***
— Мистер Старк, можно я заберу костюм? Он же уже готов, да? Извините, что… — Питер порывисто влетел в мастерскую, старательно глядя куда угодно, лишь не на Тони, но, все-таки споткнувшись взглядом о напряженное лицо, юноша смолк и нахмурился. — Что-то случилось? Старк быстро поднял на Питера серьезные, но усталые глаза, и вздохнул, качая головой. — Все нормально, Питер. Можешь взять свой костюм, с ним все в порядке, — мужчина нервно перебирал в руке белый конверт, а затем, нахмурившись, разорвал его на две части. Питер, проходя мимо Тони, вытянул шею, чтобы посмотреть на то, как Старк еще какое-то время нерешительно помнется с рваным конвертом, а затем выкинет обе части в мусорник. Мужчина опустил взгляд на рабочий стол. Его лицо на секунду приобрело странное выражение, но вскоре снова стало таким, каким было. Питер не мог понять, на что же Старк смотрел и почему он ни то смутился, ни то расстроился, однако мужчина и сам не хотел ничего объяснять: он быстро спрятал то, что рассматривал, — это была небольшая бумажка, издали напоминающая фотокарточку, — в шкафчик стола, который всегда держал под паролем. Затем Питер увидел свой костюм: как всегда в защитном кейсе, алый и едва ли не блестящий. Он был полностью таким же, каким Паркер отдал его мистеру Старку, но все равно казался новым. Мальчишка коснулся его пальцами, думая о своем, и любовно провел вверх, ощущая подушечками эластичную ткань: Питер даже не заметил, что привлек внимание Тони своим тихим поведением. — Ты ведь любишь это дело — жизнью своей рисковать, правда, малыш? — голос Старка мгновенно разлетелся по помещению, он был каким-то другим, более тихим, без привычного пафоса и самоуверенности. Старк устал и хотел отдохнуть. Да и смысл продолжать выделываться перед паучком? Это, вон, до добра не довело. — Не думаю, что смогу когда-нибудь перестать этим заниматься, — губы Питера поползли вверх в скромной усмешке. Он не смотрел на мистера Старка — ему было так комфортнее. Перед глазами — единственное, что делает его особенным в глазах Тони: ярко-красный костюм супергероя. — Но ты же знаешь, что есть те, кому ты нужен целым и невредимым? Питер спиной почувствовал тепло, исходящее от мистера Старка, и тихо вздохнул. Слова мужчины не сразу дошли до сознания мальчика: он потерялся в этой близости и не хотел ни о чем думать. Тони ведь просто рядом — неужели этого хватит? — Кому? — горло сковало болью, какой-то горечью, отчего голос болезненно дрогнул. — Мэй? Старк ничего не ответил. Питеру захотелось уйти, но ноги его не слушались: приходилось так и стоять, словно вкопанному, и глядеть блестящими глазами на костюм. Чувствовать всем телом присутствие человека, от которого голова идет кругом. Его тяжелый взгляд, его дыхание, его тепло. Невыносимо сдерживать себя в оковах, чтобы не коснуться или просто взглянуть — Питер сойдет с ума. Но ему нельзя, — нельзя и точка, ведь он доставил мистеру Старку столько проблем… То, что Паркера еще не выгнали из Мстителей — большая поблажка. — Не кисни, паучок, — тепло произнес Тони. — Ты не одинок. Питер закрыл глаза, ухватился за ручку кейса и развернулся, упорно не глядя на Тони. Надо опробовать костюм. Отвлечься. Может, поговорить с Вандой. Или Наташей. Все будет в порядке, если мистер Старк не появится в его обозрении ближайшие пару часов. Пройдет. — Да, конечно, — кивнул он, стараясь натянуть на лицо будничную улыбку. — Не обращайте внимания, мистер Старк, — снова кивнул, опустил глаза, замечая, как Тони сжимает губы. «Помешательство!» «Питер — всего лишь ребенок» Паркер хочет доказать, что это не так, но что он может сделать? Нельзя ведь заставить мистера Старка поверить. Почему с каждым днем становится все труднее и труднее? Питер признался, почему не полегчало? Мысли свелись к Мэй. Она ведь действительно переживала, почему Питер так пренебрежительно к ней отнесся? Ведь она должна знать гораздо больше про жизнь юного мстителя, чем какая-то там пресса. Ванда бы