***
— Они бывают полными придурками, — Блейз закрывает дверь в гостиную Слизерина и делает крайне недовольное лицо. — Ладно. Большую часть времени они бывают придурками. — Но это было мило, — Дафна пожимает плечами. В этот раз шутки однокурсников не выбили её из колеи. — Кстати, Тео ведь пошутил, что Слизнорт устраивает чаепитие в духе королевы Англии, соблюдая все правила этикета? Забини тут же реагирует на вопрос, наигранно задирая нос. — А ты их не знаешь? И где твои перчатки? — на секунду глаза Блейза становятся крайне удивленными. — Шутка. Я понятия не имею. Купе поезда не было похоже на Букингемский дворец. Идём. Они вместе направляются к выходу из Подземелий. — Астория тоже приглашена. Мы не будем её ждать? — Она вышла раньше нас, — у Блейза всегда и всё под контролем. Он буквально знает расписание и привычки всех обитателей Слизерина. Дафна облегченно выдыхает от его ответа. — Вы не пробовали поговорить летом? — дополнением к контролю идёт отвратительная привычка совать свой нос во всё происходящее, стараясь помочь. — Что? — и Дафна не верит, что он действительно спрашивает её об этом. — Поговорить. Это когда челюсть и язык двигаются в определенном… — Забини, ты забываешься. — Она раньше неплохо о тебе отзывалась, — буквально на секунду он выходит из образа заботливой тетушки, чтобы тут же вернуться к серьёзному тону. — А потом охарактеризовала, как лишенную эмпатии суку. — И вы мне улыбаетесь после этого? — Дафна морщится. — Только из-за этого и улыбаемся вообще-то. Она соврала? — Блейз тут же получает удар локтем в бок. — Ладно, извини. Когда я нервничаю, мой юмор ничуть не лучше юмора Тео. — Нервничаешь? Из-за Клуба Слизней? Блейз отвечает чуть дольше, чем обычно, будто зависает на секунду, решая: соврать или сказать правду. — Да. Меня пугает веселый характер профессора. Не в нашем духе, — и определенно врёт. Они заходят в комнаты Слизнорта последними. К несчастью, Поттера не оказывается за столом и все внимания Горация ровным слоем размазывается по каждому из присутствующих. Он расспрашивает о родителях, успехах в учебе, внеклассных занятиях… О планах на будущее. И здесь, конечно, становится особенно неловко. Дафна всё это время разглядывает младшую сестру, сидящую напротив неё за столом. Лишенная эмпатии сука. Довольно грубо. И всё же недостаточно, она ждала чего-то большего от сестры. И даже немного оскорбилась её ограниченной фанатзии. Или фантастической сдержанностью. В самом деле, Дафна охарактеризовала бы себя куда хуже. Было время, когда они с Асторией были не разлей вода. Всего год разницы. Удобно было быть лучшими друзьями друг для друга. Тори была хрупкой, любила музыку и тянулась к искусству. Ей не нравилось, как Дафна и Драко устраивали во дворе дуэли на деревянных мечах, пытаясь подражать рыцарям с картинок книг. Она обходила стороной их уроки стрелять из лука. И всегда была украшением компании. Она и сейчас остается украшением, просто компания стала больше. Но тогда, в детстве, это было комплиментом. А теперь раздражает. Словно фарфоровая кукла, лишенная эмоций. Она ничем не интересуется, ничего не запоминает. Ни о чём не хочет слышать. Ей не интересна глубинная магия, её заклинания стали слабее, хоть и остались изящными. И из синонима красоты для Дафны она превратилась в синоним скуки. Астория ловит на себе заинтересованный взгляд старшей сестры. И принимает его, заглядывая в глаза Дафны. Последняя морщится, словно увидела что-то отвратительное и отводит взгляд. Тори едва сдерживает печальную усмешку. Это так похоже на Драко. Удивительно, что не общаясь столько времени, они остаются одинаковыми. И это открытие не может оставить Асторию равнодушной. Злость пробегает по телу, заставляя девушку нахмуриться. Какая всё же бездарная шутка судьбы. Родителям стоило раньше отправить сестёр в одну школу. Или идти до конца и никогда больше не заставлять их встречаться в одном замке. — А кем работают твои родители? — Слизнорт подается корпусом вперёд, стараясь расслышать каждое слово. — Стоматологи… — Грейнджер тушуется. — Они врачи… Лечат… Эм… Зубы. — Она маглорожденная, — Блейз, словно улавливая немой вопрос во взгляде Дафны, наклоняется к ней для тихого уточнений. Гринграсс бросает на Забини удивленный взгляд, который последний считывает, как благодарность. Дафна переводит внимание на тарелку с десертом перед собой. И словно пытается прожечь лимонный пудинг взглядом. Маглорожденная. Стесняется компании или же их брезгливость к происхождению, подчеркиваемая колким словом «грязнокровка» тоже лишь напускная необходимость?***
