Колеса Хогвартс-экспресса, несущегося сквозь густой лес Шотландии, размеренно стучат, вгоняя студентов в состояние транса.
Ещё немного.
И бледные, измученные лица родителей останутся далеко позади. Можно будет больше не бояться за них.
Не бояться за себя рядом с ними.
Привычно сделать вид, что ничего не происходит. Что стены Хогвартса достаточно толсты и крепки, чтобы не пропустить внутрь тьму.
Достаточно безопасны, чтобы защитить детей.
Будто нет внутри школы последователей Волан-де-Морта. И зло не существует в гармонии с добром, маскируя свой оскал под дружескую улыбку.
Будто всё, о чем говорили родители — глупая шутка.
Дафна скрипит зубами от злости, проходя мимо купе младшей сестры к своему. Астория смеётся вместе с друзьями, прикрывает рот рукой и закрывает глаза от удовольствия.
Её мир не хрупок.
Он понятен, безопасен и надёжен.
Это ведь не её сначала бросили в Дурмстранг, оторвав от родительского тепла в девять лет. Это не её обрекли на бесконечную муштру, чтобы теперь вырвать из нового привычного мира и отправить в Хогвартс в угоду Тёмному Лорду.
Когда Дафне Гринграсс весной написали, что с нового учебного года она окажется с младшей сестрой в одной школе — она хохотала в голос.
Этот момент девушка помнит слишком хорошо, ей давно не приходилось так смеяться. Что ж, родители выбрали прекрасное место для того, чтобы спрятать Асторию от происходящего в Англии. Здесь её убьет не Тёмный Лорд, а дисциплина.
Может быть, так даже лучше.
Однако, после экзаменов с вещами за дверь школы выставили старшую, а не младшую Гринграсс. Родители не собирались спасать кого-либо из дочерей от Волан-де-Морта.
Их хозяин требовал верности и беспрекословного подчинения. И свежей крови.
Поэтому первого сентября Дафна вместе с лучшей подругой села в Хогвартс-экспресс и отправилась в новую жизнь, о которой никогда не просила и не мечтала.
Гринграсс сжимает кулаки.
Никогда не мечтала.
В купе её ждёт Лойл, недовольная тем, что ей приходится снова проводить время наедине со своими мыслями.
Но едва ли Дафне есть дело до этого. Она и подумать не может, что с подругой что-то не так. Вернее, что с ней не тоже самое, что с ней самой. Ей кажется, что Лойл тоже скучает. И что ей так же тоскливо от того, что за окнами поезда чужая Шотландия, а не пейзаж Северной Скандинавии.
Оказавшись в тишине за закрытой дверью в мнимой иллюзии безопасности, Дафна облокачивается на холодное стекло лбом, цокает языком, накладывает согревающие чары, снова прислоняется к стеклу, бросает взгляд на Лойл, выдавливает улыбку и закрывает глаза, чтобы уснуть.
Колеса поезда продолжают размеренно стучать, и жизнь, кажется, замирает на это время.
— Добрый день, сладости желаете? — женский голос нарушает идиллию.
— Да, пожалуйста. Дайте шоколадных лягушек и парочку леденцов…и… — Лойл, у которой сна ни в одном глазу, с интересом разглядывает содержимое тележки. Желудок сводит от желания всё попробовать. — Вот это пирожное.
— А вам, мисс? — женщина обращается к Дафне, тепло улыбаясь.
— Ничего, спасибо.
Гринграсс с ужасом рассматривает сладости в шуршащей упаковке в руках у подруги. Счастливое лицо Лойл окончательно выбивает из колеи.
В Дурмстранге не было такого изобилия угощений. Редкие сладости удавалось протащить в потайных карманах мантий. А здесь вот так просто.
И сами предлагают.
Ты должна радоваться появившейся свободе.
Должна радоваться. Но Дафна чувствует фальшь, которая не даёт ей покоя: счастливая сестра, умиротворённая Лойл, приветливая продавщица. Будто впереди их не ждёт ад длиной в учебный год, приправленный приказами Тёмного Лорда.
Будто о ней позаботились.
О ней, а не о прихотях убийцы.
— Девочки, я вас потеряла! — голос Пэнси, зашедшей в купе, вырывает Дафну из мыслей. — Мы там с ребятами в соседнем вагоне, может присоединитесь к нам?
Гринграсс одергивает себя, заставляя улыбнуться, и удивляется, какой естественной ей кажется Паркинсон в дверном проеме Хогвартс-экспресса. В своей школьной форме она выглядит идеально. Словно была создана для зелёного галстука и белой рубашки.
