С перламутровым отливом

Чем глубже Кит погружается, тем чаще жалеет, что решил нырнуть без гидрокостюма. Океан ночью особенно холоден, чем дальше от поверхности — тем сложнее плыть. Кит боится, что от ледяной воды его мышцы сведет в самый неподходящий момент, но это его не останавливает. Нарастающее волнение подталкивает вперед. Широ часто говорил, что у Кита какая-то нереальная для человека интуиция, почти что животная чуйка. Ещё в детстве он без труда находил всех соседских ребят во время игры в прятки, отыскивал потерянные в доме или саду вещи и даже умудрялся писать школьные тесты на приличные баллы, выбирая ответы наугад. Вот и сейчас, пробираясь через тёмную толщу воды, Кит надеялся только на тянущее где-то пониже сердца чувство. Поверни сейчас налево, Кит, а здесь аккуратно проплыви меж двух рифов, чуть ниже, чуть дальше, повыше, выше, всплыви ещё выше, а теперь возьми правее, мимо зарослей водорослей (следи за ногами, не запутайся), и прямо, прямо, прямо — так что-то тянуло его изнутри, что-то вело. Тревога за Лэнса усиливалась с каждым взмахом руки, с каждым толчком тела вперед, через такой настороженный и тёмный сейчас океан. Океан был домом Лэнса, его колыбелью и лучшим другом. Для Кита же он был отдушиной, местом покоя и уединения. Но сейчас явно что-то было не так. Даже во время их совместных ночных заплывов, обычно океан не спал — под толщей воды всегда кто-то плыл по своим рыбьим делам, другие же, активные в дневное время, ночью застывали, засыпали, но никуда не исчезли. Лэнс показывал ему несколько раз, как забавно спит тропическая рыба-попугай, предварительно окружив себя облачком из слизи, как мягким одеялом. Однажды они даже аккуратно подсмотрели за акулой-нянькой, она спала на дне, в том месте, где было придонное течение. Лэнс, с горящими от восторга глазами, уже на берегу рассказал, что так вода омывает жабры этой акулы и ей не приходится постоянно двигать ртом, чтобы дышать. Но сейчас все подводные жители словно разом испарились. Океан не был разговорчивым, но сейчас даже для себя он был слишком нем и тих. Неподвижен. Водоросли тягуче медленно раскачивало течение, но не было видно ни прибившихся к дну у кораллов рыб, ни рачков. Кит напрягся и включил лобовой фонарь, чтобы хоть немного разогнать густую, неприветливую темноту. Кит снова хотел услышать, с какой радостью Лэнс рассказывает о жизни разных морских обитателей — для него все рыбы были словно домашние питомцы, любимые и родные. Кит снова хотел плавать вместе с Лэнсом и стаей дельфинов, позволять им бодать его ладонь и гладить их вдоль верхнего плавника. Он кружил над рифом, чувствуя беспокойство и тревогу. С русалом точно что-то случилось, он не мог его оставить просто так, для этого должна была быть веская причина. Он попал в беду? Луч света фонаря разрезал толщу воды, неприятно ослепляя — впереди что-то ярко блеснуло. На него напали кровожадные акулы? Он лежит где-то с разорванным хвостом и ждет помощи? Яркий отблеск оказался чешуйкой, прилипшей к острому выступу коралла. Яркой, голубой чешуйкой, холодной, но всё ещё словно светящейся изнутри. Конфликт с другими русалками? Они узнали, что Лэнс с человеком и не приняли его? Столп света вырывает из кромешной тьмы другие яркие голубые всполохи — чешуя прилипла по всему выступу длинного рифа, уходящего левым концом куда-то на пласт ниже. Океанское чудовище? Неизвестное людям, но опасное для русалок? Схватило и потащило его в глубину, в пучину, в логово. Нужно успеть. Чем ниже, тем темнее. Чешуя повсюду, блестит, как драгоценные камни, но не радует. Кит цепляет некоторые пальцами и рассматривает — не видно ли на ней... крови? Нет. Пока нет. Чем глубже, тем страшнее. Кит старается не паниковать и не дышать слишком часто — кислородный баллон рассчитан на два часа погружения, а он понятия не имеет, в какую глушь успел заплыть. Чем чаще он дышит, чем глубже погружается — тем меньше у него шансов всплыть на поверхность живым. В нормальных условиях частота дыхания при погружении составляет от 10 до 25 литров в минуту; во время паники потребление воздуха может возрасти до 100 литров в минуту. Давление на поверхности составляет 1 бар, но каждые 10 метров глубины увеличивают давление на 1 бар. Кит старается заглушить панику математическими расчётами, взывая к собственному рассудку. Но он плывет ниже на смеси страха, отчаяния и адреналина, упорства и решимости. Мелькает мысль, что он безумен, раз способен заплыть так далеко, так глубоко, даже не зная, здесь ли Лэнс. Может с ним