— Как прошел вечер? — Пэнси отвлекается от игры в шахматы с Тео, чтобы поприветствовать Блейза, Дафну и Асторию, зашедших в Подземелья. — Скучно, надменно и излишне пафосно, — Тори закатывает глаза. — Пойду к своим, хорошего вечера. Она наигранно приседает в реверансе, словно ещё не отошла от встречи со Слизнортом и продолжает изображать из себя ценную единицу коллекции. А после, не дожидаясь какой-либо реакции, удаляется к однокурсникам. — Надеюсь, вам за это воздастся, — отзывается Трейси, наблюдающая за партией ребят. — Обязательно, — со знанием дела кивает Нотт. — На смертном одре непременно спросят: сколько авад ты выпустил? И, услышав в конце про вечера Слизней, каждую из них простят. — Вам просто завидно, — надувает щеки Блейз. — Вы уже зарегистрировали с Малфоем свой клуб? Тео не успевает ответить. — Кстати, а где Малфой? — Дафна обводит взглядом гостиную, в которой толпятся слизеринцы. Одни читают книги у камина, другие чешут котов, сидя на подоконниках у окон с видом на морских существ. Третьи, расположившись на полу, борются с конспектами на длинных свитках. И, кажется, что весь факультет здесь. Кроме Малфоя и Лойл. — Милая, это похоже на нездоровый интерес, — Тео щурит глаза. — Нам нужно что-то узнать? — Не смешно. Его всё время нет. — Найдем его позже, — Пэнси перехватывает инициативу. — Ты обещала мне лекции по сглазам, пойдем, я заберу, пока не забыли? Паркинсон бросает партию, поднимаясь с дивана. — Блейз, доиграешь за меня? Я оставляю тебе неплохой расклад, чтобы размазать фигуры Нотта. И Дафне ничего не остается, как последовать за девушкой в женскую часть Подземелий. Только когда дверь за ними в комнату закрывается, Гринграсс разрешает себе перестать подыгрывать происходящему. — И что это значит? Пэнси нехотя поджимает губы и облокачивается спиной о стену. — Лекции? — она цокает языком. Голос становится язвительным. — Ты снова пытаешься о них забыть. — Малфой, Пэнси. Почему его всё время нет? — Быть может у него появилась девушка с другого факультета? — у неё выходит произнести это предположение довольно беззаботно. Слишком беззаботно. Что означает фальшиво. — Исключено, он собирался обручиться с моей сестрой, — Дафна парирует. Ей не хочется указывать Пэнси на очевидные ошибки в поведении. — Тренировки по квиддичу? — Пэнси! Она выдыхает, сдаваясь. — Послушай, — её взгляд резко темнеет. А голос становится ниже. — Это не твоё и не моё дело. То, чем занимается Драко, известно ему и Тёмному Лорду. И никто не станет лезть в это, пока он не попросит помощи. Дафна опешивает. Она громко сглатывает подступивший к горлу комок. Затем, выигрывая время, направляется к своим конспектам. Находит те, что привезла из Дурмстранга про сглазы, и протягивает Паркинсон. — Они действительно используют вас для заданий? До неё вдруг доходит беспокойное поведение Блейза. Как глупо было предположить, что этот человек может нервничать из-за клуба Слизней. Что хоть кто-то из них может нервничать из-за Слизнорта или чего-либо ещё, происходящего в Хогвартсе в рамках уроков. — Нет, это всё одна большая комедия, где мы все тебя разыгрываем, — Пэнси даже взорваться по-настоящему не может. Слова выходят довольно спокойно, хотя должны были бы звучать громче и насмешливее. — Хватит пытаться поверить, что здесь всё хорошо. — Хогвартс — самое безопасное место на земле. А его студенты… — Убийцы, — Пэнси перебивает. — Его студенты убийцы. Одни уже состоялись, других продолжают растить для этого. И нет