И это идеально скроенная юбка, никак не предназначенная для дуэлей. Отпаренная, колышущаяся при каждом шаге, словно созданная для того, чтобы украшать свою хозяйку, а не защищать.
— Идём? — повторяет Пэнси второй раз, давая понять своим тоном, что третьего приглашения не будет. И этим напоминает дурмстрангцев.
Всё же есть что-то общее между Слизерином и прошлым.
— Даф? — Лойл тянет имя подруги. Она упирается ладонями в края сидения, готовая вот-вот подняться, и ждёт одобрительного кивка.
— Конечно, идём.
Дафна поднимается со своего места, ни одно её движение не выдает внутреннее отвержение происходящего. Она ведёт себя так, как это делала последние семь лет: подчиняется правилам и позволяет своему телу и разуму соответствовать.
Девушки покидают купе.
Узкий коридор Хогвартс-экспресса, оснащённый поручнями. Гринграсс кажется, что стены его вот-вот сомкнутся, чтобы сдавить их.
Бесконечно длинная мясорубка.
Дурмстранг был суровым местом. Однако, честным. Он с первой секунды обнажался перед студентам, в то время как Хогвартс манил уютом. Словно завлекал на свет, чтобы потом непременно прикончить.
Переходя между вагонами, девушки встречают новоиспеченную старосту школы.
— Вы должны быть уже в форме, — брюнетка хмурит брови. Бросает недобрый взгляд в сторону Пэнси. И снова возвращает внимание к Дафне с Лойл. — Настоятельно реко…
— Я не спрашивала твоего мнения, — голос Гринграсс звучит излишне сурово. Произнесенные ей слова, словно хлыст, рассекают воздух.
Лойл закатывает глаза, на всякий случай берясь за волшебную палочку, спрятанную в кармане. А Пэнси выходит вперёд, вставая между девушками.
— Дафна, это Грейнджер, судя по всему, новая староста школы, — Паркинсон морщится, выражая этим своё недовольство.
Тонким указательным пальцем она подцепляет значок, висящий на груди Гермионы, хмуря брови. И брезгливо одергивает руку.
— Не хочу звучать так же грубо, как моя подруга, — она кривит губы. — Но это и правда не твоё дело. Они обе новенькие. Мы должны хотя бы попытаться быть дружелюбными с ними. Если ты хоть что-то знаешь об эмпатии, самое время это вспомнить, Грейнджер.
Гермиона хмурится, но не продолжает спор, хотя ей определенно есть что сказать. Она еще отыграется. Но чуть позже.
А пока Паркинсон продолжает путь в сторону вагона слизеринцев, увлекая за собой подруг.
Когда они наконец достигают цели, внутри Гринграсс всё сжимается. Это, конечно, была невероятная подлость со стороны родителей: её друзья детства, все её друзья детства здесь. Все они выросли и получили опыт, отличный от её собственного.
И естественно, никто из них кроме Паркинсон, не был приглашен летом в поместье. Ни с кем не удалось пересечься в Лондоне. А на перроне времени на приветствия просто не оказалось: семья Гринграсс опоздала на поезд, и сестры забегали в вагон последними.
Так что крайний раз, когда Дафна встречалась с кем-то из слизеринцев своего возраста кроме Пэнси, был больше семи лет назад.
— Это Драко, Блейз, Агнес, Шон, Трейси… — Паркинсон перечисляет имена, как скороговорку.
— Погоди, — парень, на котором остановилась Пэнси поднимается со своего места. — Я сам, — он подмигивает Лойл и подает руку Дафне для приветствия. — Нотт, Теодор Нотт.
Наигранно театрально. И всё же без злобы.
Он тоже существовал в детстве Дафны. Она хорошо помнит его лицо, покрытое веснушками, и кудри, закрывающие глаза, когда на улице неудачно сильный ветер.
Тео. Только без какой-либо радости в глазах.
— Надеюсь, я достаточно изменился в лучшую сторону, чтобы вы обе меня не узнали.
— Гринграсс, Дафна Гринграсс, — в тон ему отвечает девушка, протягивая ладонь для рукопожатия.
И пугается от того, насколько пустой оказывается эта встреча спустя годы.
На первом курсе Дурмстранга она действительно скучала по ним, но не получала новостей и писем. В короткие каникулы едва ли было время на встречи.
Это они её вычеркнули из жизни? Или очередной продуманный ход родителей?