сказала поговорить с ней. Так ведь? Тогда Питер послушает совет подсознательной Максимофф и отправится к тетушке при первой возможности. Может быть, если он признается ей во всем, то наконец-то обретет покой и сможет нормально жить? Может быть, Питер просто снова станет собой… Он шустро покинул обиталище Старка, ощутив весомое облегчение, когда перестал быть мишенью пристальных темных глаз, но в груди тянуло так сильно, что хотелось взвыть и снова проплакаться. Это так отвратительно — чувствовать себя слабым. Чувствовать себя грушей для битья или ковриком около входной двери… Интересно, что о нем теперь думает старый друг Нэд? Как давно они не переписывались… А странная Мишель?.. А Флэш? Уж он-то, наверное, снова начал злорадствовать и радоваться, что Питер Паркер, мгновенно прославившийся образом Человека-паука, попал в серьезные неприятности. Тяжело даже представить, какие сплетни Флэш распространяет и какие гадости в его сторону говорит. И что было, если бы Питер не ушел из школы?.. Думать об этом просто не было сил. Влетев в свою комнату, он бережно уложил чемоданчик на кровать, открыл его и быстро достал любимый костюм. На скорую руку натянув его на себя, юноша снова почувствовал себя в своей тарелке. Ткань приятно полностью облегала, подстраиваясь под все плавные изгибы тела, и прилив теплой энергии обволок мальчишку изнутри и снаружи. Все работало замечательно. Паутинометы, полимер… Исправное состояние. Даже лучше, чем «исправное». Питер долго думал, почему же порой его покидают способности. Это было всего пару раз, недолгими пробелами, вспышками, но происходило тогда, когда Паркер в своих силах так отчаянно нуждался. Тот случай на парковке… В тренировочном зале… В эти моменты Питер почти одинаково нервничал, но не может же быть такого… На заданиях Паркер всегда переживает, но никогда суперсилы его не подводили. Оставалось лишь гадать, что же происходит с несчастным недомстителем. Не киснуть, да? Как там Тони сказал? «Ты не одинок». Если бы вы, мистер Старк, сказали «ты мне нужен, Питер», все было бы гораздо лучше. «Ты не одинок». Спасибо, черт возьми! Огромнейшее спасибо, Тони-мать-его-Старк! Питер не хотел, чтобы его видели. Если сперва было желание увидеться с Наташей и Вандой, то оно быстро исчезло, когда Паркер наконец обрел костюм. Как же он скучал… Да, было глупо сбегать из Башни, не сказав ни словечка никому, но… В любом случае, он направляется к Мэй, и искать его вряд ли будут слишком долго. А лучше бы вообще не искали. Лучше бы забыли об его существовании на пару часиков и дали спокойно побыть с семьей. Ведь его бы не отпустили, если бы он попросился. Ванда, кажется, говорила что-то по этому поводу, и, да, она была абсолютно права, но Питеру надоело сидеть под вечным наблюдением. Конечно, он натворил дел, но это ведь не значит, что его надо навсегда запереть в башне, как принцессу, ждущую своего принца? Паркер бы охотно согласился на это, если бы его принц не просиживал задницу в лаборатории и не нес какую-то чушь, но, так как фортуна не была на его стороне (как всегда), приходилось действовать самому. Юноша скоро добрался до Квинса и не смог отказать себе в удовольствии пошататься по излюбленным крышам. Здесь, кажется, больше никто никогда не был, кроме него. Квинс был таким родным, таким любимым, что, если бы Паркеру предложили переехать в Лондон и еще пару миллионов в придачу, он бы никогда не согласился. Ну, только разве что на миллионы… Панорама города ничуть не изменилась. Никто нигде ничего не строил, новых домов не было, и потому в душе Паркера поселилось чувство, будто он совсем отсюда не уезжал. Ни в какую Башню, ни в какой Лондон. Вот его старая школа. Ветер развевает кудрявые волосы, когда Питер сидит на крыше знакомого минимаркета и наблюдает, как из здания школы вываливаются ученики, рассеваясь по всему двору, как муравьи. Сейчас, кажется, большая перемена, время ланча. Присмотревшись, юноша даже разглядел стол, за которым они с