разницы, какой на твоей шее галстук. — Но ведь… — Знаешь, что самое удивительное? Самый опасный из нас — национальный герой. — Ты не знаешь, какое задание у Драко, верно? — Я уже сказала, что нет. И не буду лезть в это, — мышцы на её лице напрягаются, словно гусыня, она вытягивает шею вперед, защищая то немногое, что ей дорого. — Но Блейз знает. Сегодня узнал, так? Пэнси сглатывает. — Ты не станешь у него спрашивать. И вообще больше ничего про Драко спрашивать не будешь. Это никому не нужно. — Я просто… — Спасибо, — она выдавливает улыбку, поднимает полученные лекции в руке, давая понять, что разговор закончен, и как можно быстрее выходит из комнаты.***
В субботу утром в Большой Зал залетают совы. Их крик наполняет помещение. И на лице Дафны появляется невольная улыбка. Этот момент был всегда таким долгожданным и счастливым в Дурмстранге. Родителям разрешали писать раз в три месяца. И строчки писем перечитывались по несколько раз. Но здесь иначе. Она замечает, как слизеринцы втягивают шеи. Счастливая улыбка на её лице искажается. Она переводит взгляд на другие столы. И видит ту же самую картину. Да что с ними всеми не так? На стол перед ней падает запечатанный конверт с маминым почерком. А следом за ним приземляется на плечо филин. — Привет, друг, — Дафна протягивает печенье из своей тарелки. И, увидев насмешку в глазах птицы, меняет угощение на бекон. — Моя пишет про увядшие цветы в саду, — Лойл с ненавистью отбрасывает письмо. — Цветы осенью завяли, представляешь? Как удивительно и ужасно! А главное, неожиданно. — Ты знаешь, что так она пытается защитить тебя от прочих новостей, — Дафна поджимает губы, открывая свое письмо. Лойл в ответ недовольно фыркает. Их будто всю жизнь учат находить крупицы любви между строк. Почему просто нельзя написать правду. И заботиться о детях на самом деле? Тем временем Гринграсс достает письмо из конверта. Бумага пропитана ароматом маминых духов: лепестки гардении переплетаются с нотками мускуса, чтобы создать невероятную гамму. Заглавные буквы, красивыми вензелями расползаются по пергаменту. Дафна пробегает взглядом по первым строчкам. Мама жалуется на погоду, спрашивает, нравится ли ей в Хогвартсе. Она выдерживает нейтральный стиль, не говоря ни о чем конкретном, и обо всём сразу. А в конце добавляет, что авроры нашли тело Каркарова. Его объявили в розыск после начала учебного года и только сейчас удалось установить, что директор Дурмстранга действительно мёртв. Гринграсс закрывает рот рукой, прикусывая кожу, чтобы не издать не единого звука. Но лицо бледнеет. И это не остается незамеченным. Студенты Слизерина такие же внимательные, как и сама Дафна. — Директор мертв, — собрав чувства в кулак Гринграсс поднимает взгляд на Фоули. — Каркаров? — Лойл переспрашивает, на секунду теряясь. Дафна кивает в ответ, не желая повторять. — Убили? Опять кивок. Усмешка вырывается в мир. Глаза Лойл наполняются восторгом. — Так ему и надо. Мучителю детей — несправедливая смерть. — Именно, — выдыхает Гринграсс. Поднимается из-за стола и, бросая свой завтрак едва тронутым, выходит из Большого Зала. Благо, что сегодня выходной и можно дать себе время пережить. Она бредёт куда глаза глядят, радуется, что удаётся выйти к озеру. И, ни секунды не размышляя, занимает место под раскидистой кроной дерева на берегу, садясь на уже прохладную землю. Одиночество поглощает Дафну. Смерть Каркарова, по сути своей, не имеет к ней никакого более отношения. Но именно на нём держался их хрупкий мир Дурмстранга. А теперь он окончательно разрушен. Если и была надежда вернуться, теперь действительно больше некуда. — Не помешаю? Драко выдает свое присутствие, совершенно не стесняясь. — Уже мешаешь. — Хорошо, — он опускается на землю рядом с девушкой, не обращая внимания на её тон. — Как ты? — его взгляд прикован к зеркальной глади воды. Дафна поворачивает лицо в его сторону, вглядываясь в эмоции: издевается или серьезно спрашивает? — Отвратительно. Он невольно морщится. — Это ведь просто директор, — Драко не то пытается