Изоляция. Полная изоляция.
А потом она смирилась, что все друзья детства, кроме Лойл, остались в прошлом. И даже младшая сестра, ставшая теперь чужой.
— Лойл, — подруга поджимает губы. — Фоули. Никого бы из вас не узнала, где ваши детские щечки и здоровый румянец?
— Поезд не лучшее место для встречи спустя годы, нам стоило сделать это раньше, но обстоятельства… — Пэнси пожимает плечами. — Мне просто повезло, что родителям нужно было пересечься летом. Иначе бы вы и меня не знали.
Дафна продолжает изучать ребят взглядом.
Все они выросли вместе. И откровенно были похожи друг на друга, будто единый инкубатор плодил в себе слизеринцев.
Они с Лойл лишние среди них. И это слишком заметно.
— Обычно мы очень весело проводим время по дороге в школу, — Тео старается разрядить обстановку. — Например, молчим. Или молчим. Хотите присоединиться?
Забини не сдерживает смешка, Малфой бросает в сторону Нотта недобрый взгляд.
— Он шутит, — Пэнси изо все сил старается быть милой. Будто устраивает самой себе испытание. — Рано или поздно, вы научитесь не замечать его шутки.
— И с этого момента жизнь ваша станет пресной и бессмысленной, — Тео закатывает глаза.
Дафна выдавливает из себя подобие дружелюбной улыбки. Ей приходится бороться с дискомфортом в новой компании. Она действительно не знает, что от них всех можно теперь ожидать.
Летом Пэнси показалась ей немного поверхностной, достаточно лёгкой и свободной. Но при этом здесь, в вагоне, настроение оказывается мрачным, тяжелым и сдавленным. И Паркинсон всё равно идеально вписывается.
— Мне нравится молчать или молчать, — Дафна выдыхает. — А почему моя сестра в другом вагоне?
— Старшие курсы: шестой и седьмой занимают эти места. Пятый курс остаётся в обычных купе. Это старая традиция, — Блейз вступает в разговор без особого интереса. Подчеркнуто вежливо объясняя многолетние правила.
И всем своим видом показывает, что очень горд быть здесь.
Но остальные не столь заинтересованы в беседе, и когда Дафна и Лойл занимают свободные места рядом со слизеринцами, разговор не продолжается.
Одни утыкаются в книги, другие смотрят в окна, третьи перекидываются парой дежурных фраз.
Гринграсс чувствует, какой тяжелый становится атмосфера. Будто все они возвращаются не в Хогвартс, который всегда отличался в её представлении теплом и уютом, свободным для приключений пространством.
Они все возвращаются в ад.
И в бесконечной череде вранья, она впервые чувствует проблески правды в поведении окружающих.
Буквально на секунду Дафна встречается взглядами с серыми глазами Малфоя. И обжигается. В то время, когда все остальные кажутся ей
другими, Драко оказывается слишком своим. В его глазах считывается отчаяние схожее с её собственным. И мольба о помощи.
Мгновение. Короткое. И нереальное.
Её друг детства мёртв. Парень, который продолжает жить вместо него, чужой и далекий. И когда он отводит взгляд, увлекаясь пейзажем за окном, он тоже становится
другим.
***
Поезд останавливается у платформы посреди леса.
Студентов встречает холодный вечер с промозглым ветром. И унизительный досмотр личных вещей.
Стоя в очереди Дафна втягивает воздух, стараясь разобрать аромат: ёловый лес, сырость от озера, мокрая земля.
Дорогу до замка сквозь деревья освещают редкие фонари, парящие в воздухе. Слышится топот фестралов. Дафна удивляется, как много их здесь: непривычно видеть этих существ запряженных в кареты в таком количестве.
А в лесу хрустят ветки, словно там кто-то есть, и он тоже приветствует студентов.
Когда процедура досмотра заканчивается, кареты со студентами выдвигаются ровной вереницей к замку. Где-то вдали затягивает трель неизвестная птица, её песня словно сквозь кожу проходит, наполняя тело особенным чувством. На секунду Дафне кажется, что её здесь ждали, что всё происходящее правильно.
Но она быстро отгоняет от себя эти мысли. Это всё лишь глупое, жестокое решение родителей. И не более того.
Из-за деревьев наконец-то показывается озеро, а за ним видны огни Хогвартса. Замок манит к себе теплом и любовью. И студенты, как мотыльки, летят на его свет.