Нэдом обычно ели и доделывали домашку. Сейчас там сидели какие-то другие ребята. Ничего не напоминало им о Питере — он был серой мышью, и иногда привлекал внимание лишь благодаря шутеечкам Флэша. На этом конец всей его школьной жизни. Шум школьников постепенно сменился гулом города. Паркер красным пятнышком перепрыгивал с крыши на крышу, цепляясь за крепкие канаты паутины, и лишь огни светофоров, фар машин и солнечных бликов мелькали перед его глазами. Как хорошо уметь быть выше всех. Черт возьми, как же Питер скучал! Он сейчас так хотел спуститься на улицу и как обычный человек забежать в магазин за любимыми сэндвичами, как обычный человек поболтать с продавцом и как обычный человек пешком направиться домой, где его всегда ждала тетя Мэй. Но из-за того, что ему пришлось открыть свою личность, он ничего из этого не мог осуществить. Питер уже столкнулся с пиком популярности. С панической атакой, когда вспышки фотоаппаратов застилают весь мир вокруг, а громкие голоса разрывают барабанные перепонки… Паркер даже вздрогнул. Замедлившись для того, чтобы растянуть свою прогулку, мальчишка почти лениво разглядывал вдалеке свой дом. Ветер играл в волосах, солнце едва заметно грело. На удивление, выдался весьма хороший день. Выудив телефон, Питер не увидел ни одного пропущенного звонка. Хм, странно… Наверное, никто из мстителей даже не подумал о том, что паучок мог уйти, никому не сказав. В любом случае, это хорошо — не стоит никому делать нервы. Лучше так, молитвы услышаны. Отправлено: Привет, ты дома? Я зайду, можно? Паркер не собирался дожидаться ответа. Он знал, что в этот день в это время суток тетя должна быть дома. Если у нее не назначено свидание. Окно в спальню Питера было приоткрыто. Интересно, Мэй специально его открыла, чтобы ее племянник смог проникнуть в квартиру? Или просто проветривала… Впрочем, внутрь Питер попал очень просто. Как странно — вроде бы цветочный горшок не был разбитым до его переезда… Питер специально поставил его на подоконник, чтобы быть предельно аккуратным. Наверное, тетя случайно задела, когда протирала пыль. Ничего страшного. В комнате пахло былой жизнью: сладкой жвачкой, стиральным порошком и порохом. Мэй ничего не убирала с отъезда своего племянника, как будто хотела сохранить все так, как оставил Питер. Это было так мило, что юноша не сдержал улыбки. Рабочий стол, старенький компьютер и стопки книг… Одеяло, подушки со старой еще маминой вышивкой и рисунки на обоях… Ах, как же это было все-таки давно! — Тетя Мэй? — дверь тихо (привычно!) скрипнула под напором мальчика, — Ты здесь? Гостиная была озарена солнечным светом: как хорошо, что окна выходили на южную сторону. Запах косметики тети Мэй и ее духов надежно въелся в стены квартиры и плотно смешался со всеми остальными запахами. Удовольствие от нахождения у себя дома хотелось растянуть намного дольше, чем на несколько часов. Так странно… Когда Питер уезжал отсюда, он был очень рад, что начнет взрослую жизнь, а теперь он бы отдал все, лишь бы снова жить под крылышком заботливой тетушки и не знать ничего того, с чем пришлось столкнуться. — Мэй? — юноша снова позвал, теперь гораздо громче. — Ох… Я все еще не привыкла, что обычно ты заходишь через окно, а не дверь, — тетя Мэй выглядела счастливой. Питер распростер объятья, и тетушка кинулась ему на шею, как будто не видела племянника много лет. Юноша крепко ее обнял и жмурился, пока улыбался, а Мэй что-то там ворковала, качаясь из стороны в сторону. Когда она отстранилась от мальчика, то не сдержалась, чтобы не осмотреть его с головы до ног, как всегда любяще и гордо отмечая взглядом супергеройский костюм. — Как хорошо, что ты не забыл о своей старушке! — улыбнулась она, все еще не отпуская Питера от себя. Юноша фыркнул и закатил глаза: — Ну да, нашла тут старушку! — Пойдем скорее на кухню, я уже заказала лапшу и димсамы. Ты же голоден, по глазам вижу! — женщина лукаво растянула губы и тут же нырнула вглубь кухни. Питер тихо вздохнул