Не плюй мне в душу

От покосившегося на стене постера тянулся размазанный неоновый свет, словно кто-то на совесть черпанул в ладони светящуюся в темноте краску и шлепнул ею по стене, поскользнувшись в процессе — длинный размазанный след тянулся к самому полу. Покосившегося неонового постера коснулась чья-то тень. Не нужно было даже оборачиваться на дверь, чтобы заметить чье-то присутствие на пороге комнаты. Кем бы не был этот человек, он осторожничал, но страдал от неопытности и даже не заметил присутствие человека, развалившегося на диване так, что его не было видно из-за спинки. Присмотрись он в потемки получше, заметил бы свешенную к полу руку. Атмосфера в штаб-квартире X-Static, в целом, была спокойной, несмотря на громкую, тяжело бахающую и вибрирующую в груди, музыку — едкую, как рвота Цайтгаста. Смесь корейского хип-хопа и дабстепа. EXO? K-pop? Block B? Все они звучали слишком однотипно для простого меломана, который с Корейцами знаком был чисто полюбовно — через постель. Бывшая пассия любила убиваться под них экстази, обогревая колени Акселя своим упругим вертлявым задом. Самому же Акселю нравилась латина, как пережиток времен, где он зависал в наркокартелях после распада Силы Икс*. [Команда, лидером которой одно время был Цайтгайст. Название для команды было слизано подчистую с другой, так же сгинувшей в истории без следа. Судьба что ли у X-Force такая] Кислые лакричные червячки токсичного зеленого и синих цветов тонули и обесцвечивались в алкоголе. Это был шот для Уэйда с его специфическими вкусами, и сейчас он фактически полностью выветрился — вкус был отвратительно пресный. После такого хотелось прополоскать глотку пивом. Из коридора послышался ни с чем не спутываемый звук перезаряда бластера. «Он, бля, не ушел?» Бутылку пива аккуратно перехватили за горлышко парой, вымазанных в чем-то масляном, пальцев, и аккуратно поставили у подлокотника просевшего старого дивана. Тень, как появилась в зоне видимости, так и скрылась. На базе кто-то был. «Сука, я же встану,» — даже в голове это прозвучало угрозой. Цайтгайст, словно крупная хищная кошка, повел плечами, разминаясь и поправил «намордник» под челюстью, заодно чесанув себя по шее. Облегчения это не принесло ввиду обрубленных под самое мясо ногтей. Он стащил с себя тяжелую шуршащую куртку, плотно затянул ремень под затылком и, наконец, в этом неоновом мерцающем свечении показалась рука. Ладонь шлепнула по обивке спинки дивана, выбивая из него пыль, а через мгновение он одним движением подтянулся и сел. Видок у него был помятый. Команда отбыла на хату к Слепой Эл за амуницией чуть меньше получаса назад и обещала задержаться там на несколько часов — поправка на ветер пробки. Акселя, как самого ответственного, оставили на базе — так сказал Уэйд, а потом добавил: — в тачке жарко и тесно, боюсь, мы не переживем, если тебя укачает, сладкий. Цайтгайст выкрутил колесико громкости звуковой установки, чтобы скрыть свое присутствие в этом шуме и похлопал по бедру на наличие пушки. Всегда при нем. Медленно, чтобы не привлекать внимания, он все прибавлял и прибавлял звук. Затем поднялся, ловко подхватив бутылку выдохшегося пива, прыжком перемахнул через диван и вразвалочку направился в сторону коридора, где последний раз заметил движение. Лучше нарушителю спокойствия скорее делать ноги. — Здесь Дэдпула нет. Цайтгайст прислушался к ломкому тихому голосу из коридора, — это какой-то наркоманский притон. Судя по всему, разговаривали через комлинк, так как был слышен лишь его канал передачи — односторонний. Цайтгайст выглянул из-за проема двери и застал картину, заставившую его почувствовать себя неловко. Его предполагаемый, по меньшей мере, агент Гидры представлял из себя щуплого подростка лет пятнадцати, совсем шкета в костюме-мишени — желтом, броском. Цайтгайст улыбнулся: «Мальчишка-то мутант, — но сразу назрел другой вопрос: — И чо, валить его что ли?» — … да, знаешь, тут т-только карта в одной из комнат, — юноша переступил с ноги на ногу, все еще не отрывая палец от уха, значит, слушал, — ну, т-такое, от руки нарис-сованное. Цайтгайст глянул через плечо, понимая, о чем толковал малой. Рассмотрел все, что не нужно. — Знаешь, Колосс, я лучше с-сфоткаю. Привалившись плечом к косяку двери, Цайтгайст последний раз лизнул фигуру взглядом, отмечая детали его костюма на наличие и/или расположение крепежей с оружием. Мальчишка выглядел очень опрятно, в разы лучше заспанного неотесанного мужика с грязными по локти руками, сальными волосами и запахом