Позвольте любить Вас

      На следующий день почти все шиноби Конохи мучились от похмелья, а торговцы считали заработанные деньги. Это, вероятно, были самые тихие выходные в деревне за последние полгода. Полупустые улицы, закрытые лавки, и только Хокаге работал без выходных. Вчера, к счастью, он выпил не слишком много и голова почти не болела, но вот щемящее чувство в груди после поцелуя никак не проходило. Он уже полчаса сидел и пялился на свиток с заданиями для генинов. Он не мог сосредоточиться и почти каждое предложение приходилось перечитывать по три раза. «"Отправить…" Сакуре письмо с извинениями?.. Нет, еще раз. "Отправить отряд на миссию ранга С, по доставке…" Она сразу ушла домой, а ведь она так старалась — такое кимоно, волосы, макияж… Стоп, "по доставке научных свитков с просьбой…" простить меня, что я наделал, она сразу же убежала… Черт, о чем я читал?..» К вечеру измучив себя такой «работой», он заснул прямо за столом.       Разбужен он был ближе к полудню Шикамару, который пришел взять документы о расходах. Парень был весьма удивлен, увидев за столом шестого, так как через час тот должен был с дипломатическим визитом отправляться в Скрытый камень. Какаши совершенно позабыл об этом и, быстро скинув на Шикамару кучу папок с документами, был таков.       Визит продлился три дня, но Какаши устал, как за три жизни. Цучикаге был просто невыносим, но все-таки им удалось прийти к некоему подобию соглашения. Хатаке благодарил годы службы в АНБУ за такую выдержку. Как только документы были подписаны, делегация не без облегчения покинула Скрытый камень. Теперь ситуация со страной Древесины была менее опасна, что не могло не радовать, однако на душе все так же скребли кошки. Он знал почему и, как бы ни старался убедить себя, что если придет к девушке, то подпишет себе смертный приговор, у него не выходило выбросить эту идею из головы. ***       Сакура чуть не выронила кружку, когда, зайдя в спальню, увидела мужчину, залезающего ей в окно. Она вскрикнула и плеснула на него горячим чаем, от которого тот увернулся с невероятной грацией и спрыгнул на пол. Сакура схватила с тумбочки кунай и включила в комнате свет.       — Зачем вы залезли ко мне в окно?! — возмущенно воскликнула Сакура, узнав в мужчине своего бывшего сенсея.       — А ты зачем в меня кипятком плеснула? — решив, что лучшая защита — это нападение, ответил вопросом на вопрос Какаши.       — Да, действительно, надо было сразу бить. Ну ничего, мы это сейчас исправим! — разозлившись, Сакура стала разминать кулаки. Хатаке даже не шевельнулся, только бровь недоверчиво поползла вверх. Решив проучить наглеца, девушка кинулась на него, метя в правый глаз, однако за секунду до столкновения мужчина увернулся, сделал подсечку, и не успела девушка и моргнуть, как оказалась лежащей на своей кровати.       Мужчина победно улыбнулся, но потом, резко покраснев, повернулся к ней спиной. Подол ночнушки от таких манипуляций задрался чуть ли не до груди. «Я не видел, я этого не видел, я ничего не видел», — повторял про себя, словно мантру, Какаши.       — Сенсе-е-ей… — позвала его Сакура через несколько секунд.       — Я ничего не видел, — тут же отозвался Какаши, не дав ей договорить.       — Это причина, по которой вы сюда вломились? — с сарказмом спросила девушка.       — Нет. — Усмехнувшись, Какаши покачал головой. Он и сам не знал, зачем полез через окно.       — Тогда потрудитесь объясниться, — поплотнее укутавшись в одеяло, потребовала девушка.       — Сегодня вторник, — немного подумав, ответил Хокаге.       — И это причина? Вы что, ко мне каждый вторник теперь будете залезать в окно?! — возмутилась девушка.       — Ты не появлялась на работе ни разу за эту неделю, — пояснил Какаши.       — Следите за мной? — спросила Сакура, зная, что его не должно было быть в деревне.       — Нет, Шизуне сказала, — признался Хокаге, который вообще оказался здесь только потому, что это была именно та возможность, на которую он не мог и надеяться, чтобы прийти к девушке с какой-то определенной целью.       — Близко общаетесь? — едкий голос выдавал ревнивые нотки.       — И снова не угадала. Встретил ее у главных ворот, когда возвращался. Не уходи от темы, — подловил ее мужчина.       — Что вы хотите услышать? — спросила девушка, уже зная ответ.       — Правду, — коротко отозвался Какаши.       — А разве не понятно? — надеясь, что отвечать все-таки не придется, спросила Сакура.       — Нет.       — А по-моему, все вам понятно, это я не понимаю совершенно ничего. То избегаете меня, то целуете, а потом уходите за пределы деревни. Я не понимаю. Я сказала вам о своих чувствах, а вы словно потешаетесь надо мной, — голос стал срываться и Сакура притихла.       Наступила тишина. Какаши молчал, Сакура старалась не заплакать. «Вот он стоит возле моей кровати, но как же он недостижимо далек… И пришел наверняка, чтобы сказать, что поцелуй был ошибкой или недоразумением. Так хочется, чтобы он был ближе, был рядом. Видимо, у меня такая мания к замкнутым людям», — думала девушка. Они оба не двигались и, кажется, даже не дышали, но вдруг Какаши повернулся к Сакуре и посмотрел ей в глаза. Девушка тут же спрятала их, но он успел заметить, что они красные и припухшие.       — Сакура… — начал Какаши, но не знал, как продолжить.       — Не надо, вы уже все это говорили, — замотав головой, попросила куноичи.       — Нет, этого не говорил. — Он подошел, сел на корточки рядом с кроватью и осторожно взял ее руки в свои. «Неужели он…» — всколыхнулась надежда в душе девушки, но была нещадно разбита следующими его словами:       — Я не умею любить, Сакура, — смотря на ее руки в своих, проговорил Какаши. — Я не могу дать тебе того, что ты хочешь. Ты прекрасная девушка, ты красива и умна. Ты замечательная, и те, кто этого не видят, глупцы. Но я не могу быть твоим любимым, это будет просто нечестно. Я не хочу, чтобы кто-то страдал по мне, если я умру.       — Не врите мне, — еле слышно проговорила Сакура, глотая слезы.       — Тебе я не вру, — уверенно ответил ей Какаши.       — Тогда скажите — я нравлюсь вам? — бойко смотря на него покрасневшими глазами, спросила куноичи       — Да.       — Как девушка? — Наступила пауза.       — Да, — признался ей в своем грехе Какаши. — И это неправильно. Я не могу дать тебе ничего, кроме боли. Я давно обещал себе быть одному.       — Мне ничего не нужно, просто я хочу быть рядом, хочу помочь… Вам же больно и страшно… — Ее рука легла на его щеку.       — Я не хочу обременять своей болью кого-то. — Грусть в его взгляде была почти ощутимой.       — А я хочу, чтобы ей не были обременены вы.       Ее зеленые глаза поглощали все его внимание. Он не мог оторваться. Наклонившись еще ближе, он, словно не контролируя свое тело, обнял ее. И вот снова то ощущение покоя и безопасности. Все те же маленькие нежные руки, гладящие его по спине. Ей больно, он сделал ей больно, а она успокаивает его.       — Сакура, та близость, возникшая между нами той ночью… Я не могу назвать ее дружбой или же любовью и не знаю, чувствовала ли ты то же самое, но я очень… Мне комфортно рядом с тобой, комфортно в твоих объятьях… и я… — он запнулся, не в силах сформулировать собственные мысли из-за состояния нирваны, в которое впадал в ее объятьях.       — Пожалуйста, просто не отвергайте меня. Я хочу быть рядом, хочу обнимать вас, хочу помочь. Если это не любовь, то пускай, но мне хорошо с вами и я хочу, чтобы вы были рядом. — Сердце Сакуры выбивало бешеный ритм, предвкушая, что сказанное далее может стать решающим.       — Я не смогу дать тебе того же, что и ты мне, того, чего ты заслуживаешь — только сплетни о том, что ты легла под своего сенсея, — с горечью произнес он, заставляя себя сопротивляться этому «дзютсу» нежности.       — Просто позвольте мне быть рядом, я не буду настаивать и надоедать, просто… — она и сама не знала, что «просто».       — Я не могу так, это неправильно, — перебил ее Какаши.       — А залезть ко мне в квартиру и обнимать меня — это правильно? — задала риторический вопрос Сакура, ощущая, что бьет по больному.       — Это все неправильно. То, что я делаю с того дня, как сгорел мой дом, неправильно. — Он отстранился от нее, смотря на свои руки.       — Тогда сделайте по-другому, — произнесла Сакура, беря его руки в свои и решительно смотря ему в глаза. — Сделайте это не один.       Он смотрел на нее, и в ее глазах он видел собственное растерянное лицо. Так хотелось, чтобы хоть кто-нибудь сказал, как поступить правильно, и она говорила. «Но ведь она не права… Хотя откуда мне знать?» — эта мысль стала решающей.       — Может быть, завтра… поможешь мне вечером с заявлениями? — озвучил он весьма своеобразное приглашение на свидание, но самое желанное для нее.       — Хорошо, а то опять просидите с ними до ночи, а потом неожиданно придется сращивать ваши кости, — не веря в случившееся, произнесла Сакура, чтобы не повисла пауза.       — Уверен, что ты справишься в любом случае. — Он улыбнулся под маской и, сложив печати, исчез, решив сделать это раньше, чем до него дойдет, что он наделал, или еще хуже — он сделает что-нибудь еще.