и последовал за ней. Он вспомнил, зачем пришел сюда. Пришел признаться Мэй, что он… Что ему нравятся мужчины. Ну, до Старка ему никто не нравился из парней. Может, это тоже какая-то ориентация — старкосексуальность? Сердце замирало в груди, стоило лишь подумать о том, что ему придется сказать. «Тетя Мэй, твой племянник, кажется, гей» — не слишком ли прямолинейно? Какие слова подобрать? Не отречется ли Мэй от него? Черт! Даже ладошки вспотели. С лица спала улыбка. Тетя всегда замечала перемены в настроении Питера, и в этот раз тоже: — Ты же пришел поговорить, да? — тихо спросила она, раскладывая только что доставленную еду по тарелкам. Тетя не смотрела Питеру в глаза, и мальчик был благодарен за это, ведь тогда бы совсем растерялся. Тело само собой напряглось, спина вытянулась, как струнка; к пальцам подкатил холод, а к лицу — жар. Отвратительнейшее чувство! — На самом деле… да, — отозвался он, замечая, как из рук вываливаются китайские палочки. — Я даже не знаю как начать разговор… Пообещай, что не будешь злиться, пожалуйста. Ах, твою ж!.. Ведет себя как придурок! Тетя коротко рассмеялась: — Годы идут, а ты все такой же сладкий малыш. Не обижайся! — Мэй улыбнулась так ласково, что, даже если бы Питер захотел, то не смог бы обидеться. Теплая ладонь тети накрыла руку юноши: — Я не буду злиться, солнышко. Ты же знаешь, что я всегда на твоей стороне. Паркер быстро метнул взгляд на родное лицо, но не смог побороть себя, чтобы продолжить зрительный контакт. Уставившись куда-то себе в колени, он прикрыл глаза, размышляя о своих словах, которые придется сказать. Рано или поздно, но придется. — Мэй, ты — единственное, что у меня есть, — сказал он, кусая губы. — Если я потеряю и тебя, если ты отвернешься от меня… Мне будет так плохо… — Питер не знал, почему сказал это. Просто то, что лежало на душе, наконец вырвалось наружу. Глаза Мэй опасно заблестели. Как же Паркер не хотел, чтобы она плакала! — Как ты можешь думать о таком, милый? Я под дулом пистолета не откажусь от такого чудесного мальчика, как ты, — голос женщины предательски дрогнул. Питер сжал ее пальцы в своих. Не такой уж он и чудесный мальчик раз влюбился в Тони Старка. Раз дает слабину. Раз не может наконец взять себя в руки! — Прости меня за все. Ты так много для меня сделала, — кажется, еще чуть-чуть и Питер сам расплачется. Но нет — он поклялся, что перед Мэй никогда не покажет, что он слабый. Главное, чтобы она гордилась им, хотя теперь это так невероятно… — Питер… — Ты так много сделала, чтобы воспитать меня, а я… Я влюбился в мистера Старка. Прости! — он снова зажмурился, будто перед выстрелом, что замелькали огни. Он не видел Мэй — он боялся посмотреть. Что на ее лице: гнев, разочарование? Она так долго ничего не говорила… Кажется, полминуты было целой вечностью. — За что ты извиняешься? За то, что можешь и хочешь любить? За то, что живой, Питер? Глупости… Юноша вскинул на нее глаза. Мэй и правда не злилась, она… Она даже улыбалась. Но ее улыбка не была радостной и яркой, а скорее… грустной и нежной. Она притянула мальчика к себе, зарылась носом в коротких волосах и горько вздохнула. — Я правда поцеловал его. Та фотография настоящая, Мэй. Я так виноват перед ним, он… Он должен меня ненавидеть, — Паркер втянул в легкие родной запах тети, прижался к ней, как к спасительному островку, и боролся со слезами. Нет, ни за что. Пора заканчивать это… — Но он же не ненавидит, Пит, — руки Мэй как тогда, в детстве, гладили его по волосам, так успокаивающе. — Ты же сам говорил, что он умный человек. — Я случайно услышал его разговор с Наташей, и… Он никак меня не воспринимает. Я для него — просто очередной поклонник. Он сказал, что я просто помешался… Я сам не понимаю… — Тише, солнышко, тише, — кажется, Мэй плакала. Питер не видел, но ее голос создавал такое впечатление. — Не всегда мы сразу получаем то, что хотим. Некоторые люди тут же обретают обоюдную любовь, а некоторые годами добиваются взаимности… Ты же