перегара. Нет, мальчишка был вымыт, выглажен и вылизан. Цайтгайст почему-то был уверен, что от него еще и приятно пахнет, какой-нибудь, блять, сиренью и лавандой. Или другим популярным ароматом детского геля для душа. Конституция его тела не подразумевала каждодневной физической нагрузки, но с этими мутантами… хер разберешь. На высоком поясе закреплен бластер, там же ошейник-блокиратор. «Стажер что ли?» Словно подслушав его мысли, мальчишка-мутант резко обернулся, но никого не обнаружил. «Психо, будь на связи» — с этими словами Колосс пропал из эфира. — Конечно, с-сэр. — Конечно, сэр, — улыбнулся Цайтгайст, повторяя с издевкой в голосе, но слышно его не было. Мальчик-мутант показался на пороге какое-то мгновение спустя, и шагнул в темноту комнаты уже более уверенно. Ее слабо освещало множеством крупных лавалитовых ламп: синих, зеленых, желтых, с мягко перетекающими крупными каплями масел внутри. Мальчик-мутант подошел ближе к карте, проводя по ней ладонью, даже не замечая движения за спиной, он потянулся к поясной сумке. В одно с ним движение, Цайтгайст за его спиной допил пиво одним глотком и широко замахнулся. — E-Е-Еxcu-use me-e, — подхватил он слова знакомой песни, играющей на фоне, приятно улыбнулся и, не жалея вложенных в удар сил, хлопнул бутылкой в голову. [ZEBRA (Original mix) — Hokins] Мальчик-мутант даже не успел вскрикнуть. Отброшенный ударом в стену перед собой, он так по ней и сполз на пол. Цайтгайст шумно потянул воздух носом, аккуратно присев перед мальчишкой. — Надо же, действительно сирень.

***

— Не представляю какого рода у тебя способности, — голос звучал глухо, словно сквозь толщу воды, — раз хватило духу сунуться сюда в одиночку. Храбрость это или безрассудство? От влаги слипались ресницы. Голову тяжело тянуло вниз, но что-то мешало просто опустить ее к груди — подбородок упирался в жесткую оплетку. Рука уже было потянулась вверх, чтобы убедиться в том, что на него действительно нацепили треклятый ошейник, но, оказалось, способности — это не единственное, в чем его ограничили. Сложенные под грудью руки никак не хотели освобождаться от плена одежды. На него надели безразмерную куртку и завязали рукава за спиной в тугой узел. Да так, что не продохнуть. Уж лучше бы к стулу наручниками, чем вот так… унизительно — устроив на мягком диванчике, закутав в чужую сильно пахнущую куртку. — Будешь дергаться — выбьешь себе плечевые суставы, — в лоб ткнули основанием ладони, заставляя поднять голову. Это был хозяин куртки. Пахли одинаково — Благодари, что я не прострелил тебе башку, мелкий. — Спасибо, — просипел мальчик-мутант, принявший насмешку за приказ. Взгляд фокусировался на сидевшем перед ним на кортанах мужчине почти болезненно. — Даже не плюнешь мне в лицо? А под челюсть сапогом? Чему только новое поколение учат… Радужка мальчика-мутанта все еще отсвечивала синим неоном, но дело тут было не в бликах от постера или лавалитовых ламп. Чем дольше продолжался этот зрительный контакт, тем слабее становилось свечение, пока не сошло на нет, являя Цайтгайсту настолько светлые голубые глаза, что казалось, словно цвета у радужки не было. Оба замерли. — Попить хочешь? — потрясая бутылкой текилы, поинтересовался тот, и мальчик хотел, но воды. Он облизнул пересохшие губы, от чего Цайтгайсту стало как-то не по себе. Мальчик-мутант потупил взгляд, отводя его в сторону, под предлогом осмотра помещения. Теперь было светло. Сидевший перед ним мужчина не внушал особого доверия, как и любой человек, который лупит тебя бутылкой в голову со спины, а потом связывает. — Я не убиваю детей. Так, между делом. Но если мне что-то не понравится, поблажки я делать не стану и ебну тебя, как в последний раз. Ты меня услышал? То движение — небрежное, легкое, с каким Цайтгайст стащил с себя маску, оставляя ее висеть на шее, почему-то заставило мальчишку-мутанта расслабиться. Он откинулся на спинку дивана, подтащил ноги под себя и перестал дышать, словно израсходовал лимит резких движений на ближайшие десять минут. — Ты мутант из Иксов? — Цайтгайст щелкнул неотзывчивого мальчишку по носу, заодно проверяя реакцию зрачков, — я тоже был, когда-то. Мальчик-мутант проводил взглядом блеснувший увесистый браслет. Цайтгайст уперся этой ладонью в диван, совсем близко от его колена, заставив мальчишка плотнее свести ноги, брезгуя. У Цайтгайста были натурально рабочие мужские руки. «Лапищи шахтерские» — про себя сравнил он. Крепкие проступающие вены, грязь, жесткие темные волоски, наколки. То были именно наколки, вот у Бевви