Перед входом в Хогвартс Дафну и Лойл останавливают. Пока остальные старшекурсники направляются дальше, они вдвоем остаются с Минервой Макгонагалл ждать первый курс.
Это время кажется бесконечным. Вечерний воздух пробирает до костей. И никому не приходит в голову применить согревающие чары, будто они могут разрушить важность этого момента.
***
Большой зал удивляет своим великолепием: под потолком парят свечи, на столе сверкают блюда, ждущие еды, в воздухе витает аромат корицы и медового воска.
За большим столом, стоящим перед витражными окнами, сидят преподаватели. В центре в серебряной мантии восседает Дамблдор с белоснежной бородой и очками-половинками.
Старшекурсники в хаотичном порядке заходят в зал и занимают места за столами своих факультетов.
Когда в зале все рассаживаются по местам, массивная дверь открывается, пропуская худую женщину в зеленой мантии со шляпой в руке, а за ней тянется вереница первокурсников вместе с Гринграсс и Фоули.
Макгонагалл останавливается так, чтобы дети могли растянуться вдоль стены, и не загораживали табурет, стоящий на возвышении.
— Добрый вечер! — профессор окидывает зал взглядом. И гриффиндорцы начинают громко аплодировать ей, заглушая своими криками других учеников. — Я рада вновь вас всех здесь видеть! Сегодня у нас немного необычное распределение. У нас две новенькие шестикурсницы из Дурмстранга. Начнем, пожалуй, с них. Но для начала, как всегда, слово шляпе.
Коснувшись табурета, старый головной убор затягивает нелепую песню.
Дафна с трудом разбирает слова, всё вокруг кажется искусственным и плоским. И в тоже время слишком ярким и громким.
Всё это выбивает из колеи.
Пора смириться и начать привыкать. Просто привыкнуть. Взять и привыкнуть.
Чтобы выжить.
Но внутри душит непривычное чувство страха. Тебе снова придётся проходить распределение, мама говорила, что в Хогвартсе это не страшно и не больно.
Тёплый свет от свечей продолжает слепить глаза, пока песня разрывает барабанные перепонки, отскакивая от каменных стен.
Здесь всё не так.
Шляпа заканчивает песню.
— И так, начнём! Дафна Гринграсс!
Девушка выпрямляет спину и направляется к табурету. Садится. Старый головной убор мягко опускается на её голову.
— Хм… без вариантов…
— Ещё бы, — зло бросает Дафна себе под нос. — Гласиас, — имя факультета, выгравированное на её внутренностях шрамами.
— Слизерин!
Стол под зелёными гербами сдержанно аплодирует.
Дафна невольно начинает искать взглядом сестру. Ей вдруг кажется необходимым увидеть, что и Астория радуется. Но спустя мгновения Гринграсс заставляет себя отказаться от этой слабости. Какая разница?
Тебе не должно быть до этого дела.
Оказавшись за столом возле Пэнси, Дафна старается вернуть свое внимание Лойл. Подруга садится на табурет следом за ней. И на голову тоже опускается старый, пахнущий нафталином головной убор. Но в этот раз шляпа медлит.
— Слизерин! —
непозволительно долго.
— Мы вместе! — Лойл расплывается в улыбке, когда подходит к столу и занимает место рядом с Дафной.
Малфой, сидящий напротив, недобро ухмыляется. Он поворачивает голову вбок и что-то шепчет Крэббу и Гойлу, которые не сдерживают смешков, в то время как остальные осторожно переглядываются.
Дафна переплетает пальцы, сжимая ладони.
Детей в этот вечер распределяют довольно быстро. Столы взрываются аплодисментами каждые две минуты, а то и чаще. Дети, в основном, радуются, преподаватели — улыбаются.
А Дафна мечтает как можно скорее выбраться из-за стола.
Когда распределение заканчивается, и блюда, по щелчку пальцев, наполняются едой, а кувшины напитками, она мысленно благодарит Моргану, что конец ужина близок. И старается переключить внимание на еду.
В этот момент дверь Большого зала с грохотом открывается. Через неё входит высокий мужчина с бледным лицом, острым носом и черными волосами чуть длиннее плеч. В нем сложно не узнать декана Слизерина, он появлялся пару раз этим летом в Гринграсс-мэноре с какими-то важными делами.
За ним тащится парень с растрепанными волосами, без мантии и галстука, подчеркивающих его принадлежность к одному из факультетов.
Переступив порог зала, он сразу ускоряет шаг, и, достигнув стола Гриффиндорцев, садится между уже знакомой Дафне Грейнджер и рыжим парнем.