знаешь, что многие так и остаются без ничего, но ведь это значит, что они сделали не все, что могли. Ты же сильный, Питер, я знаю. Я верю в тебя, даже приняв тот факт, что твой избранник — это Тони Старк. На губы Питера сама собой налезла улыбка. Да уж, Тони Старк… Это тебе не какой-нибудь школьный дружок! — Спасибо, — все, что он смог из себя выдавить. Ну что еще сказать? Он никак не мог отстраниться от Мэй: ему было так хорошо вот так, что он смог бы никогда с ней не разлучаться. Хоть кто-то в него верит! Переварив слова тети, он решил для себя, что попробует добиться Тони. Пусть будет сложно, пусть шансы совсем крохотные… Но, если он не попробует, то на всю жизнь останется жертвой неразделенной любви. И правда, Питеру стало гораздо лучше. — И давно тебя на старичков тянет? — спросила Мэй через какое-то время, когда они вдвоем сидели у телевизора с большой чашей начос. — Наверное, после того, как я в младшей школе запал на девочку на класс старше, — хмыкнул Паркер, обильно макая снэк в сырный соус. Мэй тихо фыркнула, потрепав мальчишку по голове. — Расскажи мне про то, что случилось в Лондоне. Ты можешь? — попросила она, взглянув на Питера с какой-то опаской. Нет, тетя, Паркер не настолько чувствительный, что предпочтет всегда молчать о том, что произошло. Тем более, с тобой. И Питер выложил ей все, что было. Не тая ничего, вплоть до раздражающей Брауни с дочерью и рокового поцелуя с Тони.***
— Да, папарацци действительно стало слишком много в последнее время. Сначала я думала, что наконец-то прославилась со своим танцевальным блогом, но. — Мэй как всегда не могла не шутить, несмотря на серьезность всей темы. Питер не сдержал очередной усмешки, когда услышал что-то про несчастный блог с двенадцатью подписчиками (все подруги Мэй), о котором тетушка пеклась так, как будто за ее спиной целая армия поклонников. — Прости, что тебе приходится это терпеть, — извинился Питер, потягиваясь на диване. — Я сам до сих пор не привык к этой суматохе. — Да не извиняйся, ей-богу! Иногда мне даже нравится это внимание к моей персоне. Недавно у меня даже брали интервью, я не говорила? Такой красавчик приходил, я не могла отказать! — Вау, — улыбнулся парнишка. — Надеюсь, ты упомянула о своем блоге! — Ага, — рассмеялась тетя, собирая со стола посуду. — Надеюсь, благодаря этой статье, мои просмотры от девяти в неделю взлетят до девяти тысяч. — Я даже в этом не сомневаюсь. Твои танцы — это лучшее, что я когда-либо видел. Особенно то движение «грация овдовевшей пантеры» или как его… Мэй снова рассмеялась. Питер — тоже. Теперь он мог смеяться почти так же непринужденно, как и раньше. Быть может, дело в Мэй, и когда он вернется ко всем мстителям, его вновь накроет прежняя меланхолия, но сейчас юноша не хотел упускать возможности расслабиться и спрятаться от мира. За окном уже смеркалось, а через несколько минут уже совсем стемнело. Мэй перетирала приборы и напевала какую-то популярную песню, а Питер клевал носом, не в силах бороться с желанием задремать. Дома было так уютно, так замечательно, что мальчишка практически винил себя в том, что раньше никогда не ценил это. Да, он был благодарен Мэй за крышу над головой, за ее любовь и заботу, но в его мечтах он всегда вырывался из родительского крова и жил так, как ему самому хотелось. Сейчас — хотелось так. Никаких панорамных видов на океан, дорогущей лаборатории и книг под потолок, никакой роскоши, а просто чувство нужности и значимости. Чтобы Питер был нужен кому-то, как именно он, Питер Паркер, а не знаменитый Человек-паук. — Если ты захочешь поговорить, то знаешь, где меня искать, — тетя прижала Питера к себе напоследок и поцеловала его теплыми губами в лоб. — Ты помнишь, что ты самый лучший мужчина в моей жизни? Питер кивнул и улыбнулся ей как всегда искренне и весело, отчего большие шоколадные глаза задорно блеснули. — Спасибо тебе, — сказал мальчик, на прощанье взмахнув рукой. — Пока! — Пока, милый, — Мэй дождалась, пока Питер