поддержать, не то добить. — Конечно. Просто, — Дафна вытирает лицо ладонями, проверяя, что слёз на нём нет. Есть ли смысл говорить с ним откровенно? Какой толк от того, что ты вывернешь перед ним душу на изнанку? Серые холодные глаза встречаются с ней взглядами. Он смотрит сквозь. И всё же видит. Будто где-то глубоко внутри всё ещё продолжает жить мальчик из детства, который был её близким другом. И которому сейчас не всё равно. — Просто директор, который в меня поверил, взял на факультет куда раньше девушек не брали. Который каждого из нас по имени знал и подбирал подходящие слова в нужный момент. Подбадривал. Замечал. Верил в нас. Учил проявляться. Просто. — А меня он не взял. Словно ноги об меня вытер, хотя я по всем параметрам подходил, — даже не моргает. Будто окаменел давным давно. Гринграсс выдерживает паузу. За напускным безразличием она замечает, как Драко сжимает челюсть. — Не оттого ли, что ты на самом деле не хотел? Уголки его губ вздрагивают. Но так незаметно, что можно решить, будто показалось. — Я был бы плохим учеником для Дурмстранга? — Возможно, причина в том, что в этом случае ты не был бы хорошим учеником для Хогвартса. Драко усмехается. В звуке, который вырывается из его гортани слышится горечь. — Для Хогвартса было бы лучше, если бы я вообще не был. Он обнажается. Привычно бледное лицо трогает румянец. На секунду он проваливается в детство, где можно было доверять. И тут же выныривает. Этот мир чужой для него. И люди в нём чужие. А ты пошёл за ней, чтобы найти оправдание для себя. И не получил желаемого. Его настроение резко меняется. — Не раскисай. Ещё много смертей произойдет. Я полагаю, первым повезло больше прочих. Они не увидят катастрофы. И не будут себя винить. Лучше жалей живых. — Так себе поддержка. — Я и не пытался поддержать, — он поднимается, отряхивая мантию. — Земля холодная, долго не сиди. И уходит, не попрощавшись. Даже не оглядывается. Дафна сжимается, обнимая себя руками. Довольно иллюзий. Если отбросить в сторону ожидания и воспоминания из прошлого: тебе не пришлось переживать боль в одиночестве. И у тебя есть альтернатива Дурмстрангу. Просто стань своей.***
— Гарри, — Гермиона одергивает друга за рукав мантии. — Мы не можем следить за ним все время, это не здорово! — Он что-то замышляет, я клянусь тебе. Грейнджер цокает языком, бледное лицо друга не обещает ничего хорошего. Колкий взгляд зелёных глаз прикован к фигуре Драко Малфоя, сидящего на берегу Черного Озера. — Директор просил тебя сосредоточиться… — А что если Дамблдор ошибается?! — Если мы ему не будем верить, то тогда что нас всех ждет? — Рон произносит вопрос тихо, обмениваясь взглядами с Гермионой. Гарри и его пугает своим поведением. — Кто-то из них должен проколоться. Может Лойл? Голос Поттера вздрагивает. Гермиона чувствует, как ёрничает её друг. Происходящее сводит его с ума, а ощущение надвигающейся бури заставляет думать иррационально. — Исключено, она там чужая, — Грейнджер старается говорить мягко настолько, насколько умеет. И выходит откровенно плохо. — Иначе бы не крутилась около Дина и Джин. — А Гринграсс? — глаза Рона загораются азартом. — Она ведь была с тобой в клубе Слизней? Что если сблизится с ней? Грейнджер дергает плечами, будто скидывает с них пыль. — Поверить не могу, что ты мне это предлагаешь, Рон. — Это хорошая мысль, — Гарри поворачивает лицо в сторону подруги. — Вы обе девчонки… — Отличное начало… — она закатывает глаза, собираясь пошутить о Святочном Бале, но не успевает. — Гермиона, пожалуйста! — Поттер дотрагивается до запястий Грейнджер. — Она еще не успела возненавидеть нас. Это может быть идеальным решением. — И судя по происходящему, Драко ей нравится едва ли не меньше, чем нам, — заканчивает спор Рон, указывая головой на завершившийся разговор у Черного Озера. Гермиона громко вздыхает ещё не соглашаясь, но уже и не споря. Идея лишена какого-либо смысла. Но если это остановит маниакальное желание Гарри следить за Малфоем, она готова по крайней мере сделать вид, что пытается.