— Поттер сегодня не в духе, — мерзко тянет Малфой. — Подпортил ему нос перед выходом из поезда. Это за отца, я ведь обещал отомстить.
Пэнси выдавливает улыбку. Парни стараются издать одобрительные звуки. Но все они, и даже сам Драко, выглядят при этом крайне не естественно.
Дафна оглядывается на стол Гриффиндора, стараясь рассмотреть знаменитого Поттера. Ей хочется понять, что в нём такого особенного, что сам Тёмный Лорд устраивает охоту на мальчишку. Что в нём такого, что его всё ещё называют Избранным?
Как выглядит человека, от которого может отрикошетить Авада Кедавра? Обидно, что последнее оказывается интереснее прочего.
— Минуточку внимания! — в конце ужина со своего кресла поднимается директор. — Прежде, чем вы отправитесь спать, я хочу сказать пару слов.
Он выдерживает паузу, дожидаясь абсолютной тишины в зале.
— Наступают сложные времена, тёмные силы будут проверять нас на прочность, но мы обязаны выстоять. Только объединившись мы сможем противостоять им, и только вместе мы сможем победить. Дружба — вот что представляет сейчас самую большую ценность.
Малфой не сдерживает смешок.
И тут же попадает во внимание Дафны.
Что с тобой не так?
Что они с тобой сделали?
Дафна прикусывает щеку изнутри. В детстве Малфой был не просто сыном друзей родителей, он был для них с Асторией лучшим другом. А теперь, что он, что младшая сестра — фарфоровые куклы, ведущие себя так, будто внутри ничего не осталось.
***
— Здесь перина даже мягче, чем дома, — Лойл растягивается на кровати в выделенной для них с Дафной комнате.
— Спина будет болеть, — морщится Гринграсс.
Лойл садится, она выжидающе смотрит на подругу, зная, что сейчас её прорвёт. Она слишком давно терпит, чтобы не прорвало.
— Это безумие какое-то. Зачем мы здесь? — Дафна закрывает лицо руками, упираясь локтями в бедра. — Нам здесь не рады. И они даже не попытались помочь. Познакомить нас заранее летом со всеми. Будто это всё не имеет значения. Сначала дистанцировали нас, а теперь бросили, как в загон с волками.
— Ты сама говорила, что родителям нужно доверять, — мягкий голос подруги окончательно добивает. Она издевается. Знает, что была права, и теперь издевается.
Дафна сжимает зубы, не желая произносить мысли вслух. Но насмешка в глазах Лойл доводит до края.
— Зачем ты попросила отправить тебя на Слизерин? Это ведь не твое. Они очень скоро это заметят.
Лойл медлит в ответ.
— Потому что тебе нужна поддержка, — она отклоняется к сумке возле кровати, достаёт портсигар, выуживая сигарету. — Будешь? Протащила в чемодане. Пэнси говорила, что никто здесь не следит за этим.
Дафна морщится на предложение подруги и отрицательно качает головой. Лойл откидывается на кровати, выпуская над собой клубы дыма. Она даже не старается наложить на комнату заклинание, чтобы не выпустить запах за пределы комнаты. Она вообще больше ни о чем не думает.
Смотрит пустыми зрачками в потолок. И утопает в пустоте.
А потом глухим голосом, царапающим горло, произносит.
— Интересно, почему родители решили, что я идеально подхожу на роль твоей гувернантки? Дафна в Дурмстранг — я за ней. Дафна в Хогвартс — я следом. Будто просто человеком в отрыве от тебя быть не могу.
— Ты преувеличиваешь…
— Заткнись, — Лойл поворачивает лицо в сторону подруги. — И раскрой глаза.
Она снова переводит взгляд на потолок, показывая, что лицезреть лик подруги дальше ей совершенно неинтересно.
Дафна сжимает челюсть, ногти впиваются в кожу ладоней. Она изо всех сил старается сдержать себя в руках и не ответить.
Ей просто тоже тяжело. Как и тебе.
— Давай договоримся, не мешай мне здесь обживаться, ладно?
Дафна морщится, недовольно качая головой. Отворачивается от подруги, ложится и натягивает одеяло по подбородок.
— У меня есть шанс начать всё сначала и выйти из твоей тени, — глухой, тихий голос Лойл разрывает барабанные перепонки. — Думаю, что я этого заслуживаю.
Добро пожаловать в Хогвартс, чувствуй себя, как дома.
— Да будет так, — сдавленно бросает Дафна, закрывая глаза.