выскользнет с помощью паутины из окна своей комнаты. — Эй, стой, погоди, ты что, цветок разбил?! — послышался Питеру возглас Мэй. — От тебя одна лишь порча имущества, негодник! Питер обернулся на многоэтажный дом, из окна которого он только что выскочил, и увидел, как тетя смотрит ему вслед и, кажется, улыбается. Ну и черт с ним, с этим цветком. Хотя, признаться, и правда очень странно. Паркер перепрыгнул через ограду одной из крыш и пошел медленным шагом вдоль, наблюдая за ночным городом под ногами. Везде горели разноцветные огоньки неоновых вывесок, светофоров, рекламных щитов и окон; шум, окружающий со всех сторон, не казался чужим. Совсем не так, как в Лондоне. Питер незаметно спрыгнул на крышу одной из грузовых машин, по ориентиру державшей курс на Нью-Йорк, и в своих раздумьях не заметил как быстро пролетело полчаса пути. Юноша думал так отчаянно, что его голова начала болеть, и каждая новая мысль казалась бредовее другой. Ему так хотелось просто на какое-то время перестать размышлять обо всем. Дождавшись, когда грузовик остановится на светофоре, Питер аккуратно спрыгнул на землю и, стараясь не привлекать внимания людей, скользнул в подворотню, где точно никого не было. Забравшись по стене на крышу, он благодарно выдохнул, почувствовав себя защищенным от чужих глаз. Еще несколько крыш быстро скрылись из обозрения. Питер мимолетом миновал главные улицы Нью-Йорка, направляясь в сторону отдельного района Башни Старка. Как жаль, что небо было такое темное и облачное. Если бы хотя бы одна звездочка подмигнула Питеру, выражая свою поддержку. Поговорить с Тони. Опять? И что сказать? Ведь Старк ясно дал понять, что между ними никогда ничего не может быть! Но бросить свои попытки — значит признать поражение, а Питер очень сильно хотел выйти из этой «войны» победителем. Ох, Тони, если бы ты был человеком попроще… Колючая дрожь, пробежавшая по телу, ударила волной куда-то в солнечное сплетение и поясницу. Питер резко остановился, шатко удерживая равновесие, находясь между небом и землей. Паучье чутье дало о себе знать. Озарившись по сторонам, мальчишка не увидел ничего, кроме как машин на дороге и нескольких людей, торопящихся по тротуару. Эта улица была на удивление пустующей. Паркер еще плохо разбирается в Нью-Йорке, поэтому почему он внезапно оказался в каком-то неблагоприятном районе, он объяснить не мог. Послышался какой-то возглас. Питер неосознанно вздрогнул и неслышно перепрыгнул на другую крышу, упав на колени, чтобы перегнуться через ограждение посмотреть, что происходит. Очередной вскрик заставил паучка предпринять что-то. Обычные люди ничего бы не разглядели в этой темноте, но Паркер смог увидеть людей в переулке. Трое парней на одного. Как подло! — Не то, что бы я нечасто разнимал уличные драки, но ваша — самая запоминающаяся. Никогда не встречал настолько безнравственных идиотов, — Питер появился как всегда неожиданно. Парни шарахнулись и прекратили бить ногами лежащего, выпучив глаза на самого Человека-паука. — Вау, своего защищать пришел! Много же вас развелось! — грубо воскликнул один из них, растягивая губы в усмешке. Питер сморщился, жалея, что его лицо скрыто под маской. — Что ты там бормочешь? — Питер, нажав пальцами на ладонь, выпустил быстрый шквал паутины, обвивший ногу парня крепкой лозой. Тот рухнул на землю от неустойчивости, извиваясь и пытаясь вырваться, но паук резким движением откинул парня в противоположную сторону. Его болезненный стон разнесся по подворотне, и остальные парни оставили желание подраться с Питером. Они, подхватив своего главаря под руки, кинулись бежать, а юный мститель был выше того, чтобы бить слабых. Питер, стягивая с себя маску, кинулся к лежавшему на земле человеку. Это был юноша, может, на пару лет старше самого Питера. Светлые, почти блондинистые волосы, достаточно худощавое телосложение… — Эй, ты… Ты в порядке?.. Давай я помогу, — Питер склонился над парнем. — Ты меня слышишь? Юноша кивнул, с трудом разлепляя