всё хорошо? Может, он сейчас со своей семьей, где-то далеко от этого места, может это не его вовсе чешуя, ярко-голубая, мелькает сейчас яркими пятнами перед глазами? Не знает ответов и плывет вперед. Интуиция и любовь — всё, что ведёт сейчас Кита. Нога цепляется за что-то, он разворачивается в воде, ловким движением отстегивая нож от пояса, наклоняет голову и видит, что стопу окрутила веревка. Плотная, похожая на ту, что используют рыбаки для своих сетей, она струилась куда-то вниз, ко дну. Освободив себя, Кит за пару движений оказывается внизу, внимательно рассматривая огромную сеть, свернутую жгутом рядом с ним. Он приподнимает её одной рукой и тянет на себя, но встречает сопротивление. Потянув ещё раз, Кит понимает, что часть сети придавлена несколькими большими, в половину его роста, камнями. Он всплывает повыше, стараясь не задеть баллонами риф. Наклоняет голову. И глубоко вдыхает, о чём тут же жалеет — в голову бьет слишком большая порция кислорода, а в сознании сейчас и без того всё кругом! По ту сторону, распластавшись по дну, с перевязанным сетью голубым хвостом, с камнем на спине, пытается подняться русал. Лэнс! Это точно Лэнс! Скорее! Кит порывается вперед, на ходу разрезая ножом ближайшие к нему веревки. Их так много, они плотно обвязали хвост, нужно действовать аккуратно. Быстрее! Убирает клинок на пояс, тянет валун на себя — поднять что-то со дна, под толщей воды и с баллонами кислорода за спиной очень трудно и Кит явно расходует слишком много кислорода, но боится о сейчас не за себя. Быстрее! Сколько он так пролежал? Как он сюда попал, что с ним случилось? Цел ли он? Русал не видит сейчас, что ему помогает именно Кит, но старается приподняться со дна, отталкиваясь руками, наклоняется влево, чтобы скатить с себя камень. Тогда Кит откатывает валун по песку и осторожно разворачивает его за плечи к себе лицом. Да, это он. Лэнс смотрит на Кита широко распахнутыми глазами и шевелит губами. Кит ни слова не понимает, он не слышит под водой, но чувствует, что Лэнс рад его видеть — его лицо смягчается, он словно вот-вот готов заплакать. Лэнс осторожно подплывает ближе и кладет голову на плечо Кита. Его ладонь с такими родными скользкими перепонками находит человеческую ладонь и переплетает пальцы. «Я здесь. Я рядом. Ты нашел меня.» Кит прикрывает глаза на мгновение и мысленно благодарит свою неземную интуицию. Он нашел его. Лэнс слегка отплывает от него, не расцепляя рук, и осматривает себя. Сейчас Кит замечает, что русал покрыт множеством мелких царапин, чешуйки на его руках где-то бледные, в некоторых местах отсутствуют и вместо них видно тонкую серую кожицу. Но Лэнс бодро машет хвостом и в остальном не выглядит сильно пострадавшим. Он покрепче хватает Кита за руку и тянет наверх, разворачивается к нему спиной. И Кит замечает, что теперь по спине Лэнса тянется большой шрам от камня, округлый, но неровный, рваный. Возможно, крови нет, потому что у русалок как-то иначе реагирует кожа на внешние повреждения. Шрам выглядит жутко, но Кит готов смириться с ним, ведь кроме этого, кажется, Лэнс не пострадал. Он плывет за своим русалом наверх, ближе к поверхности. Ему не терпится спросить обо всём и удостовериться, что он цел и всё в порядке. Ему так хочется обнять Лэнса, без мешающих баллонов и дурацкой маски. Он стремительного подъема начинает кружиться голова и Киту приходится сильно сжать ладонь Лэнса два раза. «Помедленнее, прошу.» Лэнс замирает и спускается к нему пониже, смотрит ласково. Кита кроет от этого взгляда. Значит, он действительно не хотел его бросать, верно? Стопу Кита слегка щекотит хвостовой плавник Лэнса, вокруг становится светлее, поэтому он отключает лобовой фонарь и теперь видит, как красиво снова начинает сиять чешуя русала. Совсем как во время их танцев. Мимо проплывают несколько рыб, отливая темно-зелеными боками. Лэнс вернулся к Киту и в океан словно вернулась жизнь. У Кита начинает кружиться голова, то ли от счастья, то ли в баллоне кончается кислород, поэтому он указывает Лэнсу путь над их головами, тот кивает и тянет за собой, мощными рывками, но постепенно набирая высоту, плывя по направлению к их гроту. Кит позволяет себе отпустить тревожность последних часов и просто наблюдать за движениями Лэнса, за тем, как переливается его чешуйки, какие красивые и длинные у него пальцы, какая скользкая, но хваткая ладонь. Как он скучал. Как он хочет поскорее показать Лэнсу свою находку и узнать ответ. Примет ли Лэнс его жемчужину? Готов ли он быть вместе — отныне и навсегда?