татуировки, да, красивые, растекающиеся на мягкой бархатной коже пироманки жидким пламенем и увлекающие взгляд куда-то за ворот униформы. Цайтгайст молчал, давая время немного рассеянному мальчику присмотреться к себе. Но тот залупился на символику анархии и не решался поднимать взгляд дальше. — Я даже руководил одной отбитой компанией, пока их не перебили, как собак. Но ты это… ты зря сюда сунулся, малой. — Б-Билл. — Что? — Я не «малой», меня зовут Б-Билл, — запал кончился на собственном имени, заставляя подавиться им где-то глубоко в глотке. — Ну что же, Билл, — в этот короткий промежуток времени стрелка часов сделала два оглушительных тика, — что у тебя за способность, если бы не боишься сунуться в логово к уголовникам и головорезам? Собеседник привалился на наколенник, вшитый в жесткие брюки-хаки. Судя по его покоцанному виду, наколенник часто шел в ход в качестве оружия и Биллу было страшно представить, что будет, если этот здоровым мужик решит продемонстрировать коронный удар. Затылок вновь болезненно запульсировал и Билл поднял взгляд, выдыхая последний воздух из легких: — Никаких, сэр. Тут всегда было так жарко или все дело в куртке? У мутанта оказалось точеное лицо с резкими чертами, зеленые холодные глаза и слегка враждебный взгляд, напряженный. Ему был где-то тридцатник, может, чуть больше. — А это что было? — Цайтгайст покрутил ладонью у своего лица, намекая на то свечение, которое он заметил, — способность какая, спрашиваю. Ты со мной не играйся, пиздюк, а то героином лицо умою, засуну в ящик и оставлю до прихода команды. Лучше тебе быть со мной пооткровеннее. Билл медленно склонился вперед, по-птичьи склоняя голову к плечу, чтобы в самый последний момент сказать едва слышно — выдохнуть в лицо: — А ты сними блок, проверим. Он буквально чувствовал, как собственное сердце пропускает удар, а потом он нарочно сильно обнимает себя, в попытке успокоить и активировать внутренние резервы. Ему сейчас так не хватало уверенности, что хотелось выть. К его несчастью, весь его фарс разбивался о запрятанный в глубине зрачков страх. Секундная заминка. А потом что-то холодное уперлось Биллу под подбородок. Это было предупреждением и Биллу не обязательно было опускать взгляд, чтобы убедиться — пистолет снят с предохранителя. За что боролся, как говорится. Цайтгайст чуть засосал щеки, словно собирает слюну, а потом беззастенчиво раскрыл рот, вытаскивая язык. Билл заглянул туда, словно в зияющую дыру, даже не представляя, что от него хотят. Подпирающая диван ладонь Цайтгайста поднялась к лицу, медленно складывая пальцы в знаке «мира и любви», затем он лизнул пространство между ними в неоднозначном жесте, да так и замерев, поглядывая на Билла с некоторым озорством. И он возымел нужный эффект. Мальчишка сглотнул, это было видно по движению кадыка, а потом вжал голову в плечи, со смущением, додумывая, чего ждать от ситуации, где он подпустил незнакомого мужчину совсем вплотную к себе в этом прокуренном притоне. Ведь его никто и никогда не найдет, если он, мужчина, сильно этого захочет, и от одной мысли об этом у Билла перехватило дыхание. Билл сглотнул, где-то внутри смирившись со своей участью. Чувствуя внутреннее напряжение и колкость в животе — беспокойную щекотку. Губы у мутанта выглядели мягкими, полными, а язык наверняка был влажным и горячим, такой бы заполнил весь его рот. Даже резкий отталкивающий, до сих пор, запах отступал на второй план. С кончика языка мутанта сорвалась капля и на ней потянулся мостик слюны и за пол заструилось что-то черное. Вязкая масса коснулась пола у ног мутанта и тот с шипением стал… разлагаться, тлеть с тошнотворным запахом паленого лака. Демонстрация происходила в каких-то сантиметрах от лица Билла, и он не решался даже сделать вдох, боялся испарений. У Билла волоски на затылке зашевелились, когда фантазия споткнулась о жестокую реальность. Его собственный рот разъело бы в считанные секунды. Фантомная боль плавящихся от кислоты губ заставила сжать кулаки и все-таки сделать резкий вдох через нос. Шумный. Резкий. — Сделаешь так еще раз, я тебе в рот плюну и заставлю проглотить, — дуло пистолета напомнило о себе толчком под нижнюю челюсть. Зубы звонко клацнули, и Билл отпрянул, наконец-то находя в себе силы взглянуть в ноги мутанта. От запаха помутилось сознание. Виски сдавило раскаленным обручем, к горлу подступила тошнота. Жар ударил в голову, и Билл стал медленно заваливаться вперед, где-то на грани сознания услышав над самым ухом: — Мое имя Цайтгайст, и я блюю особо едкой кислотой.