веки. Его подбородок и краешек губы были в крови. Глаза зеленые-зеленые. — Меня зовут Питер Паркер. А тебя? — паучок осторожно поднял юношу, закидывая его руку себе на плечо, чтобы тот смог крепко ухватиться. Парень тихо выдохнул, попытался улыбнуться, но тут же сморщился от боли. Кажется, у него повреждена нога. — Дэйв Уолтер, — говорил он с трудом. — Спасибо… Что помог… — Эй-эй, поосторожнее. Где ты живешь? Или куда тебя лучше отнести, Дэйв? Больница? — Питер взглянул на парня еще раз, отмечая, что тот выглядит совсем не очень. За что же его так?.. — Все нормально. Мне уже лучше, — кажется, он хотел отстраниться, но сам едва шевелил губами. — Здесь за поворотом есть один бар… Мой брат там работает. — Хорошо, — понятливо кивнул Питер. — Не скажешь, за что тебе так влетело? Я не настаиваю, но… — Паркер отвел взгляд, ругая себя за свое любопытство. Может, Дэйву неприятно об этом говорить! Однако этот парень лишь болезненно усмехнулся: — Я просто гей, — бесстрастно сообщил юноша, и его зеленые глаза заблестели в темноте, как глаза дикой кошки. — Многим это не нравится. — Разве это должно их волновать?! — наверное, Питер воскликнул слишком громко, что Дэйв даже съежился. — Прости, я просто не понимаю этих людей… — тут же смущенно буркнул паучок себе под нос, закусывая губу. — Я тоже, Питер, — произнес Дэйв так, что у Паркера внутри все сжалось. Ему было так жаль, так стыдно за всех людей… Как же это ужасно — быть такими, как те придурки, готовые убить лишь потому, что у человека другая ориентация. Еще немного ребята прошли в полной тишине. Дэйву, наверное, было трудно говорить, а Питер пропал глубоко в своих мыслях. Вскоре перед юношами возникла неприглядная вывеска бара, о котором, вроде как, говорил Дэйв. Питер одной рукой толкнул дверь, звякнул мелодичный колокольчик. Пару секунд Паркер озарялся по сторонам, в поисках кого-нибудь, но здесь не было ни одного человека. Дэйв совсем обмяк в его руках, прижался и крупно подрагивал от боли. — Твою ж мать, — вдруг непонятно откуда донесся глубокий мужской голос, и в тусклом свете очертилась фигура высокого светловолосого мужчины лет тридцати. — Даже не знаю, чему больше удивляться! Мужчина был очень похож на Дэйва, и это значит, что Питер не ошибся. Это точно брат пострадавшего. Такие же волосы и глаза, только он пошире в плечах будет и повыше. Дэйв на его фоне кажется совсем молодым. — Братец наконец-таки додрался до ручки, что его пришел спасать сам местный супергерой, — пробормотал брат Дэйва, подхватывая парнишку. — Спасибо за помощь, — кинул он Питеру. Дэйв, кажется, находился на пороге от обморока. Его глаза прикрывались, губы разомкнулись, а тело перестало слушаться. — Может, стоит поехать в больницу? — тихо спросил Питер, не отрывая взгляда от несчастного парня. — Да нас там уже просто ненавидят. Все будет в порядке, можете не переживать за него. Странно, но Питер уже переживал. Обычно он спасал и не задумывался, что будет дальше, но теперь… Дэйва хотелось оберегать от несправедливости этого мира. Все-таки с ним дерутся практически просто так! — Послушайте… Чем я могу еще помочь? — Паркер шагнул вперед к мужчине, желая снова взять инициативу на себя, но тот взглянул так, что захотелось сжаться. Да уж, характеры у братьев точно разные. — Спасибо, что не дали Дэйви умереть. Больше ничего не нужно, я справлюсь сам, — отрезал он, разворачиваясь к Питеру спиной. Он нес Дэйва так, будто тот был куклой. Кажется, с Питером больше не собирались разговаривать. В любом случае, паучок пообещал себе, что придет сюда, как только сможет. Чувство ответственности за парня брало верх. Как раз в этот миг зазвенел телефон. Паркер не сразу понял, что его, однако, увидев имя мистера Старка на дисплее, заметно занервничал. Выскочив на улицу, он огляделся по сторонам, и вжал голову в плечи от холода. Опустив глаза на телефон, Питер со вздохом нажал на кнопку отклонения вызова. Ему не хотелось. Просто по-человечески не хотелось.