама в окне. - С вами, что-то случилось? Итачи медленно окинул девушку взглядом и, не разжимая губ, ответил: - Упал. - Угу, - не как ни выказав недоверия, ответила соседка. На вид ей было лет шестнадцать, и, судя по всему, она была одной из панк-лолит*****, из-под кислотно-зелёной юбки, виднелся орнамент чулок, а на пурпурную, расшитую фенечками блузку, был накинут не менее кричащий бордовый плащ. Итачи бы поставил весь свой годовой заработок, на то, что она была типичной розеткой, если бы не земляничного цвета каре, способное отпугнуть даже больного спермотоксикозом. ***** Панк Лолита – японская субкультура соединяющая элегантную стилистику Лолит с агрессивной стилистикой панка. - Сойдёте в Каминояма? - Да. - А я вот еду в Хиросиму. Сама я с Окинавы… - С Окинавы? - Первый раз с начала этого разговора Итачи взглянул в глаза собеседнице. Та же, впервые увидев интерес в глазах якудза, перекинула ногу на ногу, на этот раз мельком оголяя алое нижнее белье с надписью из страз «kiss my princess!»****** ****** Kiss my princess! – (англ. яз) поцелуй мою принцессу! - Да, сюда заскочила к другу, а он направил меня подальше отсюда…в Тюгоку, но всё же я так рада, что оказалась здесь, тут просто с-у-м-а-с-ш-е-д-ш-и-й луна-парк! – Принцесса, казалось, искренне надеялась увидеть в глазах собеседника тоже воодушевление. - Занимательная история, но теперь я бы хотел отдохнуть, - отчеканил Итачи, поняв, что глупо пытаться найти связь между его братом и остальными триста тысячами жителями острова Окинава. - Скажи хотя бы своё имя, - девушку явно не покоробило от этого фамильярного обращения на «ты» к незнакомому мужчине, но Итачи решив, что всё-таки переживёт такое оскорбление, попытался отшутиться: - Куросава Акира*******. ******* Куросава Акира - знаменитый японский кинорежиссёр, продюсер и сценарист. - Ааа… - Иронию принцесска, а именно такой ярлык дал ей Итачи, явно не поняла, и увидев вновь потухший взгляд своего странного собеседника, чья странность, впрочем, её нисколько не смущала, девушка с хлопком закрыла рот, так и не назвав своё имя и принялась догрызать уже зачерствевший сэндвич. Внутри Итачи взвыло его самое, а зверёныш в желудке яростно заскрёб когтистыми лапами, казалось поездка никогда не кончится… *** - Хошигаки что, сдурел?! Мне не нужны проблемы! Ты мокрый и грязный… весь в кровище! Мальчишка, вон из моей квартиры! Пошёл вон! - Мне нужен лишь ночлег на пару дней, - сил спорить у Итачи не было, беготня по Ямагата, неугомонная собеседница в поезде, попытки найти квартиру этого старикашки, ещё угрожающего ему, Учихи Итачи, своей клюкой. Было ощущение, что он участник какого-то юмористического шоу, но сказать «отбой» он не может, а продолжать дальше наслаждаться этим цирком он не намерен. - А мне наплевать, - прошамкал бывший бравый подрывник, и вновь попытался сдвинуть Итачи с места. Оноки выглядел именно так как и описывал того Кисаме, в два раза ниже чем Итачи, с красным воспалённым носом, злобный домовой, пакостящий маленьким деткам. Но именно сейчас зависело, подхватит ли Итачи воспаление лёгких, или нет, произойдёт ли заражение крови, если не вытащить пулю… - Хорошо, хорошо, если Оноки-сан не может оставить меня у себя, возможно у него есть друзья, у которых Итачи-кун может остановиться? – Пошёл на попятную якудза, осознав, что простым убеждением он ничего не добьётся. На сей раз старикашка притих и, обдумывая предложение, неожиданно воздал руки к небу, победоносно выкрикнул: - А с чего это я должен помогать тебе? - А с того, чтобы Итачи-кун сейчас не пробил тебе башку кулаком и не занял твою квартирку, а милосердно оставил в живых, - огрызнулся Итачи. Последнее предложение явственно затронуло все струны души Оноки и тот, исподлобья взглянув на непрошенного гостя, с хитрецой в голосе произнёс: - Да… у меня есть один юноша на примете. Мой бывший ученик, его квартира в Фукусима… - Фукусима?! До неё не меньше одиннадцати часов езды на машине! - А больше у меня нет знакомых. У меня есть деньги, внучка и положение, так что это твой единственный шанс не ободрать шкуру. - Тогда дай мне денег, - уже спокойнее попросил Итачи. - Ишь чего, денег! - Оноки отпрыгнул от Итачи как от огня, ударившись спиной о массивную вазу с орхидеями. Ситуация вообще была комична со стороны, прислонившийся к дверному косяку якудза, продрогший и усталый, и карликовый старичок с рассерженным видом воззрившийся на гостя. - Что у тебя там случилось, деда? – из темноты других комнат в освещенный коридорчик вошла молодая девушка в одной ночной рубашки, так и не продравшая глаза, судя по всему внучка Оноки. Ещё не заметила стоявшего в дверях ночного гостя. - Прикройся, бесстыдница! – И дедушка заботливо попытался прикрыть собою просвечивающие прелести внучки, хотя Итачи был не в том состоянии, что бы хотеть что-то кроме болеутоляющего, кровати и… мяса с сакэ, пожалуй… - Кто это? – Нисколько не смутившаяся девушка обошла настырного старика и поближе подошла к гостю, - а он ничего, - обратилась скорее к себе девушка. - Водить машину умеешь? – Холодно осведомился ночной гость. - Ха, я вожу Ferrari FF! - Как насчёт увлекательного путешествия в Фукусима, по совету твоего деда? – Мысль ещё не успела сформироваться в его голове, как слова уже вылетели и были брошены, как неприкрытое предложение, прокатиться с незнакомым мужчиной, когда за окном ночная жизнь достигает своего апогея. И эта девушка, чьего имени Итачи не знает, да и не жаждет узнать, вдохновлено смотрит на незнакомца, короткие вороные волосы и удивительно верные черты лица, не нуждающиеся в макияже, её робкая красота сочетающаяся с открытостью и лёгкостью нрава, всё это делало её непохожей на старикана, гневно взирающего на родственницу… Всё это означало неприкрытое «да, поехали». И они поехали, под крики Оноки: «ты мне больше не внучка, ты мне теперь никто!» под его гневные крики и стенания, должно быть перебудившее весть подъезд. - Я назад, - и забравшись в огненно-красную Феррари Итачи перебрался на заднее сиденье, а девушка сразу же вдавила на газ. Подкрашиваясь, пока они стояли в пробке, она представилась: - Куроцучи. - Итачи. - А собственно куда едем? – Осведомилась Куроцучи с уже подкрашенным левым глазом. На миг в салоне автомобиля повисла тишина, но Куроцучи оказалась догадливой девочкой, - ах, раз Фукусима, то там живёт лишь один дедушкин знакомый. Юппи! Едем к малышу Дейдаре! - Ты спишь с ним? – Буркнул с заднего сиденья якудза. - Ха, я готическая Лолита и сплю только с себе подобными, хотя ради тебя я готова поступиться с принципами… Чёрт, из-за этой спешки даже марафет навести не успела, - принялась сетовать на судьбу Куроцучи, но, увидев, что её теперь уже «знакомый», прикрыв глаза, пытается уснуть, прошептала уже себе, - ничего, когда будем пересаживаться на паром, я тебя разбужу, сладкий… *** - Просыпайся, давай… Итачи проснулся не от шёпота, нет, скорее от чьего-то дыхания прямо в его ухо, так что Куроцучи весьма повезло, что якудза не сломал ей челюсть от неожиданности. - Давай, вставай, консьержка меня узнала не стала требовать ключей, но ты можешь показаться подозрительным… Ну же, вставай, она не будет держать дверь вечно! – И та, сильно дёрнула Итачи за край пальто. Не поняв по голосу, что он таки знает Куроцучи, якудза мог подумать, что та его кинула, пересадив к какой-то безумной подружке. Траурного цвета платье украшенное триллионами чёрных оборочек, ленточек, волосы с вплетенными в них бантиками и лицо, обсыпанное пудрой, и тёмные подведённые глаза, и не менее тёмная помада, за всем этим невозможно был узнать вчерашнюю, нетронутую кисточками визажиста, Куроцучи. - Знаешь, я заходить не буду, мне надо успеть сегодня к десяти на тусовку, назад в Каминояма, так что, чао! И иди уже! Уже закрывая за собой дверь в фешенебельное здание, в которых обычно обитают представители богемы, Итачи напоследок бросил: - Ни чем не могу с тобой расплатиться. - Ха! Я тебя изнасиловала, пока ты спал! – И готическая Лолита сорвалась с места, но на оценку этого последнего предложения у Итачи не осталось сил, и он вошёл в сумрак подъезда. *** Дейдара не знал, который час, и, да, ему было совершенно всё равно. Его внутренние часы сами указывали, когда ему заваливаться от усталости на кровать, когда заказывать из ресторана обычные суши, а когда заливать надоевший рис сакэ. Такой график совершенно его устраивал, Дейдара жил один и потому никто не мог жаловаться на разбросанные по спальни вещи. На грязную посуду, которую он так и не удосужился поставить в посудомоечную машину. Никто не мог посмотреть на него укоряющим взглядом, когда он драл очередную подцепленную в клубе девочку, опять без презерватива, наплевав на то, что может подхватить СПИД. Наверное, именно этот список и был причиной тому, что юноша сильно удивился, когда в дверь пару раз настойчиво позвонили. Отложив книгу, доселе покоившуюся у него на животе, вот уж как пару часов, Дейдара лёгкой походкой дошёл до входной двери и по привычке одну ногу поджав под себя, встав на носок, глянул в глазок, оттуда он увидел напряженное лицо мужчины, которому он дал не меньше двадцати семи. Мужчина устало барабанил в дверь, по-видимому, и не подозревая, что хозяин квартиры мог отлучиться. Странно. Нет, забавно. - Я знаю, что ты там. Ты – Дейдара, - явно блефует, пронеслось в голове у Дейдары, и он вновь с интересом припал к глазку, смотря на этого странного типа, как на героя занимательной компьютерной экшн-игры. - Я от Оноки, - услышав знакомое, так давно не всплывавшее имя Дейдара не удержался и, потеряв равновесие, чуть не упал, но вовремя схватился за балку двери с характерным стуком, выдавая своё местоположение. Обнаружен. Жаль, что «рестарт» в этой игре не предусмотрен. Но чтобы пройти на следующий уровень, нужно открыть дверь и узнать кто этот незнакомец. - Кто… - Когда Дейдара чуть-чуть приоткрыл дверь, незнакомец со всего размаха ударил по ней ногой и, влетев в квартиру, закрыл ту на ключ. Будто за ним была возможна погоня. - Какого ты тут? – прорычал непосредственно её хозяин. - Потом разберёмся, а теперь ответь, из какого ты клана? – То, что Итачи так и не успел спросить у Оноки. Клан, кого на этот раз ему нужно опасаться? *** - Карин-сама, можно я обслужу его? - Нет, она новенькая, я справлюсь лучше… - Карин-сама, можно мне, я у вас первый раз что-то прошу… - Заткнитесь все, он достоин лучшего. Я сама им займусь, а пока распорядитесь, чтобы слуги принесли фрукты и сакэ к нам в комнату. «Цок, цок, цок» - цокают каблучки Карин. «Трррр» - с таким звуком раздвигаются дверки. - Рада, что вы наконец-то появились в «Така», господин. Я буду любить вас, если вы позволите. «Кррр» - так лопается кожура виноградинки под давлением зубов. - Ты мне не нужна. Оставь меня одного. «Аххх» - так выдыхают томящиеся. «Хааа» - так выдыхают разочаровавшиеся. - Как прикажите, Саске-сан. Дверки беззвучно закрываются.